– Это кто еще кому свалился на голову! Я тебя, между прочим, из горошка выудил, – сказал он с легким укором.
– Протестую! Все, что ты сделал, – это открыл банку. Выудился я сам! – возразил Флюк. – И вообще, ты что, хочешь, чтобы я простудился? Давай немедленно вытирай меня! Да не рукой, олух, возьми вон ту салфетку! Я совсем продрог. Знаешь, сколько мне пришлось торчать тут и барабанить? Ты раньше не мог прийти в магазин, что ли?
Зная, как долго маленький крубс – так назывался народ Флюка – может ворчать, Фома поспешил перевести разговор на другую тему.
– Как ты здесь очутился? Неужели опять гугнилка сломалась? – спросил Фома, промокая скафандр крошечного пришельца.
Очевидно, своим вопросом Фома наступил на больную мозоль, потому что инопланетянин посинел от злости.
– Ничего подобного! Гугнилка в полном порядке. Но я угодил в засаду! Мою тарелку сожрали, а меня сюда это... теле... теле...
– Телепортировали? – подсказал Фома.
– Не перебивай! Как же, телепортируют они! Они меня телезафигачили! Вот как они со мной поступили! Я просвистел тридцать созвездий на одном дыхании и материализовался здесь, тьфу, в банке с горошком!.. Конечно, я не знаю: возможно, они перепутали меня с метеоритом, а потом, спохватившись, перенесли сюда, но мне от этого не легче.
– «Они» это кто? – спросил Фома.
– Ясно кто! Глотуны! И угораздило меня наткнуться на них в космосе. А что я мог сделать, один против троих? Я даже удрать не успел.
У Фомы перехватило дыхание. Чутье подсказывало ему, что он близок к открытию. Вот только к какому?
– Послушай, Флюк, а эти глотуны, они не имеют никакого отношения к летающим кирпичам?
Пришелец раздраженно зашмыгал длинным носом.
– Что за бред? Какие еще кирпичи? Глотуны – первые обжоры в космосе. Эти мерзавцы вечно голодны. Они пожирают астероиды, метеориты, космические корабли и вообще все, что попало... М-м, вообще-то, если разобраться, они действительно смахивают на ваши земные кирпичи. Весьма даже сильно смахивают, но, поверь, не имеют с ними ничего общего.
Фома почувствовал, как полки магазина поплыли у него перед глазами.
– А планету? – быстро спросил он. – Планету глотуны могут сожрать?
Флюк стряхнул с рукава скафандра приставшую горошину.
– Вряд ли. На планеты они в одиночку не нападают. Другое дело, если их соберется несколько. Тогда запросто. Слопают все подчистую и крошки не оставят.
Фома убито посмотрел на него.
– Ясно, – сказал он. – Значит, это глотуны! Димка был прав.
И мальчик все рассказал Флюку: и о зеленой вспышке, и о трех кирпичах, два из которых исчезли, а третий умял вначале липучку, а потом подзакусил всем, что они в него швыряли.
Маленький инопланетянин укоризненно пошевелил антеннами и замерцал фиолетовым, что означало у него крайнюю степень возмущения.
– Милое дело! Нет, вы только посмотрите на этих двух недотеп! Вначале эти умники разжигают у глотунов аппетит, подкармливая их моими липучками, а потом еще чего-то вякают!
– Так это все-таки глотуны?
Флюк кивнул.
– Они самые! Узнаю их подлые повадки! Одно не ясно: как они отыскали вашу планетку? Ах да, понял – звездные карты!
– Какие карты?
Инопланетянин раздраженно фыркнул.
– Интересно, где находится то ухо, которым ты слушаешь? Я же, кажется, имел честь сообщить тебе, что глотуны сожрали мою тарелку. А в тарелке что было? Карты! Усек? Тогда какие могут быть вопросы?
Фоме стало жутко. Он понял вдруг, в какую неприятную историю попала их планета. Можно даже сказать, вляпалась. Если срочно не предпринять какого-то решительного шага, то через неделю от Земли останется только аккуратненькое пустое место. В Солнечной системе станет одной планетой меньше. Не самой плохой планетой, надо сказать.
