– Надеюсь, ты пригласил его сюда?
– Он ждёт за дверью.
– Так, – задумчивое лицо на миг нахмурилось, – Миша, – и он что—то зашептал ему на ухо.
– Уже выполняю.
– Скажите, Николай Иванович, кто рекомендовал вам хор и оркестр.
– Не знаю, где—то читал или прослышал, что обойдутся недорого, вот и нанял.
– Позовите вашего кучера, не то мается в неизвестности.
Кучер Василий, среднего роста мужчина лет тридцати с пышным чубом, вошёл в комнату как—то бочком, словно боялся не только наследить, но и попасться на глаза. В руках мял выцветшую фуражку.
– Значит, ты служишь у господина Дауделя кучером?
– Именно так.
– Как давно? – Хозяин хотел что—то сказать, но Иван Дмитриевич так на него посмотрел, что тот не произнёс ни слова.
– Четвёртый годок.
– Доволен местом?
– Премного благодарен Николаю Ивановичу, – кучер метнул не очень дружелюбный взгляд на хозяина, – сыт, жильё имею и деньги получаю.
– Ты знаешь, что в твоём пиджаке найдено вот это, – Иван Дмитриевич показал кольцо и цепочку кучеру.
– Не—е—ет, – протянул Василий, – это не моё. Первый раз вижу.
– К тебе много знакомых ходит в гости.
Кучер покосился на хозяина и произнёс:
– Нет, нам запрещено.
– Значит, в первый раз видишь и объяснить, как попали к тебе в карман не можешь?
– Истинно так.
– Ладно ступай.
Когда кучер вышел, хозяин, багровея лицом, прошипел:
– Это же он, почему вы его отпускаете?
– Поверьте, любезный Николай Иванович, я знаю, что делаю. Я сейчас вернусь.
Кучера нагнал во дворе, Даудель видель из окна, как Иван Дмитриевич остановил Василия во дворе.
– Вот что, голубь мой сизокрылый, – произнёс Путилин, – здесь только я и ты, хозяин, хотя и видит нас, но не слышит, поэтому отвечай без утайки ты меня понял?
– Что ж не понять? Теперь я не только места лишусь, подумает Николай Иванович, что я злодейство учинил.
– Не подумает, если мне честно всё расскажешь. Кто к тебе в гости захаживает?
– Строго у нас с этим.
– Василий, мы здесь одни, так что выкладывай, если не хочешь, чтобы хозяин тебя в кутузку отправил.
– За что?
– Василий, – повысил голос Иван Дмитриевич.
– Односельчанин ко мне в последнее время приходит.
– Василий, мне надо тебе вопросы задавать или сам о нём поведаешь? Кто? Имя, фамилия, где служит, чем занимается, где проживает, характера какого. Всё рассказывай, я повторяю, всё.
Василий тяжело вздохнул.
– Степан Кольчугин, служит дворником у купца Феромонова, там же и проживает.
– Где?
– На Екатеринославской улице.
– Что мне из тебя клещами сведения тащить?
– С детства он скрытный, да к тому же завистливый.
– Когда его в последний раз видел?
– Дак, в хоре он пел.
– В каком? – Недоумевая, спросил Путилин.
– Дак, в том, что хозяин пригласил.
– Как он туда попал?
– Не знаю, – пожал плечами Василий.
– Он же дворником служит. Ты к нему в гости ходишь?
– Иной раз.
– Ты знаешь, что хозяин тебя начал подозревать?
– Знаю, – сжал губы дворник.
– Хочешь подозрение с себя снять?
– Бог – свидетель, не виновен и не хочу, чтобы обо мне дурного не думали.
– Тогда, – Иван Дмитриевич смотрел в глаза Василия, – ты должен сходить к Степану и в разговоре сказать, когда тот поинтересуется твоими хозяевами, что они, мол, сегодня в Шлиссельбург едут.
– А если не спросит?
– Будь уверен, спросит.
– Вы правы, господин Путилин, спросил и обрадовался, когда узнал о том, что хозяина с семьёй не будет дома.
– Теперь, господин Даутель, у меня к вам одна просьба.
– Если это вернёт драгоценности моей супруги, то я готов, – хозяин сделал попытку пошутить.
– Вернёт, – вполне серьёзно ответил на слова Николая Ивановича Путилин.
– Я внимательно слушаю.
– Вам есть где остановиться сегодня с семьёю?
– А дом?
– Мне нужно, чтобы вы сказали прислуге об отъезде на день —два.
– Зачем?
– Чтобы вернуть драгоценности вашей жены.
– Тогда мы поедем к моей сестре в Царское село.
