— Ищи то, что видел, — пробормотал Бен и закрыл глаза.
МУХОНОЖКА ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
Лунгу хотелось немедленно отправиться в путь.
Но солнце было еще высоко, и, хотя в ущелье джинна уже начали сгущаться тени, до вечерних сумерек оставалось еще немало часов. Поэтому они приискали себе местечко у реки, подальше от жилища джинна, среди вкусных листьев, так понравившихся Серношерстке, и стали ждать восхода луны. Но дракон не мог уснуть. Он беспокойно бродил взад-вперед по берегу.
— Лунг! — Бен расстелил карту над морем белых цветов и склонился над ней. — Тебе обязательно нужно поспать. До моря еще далеко.
Лунг положил голову на плечо мальчика и стал следить глазами за его пальцем, двигавшемся по бумаге через горы, ущелья и пустыню.
— Вот здесь, — объяснял ему Бен, — мы должны выбраться на берег моря. Видишь линию, которую прочертила крыса? Туда мы доберемся, я думаю, без больших затруднений. Но вот это, — он провел пальцем по огромному пространству моря между Аравийским полуостровом и дельтой Инда, — вот это меня беспокоит. Я не представляю себе, где бы ты там мог приземлиться. Ни одного острова на карте не отмечено. А лететь никак не меньше двух ночей, — он покачал головой. — Не представляю, как это сделать, не опустившись по дороге прямо в море.
Лунг посмотрел сперва на карту, а потом на мальчика, размышляя:
— А где деревня, в которой живет специалистка по драконам?
Бен постучал пальцем по карте:
— Вот здесь. Прямо у устья Инда. Так что нам даже не надо делать крюк, чтобы ее посетить. А знаешь, где истоки Инда?
Дракон покачал головой.
— Как раз в Гималаях! — воскликнул Бен. — Все сходится, правда? Нам осталось только найти замок, который я видел, и тогда…
— И тогда? — Серношерстка присела рядом с ними среди душистых цветов. — Тогда ты должен разбить лунный свет о голову каменного дракона! Ты можешь мне объяснить, что бы это могло значить?
— Пока нет, — ответил Бен. — Но в свое время я пойму.
— И про двадцать пальцев тоже? — маленькая кобольдиха понизила голос. — А может, этот синий тип просто разыграл нас?
— Нет-нет! — Мухоножка взобрался к Бену на колени. — Просто у джиннов такая манера выражаться. Юный господин прав. Эти слова объяснятся сами собой. Вот увидишь.
— Надеюсь, — проворчала Серношерстка и свернулась клубочком под огромным листом папоротника. Лунг прилег рядом с ней и уронил голову на лапы.
— Разбить лунный свет, — пробормотал он. — Это и правда звучит загадочно, — он зевнул и закрыл глаза.
Под пальмами стало холодно и темно. Бен и Серношерстка прижались к теплой чешуе Лунга, и вскоре все трое уснули.
Только Мухоножка не спал, сидя между ними среди белых цветов, от запаха которых у него кружилась голова. Он прислушался к ровному дыханию Бена, взглянул на серебряную чешую Лунга и его приветливое лицо, так не похожее на злобную морду хозяина Мухоножки, и вздохнул. В голове у него жужжал, как запертый шмель, один вопрос: доложить ли хозяину о том, что ответил джинн? И, значит, предать серебряного дракона?
Маленькая головка Мухоножки так разболелась от этого вопроса, что он прижал руки к бьющимся жилам на висках. И он все еще не выкрал у мальчика пластину чешуи. Гомункулус прислонился к спине Бена и закрыл глаза. Может быть, во сне голова у него прояснится. Но как раз когда он стал тоже засыпать под ровное посапывание остальных, кто-то потянул его за рукав. Гомункулус подпрыгнул от испуга. Уж не собирается ли его сожрать одна из тех омерзительных гигантских ящериц, что повсюду высовывались тут из зарослей лиан?
