— Ах, вот сколько уже времени прошло с тех пор, как умерла Ловииса! Ну что ж, и в молодые ее годы можно было смело сказать, что она недолго протянет. Уже маленькой девочкой она хворала скарлатиной и вообще была уж очень хрупкая на вид. Жаль мне ее, бедняжку Ловиису!
— Скарлатиной-то она болела, — сказал Юсси, — а после, как выздоровела, была исключительно здоровой до самой своей смерти. Ну, разве что иной раз немного прихварывала по пустякам.
— Ах, она даже не хворала! — воскликнула Кайса. — Интересно, никто мне даже слова не сказал, что Ватаиен овдовел… Этакая свинья этот поросенок, он не ест, а только пачкает пол молоком.
Антти, как добрый сват, старательно поворачивал разговор ближе к делу. Он сказал:
— Да, остался-таки вдовцом наш Юсси. А ведь в его хозяйстве очень и очень нужна женская рука.
Кайса сказала:
— Раз смерть пришла, тут ничего не поделаешь. Она никого не минует. Вот недавно смерть унесла даже такого здорового парня, как Пиринен. А ведь он еще недавно на ярмарке показал-таки свою силу — полицейские не смогли его затащить в камеру. Пришлось им взять себе на помощь рабочих с винокуренного завода.
Тут наши мужчины переглянулись, так как слово «полицейский» было для них, как горячая картошка в горле. Не без смущения Антти сказал:
— Так, значит, винокуров пришлось звать на помощь для того, чтоб упрятать Пиринена в камеру?
Чтоб рассеять у Кайсы какие бы то ни было подозрения, Юсси с удивлением сказал:
— Неужели в этом городе есть такие камеры? Нет, у нас в Липери мы даже и не слышали, чтоб существовало что-нибудь такое.
— Там у вас об этом разговоров, конечно, нет, — сказала Кайса. — Ведь в ваших краях люди живут по-человечески, и там незачем порядочных людей тащить в участок. А вот городскому жителю приходится видеть хлам всех семи сортов. Сейчас-то, слава Богу, как будто стало поспокойней. Вот только, говорят, пару дней назад тут безбожно гремели два мужичища. Хотели они весь город к черту перевернуть. Но, говорят, будто посадили на цепь этих двух буянов.
Эти слова заставили наших мужчин призадуматься. Они поняли, что вот тут-то как раз и лежит самый опасный камень преткновения. Им даже почудилось, что Кайса знает, кто такие были эти два буяна. Дело, казалось, обернулось в наихудшую сторону. Мужчины приумолкли. Но чтоб точнее определить положение, Антти все же спросил:
— А что, выяснили имена этих двух мужчин и место их жительства?
— Вилле Косонен сказал мне, что ему неизвестны их имена, — ответила Кайса. — Он только выяснил, что эти мужчины родом из Кийхтелюса. И по виду они, как два лесных разбойника.
Мужчины обрадовались. И Юсси нашел, что рассказ соответствует действительности. Юсси сказал:
— Это ясно, что они из Кийхтелюса. Таких пьяниц там и раньше немало имелось. Например, там был такой, по имени Юсси Вянянен. Так он сперва пошел бродить по разным местам, а потом взял, и, кажется, в Америку поехал.
Кайса поверила этому и с сожалением сказала:
— Вся беда от винокурни идет, вот в чем дело!
— Это дело ее рук, — сказал Антти. — И эти два из Кийхтелюса тоже не стали бы бесноваться без винокурни.
Таким образом, дело начинало снова проясняться, и мужчины теперь более спокойно потягивали дымок из своих трубок. А тут еще получилось так, что Кайса сама помогла делу, сама протянула Антти конец нити, как бы сказав ему: «Давай, тяни теперь». Она, видите ли, спросила:
— Так как же один Ватанен может управиться с таким большим молочным хозяйством?
В качестве свата Антти счел нужным сказать:
— Он в помощь нанимает работниц. Но все равно ему трудновато приходится, ведь у него прорва дойных коров, да еще немало мелкого скота.
Кайса продолжала удивляться:
— Наверно, нелегко одинокому мужчине вертеться в таком доме, где столько молока. Пригодилась бы в такой усадьбе своя собственная хозяйка!
Антти поспешно воскликнул:
— Еще как бы пригодилась! Ведь хозяйка нужна и при молотьбе, помогла бы она молотить. Тем более, что у нашего Ватанена даже и сейчас имеется семь больших стогов ржи, а к этому ячмень и всякий там овес.
От таких хозяйственных похвал Юсси стал несколько смущаться. Он даже сказал, желая поправить Антти:
— Этот Ихалайнен всегда у нас немножко преувеличивает. Ведь, по-настоящему говоря, у меня всего только шесть стогов ржи. А Ихалайнен к этому прикидывает седьмой стог, который еще с прошлого года я не молотил, так как у меня и без того все кладовки был забиты этой ржаной дрянью. Впрочем, Ихалайнен не учитывает, что на поле у меня есть еще один стог. Так что, по-настоящему говоря, у меня наберется около восьми стогов.
