При входе в зал каждый новый посетитель поднимал глаза на галерею, осведомляясь, не желает ли хозяин поговорить с ним? Если у Ролло было такое желание, он делал знак пальцем и исчезал в кабинете.
Подниматься к нему следовало не сразу. Другие не должны были знать, что Ролло желает говорить именно с этим человеком. В сущности, его знак красноречиво свидетельствовал, что у хозяина есть к посетителю дело, но он желает держать это в секрете.
Избранник должен был расположиться возле бара, заказать виски и поговорить с барменом. Опорожняя стакан следовало не спускать глаз с официанта, который разносил кушанья. Через некоторое время разрешалось пройти между столиками и остановиться, чтобы послушать джаз, и лишь после этого с безразличным видом скрыться за бархатными занавесками, драпирующими вход на лестницу.
Обычно сразу за занавесками стоял Батч. Высокий и тощий, с бледным лицом, одетый во все черное, но с белым галстуком, украшенным золотой булавкой с подковкой, Батч подпирал стену и с самым равнодушным видом ковырял в зубах гусиным пером, следуя лучшим традициям гангстерских боевиков, которые он обожал.
Казалось, Батч не обращает внимания на вошедшего, и тому оставалось лишь продолжать путь, зная, что если Ролло не хотел бы его видеть, этот дылда не разрешил бы сделать ему и шагу.
Кабинет Ролло поражал роскошью: дубовая обивка стен, скрытое освещение, письменный стол, покрытый толстым стеклом, великолепные картины на стенах, мягкие кресла и огромные диваны.
Ролло встречал посетителя, сидя за столом с толстой сигарой в желтых зубах и сонливым выражением на лице.
На столе никогда не было ни одной бумаги. Ролло сидел, скрестив руки на зеленом бюваре и смотрел на посетителя так, словно это был последний человек, которого он хотел видеть.
Около камина стояла Селия, мулатка, похожая на бронзовую статую. Она почти никогда не говорила, но ее сумеречные глаза были устремлены на лицо посетителя все время, пока он находился в кабинете. Человеку с воображением Селия напомнила бы кобру, поднявшуюся на хвосте, а ее сочные губы походили на красный плод, разрезанный пополам.
Фигура этой женщины поражала того, кто видел ее впервые: спереди она казалась невероятно тонкой, а если она поворачивалась в профиль, можно было подумать, что это существо родилось под карандашом карикатуриста. Ярко-красный тюрбан скрывал ее курчавую шевелюру, никто никогда не видел Селию с непокрытой головой, потому что она стыдилась своих волос. Шелковые платья, которые были у нее в великом множестве, подчеркивали все линии ее тела, и мужская часть посетителей клуба сходилась в мнении, что Селия невероятно сексуальна. Но ни у кого даже и мысли не было проверить свои теоретические выкладки на практике: эта женщина была любовницей Ролло.
Там, в кабинете, обделывались дела, составлялись планы, заключались договоры. После ухода посетителя, Ролло поднимал брови и бросал взгляд на Селию, и тогда она решала — да или нет. Эта женщина обладала странной способностью читать мысли и уже не раз предостерегала любовника от опрометчивых поступков.
Но желающих обмануть Ролло было очень немного. Те, кто пытался сделать это, сами теряли все. Одного или двух полиция выудила из Темзы, другие, которые казались Селии менее опасными, попадали в госпиталь с разбитыми черепами.
Никто не решался прекословить хозяину: если дело было решено, в нем нельзя было изменить ни одной детали, иначе Ролло впадал в бешенство.
В этот вечер Ролло сидел за письменным столом с сигарой в зубах и лупой в глазу и рассматривал брошь удивительной красоты. Бриллианты, изумруды и рубины сверкали в мягком освещении кабинета, когда он слегка поворачивал драгоценность.
Селия, заглядывая через его плечо, тяжело дышала, и в ее глазах горел алчный огонь.
Наконец, Ролло положил брошь на бархатную подушечку, отодвинул лупу и заерзал, удобней устраиваясь в кресле, спинка которого жалобно взвизгнула.
— Там, внизу, сейчас сидит Гомец, — сказал он. — Эта безделушка должна покинуть страну до завтрашнего утра.
— Как бы я хотела такую! — воскликнула Селия, не спуская с броши огромных черных глаз. — Зачем ее портить? Ведь нам не нужны деньги, а мне она нравится и так.
— Иногда ты бываешь настоящей идиоткой! — ухмыльнулся Ролло, открывая ящик стола и извлекая из него маленькую картонную коробочку. — Если тебя поймают с этой безделушкой, то ты загремишь в тюрьму самое меньшее на пять лет. — Он положил брошь в коробочку и накрыл ее рукой, как мотылька.
— А потом деньги никогда не бывают лишними.
Неожиданно на столе зажглась лампочка.