Это был ворон. Он сидел перед Мухоножкой в густой зелени и тянул его клювом за рукав.
— Чего тебе? — недовольно прошептал гомункулус. Он тихо встал и поманил ворона за собой подальше от спящих. Тот запрыгал следом.
— Ты забыл отчитаться перед хозяином, — прокаркал он. — Сколько еще ты собираешься это откладывать?
— Твое какое дело? — Мухоножка остановился за высоким кустом. — Я… я хочу подождать, пока мы переберемся через море.
— Это еще почему? — ворон склюнул гусеницу с ветки и недоверчиво посмотрел на гомункулуса. — Нет никаких причин откладывать, — прокаркал он. — Ты только сердишь хозяина. Что сказал джинн?
— Об этом я доложу хозяину, — уклончиво ответил Мухоножка. — Ты бы слушал лучше.
— Ха-а! — прокаркал ворон. — Этот синий тип собирался, видно, расти до бесконечности. Я предпочел укрыться в безопасное место.
— Ну, значит, не повезло тебе, — Мухоножка почесал ухо и посмотрел сквозь ветви на Лунга. Дракон и его друзья спали мирно и крепко, а тени в ущелье становились все чернее.
Ворон пригладил клювом перья и неодобрительно посмотрел на Мухоножку.
— Ты что-то обнаглел в последнее время, кроха, — прокаркал он. — Мне это не нравится. По-моему, пора доложить об этом хозяину.
— Да пожалуйста! Это для него, черт побери, не новость, — сказал Мухоножка, но сердце у него забилось сильнее. — Кроме того, могу тебя успокоить. Я… — он сделал важное лицо, — я собираюсь отчитаться перед ним сегодня же. Честное слово гомункулуса. Но сперва я должен заглянуть в карту. В карту мальчика.
Ворон склонил голову набок:
— В карту? Это еще почему?
Мухоножка состроил насмешливую гримасу:
— Тебе не понять, кривоклювый. А сейчас убирайся с глаз долой. Если маленькая кобольдиха тебя увидит, мне не удастся во второй раз убедить ее, что мы не знакомы.
— Ладно! — ворон заглотил еще одну гусеницу и расправил крылья. — Но я полечу за вами. И не спущу с тебя глаз. И ты отчитаешься перед хозяином.
Мухоножка следил глазами за вороном, пока тот не скрылся между вершинами пальм. Потом со всех ног побежал к рюкзаку Бена, вытащил карту и развернул ее. Да, он отчитается перед хозяином. Сейчас же. Но это будет особенный отчет, совсем особенный. Он водил глазами по морям и горам, пока взгляд его не упал на большой участок светло-коричневого цвета. Он знал, что означает коричневый цвет. Бен научил его разбираться в карте. Коричневый означает безводное место. Нигде ни капли воды. Этого-то Мухоножке и надо.
— Мне осточертело! — пробормотал он. — Мне, честное слово, осточертело быть его шпионом. Я отправлю его в пустыню. Точно: в самую большую пустыню, какую можно найти на карте.
Только пустыня могла еще удержать Крапивника на некоторое время вдали от человеческого детеныша и серебряного дракона. Если бы хозяин хотел сожрать только этого сварливого кобольда — что ж, Мухоножка ничего не имел бы против. Но не мальчика. Нет. В этом он, Мухоножка, ему помогать не станет. Он спокойно смотрел, как Крапивник сожрал его братьев. Он смотрел, как Крапивник сожрал их создателя. Но этого человеческого детеныша он не получит в свою ненасытную пасть. Никогда!
Мухоножка хорошенько запомнил, где находится большая пустыня, а потом побежал в глубь ущелья, подальше от жилища джинна, подальше от спящего дракона. Он склонился над рекой и отчитался перед своим хозяином.