— Ну и ну, Ватанен! — воскликнула пораженная Кайса. Желая подчеркнуть удивительную скромность Юсси.
Антти сказал:
— Наш Ватанен никогда не хвастается своим богатством. Да и вся их фамилия была такой — они не важничали и не задавались, как другие богачи.
Начали разговор с деда Юсси и тут подробно разобрали все превосходные качества рода Ватаненов. Кайса сказала:
— И весь род их был такой, все они были усердные, здоровые работяги. И даже пьяниц среди них не было. Я так думаю, что и наш Ватанен вряд ли выпивает?
Анттй сказал, приняв самый серьезный вид:
— Будучи взрослым, он никогда не пил… И только однажды его насильно напоили, однако с тех пор прошло уже больше двадцати лет.
Антти стал напряженно думать, как бы ему замять этот рискованный разговор. Помолчав, он сказал:
— Нет, после того случая Ватанен ни разу не выпивал. Да у нас в Липери и вина нет. А если бы он в город для этого ездил, так его давно бы уже сунули в камеру… Хотя, откровенно говоря, мы с Ватаненом даже и не представляем себе, где эта камера находится.
Тут Кайса вспомнила вдруг о деле Нийранена, которое случилось, когда она еще жила в Липери. С удивлением она спросила:
— Так неужели Ватанен с тех пор ни разу не напивался?
— Нет! — торопливо воскликнул Антти.
— Ни разу не довелось! — подтвердил Юсси и тотчас добавил:
— Не понимаю, что люди находят хорошего в вине? Оно только на драку человека поднимает, а не на хорошую жизнь.
— Вот так Ватанен! — восхищалась Кайса. А Антти, снова вспомнив о деле Нийранена, сказал:
— Тот случай был в молодых годах Ватанена, но теперь он значительно поумнел.
Кайса стала подумывать о Липери. Как было бы чудесно опять попасть в родные свои места! Да ведь и коровы Ватанена — это такой товар, которым не следовало бы гнушаться, если учесть дороговизну молока в городе. К тому же какие все порядочные люди эти представители рода Ватанена, начиная с дедушки Юсси! И вот, размышляя об этом, Кайса сказала мужчинам:
— Ну, глядите, пожалуйста, — поросенок измазал мне юбку, когда я его кормила.
Сказав это, она заметила вдруг, что на ней надета будничная юбка. Она торопливо сняла с гвоздя воскресную юбку и натянула ее на себя, сбросив одновременно запачканную поросенком. При этом заметила:
— Не знала, что будут гости из Липери, не надела новой юбки.
Антти, неуклонно выполняя свою роль свата, сказал:
— Между прочим, от покойницы Ловиисы осталось немало хорошего платья. Одних юбок осталось, по-моему, больше дюжины.
Юсси нахмурился. Он был недоволен, что Антти не упомянул в отдельности о черной шелковой юбке и о новой юбке из муслина. Немного смущаясь, Юсси сказал:
— Опять-таки наш Ихалайнен путает. Сует в один ворох все юбки. Дешевеньких юбок, действительно, осталось двенадцать. А если брать в расчет еще шелковую юбку и муслиновую, то наберется четырнадцать юбок, считая каждую юбку в отдельности.
— Ах, Боже ты мой, ведь у меня и голова осталась непричесанной! — простонала Кайса. Она стала распускать свою косу чтоб привести голову в порядок, так как наконец поняла, что дело идет о сватовстве.
Сплевывая на пол, Антти обдумывал, как бы ему похитрей двинуть начатое дело. Юсси сидел выжидательно. Наконец Антти, пойдя, так сказать, в обход, спросил Кайсу:
— Небось, вы, Кайса, помните Кенонена?
— Тахво Кенонена?
— Да… Портного Кенонена.
— Помню Тахво Кенонена… А что, он еще жив?
— Он еще жив… Дочь богача Хювяринена опять влюбилась в него, — сказал Антти с той целью, чтоб наконец рассеять всякие подозрения, какие могли бы в дальнейшем возникнуть насчет Юсси и дочери Хювяринена. При этом Антти подмигнул Юсси.
— Так, значит, дочка Хювяринена еще не замужем… Ну что ж, она будет подходящей женкой Кенонену… Уж умный мужчина вряд ли ее возьмет! — воскликнула Кайса, убирая свои волосы со лба.
Антти продолжал:
— А вот эту девку они хотели Юсси Ватанену предложить. И при этом старик обещал в придачу жеребца и тысячу марок деньгами, помимо разного другого имущества.