– Послушай, Флюк, а мы можем что-нибудь сделать, чтобы спасти Землю? – с волнением спросил мальчик.
Инопланетянин взмахнул восьмипалыми ручками.
– О, разумеется! Мы можем надеть белые тапочки и, издавая надрывные стоны, вприпрыжку бежать на кладбище. Только для начала унеси меня из магазина. Мне не нравится, когда на меня нахально глазеют.
Соболев обернулся и увидел в трех шагах от себя продавщицу. Он и не заметил, когда она подошла. Распахнув рот, продавщица переводила взгляд то на Флюка, то на открытую банку горошка.
Не дожидаясь, пока она очнется от изумления и завопит, мальчик торопливо подхватил инопланетянина и выбежал из магазина. Подпрыгивая у него в руке, Флюк безостановочно ворчал, требуя, чтобы его несли бережнее.
– Эй ты там, не чугунную болванку несешь! Не сжимай так сильно пальцы! И не тряси!
– Если я не буду сжимать пальцы, я тебя уроню! – пробовал урезонить его Фома.
– Я тебе уроню! Только попробуй!
Что ни говори, а характер у маленького крубса был кошмарный.
Глава 3 «КУДА ОН ДЕЛСЯ?»
1
На перемене Фома вызвал Димку в коридор и потащил в самый дальний его край, где, кроме них, никого не было.
– Демидов, отгадай, с трех попыток, кого я встретил сегодня утром? – потребовал он.
Димка поскреб ногтями свою не слишком стерильную шею.
– Ну это... Откуда я знаю? – начал было он, но внезапно глаза его округлились, и он радостно заорал: – Флюк! Флюк вернулся!
– Откуда ты знаешь? – разочарованно спросил Фома.
– Да вон он у тебя из кармана выглядывает! Флюк!
Зеленая голова пришельца с двумя рожками и точно выглядывала из нагрудного кармана куртки Фомы. Выглядывала и с любопытством осматривалась.
– Привет, лопоухий! – приветствовал инопланетянин Димку. – Накормил моей липучкой глотуна? Купи себе по этому случаю медальку!
Димка тоскливо вздохнул, а сам уже деловито косился на Флюка, видно, прикидывая, нельзя ли выпросить у него новую липучку. Если, разумеется, таковая у пришельца имеется: ведь всего их было три.
– Мне нужно подзарядиться! – сообщил Флюк. – А то я уже почти синий. Это значит, энергия на исходе. Тащите меня к какой-нибудь лампе. Солнце у вас в это время года все равно никудышное.
– Лампы здесь только на потолке. Подсадить тебя к ним у нас роста не хватит, – сказал Димка.
– Тьфу ты! Бестолковые вы какие-то! И угораздило меня с вами связаться! – рассердился Флюк. – Ладно, придется подзаряжаться по сокращенному принципу. Поставьте меня на пол. Где я тут видел розетку?
Прежде чем Фома успел спросить, что инопланетянин собирается делать, он подбежал к розетке и сунул в нее два пальца. Послышался треск. От розетки пошел дым. Свет в коридоре мигнул и погас. Пришелец, принявший изрядный заряд энергии, сделался вначале оранжевым и под конец ярко-красным.
– Очень хорошие заряжальные дырочки. Вот что я называю неплохим обедом! – заявил Флюк, дуя на пальцы. – Если кто-нибудь хочет повторить этот фокус – милости прошу!
Голос у маленького крубса звучал уже веселее. Похоже, после подзарядки настроение у него улучшилось. А вместе с настроением улучшился и характер.
– Спасибо, меня как-то не тянет, – отказался Фома.
В коридор выглянула учительница математики.
– Ребята, кто-нибудь позовите электрика! Скажите ему, что у нас короткое замыкание, – крикнула она.
Флюк икнул и похлопал ладонью по своему животу.