ЛУНА СКРЫЛАСЬ
Спустя три дня и три долгие ночи Лунг стоял на берегу Аравийского моря, дожидаясь темноты. Чешуя его была покрыта пылью и желтым песком. Прошло много времени с тех пор, как он покинул долину на севере, чтобы отправиться на поиски Подола неба. Родная пещера казалась ему бесконечно далекой, и бесконечным было расстилавшееся перед ним темное море.
Лунг посмотрел на небо. Последние лучи света исчезли, словно их поглотили волны. Лишь круглая серебряная луна висела над водой. До новолуния, до черной луны было еще далеко, но успеют ли они до тех пор найти Подол неба?
— Еще десять дней, — сказал Бен. Он стоял на песке рядом с драконом и тоже глядел туда, где сходились вода и небо и где за морскими волнами и за горами лежала цель их путешествия. — Самое позднее через десять дней мы доберемся до замка, который я видел в глазу Азифа. А оттуда уж точно недалеко.
Лунг кивнул и посмотрел на мальчика:
— Ты тоскуешь по дому?
Бен покачал головой и прислонился к теплой чешуе дракона.
— Нет, — ответил он. — Я мог бы лететь так вечно.
— Я тоже нет, — сказал Лунг, — но мне хотелось бы знать, как там дела у остальных. Близко ли уже люди. Слышен ли уже из-за гор шум их машин. Но у меня, к сожалению, — он вздохнул и снова посмотрел на море, где лунный свет плавал по волнами серебряными лужицами, — у меня, к сожалению, не тысяча глаз, как у Азифа. Кто знает, может быть, я найду Подол неба, когда для остальных будет уже слишком поздно.
— Ну что ты! — Бен нежно погладил серебряный бок дракона. — Ты ведь уже проделал большую часть пути! Когда мы перелетим через море, то будем уже почти у цели.
— Конечно, — сказала Серношерстка, подошедшая сзади. Она ходила наполнить бутылки пресной водой. — Ты только понюхай, — она сунула под нос Бену пригоршню колючих листьев, издававших острый, пряный запах. — Правда, я весь язык ими исколола, зато на вкус они не хуже, чем на запах. Где наши рюкзаки?
— Вот, — Бен подтолкнул их к ней. — Только поосторожнее, не раздави Мухоножку. Он спит в моих вещах.
— Ладно уж, я не буду обрывать ему ноги, — буркнула Серношерстка, набивая свой рюкзак пахучими листьями. Когда она нагнулась над вещами Бена, Мухоножка, зевая, высунул оттуда руки. Оглядевшись, он поскорее втянул голову обратно.
— Что с тобой? — удивленно спросил Бен.
— Вода! — ответил гомункулус, зарываясь в пропыленные свитера Бена до самого кончика носа. — Мне не по себе становится от такого количества воды.
— Надо же, тут мы в виде исключения согласны, — заметила Серношерстка, набрасывая рюкзак на мохнатые плечи. — Я тоже небольшая любительница воды. Но что делать, раз нам нужно на ту сторону.
— На воде никогда не знаешь, кто тебя видит, — пробормотал Мухоножка. Бен удивленно посмотрел на него:
— Это как? Кто тебя там должен видеть? Рыбы?
— Нуда, конечно! — Мухоножка нервно захихикал. — Рыбы.
Серношерстка покачала головой и вскарабкалась Лунгу на спину.
— Он такое иногда говорит! — пробурчала она. — Даже эльфы не наговорят такой чуши. Хотя они-то уж многое могут наболтать, если ночь длинная.
Мухоножка показал ей острый язычок. Бен не мог удержать улыбки.
— Оставить рюкзак открытым? — спросил он гомункулуса.
— Нет-нет, не надо, — ответил Мухоножка. — Можете его спокойно закрывать, юный господин. Я привык к темноте.
— Как хочешь, — Бен затянул рюкзак, взобрался с ним на спину дракона и крепко привязал себя ремнями к зубцам Лунга. Потом вытащил из кармана компас. Он пригодится им в ближайшие дни и ночи, если они не хотят полагаться на нюх Серношерстки. Впереди на много километров перед ними была вода, одна вода. Побережья, которое служило бы ориентиром, здесь не было — одни только звезды, в которых никто из них хорошенько не разбирался.
