Аэромобиль, по команде Адамса, начал спускаться вниз по спирали. К тому месту, где Николас Сент-Джеймс вел раскопки вместе с железками Дэвида Лантано, стараясь отыскать построенный до войны американский военный склад с медпрепаратами и искусственными внутренними органами, который, если карта их не подвела, находился где-то тут, под землей.
Приземлившись, Адамс направился к месту раскопок. На краю освещенного участка бывший житель убежища сидел среди коробок и мешков, и Адамс сообразил, что место было выбрано правильно. Они обнаружили склад. На жаргоне йенсенистов такая удача называется "рождественским утренником".
Увидев первого из железок Адамса, Николас спросил:
– Кто это?
Железки Лантано мгновенно прекратили земляные работы и, безо всякого приказа со стороны Николаса, окружили его, чтобы взять под защиту. Они отбросили ручные насадки, которыми пользовались при раскопках, и схватились за оружие, хранившееся в центральной части корпуса. Проделали они все это быстро и умело. И не теряя ни минуты.
Адамс дал команду, и его собственные железки окружили его, заняв точно такую же оборонительную позицию. Двух человек разделяли теперь железки, железки смотрели теперь на железок, люди не видели друг друга из-за них.
– Мистер Сент-Джеймс, вы помните меня? Я - Джозеф Адамс. Мы встречались на вилле у Дэвида Лантано. Я приехал посмотреть, улыбнулась ли вам удача. При поисках нужного вам органа.
– Еще как улыбнулась, - громко ответил ему Николас. - Но зачем вы приказали своим железкам приготовиться к бою? Кто здесь собирается сражаться и за что?
– Я сражаться не хочу, - ответил Адамс. - Могу я убрать своих железок? Последуете моему примеру и дадите честное слово, что не будете предпринимать никаких враждебных действий?
Не скрывая удивления, Николас ответил:
– Но ведь война окончена. Блэр мне так говорил, и я сам видел поместья. Так почему же между нами должны происходить "враждебные действия?"
– Причин для этого и в самом деле нет. - Адамс дал знак своим железкам. Те неохотно разошлись.
Адамс один приблизился к бывшему жителю убежища.
– Вы отыскали именно тот внутренний орган, который был нужен?
Восторженно, как обезумевший от радости мальчуган, Николас ответил ему:
– О, да! Целых три: сердце, почки и искусственную поджелудочную железу в заводской упаковке. - Он с гордостью продемонстрировал ее. Герметизирована пластмассой и наверняка в полной сохранности, будто вчера с завода. В этой упаковке она может сохраняться, как здесь написано, пятьдесят лет!
– Значит, вы добились своего, - сказал Адамс.
Ты получил то, подумал он, ради чего вышел из подземелья. Путешествие закончилось. Счастливчик, мне бы твои проблемы! Если бы то, что мне нужно, чтобы жить, можно было бы взять в руку, рассмотреть на нем этикетку! Ты боялся, что не сможешь найти одного-единственном приспособления времен войны, но ты отыскал его. И оно принадлежит тебе - настолько, насколько нам вообще что-то может принадлежать. А теперь поразмысли над тем, что теряю я, думал он. Мое поместье, мою работу, я расстаюсь с поверхностью земли. Чтобы не отправиться вслед за Верном Линдбломом. Потому что, сказал он сам себе, я уверен, я уверен, что убил его Дэвид Лантано. Я сразу понял это, когда Лантано признал, что у него есть такое оружие. Оружие это нам прекрасно известно: высокоскоростной дротик. Или, как в случае с Верном, дротик замедленного действия, пропитанный цианистым калием. И не покрытый ржавчиной, а вполне пригодный, как тот, который пронзил сердце Линдблома.
В отличном состоянии, сказал Лантано. Доставленный прямо из военных лет при помощи устройства для путешествия во времени, принадлежащего Дэвиду Лантано. И его хотят установить в моей конторе, чтобы убить Броза точно так, как был убит Верн; предполагается, что смерть будет мгновенной и безболезненной. Но все-таки это убийство такое же, как убийство четырех агентов Фута. Но такие уж у нас правила игры. А я ухожу. Спускаюсь под землю. Если мне удастся.
– Вы возвращаетесь в свое убежище? - спросил Адамс.
– Прямо сейчас. Чем меньше времени старый Соуза будет заморожен, тем лучше; всегда есть опасность, что произойдут необратимые изменения в ткани мозга. Я оставлю железок Лантано здесь, пусть они продолжают раскопки и отыщут все, что тут есть. Я думаю, что Лантано и Фут сумеют поделить находки.