– Короткое замыкание! И эту чушь городит такая неглупая с виду женщина! Просто ваши пробки не рассчитаны на хороший аппетит.
– Послушай, Флюк! – сказал Фома, решив воспользоваться его хорошим настроением.
– Ну чего еще? – благодушно отозвался тот.
– Надо что-то делать с кирпичами... то есть с глотунами, пока они не съели нашу Землю. Ты хоть приблизительно представляешь себе, что можно придумать? Как глотунов победить?
Инопланетянин подмигнул ему.
– Закройте глаза и считайте до десяти! – велел он.
– Зачем? – не понял мальчик.
– На спрос, а кто спросит, тому в нос! – фыркнул Флюк. – Так вы будете считать или как? И учтите: без подглядываний!
Ребята закрыли глаза и с надеждой стали считать до десяти.
– Ну это... Все! Десять! – первым крикнул Димка. Он открыл глаза, огляделся и внезапно понял, что Флюк исчез.
– Где он? Куда он делся? – крикнул он Фоме.
Соболев тоже открыл глаза.
– Н-не знаю, – сказал он, растерянно оглядываясь.
– Как не знаешь? Разве он не у тебя?
Фома осмотрелся.
– Похоже, Флюк сбежал, – грустно сказал он. – Видишь, форточка открыта? А была закрыта.
– Но мы же на третьем этаже!
– Какая разница? У Флюка моя липучка.
– Но зачем ты ему ее дал?
– Он попросил.
– Ну это... Значит, Флюк того... заранее все задумал. Мы, дураки, тут до десяти считали, а он тю-тю. Как ты думаешь, он вернется?
– Представления не имею, – буркнул Фома.
Он чувствовал обиду на инопланетянина, что тот поступил с ними по-свински, но в то же время подозревал, что у Флюка были свои причины, по которым он не взял их с собой.
2
2
После школы мальчишки примчались домой к Димке, жившему недалеко от школы, и, включив телевизор, узнали, что две таинственные воронки – над Сахарой и над Гренландией – с каждым часом продолжают расширяться. Сегодня в полдень к одной из этих воронок была послана экспедиция, но вся она – все восемь ее кораблей и три самолета – была втянута внутрь воронки. Однако цифровая камера на одном из исчезнувших кораблей успела заснять повисшее в сплошной облачности небольшое прямоугольное тело, похожее на... кирпич.
Запись, сделанная камерой, была показана по телевизору, и ребята узнали один из тех кирпичей, с которыми они уже сталкивались во дворе около школы. Если кирпич с тех пор и вырос, то очень незначительно.
– Ничего не понимаю! – воскликнул Димка. – Столько сожрать и совсем не увеличиться!
– Флюк объяснял, почему так происходит, – сказал Фома. – Они перерабатывают поглощенное вещество в чистую энергию.
– Ну это... Тогда ясно! – авторитетно пробурчал Димка, хотя на самом деле, разумеется, ничего не понял.
– Тебе ясно? Не знал, что ты такой специалист по чистой энергии, – недоверчиво пробурчал Фома. Он лично разобрался в объяснениях Флюка только с пятого раза.
Мальчик говорил это, одновременно ощущая, что никак не может отделаться от навязчивой мысли. Почему они видели три кирпича, в то время как воронок в атмосфере только две? Куда делся еще один кирпич и почему он не следует примеру двух своих собратьев? Что-то тут определенно не сходилось.
Оставив приятеля у телевизора, Фома подошел к окну и выглянул во двор. Ему хотелось выяснить, виден ли отсюда стадион, на котором они играют на физкультуре в футбол. Но стадион закрывала безликая шестнадцатиэтажка. Соболев уже хотел отойти от окна, как вдруг испытал вначале удивление, а потом и ужас. Прямо напротив рамы, метрах, быть может, в пяти-шести от нее, в голубом весеннем небе висел кирпич. Висел и чуть покачивался... Кирпич был красный, с мелкими пористыми отверстиями.
– Демидов, иди сюда! – прохрипел Фома.