— Готовы? — окликнул их Лунг, в последний раз отряхивая с чешуи песок пустыни и расправляя крылья.
— Готовы! — крикнула Серношерстка. Лунг взмыл в темное небо и полетел навстречу луне.
Была чудесная, теплая, звездная ночь. Гористое побережье вскоре скрылось вдали. Материк исчез в темноте, и впереди, позади, справа и слева от них была вода, и только вода. Изредка на волнах внизу мелькали огни корабля. Мимо пролетали морские птицы и, заметив Лунга, шарахались с гортанными криками.
Вскоре после полуночи Серношерстка вдруг испуганно вскрикнула и склонилась к шее дракона.
— Лунг! — закричала она. — Лунг! Ты видел луну?
— А что с ней? — спросил дракон. Он все время смотрел только на волны. Крик Серношерстки заставил его поднять голову. Крылья у него словно свинцом налились оттого, что он увидел.
— Что случилось? — Бен испуганно перегнулся через плечо Серношерстки.
— Луна, — взволнованно сказала она. — Она краснеет.
Теперь и Бен это заметил. Луна отливала медно-красным цветом.
— А что это значит? — спросил он растерянно.
— Это значит, что сейчас она исчезнет! — крикнула Серношерстка. — Наступает лунное затмение, проклятое, пакостное лунное затмение. И как раз сейчас — не раньше и не позже! — она с отчаянием посмотрела вниз, где шумело и пенилось море.
Лунг летел все медленнее. Он с таким трудом взмахивал крыльями, словно на них висели невидимые гири.
— Лунг, ты летишь слишком низко! — крикнула Серношерстка.
— Я не могу по-другому! — устало выкрикнул в ответ дракон. — Я слаб, как свежевылупившийся утенок, Серношерстка!
Бен посмотрел на небо, где луна виднелась среди звезд как ржавая монета.
— Такое с нами уже бывало, — жалобно сказала Серношерстка. — Но над землей! Что же нам делать?
Лунг опускался все ниже и ниже. Бен уже чувствовал на губах соленую пену волн. И вдруг, в последнем свете красных лучей, которые бросала еще на волны умирающая луна, он увидел вдали цепь островков над поверхностью воды — странных островков. Они подымались из волн горбами, словно затонувшие холмы.
— Лунг! — закричал Бен во всю глотку. Рокот моря заглушал его голос, но у дракона был хороший слух. — Там, впереди! — вопил Бен. — Там впереди острова! Попытайся приземлиться на них!
В ту же минуту черная тень Земли закрыла Луну. Лунг стремглав полетел вниз, как подстреленная птица, но первый из странных островков был уже под ним. Бену и Серношерстке показалось даже, что он растет им навстречу из пенящегося моря. Дракон скорее упал, чем приземлился на него. Седоки чуть не выпали из своих ремней. Бен заметил, что дрожит всем телом. Серношерстка чувствовала себя не лучше. Лунг со вздохом повалился на бок и стал облизывать с лап соленую воду.
— Волнушка и луговой опенок! — Серношерстка скатилась на дрожащих лапах со спины Лунга. — Это путешествие будет мне стоить ста лет жизни, да нет, пятисот, тысячи! Бр-р! — она отряхнулась и посмотрела вниз с крутого обрыва, о который разбивались черные волны. — Хорошенькое купание могло получиться!
— Не понимаю! — Бен спускался по хвосту Лунга, перебросив рюкзаки через плечо. — На карте в этом месте нет никаких островов!
— Это только доказывает, что твоя карта никуда не годится, — заметила Серношерстка. — Я всегда это говорила! — она оглянулась, принюхиваясь. — Странно, пахнет рыбой.
Бен пожал плечами:
— Ну и что? Мы же посреди моря.