— Кто-то идет по лестнице, — покусывая толстые губы, произнес Ролло.
Он, не торопясь, выдвинул нижний ящик стола и бросил туда коробочку. Селия тяжело вздохнула: она поняла, что видела брошь в последний раз. Этот ящик стола сообщался с подвальным этажом, где работал Гомец.
В дверь постучали и вошел Батч.
— Там вас спрашивает один тип, — сказал он, бросив быстрый взгляд на Селию, а потом снова устремляя его на хозяина. — Я его вижу впервые.
— Чего он хочет?
— Он не говорит.
— Я его не приму.
Батч покачал головой.
— Он велел передать вам вот это, — и протянул хозяину небольшой конверт.
Ролло нахмурился, принял из рук Батча конверт, искоса взглянул на Селию, потом открыл конверт и вынул оттуда банковский билет.
Повисло тягостное молчание. Было слышно, как внизу оркестр играет джаз. Ролло развернул билет и положил его на бювар.
— Сто фунтов!
Батч и Селия подались вперед.
— Сто фунтов! — повторил Ролло.
Чуть отодвинувшись назад вместе с креслом, он взял конверт и заглянул внутрь.
— Это надо расценивать, как визитную карточку? Что за тип?
Батч пожал плечами.
— Маленького роста, одет хорошо и, кажется, набит деньгами по самые уши.
Ролло посмотрел стофунтовую банкноту на свет и проворчал:
— Я приму его, но хотелось бы узнать о нем побольше. Если я позвоню два раза, ты проследишь за ним и выяснишь, кто это такой.
Батч кивнул и вышел из кабинета.
— Сто фунтов… — недоумевая, начала Селия, которая снова заняла свое место у камина. — Хотела бы я знать, кто он такой и что ему нужно.
Ролло пожал широкими плечами.
— Это мы узнаем.
Он сложил билет и сунул в карман жилета. Оба замолчали, не спуская глаз с двери, откуда должен был появиться незнакомец. Вернулся Батч. Он посторонился, чтобы пропустить вперед невысокого человека. Когда он снял шляпу, Ролло рассматривал его с интересом, но при этом старательно пытался это скрыть. Человек пересек комнату.
— Меня зовут Дюпон, — сказал он. — Это я хотел вас видеть.
Ролло встал.
— Очень приятно, мистер Дюпон. — Садитесь, пожалуйста.
Батч взглянул на Ролло и вышел из комнаты. Дверь тихо затворилась за ним. Ролло снова устроился в своем кресле. Гость тоже сел. Он внимательно смотрел на Селию глубоко запавшими глазами.
— Может быть, мы могли бы остаться вдвоем? — спросил он у Ролло.
— Но ведь мы и так одни, мистер Дюпон.
Наступило тягостное молчание. Селия оставалась в комнате и как бронзовый идол неподвижно уставилась на Дюпона.
— Итак, вы хотели меня видеть? По какой же причине?
Дюпон скрестил руки на набалдашнике своей трости.
— Я слышал о вас, — сказал он, по-прежнему глядя на Селию. — Может быть, вы сможете оказать мне услугу.
— Я не имею обыкновения оказывать людям услуги бесплатно, — честно признался Ролло. — У меня есть другие занятия.
Дюпон криво усмехнулся.
— Но я готов купить у вас ваши услуги.
Ролло протянул руку:
— Тогда это совершенно другое дело.
Снова наступило молчание. Мистер Дюпон постукивал по набалдашнику своей трости, не решаясь начать деловой разговор, стесненный присутствием в комнате Селии, пристальный взгляд которой раздражал.
— Мне кажется, что все же было бы лучше, если бы мы остались совсем одни.
— Селия не может смущать вас, — заявил Ролло. — Не обращайте внимания на ее присутствие. Она не понимает по-английски.
Мистер Дюпон не поверил этому заявлению, но не хотел прекословить Ролло.
— Очень хорошо, — сказал он и положил трость около себя. — То, что я хочу вам сказать, должно, естественно, остаться между нами.
— Конечно.
Мистер Дюпон посмотрел на свои ногти, потом проговорил:
— Я интересуюсь вуду.
— Вы интересуетесь чем? — переспросил Ролло, наклоняясь вперед.
— Культом вуду, — повторил мистер Дюпон тихим, но твердым голосом.
Лицо Ролло стало сперва серым, потом пурпурным. Маленькие глазки наполнились гневом, он еле сдерживался, думая, что его морочат. Но инстинкт хищника подсказывал ему, что билет в сто фунтов может стать первым из целой серии. Коль смешной маленький человек хотел оплатить свою голову, ну что ж, его дело. Но это встанет ему в целое состояние.
— Культом вуду, — повторил мистер Дюпон тихим, но твердым голосом.
