— Да?…- запинаюсь я. — Кстати, Антон, хочешь колы? У меня осталось.
— Спасибо, Антон берет у меня банку, — Хули ты расселся, Никит? Иди оденься. Если мы тебя не смущаем, то ты нас даже очень.
— В натуре, неприлично, — киваю я. Никита молча лыбится.
— Ты оглох, что ли? — орет Антон. — Иди отсюда и надень на себя что-нибудь. Выглядишь, как пидор!
— Вы точно психи! — Никита медленно встает и идет в комнату. — Вам нужно больше с девушками общаться, а не с пультами.
Поучи еще! — огрызаюсь я.
— Смотри, не доиграйся до мальчиков! — говорит ему в спину Антон.
Никита уходит.
— Пиздец, молодежь пошла, — недоумевает Антон. — Жил бы он со мной, я б его бил нещадно.
— Ногами. — Я поднимаю указательный палец вверх.
Ну теперь, когда всеобщими усилиями найден истинный виновник конфликта, предлагаю выпить, — смеется Ваня.
— У меня в холодильнике мята есть, кто умеет «мохито» делать? — интересуется Антон.
— Я могу, — вызывается Ваня.
— Лайм и лед в холодильнике, бухло там же, — кивает ему Антон, плюхается в кресло и включает телевизор. Обстановка окончательно разряжается. Антон щелкает пультом и останавливается на MTV.
— Слушай, давай без этой шняги, поставь VH-1, - предлагаю я.
— Дрон, там опять старье гоняют, — кривится Антон. — Если не хочешь MTV, давай посмотрим футбол или теннис!
— Фу, какой отстой! — Я выхватываю у него пульт. — Тут, кроме тебя, спортсменов нет, одни торчки.
— Алле, пульт верни, — Антон дергает пульт обратно и включает «Первый». — Будем смотреть новости.
От расстройства я закуриваю.
Показывают сюжет о том, как вице-премьеру Иванову демонстрируют испытания нового российского самолета «Супер-Джет».
— Это, типа, первый российский «джет»? Наконец-то наши олигархи будут летать на отечественных самолетах, типа, нацпроект, да? — интересуюсь я.
— Нет, это пассажирский, — качает головой Ваня, смешивая мяту и лед в бокале.
Антон прыскает со смеху.
На экране глава ЦИГА показывает Иванову какие-то крапинки:
— Вот видите, Сергей Николаевич, так мы испытываем наши самолеты. Вот сюда, на стык, наносится нанораствор, при испытании здесь появляются нанокрапинки, видите?
— Нет пока, — Иванов улыбается и надевает очки, — не вижу.
— Да вот же они, крапинки, приглядитесь, — водит рукой глава ЦИГА. — Неужели не видите?
— Теперь вижу, ага, — отвечает Иванов.
— Да он, как Виктор Вард, этот глава ЦИГА. — Я тушу сигарету и говорю истеричным тоном: — «Крапинки — видите, вся третья панель в крапинках? Боже мой, я от этих крапинок чуть с ума не сошел!» Прямо как Виктор Вард. Кстати, а что такое нанотехнологии?
— Это когда наномасло мажешь на нанохлеб, получается нанобутерброд с наноколбасой. Новые технологии в созданий вещества, — говорит Антон — Врубаешься?
— Ни черта я не врубаюсь. Какая-такая наноколбаса, ты прикалываешься? — отвечаю я.
— А кто такой Виктор Вард? — спрашивает Ваня, достав из холодильника бутылку водки.
— Ничего я не прикалываюсь. С помощью нанотехнологий можно получать материальные предметы, если проще говорить. — Антон демонстрирует собственное интеллектуальное превосходство.
— А лаве? — Я откусываю от яблока. — Нанолаве можно делать?
— Дрон, а кто такой Виктор Вард? — не унимается Ваня, зачем-то наливая водку в бокалы со льдом.
— Лаве — это следствие продажи чего-то кому-то. Вот это «чего-то» и можно делать с помощью нанотехнологий, — ухмыляется Антон. — Нефть, к примеру.
— А сразу лаве чего, нельзя? — я выплевываю откушенное яблоко на салфетку. — Жуткая кислятина!
— Дрончик, не заморачивайся, тебе это слишком сложно. — Антон закуривает. — Тут надо иметь не только высшее образование, но и математические мозги.
— Кто думает, что в наше время мозги важнее Google, пусть поднимет руку, — огрызаюсь я.
— Все-таки, кто такой Виктор Вард? Действительно, легче нагуглить, чем слушать, пока вы закончите ваши бредни, — говорит Ваня уже раздраженно.
— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно резюмирую я. — Не трать время, это герой «Гламорамы». Не читал?
— Я не читаю всякую гламурную фигню, — огрызается Ваня.
— Это не фигня, а великая книга, — говорю я.
— Реально, отличная вещь, — кивает Антон.