– Хорошо, но скажите, что в Шлиссельбург.
– А…
– Преступник уже знает, что дом будет свободен и сможет беспрепятственно забрать похищенное.
– Вы знаете, где они лежат? – Заикаясь, спросил хозяин.
– Да.
– Почему тогда не взять их сейчас? – Господин Даудель сглотнул скопившуюся слюну.
– Тогда мы не словим злодея.
– Пойду предупрежу Елизавету Петровну.
– Более всего подозрителен односельчанин Василия Степан Кольчугин, – докладывал вернувшийся Миша.
– Всё сходится, – и Путилин рассказал, что сегодня хозяев не будет дома, и поэтому стоит ждать «гостя», который придёт за спрятанной добычей.
– Вы нашли?
– В одной из кадок.
– В левой? – Спрсил Жуков.
– В левой.
– Самое любопытное, что следы на подоконнике, натолкнули меня на одну интересную мыль.
– Извините, какую? – Спросил хозяин. – Ведь это следы вора?
– Да, именно такой была моя первая мысль, но вы не обратили внимания, что след только один.
– И что с того?
– Но ведь человек стал бы на подоконник двумя ногами, а значит должно остаться четыре следа, если вор влез в окно и вылез, а вот отпечаток локтя не вписывается. Скорее всего, можно видеть следы пальцев, а не локтя.
– Но…
– Если отнестись к следам с большей внимательностью, то без сомнения вы обнаружили, что следы оставлены вором, чтобы мы обратили внимание на кучера, ведь это в его каморке найдены серебряное колечко и цепочка.
– Нашли—то у него?
– Это вам так показалось, на самом деле кучер не виновен, да, след оставлен его сапогом, но отпечаток виден весь от носка до каблука, чтобы мы опознали его по гвоздям, каблуку, но ведь человек не наступает так, обычно, на такой узкий подоконник вор стал на носки, а здесь целый след и он оставлен руками. Нажали на сапог и вот уже есть отпечаток.
– Похоже.
– И потом, ну как мог вор оставить только один след?
– Отчего же?
– У вора две ноги.
– А может одна, – пошутил хозяин.
– Тогда он не смог подняться по лестнице, – вполне серьёзно ответил Путилин, – ко всему прочему и внизу на клумбе оставлен только один след и, именно, той ноги, что и наверху. Вас не наводит на размышления?
– Украден? – Господин Даудель почесал лоб.
– Как же может быть он краден, если мы его нашли?
– Н—да.
– Взять один сподручней и легче спрятать, чем два.
– Но как? Откуда у него ключ от комнаты?
– При некотором умении ключ не нужен, в ловких руках хватает простой отмычки.
– Но такой риск…
– Николай Иванович, вы же не следили за хористами, вот один из них, Степан Кольчугин, воспользовался таким положением.
– Но как он попал в хор?
– Хормейстер сказал, что взял нового человека из—за бархатного голоса, тем более, что Степан пел почти бесплатно. Далее было просто, на открытие двери и ящика хватило полуминуты, сунуть драгоценности тоже не ушло много времени.
– Никогда бы не догадался, а пострадал бы более всех Василий.
– Николай Иванович, почему вы не пригласили полицию, а пропечатали в газете?
Господин Даудель снова густо покраснел и не ответил.
Заводской мститель. 1874 год
– Ты жаловался, что крови вокруг много, – Иван Дмитриевич протянул бумагу помощнику Жукову, присланную в сыскное отделение приставом Петергофского участка, – займись—ка этим делом.
Миша пробежал глазами небольшой текст, перевернул бумагу другой стороной, в надежде, что там есть продолжение, но лист был пуст.
– Мы что ж? – То ли удивлённо, то ли разражено произнёс Жуков, – и поджогами заниматься будем?
– Прикажут, будем, – с улыбкой ответил Путилин.
– Так это…
– Миша, задание получил, марш выполнять. К вечеру доложишь о произведённом дознании, – и, взяв со стола ещё один лист, углубился в чтение.
В Петергофском участке пристав титулярный советник Булаев принял Путилинского помощника Мишу Жукова чуть ли не с распростёртыми объятиями. И оно понятно, подсунуть сыскной полиции дело, которое заведомо невозможно расследовать. С глаз долой и голова не болит.
– Михаил Силаньич, – с такой искренностью говорил пристав и, если бы не едва заметная улыбка с такой хитринкой, что давала блеск глазам, никогда бы не догадался, что лукавит полицейский начальник, – Михаил Силантич, рад бы помочь, да не знаю чем.
– Сведениями, – Жуков обречённо вздохнул, тоже показывая, что, мол, ваше дело, любезный Матвей Иванович, так подвернулось некстати, что заниматься им вроде бы и надо, но не до него.