— Нет, нет, — Серношерстка покачала головой. — Этот остров пахнет рыбой, понимаешь?
Лунг снова встал на ноги и пригляделся к поверхности, на которой стоял.
— Вы только поглядите! — сказал он. — Этот остров покрыт рыбьей чешуей. Как… — он поднял голову и посмотрел на своих спутников.
— Как гигантская рыба! — прошептал Бен.
— Залезайте мне на спину! — скомандовал Лунг. — Быстро!
В эту минуту остров задрожал у них под ногами.
— Бегом! — крикнула Серношерстка, подталкивая Бена к дракону. Ноги у них скользили по скользкому чешуйчатому горбу. Лунг наклонил шею им навстречу, и пока остров все выше поднимался из волн, они вскарабкались вверх по его рогу, перебрались, цепляясь за гребень, на спину и там дрожащими пальцами привязали ремни.
— Но луна-то! — воскликнул Бен в отчаянии. — Луны-то все еще нет! Как же ты собрался лететь, Лунг?
Он был прав. Черная дыра зияла на небе в том месте, где должна была бы висеть луна.
— Придется попытаться! — сказал дракон и расправил крылья. Однако, как он ни старался, туловище его ни на сантиметр не поднялось в воздух. Бен и Серношерстка в ужасе переглядывались.
Вдруг перед ними с громким плеском поднялась из воды огромная голова. Большие плавники свисали с нее, как перья с дамской шляпы. Из-под тяжелых век насмешливо глядели косо поставленные глаза, а между двух острых, как иглы, зубов, торчавших из узкой пасти, плясал раздвоенный язык.
— Морской змей! — закричал Бен. — Мы приземлились на морского змея!
Змей поднимал из воды бесконечно длинную шею, пока его голова не оказалась прямо над Лунгом. Дракон стоял как вкопанный на его чешуйчатом горбу.
— Нет, ты только погляди! — сказал змей мягким, певучим голосом. — Какие редкие гости посетили мое соленое водяное царство! Что пригнало огненного червя, человеческого детеныша и мохнатого кобольда в открытое море, где ни камней, ни земли? Неужто им просто вздумалось половить скользкую серебристую рыбу? — язык змея плясал над головой Лунга, как голодный зверь.
— Пригнитесь! — шепнул Лунг Серношерстке и Бену. — Пригнитесь пониже за моими зубцами!
Серношерстка немедленно послушалась, а Бен так и сидел с разинутым ртом, вытаращившись на змея. Он был так красив, так сказочно прекрасен! В эту безлунную ночь, озарявшуюся лишь светом звезд, миллионы его чешуек все равно сияли так, словно каждая поймала в себя радугу. Змей заметил изумление Бена и посмотрел на него сверху с насмешливой улыбкой. Мальчик был размером не больше дрожащего кончика его языка.
— Да втяни же ты голову, — зашипела Серношерстка. — Хочешь, чтобы он ее тебе откусил?
Но Бен ее не послушался. Он чувствовал, как Лунг напрягает каждый мускул, словно готовясь к борьбе.
— Нам ничего не нужно в твоем царстве, змей, — громко сказал дракон, и голос его звучал как тогда, когда он на старой фабрике спас Бена от людей. — Наша цель лежит за морем.
Тело морского змея заколыхалось. К своему облегчению, Бен услышал, что он смеется.
— Вот как, за морем? — прошипел змей. — Ну, насколько я знаю вашу огнедышащую породу, тебе нужна луна, чтобы подняться в воздух, так что придется тебе погостить у меня, пока она снова не покажется. Но ты не бойся. Я оказался здесь из любопытства, только из-за неуемного своего любопытства. Я хотел узнать, почему с самого заката солнца у меня так чешется чешуя, как уже более сотни лет не чесалась. Одно сказочное существо притягивает другое, ты наверняка слышал об этом правиле?
— Оно меня уже немного утомило, — ответил Лунг, но Бен почувствовал, как постепенно расслабляются его мускулы.