– По-видимому, - сказал Адамс, - они сумеют договориться. Фут предоставил карты, Лантано - железок и оборудование для раскопок. Сумеют они и поделить трофеи.
Но самое удивительное, подумал он, что ты получишь искусственную поджелудочную железу без всяких условий. Они ничего не попросили взамен.
Так что они - славные ребята, эти Лантано и Фут, в полном смысле этого слова. Они оба проявили милосердие и помогли тебе получить то, что Броз отобрал у тебя и у всех жителей планеты. Потому что он, Броз, начисто лишен милосердия и сострадания.
– Я думал, что вы договорились с ними о встрече в Нью-Йорке, - сказал Николас Адамсу.
– Они справятся и без меня.
Они могут получить запись альфа-волны из Мегалингва 6-У, рано или поздно, когда они поймут, что он не прилетит. Они это сообразят, наверное, уже сообразили. И если им не удастся установить машину-убийцу в его конторе, если они, невзирая на опыт Фута и его инструменты, не смогут открыть хитроумный замок, они смогут (и, вероятно, так и поступят) найти подходящее место в коридоре, по которому Стэнтон Броз должен непременно пройти, чтобы попасть в его контору. Из глубин подсознания интуиция подсказывала ему, что Фут и Лантано, объединив усилия, смогут преодолеть все препятствия.
Но они никогда не забудут, что он не явился на встречу. Если им не удастся добраться до Броза, то тогда эта старая, полуразложившаяся жирная туша наверняка прикончит их. И, вероятно, и его, Адамса. А если им удастся рассчитаться с Брозом, то они потом найдут время и выследят его, Адамса.
Времени для того, чтобы с ним сквитаться, у них предостаточно. И когда-нибудь это произойдет, независимо от того, удастся им или нет установить оружие в коридоре Агентства в доме 580 по Пятой авеню в Нью-Йорке.
– Вы сказали Лантано, - поинтересовался Адамс, - из какого вы убежища?
– Ни в коем случае, - ответил Николас. - Я ведь должен заботиться о безопасности людей, оставшихся под землей, и моя жена, и младший брат остались в… - Он замолчал. - Правда, я упомянул название в разговоре с бывшим жителем убежища, Блэром, в Чейенне. - Он пожал плечами. - Но Блэр, вероятно, не запомнил его - в тех развалинах они все, похоже, чуть-чуть свихнулись.
Он серьезно сказал Адамсу:
– Меня избрали Президентом убежища. Это возлагает на меня огромную ответственность. Вот почему они именно меня послали на поверхность за искусственным внутренним органом.
Он повернулся и зашагал к запаркованному аэромобилю.
Адамс спросил:
– Можно, я пойду с вами?
– Туда? - удивился и встревожился Николас. Прежде всего он беспокоился об искусственной железе - он должен был доставить ее в подземелье в целости и сохранности. - Вы хотите спуститься со мной под землю? Почему?
– Я хочу спрятаться, - откровенно признался Адамс.
– Из-за Лантано?
– Из-за всех. Они прикончили моего единственного друга, доберутся и до меня. Но если я буду под землей, а они не будут знать, в каком именно убежище, если ваш политкомиссар не сообразит…
– Мой политкомиссар, - безразлично ответил Николас, - прибыл с поверхности по поручению правительства Ист-Парка уже после том, как война закончилась. И он об этом знал. Так что в "Том Микс" больше не будет политкомиссара. Этого, по крайне мере, не будет.
Еще одно убийство, подумал Адамс. И тоже в силу необходимости - как, впрочем, и все остальные. Когда-нибудь это произойдет и со мной. И этот закон природы, эта необходимость, существовала всегда и касается она всех живых существ. То, что происходит с нами, всего лишь частный случай, когда естественный процесс вдруг ускоряет свое развитие.
– Что ж, пойдемте, - сказал Николас, - мы будем вам рады. Я ведь помню, что вы сказали тогда в поместье Лантано. Что здесь, на поверхности, вы чувствуете себя как в аду.
– В аду, - повторил Адамс.
Да, именно как в аду, где души умерших пытают огнем; где горит все, где под обугленной землей тлеет огонь, огонь, в который их бросили тринадцать лет назад, когда началась война. Сначала его опалило пламя войны. Потом им завладел холодный удушающий туман. А затем он был снова обожжен, сожжен дотла изнутри известием о смерти Верна Линдблома.
– Вам придется привыкнуть к тому, что у нас там довольно тесно, говорил Николас, когда они шагали к аэромобилю в сопровождении железок Адамса. - И вы не сможете взять их с собой. - Он показал на свиту Адамса.
– Придется оставить их на поверхности. Для них места не найдется - у нас в комнате, например, нет даже отдельного туалета.