Лицо Ролло стало сперва серым, потом пурпурным. Маленькие глазки наполнились гневом, он еле сдерживался, думая, что его морочат. Но инстинкт хищника подсказывал ему, что билет в сто фунтов может стать первым из целой серии. Коль смешной маленький человек хотел оплатить свою голову, ну что ж, его дело. Но это встанет ему в целое состояние.
— Я не понимаю, — осторожно проговорил он.
— Я хотел познакомиться с кем-нибудь, кто разбирается в ритуалах вуду, — объяснил мистер Дюпон. — У вас наверняка есть кто-то на примете? За сведенья, разумеется, будет щедро заплачено.
У Ролло было смутное представление, что такое ритуалы вуду. Он также не знал никого, кто мог бы дать подобную справку. Но пренебрегать любой возможностью срубить бабки не следовало.
— Прежде чем заниматься таким делом, — ободряюще посмотрел он на Дюпона, — может быть, будете так любезны объяснить ваше дело поподробнее?
— Не думаю, что это необходимо, — сурово ответил Дюпон. — Или вы знаете, что мне нужно, и получаете за это деньги, или не знаете. Третьего не дано.
— Вуду — малоизвестный и редкий культ, — ответил Ролло, чтобы потянуть резину. — Мне необходимо знать, для чего вам эти сведения.
— В таких случаях приходится действовать очень осторожно, — Дюпон пристально взглянул на собеседника.
Ролло с трудом мог скрыть свое удивление и пробормотал:
— Может быть, я все же смогу вам помочь.
— Очень хорошо. Назовите мне имя и дайте адрес сведущего человека, а я вам отдам деньги. Все очень просто.
Ролло понимал, что все это было бы очень просто, если бы он знал имя и адрес нужной персоны. Но, к сожалению, все было не так. Ситуация требовала некоторых ловких маневров.
— Есть у нас тут один тип, — начал он, старательно выговаривая каждое слово, — который в курсе ритуалов вуду. Он достиг необыкновенных результатов, — добавил он, чтобы придать своим словам весомость. — Я его хорошо знаю. В сущности, я только вчера с ним разговаривал. Не так ли, милочка?
Селия оставалась безмолвной.
— А каков результат? — незамедлительно последовал вопрос мистера Дюпона. — Вы говорили о материализации?
Материализация уже выходила за рамки понимания Ролло и даже за рамки его воображения. Он развел руками с неопределенным видом и сказал:
— Не думаю, что этот господин любит распространяться о своих секретах, но я могу уговорить его помочь вам. Это именно тот человек, которого вы ищете, теперь я в этом убежден.
— Как его зовут?
Мистер Дюпон привстал, его перчатки соскользнули с колен и упали на пол, но он этого даже не заметил.
— Мне необходимо предварительно поговорить с ним. Может быть, он не захочет, чтобы его имя стало известным, вы понимаете?
Мистер Дюпон снова сел на место. На его худом личике было ясно написано разочарование.
— Да, — произнес он после минутного размышления, — это, конечно, правда. — Он встал. — Вы поговорите с ним, а я постараюсь увидеть вас завтра.
Ролло вопросительно посмотрел на него.
— Но вы мне так и не сказали, что же он должен для вас сделать?
— Скажите ему, что я хочу присутствовать при ритуальных церемониях. Все это, разумеется, держится в строгом секрете. Но необходимо присутствие «зомби-ста», настаивайте на этом пункте обязательно. Я щедро заплачу.
Ролло порылся в своем кармане, вытащил карандаш и записал на своем бюваре слово «зомбист». Прежде этого слова он никогда не слышал и не имел никакого представления, что оно означает.
— В какую сумму выльется оплата? — спросил он.
Мистер Дюпон снова утвердительно кивнул.
— Десять тысяч фунтов, — проговорил он. — Но для такой суммы необходим положительный результат.
Глаза Ролло приняли мечтательное выражение. Безусловно, этот маленький человечек стоил того, чтобы его приручить.
— В четверг? — сказал Дюпон, вставая с кресла. — В этот же час? Тысяча фунтов для вас за мое знакомство с ним и десять тысяч ему за работу.
— Договорились!
Мистер Дюпон протянул Ролло руку.
— Могу я получить обратно свою визитную карточку? — осторожно спросил он.
Ролло ни на минуту не задумался. Он вытащил из кармана сложенную вдвое карточку и протянул Дюпону. Это стоило ему таких трудов, как если бы у него вырвали один из его громадных желтых зубов. Но инстинктивно Ролло почувствовал, что игра стоила свеч.
Если Дюпон потеряет к нему доверие, он никогда больше не увидит его, а Ролло сильно жаждал увидеть его снова. Гость направился к двери и вскоре его шажки затихли в коридоре.
— Он просто сумасшедший, — сказала Селия. — Ты видел его глаза? Он совершенно помешан.