– Чего тебе? Я про кирпичи слушаю! – недовольно отозвался Димка.
– Т-тебе не надо про них с-слушать.
– Почему?
– Потому что... Иди сюда!
Димка подошел к окну и уставился на кирпич. Тот подлетел уже совсем близко и висел практически у самой форточки. При желании до него можно было дотянуться шваброй или веником.
– Он самый! Тот самый гад, который сожрал мою липучку! Небось хочет теперь и нас сожрать! – завопил он.
Фома задумчиво рассматривал кирпич.
– Если бы он хотел нами закусить, то давно бы это сделал. Причем вместе с домом. Вообще странно, почему он здесь, а не над Сахарой или Гренландией?
– А мне по барабану, почему он здесь! Я его... ну это... лютой ненавистью ненавижу! – крикнул Димка.
Он схватил железную трубу от пылесоса и вскочил на окно.
– Эй ты, кирпич! Ты меня не проведешь! Разнюхал, где я живу, да? А ну катись! Чеши к себе в другую галактику и приятелей своих с собой захвати!
Кирпич продолжал висеть неподвижно. Он, казалось, внимательно слушал. Осмелев, Демидов ткнул его трубой от пылесоса.
Кирпич даже не покачнулся. Фома не заметил, чтобы он открыл щель в боку или вообще что-либо предпринял. Димка неожиданно ойкнул. Труба у него в руках стала вначале раскаленно-красной, а в следующий миг исчезла.
Спрыгнув с окна, Демидов, ойкая, подул на обожженную ладонь.
– Паразит! Ну кто тебя просил ее сжирать?! – проговорил он плаксиво. – Что я теперь маме скажу: куда труба от нового пылесоса делась?
– Скажешь, что труба превратилась в чистую энергию, – подсказал Фома.
Димка кисло уставился на него.
– Ага! Она всю жизнь мечтала это услышать. «Сын, где труба!» – «Она теперь чистая энергия!»
Фома, не сводивший глаз с кирпича, внезапно схватил Демидова за руку.
– Берегись! – завопил он.
3
Глотун, висевший прежде неподвижно, пришел в движение. Он немного снизился, прорезал стекло, оставив в нем ровное оплавленное отверстие, и влетел в комнату.
Очутившись в комнате, глотун, будто осматриваясь, описал в воздухе дугу и, едва не задев лба отшатнувшегося Фомы, лег на ковер. Теперь космическое чудовище, способное сожрать в одиночку Луну, лежало на ковре.
Ребята поспешно отодвинулись в дальний угол комнаты.
– Вот это да! Ты видел это нахальство? Чего он тут разлегся? Что ему вообще надо у меня дома? – зашипел Димка.
– Не знаю. Может, ему твоя труба от пылесоса понравилась, – неуверенно хихикнул Фома.
– Ага. Он... это самое... трубоед, – неудачно пошутил Демидов и сам поежился. Уж очень «трубоед» было похоже на «трупоед».
Прошло несколько минут. Глотун не шевелился и не взлетал. Он вообще выглядел на редкость флегматичным.
Постепенно ребята осмелели. Фома присел на корточки, а потом и вовсе лег щекой на ковер, пытаясь разглядеть кирпич снизу. Ковер под глотуном выглядел неповрежденным. Это означало, что кирпич и не думал прожигать или пожирать его.
– Знаешь, что я думаю? – спросил Фома.
Димка не ответил. Кажется, ему было вообще неинтересно, что думает его приятель. Должно быть, Демидов размышлял, как объяснит маме дыру в стекле и исчезнувшую трубу от пылесоса. Кроме того, едва ли мама будет довольна, если узнает, что посреди комнаты ее сына лежит кирпич, который жрет все подряд.
– Я думаю, он не собирается на нас нападать, – сказал Фома. – Мы имеем дело с совершенно особенным глотуном. Не таким глотуном, как те два!
– Ага, особенный он! Как бы не так! А моя труба? А липучка? – обвиняюще произнес Димка.
– Вспомни: с трубой ты на него первый накинулся. Липучка тоже хотела его притянуть, так что он только защищался.