– Придется оставить их на поверхности. Для них места не найдется - у нас в комнате, например, нет даже отдельного туалета.
– Ну и ладно, - сказал Адамс. Он был готов на все, даже на то, чтобы расстаться со своими железками. Он сделает это с радостью. И он не имеет ничего против того, чтобы пользоваться ванной комнатой вместе с соседями.
Ему это не причинит никакого беспокойства. Наоборот, ему будет даже приятно.
Потому что он перестанет испытывать мучившее его долгие годы одиночество, которое он, владелец поместья, ощущал на вилле, окруженной лесами и затопленной туманом, наползавшим с океана - отвратительным, безразличным тихоокеанским туманом.
Нелегко это будет объяснить обитателям убежища. Они, вероятно, удивятся, что он готов примириться с теснотой, невзирая на то, что прежде был высокопоставленным чиновником запдемовского правительства. Подобно их политкомиссарам, он спустится под землю, чтобы разделить с ними трудности и лишения… так, скорее всего, они подумают.
По иронии судьбы.
Глава 28
А теперь они уже летели. Под покровом ночи аэромобиль направлялся на северо-запад, в "горячую зону" Чейенна. Кроме них двоих, в аэромобиле никого не было: всем железкам, как Адамса, так и Лантано, они приказали продолжить раскопки. Адамс подозревал, что те, вероятно, сцепились между собой, если назревавший скандал закончился наконец открытой ссорой. Что же, все может быть.
Открыть вертикальный тоннель, ведущий в "Том Микс", оказалось не так-то просто. Им это удалось уже на рассвете и только с помощью оборудования, привезенного из поместья Адамса. Они разрезали твердую, оплавленную поверхность грунта. Двое железок Лантано превратили ее в своего рода пробку, которой закупорили тоннель так, чтобы воспользоваться им было уже невозможно. Николасу и Адамсу повезло, что они вообще обнаружили это место. Впрочем, им помогла та тщательность, с которой железки выполнили работу. Даже ночью это место бросалось в глаза - ни кустика, ни травинки не росло на искусственной поверхности, застывшей как кусок обсидиана среди жалкой болезненной травы и обломков камней.
И вот вход открыт.
Джозеф Адамс отправил свой аэромобиль, установив его на автоматический режим; тот взлетел и исчез в сером сумраке раннего утра.
Если бы он остался здесь, то их местонахождение можно было бы обнаружить без труда. Им оставалось решить еще одну задачу: вход в тоннель нужно было заделать так, чтобы его нельзя было обнаружить даже с помощью специальных приборов.
И для этого Николас с Адамсом сделали пробку. Кусок твердого, поросшего травой дерна, обрезанного по краям так, чтобы он без зазора закрыл вход в тоннель. Определить нужный размер "пробки" оказалось относительно нетрудно. Потом он и Адамс втиснулись в тоннель и при помощи тонких веревок, закрепленных в дерне заподлицо, подтянули дерн, со всей выросшей на нем травой к себе так, что он внезапно скрыл от них серый утренний свет. Им пришлось включить фонари. При помощи цепей они надежно закрепили "пробку".
А затем очень тщательно удалили из "пробки" все винты и цепи, чтобы детекторы, которые могут применить впоследствии, не обнаружили присутствие металла.
А еще через десять минут Николас ударом ноги проделал отверстие в нижней части тоннеля. Активисты подземного убежища, действовавшие под руководством Йоргенсона, специально сделали внутреннюю "пробку" очень хрупкой - ведь Президент, чем черт не шутит, мог бы и возвратиться. С искусственным внутренним органом или без него.
В крошечную кладовку, расположенную на первом этаже, втиснулось все руководство комитета убежища: Холлер, Фландерс с Йоргенсоном; активисты поджидали гостя с поверхности с миниатюрными самодельными лазерными пистолетами наизготовку.
– Мы услышали шум уже час назад, - сказал Йоргенсон. - Вы гремели и лязгали, открывая вход в тоннель. Разумеется, сработала сигнализация. Она разбудила нас в четыре утра. О, как вам удалось ее раздобыть?! - Он увидел алюминиевую коробку в руках у Николаса.
– Он справился с заданием, - сказал Холлер.
– Я достал ее. - Николас подал коробку Йоргенсону и, повернувшись к Адамсу, помог ему выбраться из тоннеля в битком набитую кладовую. - А что с Дэйлом Нюнсом? Он доложил…
– Нюнс умер, - не дал ему договорить Йоргенсон. - Несчастный случай на производстве. В цехе нижнего этажа. Он стремился, как вам известно, к тому, чтобы производительность нашего труда непрерывно росла. И подошел слишком близко к электрическому кабелю. Не знаю, как это произошло, но кабель не был заизолирован как надо.