Ролло пожал плечами:
— Я тоже подумал, что он не в своем уме, но если ты богат, как Крез, можно позволить себе и не только это…
Он позвонил два раза.
Сьюзен Хэддер спустилась по авеню Шафтесбери и остановилась на углу Хэннан-стрит, пропуская такси, шедшее к Лейсчер-скверу. Какой-то мужчина пробормотал из тени:
— Привет, малютка! Мы, кажется, направляемся в одну и ту же сторону?
Сьюзен не обратила на него внимания, и, когда красный светофор сменился зеленым, она пересекла улицу в направлении Пиккадилли. Она слышала раз восемь в течение этого часа те же самые выражения, и сама была виновата в этом. Ей надо было прекратить это бесцельное хождение. Ей было совершенно необходимо остаться дома. Дома? Она представила себе маленькую комнату на последнем этаже самого старого здания на Филизи-стрит. Это никак не могло называться «домом». До сегодняшнего вечера это было лишь местом, где она хранила свои вещи, где спала, но сегодня эта комнатка стала единственным, что у нее осталось на свете. Домашний очаг, который она представляла себе и который еще несколько часов тому назад казался таким реальным, исчез после появления письма. Но она не хотела сейчас думать об этом письме. Будет еще много времени подумать об этом позже. Она сможет читать и думать о нем все вечера до самой смерти. А в этот вечер, нет, она не хотела думать о письме. Но Сьюзен не могла больше бесцельно блуждать по улицам. Становилось уже поздно. И потом, она уже больше двух часов бродила таким образом, и ноги у нее начали болеть. Она знала, что если вернется в «меблирашку», изолированную от уличного шума, от реклам, от рокота толпы, она снова начнет думать. В эту ночь такое состояние было для нее невыносимым. Она знала, что рано или поздно, но ей придется решиться, но хотелось как можно дальше отложить предстоящие мучения. Девушка устала.
Человек, который заговорил с ней на углу, следовал на небольшом расстоянии. У него была странная походка. Можно было подумать, что одна нога короче другой. Ей не нужно было оглядываться, чтобы убедиться, что он идет сзади. Но она не боялась. На улице было еще много народу, однако ей стало все же не по себе. Было неприятно, что ее принимают за уличную девку. По небольшому спуску она вышла на Глей-Джуаз-стрит. Это, конечно, было ошибкой, потому что улица была темной и служила местом свиданий. Человек по-прежнему шел почти рядом. Она ускорила шаги, недовольная собой, потому что покинула безопасную Пиккадилли. В нескольких шагах от нее оказался бар. Не раздумывая, она вошла в него и хлопнула дверью перед носом преследовавшего ее типа. Она не обернулась, но чувствовала взгляд, устремленный ей в спину.
В баре царила тяжелая удушливая атмосфера. Все столики были заняты. Сьюзен осмотрелась. Она видела, что посетители разглядывали ее в упор: кто просто из любопытства, а кто с интересом. Она все же нашла свободное место и села. Столик был занят, но ее сосед не обратил на девушку внимания. Этот человек читал газету и держал ее так, что его совсем не было видно. Перед ее глазами маячил лишь лист сложенной газеты и шоферские перчатки. Официантка сказала:
— Мы собираемся закрываться.
Сьюзен посмотрела на нее и неожиданно осознала свое положение. Яркое освещение и тяжелая атмосфера, казалось, лишили ее последних сил. Ноги у нее опухли от хождения, и тело было готово раствориться, в океане усталости.
— О! Я думала… Я очень хотела бы получить чашечку кофе, — попросила она.
Официантка осталась неумолимой.
— Мы закрываемся, — твердо повторила она.
Сьюзен задумалась. Она должна была хоть немного отдохнуть, прежде чем отправиться домой. А этот тип с улицы обязательно станет преследовать ее. Но эта вредная баба с подносом… Сьюзен с отчаянием подумала: «Она устроит мне сцену, если я не уйду». Она взяла свою сумочку и отодвинула стул…
— Вы закроетесь еще только через двадцать минут, — вдруг проговорил мягкий голос из-за газеты. — Принесите ей кофе.
И Сьюзен и официантка одновременно посмотрели на мужчину, сидящего за столом. Он опустил газету и насмешливо взирал на обслуживающий персонал. Тот открыл рот, чтобы повторить, что кафе закрывается, но не осмелился. Что-то в его бледном лице напугало ее. Может быть, она почувствовала, что его воля сильнее. Ей показалось, что, если она не принесет кофе, он станет говорить без умолку и чего доброго останется здесь на всю ночь. Она молча направилась к буфету и налила кофе. Потом она ушла. Все это время, держа газету развернутой, мужчина наблюдал за ней. После ее ретирады он что-то проворчал и снова принялся за чтение.