Кайса из-под волос бросила вопросительный взгляд на Ватанена, но Антти опередил ее, сказав:
— Только Ватанен не захотел этого. Уж лучше он один проживет в своем доме!
Вязальной спицей Кайса сделала себе пробор в волосах и теперь задумчиво заплетала свои косы. Антти сказал:
— Однако Юсси Ватанен ничего не имеет против того, чтоб найти себе такую хозяйку, которая заботилась бы о благосостоянии большого дома и, между прочим, была бы подходящая и по возрасту и в смысле, так сказать, своей внешности.
Поросенок тем временем стал мочиться на пол, и так как Юсси сам заметил это, происшествие, Антти посоветовал ему:
— Запихни его в мешок.
Юсси так и сделал. И поросенок опять стал визжать в мешке.
Между тем, Антти прямо перешел к сути дела, сказав:
— А ведь наша Кайса тоже бабенка что надо, хорошая невеста!
— Да… Она хоть куда! — одобрительно отозвался Юсси.
Кайса поняла, что речь идет о браке, и начала скромничать:
— Да что тут обо мне говорить. Есть и другие невесты, помоложе.
Но Антти уже ничем нельзя было сбить с его позиции. Многозначительно посмотрев на Юсси, он твердо сказал:
— Главное, что у нашей Кайсы даже и в молодости не было каких-нибудь шалостей и капризов, какие подряд бывают у нынешних девчонок.
— Нет, не было у Кайсы ничего такого! — любезно отозвался Юсси.
Заплетая свою косу, Кайса продолжала скромничать:
— Да хватит вам, Ихалайнен, зря шутить!..
Глядя на пол и посасывая свою трубку, Антти бурчал:
— Вообще говоря, Кайса крепкого сложения женщина.
— Это правильно! — сказал Ватанен.
Они оба говорили как бы между собой. Кайса в это время держала гребешок в зубах, так что она и не могла принять участия в беседе.
Тут произошла некоторая пауза. Кайса заметно была смущена. Но Антти стал дожимать дело, сказав:
— Главное, то хорошо, что Кайса не сходит с ума благодаря своей молодости, как это делают девчонки.
— Нет, не сходит Кайса с ума, — подтвердил Юсса и сплюнул длинным табачным плевком.
Разговор продолжался. Кайсе показалось, что для пользы дела надо бы попросить гостей переночевать. И по этой причине она спросила:
— А где же вы ночевали эту ночь?
Вот это был вопрос! Тут рука поднялась за ухо, чтоб почесать голову. Ночевка в камере — это было вроде гири на ноге. Юсси попытался замять это дело. Он сделал вид, будто не слышал вопроса, и нарочно спросил у Антти:
— Сколько же льна уродилось у вас в этом году?
Но эта уловка не помогла. И как только Антти ответил, Кайса опять повторила свой вопрос.
Теперь Антти попытался замять дело, сказав:
— А в этих городских домах сразу и не разберешься, чей это дом, тем более, если не знаешь имени хозяина. Разве что по белому цвету этот дом можно отличить.
— Может быть, вы ночевали у Неппеля? — торопливо спросила Кайса.
Тут Антти вспомнил, что полицейский участок был белого цвета, и поэтому он сказал:
— Нет, мы ночевали не у Неппеля… Мы попали в один красный дом, а не белый. Как раз там оказалась конюшня для лошади и хлев для поросенка. Вот я и сказал-Ватанену — давай переночуем тут.
Кайса вспомнила, что на окраине города был дом, окрашенный в красный цвет. Этот дом принадлежал вдове Сутинена. А вдова эта, как люди рассказывали, искала себе жениха. И вот, вспомнив об этом, Кайса тотчас воскликнула:
— И у меня хватило бы места для лошади и поросенка! Да вы, Юсси, сходите за своей лошадью, а я тем временем приготовлю еду и поболтаю с Ихалайненом о липерских новостях.
И тотчас Кайса ревниво добавила:
— Ведь дом вдовы Сутинена это притон для всяких разбойников. Там, того и гляди, украдут вашу лошадь.
Только теперь Юсси вспомнил, что его лошадь была оставлена на улице без всякой привязи. Испуганно он воскликнул:
— Ох, леший меня возьми! Ведь лошадь моя осталась там!
Липерцы заторопились. Юсси, поспешно схватив мешок с поросенком, сказал Антти:
— Давай лучше сюда приведем лошадь… А то эти проклятущие из красного дома украдут ее… Черт бы их драл!.. Ох, наверно, они уже угнали ее!
И тут наши мужчины быстрехонько побежали за лошадью. Кайса слышала, как бранился Юсси, выбежав на улицу:
— Вот гадины… Сгореть бы им в пекле… Украли нашу лошадь!
Выбежав на улицу, липерцы остановились в нерешительности, не зная, в какую сторону им бежать. Ведь, гоняясь за поросенком, они не запомнили дороги, и сейчас им трудно было разобраться, в какой стороне поджидала их лошадь.