Холлер сказал:
– Какой-то растяпа нечаянно толкнул Нюнса, и тот упал на этот кабель.
– И добавил:
– Мы уже похоронили его. Если бы не этот несчастный случай, он доложил бы на поверхность о вашем исчезновении.
– И от вашего имени, - сказал Йоргенсон, - как будто вы все еще здесь, мы послали официальный доклад правительству Ист-Парка. Мы принесли им свои соболезнования и попросили прислать нового политкомиссара.
Все замолчали.
– Я отнесу Кэрол железу, - сказал Николас, обращаясь ко всем. - Я принес ее вовсе не для того, чтобы мы справились с выполнением плана. А ради самого Соузы. Чтобы спасти ему жизнь. А с планом - покончено.
– Как это? - недоверчиво спросил Йоргенсон. - Что происходит там, наверху? - Он только теперь заметил Адамса и понял, что Николас возвратился не один. - Кто это?
Николас ответил:
– Когда у меня будет настроение - объясню.
– Он пока еще Президент нашего убежища, - напомнил Фландерс Йоргенсону. - Он может отложить этот разговор на столько, насколько захочет. Да пойми ты, он принес искусственную поджелудочную железу, неужели вдобавок он еще должен произнести перед собой речь?!
– Просто мне интересно, - попытался тот оправдаться.
– Где Кэрол? - спросил Николас.
Вместе с Джозефом Адамсом он прошел мимо членов комитета и подошел к двери. Он взялся за ручку…
Дверь была заперта.
Йоргенсон сказал:
– Нам запретили выходить отсюда, господин Президент. Всем нам.
– Чей это приказ? - спросил Николас после долгой паузы.
– Лично Кэрол, - ответил Холлер, - из-за вас. Из-за мешочной чумы, вонючей усушки или любой другой заразной болезни, которую вы, - он посмотрел на Адамса, - или этот парень можете занести к нам с поверхности.
Мы тоже оказались взаперти, потому что, разрази нас гром, должны были дежурить возле входа в тоннель. На тот случай, если бы сигнальная система сработала не из-за вас. А если бы это оказался… - Он замолчал. - Ладно, мы сами чувствовали, что наш долг - дежурить здесь. Чтобы приветствовать вас должным образом. - Он стыдливо потупил глаза. - Даже если бы вы не принесли искусственный орган. Потому что, в конце концов, вы сделали все, что могли.
– Да, вы рисковали своей жизнью, - поддержал его Йоргенсон.
Николас ехидно заметил:
– Под страхом быть взорванным вместе с женой и младшим братом.
– А хоть бы и так, - ответил Йоргенсон. - Но вы ведь пошли и раздобыли ее, а не просто высунули голову из тоннеля, а потом с криком:
"Ничего не получилось, ребята!" не бросились обратно вниз. Хотя вы могли бы поступить и так. И никто не сумел бы проверить. И доказать, что вы по-настоящему и не пытались.
Теперь они все чувствовали себя неловко. Теперь их гнетет чувство вины, подумал Николас, но и это еще не все. Им было стыдно, что они прибегли к тактике устрашения, чтобы заставить его выйти на поверхность. А теперь, догадался он, их Президент возвратился с искусственной поджелудочной железой. Старого Мори Соуза вернут к жизни, и он снова станет главным механиком. Производство железок возобновится, и мы снова сможем выполнять план. Но им невдомек, что Президент знает теперь правду.
Ту самую, которой не знал, когда собирался в путь, вверх по тоннелю, на поверхность Земли, чтобы открыть то, что Нюнсу было уже давно известно.
Никто никогда не сомневался, что политкомиссары выполняют чье-то важное задание: считалось, что они работают на правительство Ист-Парка. Но только после того, как Николас сам побывал на поверхности и возвратился назад, он мог понять, насколько важной была работа Нюнса. И на кого он, собственно говоря, работал.
– Ну ладно, - сказал Николас членам комитета, оставив в покое ручку двери. - Что намерена предпринять Кэрол? Устроить здесь дезинфекцию?
Чтобы уничтожить бактерии, микробы и вирусы, которые, как ему стало известно, никогда в природе не существовали. Его подмывало выложить им всю правду прямо сейчас - но он сдержался. Нужно выбрать подходящий момент.
Ситуация не должна выйти из-под контроля. Нельзя допустить взрыва эмоций.
Гнева, хотя и справедливого. Потому что если по центральной шахте они вырвутся на поверхность, сжимая в руках самодельные лазерные пистолеты, ветераны-железки устроят резню, и выжить не удастся никому. И на этом все будет кончено.