– Бедненький глотун! – с негодованием фыркнул Демидов. – Бедненький, несчастненький! Его родственнички... ну это... почти всю Землю уже сожрали, научную экспедицию всухомятку без бульона умяли, а он тут на ковре лежит, сытый-довольный, и трубу от пылесоса переваривает.
– Люди тоже бывают разные, – сказал Фома. – Одни злые, а другие – добрые. И потом, чем ты объяснишь, что воронок две, а кирпича – три? Похоже, какой-то глотун не участвует в этом обжорстве.
– Тьфу ты! – плюнул Димка. – Ты что, Фома, влюбился в этот кирпич, что ли?
Соболев задумался и поправил на носу очки. Как многие – но далеко не все! – очкарики, он был очень обстоятелен.
– Влюбился – не влюбился, но этот кирпич... то есть глотун, не кажется мне опасным. Он мне даже симпатичен, – сказал он.
Демидов опешил.
– Что? Тогда дотронься до него! Иди-иди! А я посмотрю, как твой любимчик тебя сожрет.
Фома сделал шаг вперед. Потом еще шаг.
– Эй, ты серьезно, что ли? Действительно хочешь до него дотронуться? – не поверил Димка.
Соболев присел на корточки и протянул ладонь к кирпичу. Глотун лежал спокойно, однако мальчику казалось, что его обращенная к потолку сторона чуть подрагивает.
«Я дотронусь до него, и он меня сожрет. Моментально. Раз – и меня нету. Они же даже океанские корабли проглатывают», – подумал Фома.
Но отступать было поздно. За спиной напряженно пыхтел Димка Демидов.
Соболев протянул руку и дотронулся до кирпича. Вначале лишь на миг – кончиками пальцев, а затем и всей ладонью. Дотронулся и сам не поверил: космический монстр его не сожрал.
Глава 4 «ПОСМОТРИТЕ НА ОСТОЛОПА! ОН ЗАВЕЛ РУЧНОЙ КИРПИЧ!»
1
На ощупь глотун был твердый, как настоящий кирпич. Твердый, но чуть теплый. Фоме даже почудилось, что, когда он дотронулся до него, глотун издал какой-то звук. Вроде бы замурлыкал, как кошка. Но звук этот оказался таким непродолжительным, что мальчик точно не был уверен: вдруг это у него в животе забурчало?
Бледное лицо Димки покрывалось красными пятнами – к Демидову постепенно возвращался румянец.
– Ну ты даешь! Ты спятил? Может, ты его и на руки возьмешь?
– Почему бы и нет?
Фома наклонился и осторожно поднял глотуна с ковра. Он ожидал, что тот будет тяжелым. Ничего подобного. Глотун был почти невесомым. Мальчик был убежден, что настоящий кирпич такого размера весил бы гораздо больше.
Димка вытаращил глаза.
– Ну это... Глазам своим не верю. Маразм крепчает! – пробормотал он.
– На! Хочешь его подержать? – предложил Фома.
Но не успел он протянуть к нему ладони, как Демидов совершил такой невообразимый скачок назад, увидев который горный баран скончался бы от зависти.
– Не вздумай! Убери сейчас же свой булыжник или я за себя не отвечаю! Вообще вали отсюда: мне тут болваны с ручным кирпичом не нужны! – завопил он.
Фома пожал плечами.
– Психованный ты какой-то! – сказал он. – У тебя, Демидов, по-моему, не все дома.
– Это у тебя не все дома! Кирпичи он приручает! Не проси у меня больше дисков с играми! – закричал Димка, бесцеремонно выталкивая его в коридор.
Случайно Демидов оказался слишком близко от кирпича, и тот, сделав неуловимое движение и словно вытянувшись, оттяпал у него от куртки две пуговицы. Как и в случае с трубой, пуговицы на мгновение сделались ало-красными, а потом просто исчезли, превратившись в чистую энергию. Теперь на Димкиной куртке болтались только нитки, которыми они были пришиты.