А тут случилось так, что по улице проходил некий магистр Иоганн Форсман. Юсси с тревогой спросил его:
— Где эта улица, на которой осталась наша лошадь?
— Какая лошадь? — удивился магистр.
— Да Юсси Ватанена лошадь! — рявкнул Антти, рассердившись на магистра, который медлил с ответом, несмотря на то, что дело было спешное.
Форсман был удивлен вопросом. Юсси стал объяснять ему:
— Понимаете, моя кобыла… Каряя… Та самая, которая принадлежала раньше Кеттунену!
Магистр ничего на это не ответил и пошел своей дорогой, по временам оглядываясь. Создавалось трудное положение, при котором приходилось искать кобылу без посторонней помощи.
Антти, подумав, вспомнил:
— Как раз по этой улице бежал поросенок… Я припоминаю эту большую лужу… Как раз от этой лужи летели брызги в меня, когда я гнался за поросенком…
Таким образом, приятели, установив начало пути, кинулись дальше.
Поросенок яростно визжал в мешке.
На первом же перекрестке у дома Хирванена наши приятели снова остановились в нерешительности.
Навстречу шла некая барышня. Юсси вежливо спросил у нее:
— Не на этой ли улице осталась моя каряя лошадь? Но барышня этого не знала и поспешила уйти. Мужчины наугад помчались дальше.
Антти предложил приятелю:
— Ты беги по одной стороне улицы, а я побегу по другой стороне. И мы будем заглядывать в каждые ворота — может быть, увидим двор больницы и сердитого доктора. Тогда нам будет ясно, что мы бежим правильно.
Они так и сделали. У одних ворот Антти столкнулся с каким-то господином. Этот господин выругался, и тогда Антти спросил его:
— Не в этом ли доме живет сердитый доктор, который сегодня лаялся с нами?
Господин снова выругался и что-то сказал про полицию. И тогда Антти пустился бежать, чтоб догнать Юсси, который был значительно впереди него.
На площади дрались мальчишки. Драка у них возникла из-за того, что один из них обозвал другого «дырявыми штанами».
Драка была в самом разгаре. Но, к счастью, один из мальчишек, сын Котилайнена, не участвовал в драке. Заложив руки в карманы, он стоял, поглядывая на дерущихся. Однако, увидев Юсси Ватанена и Антти Ихалайнена, он в восторге крикнул:
— Эй, ребята! Вот идут эти страшилища, которые сегодня гонялись за поросенком.
Услышав эти слова, Юсси тотчас узнал мальчишку и спросил его:
— А, это ты, сын Котилайнена?.. Слушай, где же наша телега и лошадь?
Тут мальчишки прекратили драку и шумной толпой обступили Юсси и Антти.
— Ребята! — с тревогой крикнул Юсси. — Где моя лошадь?
Тогда один из парнишек, по имени Вяйне, сказал:
— Какая лошадь? Которая осталась одна на улице? — Да…
— Она ушла, — ответил Вяйне.
С тревогой Юсси спросил:
— Куда же она ушла?
— Сперва она тихонько шла по улице, а потом она побежала в сторону Кийхтелюса, — ответил Вяйне.
— И вы ее не задержали? — с горечью воскликнул Антти.
Какой-то парнишка сказал: — Не… не задержали… Вяйне добавил:
— Один из мальчишек стегнул прутом вашу лошадь, и она быстро побежала.
— Бежим скорей! — завопил Юсси, призывая Антти следовать за ним.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
В молодости своей оба липерца были неплохие бегуны. Например, однажды они на пари пробежали шесть километров босиком по снегу за время, которое потребовалось для того, чтобы вскипел кофейник. Это искусство, достигнутое ими в молодости, пригодилось им сейчас, когда они побежали по дороге к Кийхтелюсу.
Но и лошадь их тоже была неплохая бегунья. К тому же липерцы были уже в годах. Помимо того, им мешали тяжелые сапоги. Да еще за спиной у Юсси болтался мешок с поросенком. Надо добавить к этому, что и погоня за поросенком до некоторой степени уже утомила их.
Тем не менее, они сначала бежали хорошим аллюром. Они бежали рядышком посередине улицы.
Поросенок, мотаясь за спиной, поднял такой пронзительный визг, что вскоре во всех окнах замелькали улыбающиеся лица.
Наконец бегунам стало жарко. Антти сказал:
— Кажется, нам будет тепло…
Юсси сделал вид, что не слышит этого. Ведь тут дело шло о его кобыле! И надо было спешить. Но когда жара стала душить и его, он не вытерпел и с раздражением сказал:
— И чего же это она, дура, побежала не в Липери, а в Кийхтелюс?
Антти тоже удивился, почему лошадь не пошла по направлению к дому.