– Сведения, это, пожалуйста, – пристав поднялся со скрипучего стула и достал из шкапа серую папку с чёрными тесёмками, – сведений – вагон, а толку никакого. Взгляните свежим взглядом, может, что найдёте свежим взглядом.
– Оказывается случай не первый? – Поднял на пристава глаза Миша.
– В том—то и дело, что восьмой.
Миша присвистнул.
– Даже так?
– Именно.
– И вы не смогли вычислить преступника?
– Ну вы, любезный Михаил Силантьич, из нас каких—то Видоков делаете. Голова и так кругом идёт.
– Как я вижу, поджоги только в одном месте, на Путиловском заводе?
– Точно так.
– Карта расположения зданий у вас есть?
– Не без этого, для чего он вам? – Булаев снова поднялся и подошёл к тому же шкапу, вернулся с рулоном и, отодвинув со стола чернильный прибор, расстелил лист, с одной стороны прижав тем же прибором, с другой – уездным справочником.
– Надо же знать в каких местах горело.
Миша поднялся и склонился над чертежом:
– Итак, первый поджог, – Жуков посмотрел на пристава, – не простое возгорание?
– Нет, я тщательно проверил, все случаи подходят под поджог, случайностей, к сожалению, нет.
– Хорошо, первый склад соломы в литейной мастерской, двадцать третье июня в восемь часов вечера. И свидетелей не нашлось?
– Нет.
– Светло, как днём, рабочие по заводу ходят.
– Вот именно, что не ходят, работа кончена, на заводе остаются только сторожа и те, кто проживает в доме, отданном служащим и работникам.
– Значит, либо сторожа не выполняют свой работы, либо тот поджигает, кто живёт здесь.
– Почему такая уверенность?
– Вы посудите сами, пешком добираться сюда неудобно, но не в этом дело, можно запросто нарваться на сторожа или проживающего здесь, а если живёшь, то и внимания не привлечёшь, ведь тебя здесь видят постоянно.
– Тоже верно.
– Тогда примем сие утверждение за рабочую версию.
– Ваше право.
– Место первого пожара прикроем этим пятаком, – Миша положил на карту потёртую монету, – далее, двадцать шестого числа, уже в девять часов и тот же самый склад. Понятно, в первый раз решили, что случайность, сторожа, как ходили сонными мухами, так и продолжили. Урока не получили.
– Наверное, так.
– Второй пожар тоже не насторожил?
– Видимо так.
– Далее двадцать восьмое июня, в этот день в одиннадцать сорок ночи уничтожена огнём до основания строительная будка у ново—котельной мастерской, вместе с содержимым – материалами и инструментами, – очередная монета легла на чертёж. Следующий пожар случился пятого июля, то есть с недельной отсрочкой, вот в этом сарае, – Миша заглянул в бумагу, – в нём хранились сложенные дубовые доски. Складывается впечатление, кто—то старался выдать пожары за самовозгорание, мол, тлело что—то, тлело и в один прекрасный миг полыхнуло.
– Я тоже так думал, – показал пристав, что он не только может писать, но и имеет свои соображения.
– Девятое июля, одиннадцать часов двадцать пять минут, склад метёлок и рябиновых палок и это место мы с вами пометим.
Пристав внимательно следил за Жуковым.
– А я не обращал внимания, что горели склады, сараи с горящим содержанием.
– Посмотрим далее. О! Уже семнадцатого июля и вновь восемь часов вечера, но на этот раз обрубочная мастерская и склад запасных моделей. Дерево, воск…
– Да, да, всякие там опоки, – захотел показать свои познания в работе завода пристав.
Миша улыбнулся и продолжил изыскания:
– Двадцать пятое, здесь семь часов тридцать минут вечера, сразу три места стали очагами пожаров – склады моделей, вот здесь, – монета прикрыла собой склад, – склад угля, выбивается из списка, уголь не так просто зажечь, нет, я не прав, уголь древесный и еще один склад моделей. Последний поджог восьмого августа, то есть вчера.
– Совершенно верно.
– Вы, наверное, отметили, что между такими печальными событиями для путиловского завода, срок между пожарами или, как угодно, поджогами увеличивается, а это означает, что сторожа начали работать, и человеку стало несподручно разгуливать по заводу.
– Я тоже об этом думал.
– Вы сами предпринимали меры по поиску преступника?
– Вы уверены, что злоумышленник был один? – Вопросом на вопрос ответил Матвей Иванович.
– Уверен, посмотрите, как расположены монеты, – привлёк внимание полицейского Миша.
– Словно очерчен круг.
– Вот именно, а что в центре?
– Здание, где проживают служащие и рабочие.
– Вы думаете…
– Да, – Жуков не дал продолжить приставу, – я так думаю. Наш злоумышленник живёт здесь, – сыскной агент ткнул пальцем на вычерченное на листе плотной бумаги здание. Мне нужен список проживающих.
– Это без проблем, – пристав достал из бездонного шкапа несколько листов бумаги и протянул Мише, – двести тридцать семь человек.
– Так много? – Изумился Жуков.
– Сколько есть.
Миша посмотрел на листы, и некая мысль задребезжала в голове.
– Не будете ли, так любезны ответить, сколько человек, проживавших или проживающих в этом доме были лишены должности, уволены по распоряжению администрации, допустим, с первого мая, нет, слишком далеко, их могли выселить, но если поджоги начались с двадцатых чисел июня, то, скорее всего, – Миша задумался, – скорее всего, с первого июня, да, первого.
– Вы думаете, что один из них?
– Вполне допускаю такой вариант, тем более, что тогда тот, кто совершил поджоги, делал это беспрепятственно, не вызывая никакого подозрения. Кто таковым является? Тот, кто и работает здесь, и живёт. Почему он вытворяет такое? Значит, обижен на что—то, наказан, но скорее всего, лишён должности, службы, работы?
– Постараюсь вам помочь, – титулярный советник вышел и через некоторое время воротился, может быть, проедем на Путиловский и на месте посмотрим на сгоревшие здания и дом, где проживают работники?
– Я не прочь.
Путиловский механический завод занимал большую территорию, Миша не ожидал такого размаха. На карте всё так мелко, а здесь и деревянные строения в один—два этажа, сараи в десятка два саженей длины, склады, мастерские кузнечные, механические и в этот час грохотало, шумело, суетился народ, только по ему известным делам шныряли люди, подводы, запряжённые кряжистыми с широкой грудью лошадьми, перевозили железо, какие—то детали,.
Сперва наведались в контору, в которой управляющий дал указание одному из помощников найти затребованные сведения.
– Да, господа, – управляющий раскурил ароматную сигару, не забыв предложить гостям, – вы представляете во сколько обходится то, что нам пришлось увеличить штат сторожей, организовать несколько десятков конных патрулей. Я уж не говорю о сгоревших строениях, убыток уже перевалил за сто тысяч рублей, не каких—то ассигнационных, а полновесных, серебряных, – он поднял палец к верху. – Я вас прошу, найдите злоумышленника, на определённое вознаграждение вы можете рассчитывать, за нами не заржавеет.
Пристав Булаев заёрзал на стуле и глаза до того бывшие бецветно—равнодушными в миг преобразились и засияли неподдельного интереса блеском.
– Всё, что в наших силах, – пролепетал Матвей Иванович.
– Скажите, – Миша обратился к управляющему, – у вас самого возникли какие—либо подозрения относительно того, почему всё—таки происходят поджоги?
– Я много думал, но не пришёл к определённому выводу. Мне кажется, что на такие дикие поступки способен только умалишённый.
– Вы не рассматривали месть?
– Нет, даже в голову не приходило, за что? – Пожал плечами. – Нет, не могу представить.
– Может быть, за увольнение?
– Рабочие и служащие получают у нас довольно солидное вознаграждение и никто по собственной воле нас не покидает.
– Был ли кто лишен должности или места за проступки?
– Возможно, но в точности сказать не могу, этим вопросом занимается мой помощник. А вот, видимо, и он. – В дверь раздался стук и вошёл сравнительно молодой человек с листом бумаги в руки, – передайте господину Жукову.
Миша пробежал глазами список.
– Здесь три фамилии, скажите все они проживают на территории завода.
– Нет, – ответил помощник управляющего, – только господин Вейдель.
– Вейдель Альфред Петрович, – сыскной агент снова заглянул в бумагу.
– Совершенно верно.
– Что вы можете о нём сказать?
– Ничего, кроме того, что работал контролёром.
– За что лишён должности?
– За поборы с рабочих, искавших мест.
– Он проживает один или с семьёю?
– Кажется, с сыном.
– Когда лишён должности?
– Двадцатого июня.
– Пожары начались двадцать третьего, – проговорил Жуков и поднялся со стула, прошёлся по кабинету, – давайте поступим таким образом, вы, – он обратился к помощнику управляющего, – предупредите господина Вейделя, чтобы завтра он должен освободить квартиру для нового контролёра.
– Но… – начал управляющий.
– Вам нужен злоумышленник?
– Но Вейделя можно арестовать без драматических эффектов.