— Уровень образования в целом стремительно падает. Стремительно читающей страной. — Я отворачиваюсь, беру зубочистку и начинаю ковырять в зубах, говоря при этом так, словно ни к кому конкретно не обращаюсь.
— Да ладно, умники! — отмахивается Ванька и ставит перед нами бокалы с коктейлем.
— О, спасибо! — Я делаю глоток, ожидая, что пряная жидкость освежит гортань, а вместо этого получаю практически ожог. — Э, Вань, ты чего туда налил?
— Водки, а что? — не понимает Ваня.
— Ты сдурел? — спрашивает Антоне отставляя бокал.
— А в чем дело-то? — не врубается Ваня.
— Вань, ты вообще «мохито» пил когда-нибудь? — Я встаю и выливаю содержимое своего бокала в раковину.
— Пил сто раз. Чего вы орете?
— И что входит в его состав? — ехидно интересуется Антон. Водка и лед?
— Это че, допрос? — Ваня делает большой глоток. — Хороший «мохито». Водка, сахар, мята и лед.
— Это какой-то новый «Мохито». — Я открываю шкаф и достаю бутылку «Bacardi». — «Мохито-колхоз». Если б ты, дружище, больше читал, то знал бы, что настоящий «мохито» готовится только на основе «Bacardi». Исключительно! А рецепту с водкой тебя, наверное, научили какие-то жлобы из Бутова. У которых на «Bacardi» денег нет.
— Я вам че, бармен? — злится Ваня.
— Нет, ты не бармен, ты — вредитель, — констатирует Антон. — Взял и мяту испортил…
— Тут еще осталось децл, — говорю я, заглядывая в холодильник. — Тох, давай я нам смешаю, а этот спортсмен пусть с водкой жрет. У него глотка луженая…
— Да пошли вы! — говорит Ваня — Эстеты. В следующий раз найму вас на корпоратив коктейли смешивать. На основе «Bacardi». — Он строит омерзительную рожу и выплевывает лед в стакан.
— Мы не такие уж и дешевые бармены, — замечает Антон.
— Если бюджет позволяет, почему нет? — добавляю я.
Дверь комнаты открывается и заходит Никита в голубых джинсах и футболке с надписью «DERZKIY CHODKIY». Неплохой результат для сорокаминутного отсутствия! Он подходит к брату и говорит, опустив глаза в пол:
— Дай сто баксов.
— Я чего, банк, что ли? — удивляется Антон.
— Ну ладно, на самом деле надо, я с девушкой в кафе иду, — канючит Никита.
— Иди работай лучше, — отрезает Антон.
— Чуваки, дайте сотку взаймы! — обращается к нам Никита.
— Вот еще, глупости! — отворачиваюсь я.
— Могу дать полтинник. — Ваня вопросительно глядит на Антона.
— А ты нам чего? — осведомляется Антон.
— А чего вам надо? — удивляется Никита.
— Телочек подгони, — подначиваю его я, — а то мы от пультов устали. Хочется живого человеческого общения.
— Я чо, сутенер, что ли? — обижается Никита.
— Ладно, на, — Антон вытаскивает кошелек. — И вали отсюда, надоел!
— Спасибо! — Брат берет сотку, сворачивает ее пополам и убирает в карман джинсов.
Перед тем как свинтить, заходит в комнату и возвращается с пачкой сигарет. Подойдя к Антону, достает из пачки косяк и протягивает ему:
— Попустись, брателло!
— Ты еще и наркоман?! - деланно удивляется Антон.
— Ага. Винтовой, поэтому план мне ни к чему. Никита кивает всем, уходит в прихожую и хлопает входной дверью.
— Хорошо иметь брата в деревне, — улыбается Антон и закуривает. — Но в то же время, стоит признать — мы были совсем другими.
— Ой, ладно, прекрати! — Ваня встает, подходит к телевизору и выключает его. — Мы были такими же. И денег у нас так же не было.
— Денег и сейчас не так чтобы много, — констатирую я. — На «Астон Мартин» пока не хватает.
— Да, если честно. — Антон уже сделал пару затяжек, расслабился, и его глаза подернулись дымкой. — В последнее время с заказами хренова-то.
— Ты же в этом году для пары сериалов музыку писал. — Я принимаю косяк из его рук. — Чего тебе жаловаться?
— Ты считаешь, что, написав музыку для двух сериалов, можно безбедно прожить год? — Антон заводит руки за голову и откидывается. — Тут тебе не Голливуд, детка!
— У нас в последнее время тоже какая-то лажа творится. — Ваня жестом показывает, что курить не будет. — Обещали пост финансового директора к маю. На дворе лето, а все разговоры оказались беспонтом. Я, дурак, себе уже планов настроил. Машину поменять, квартирой заняться… блин! — Ваня бьет кулаком в открытую ладонь и замолкает.
— Иногда такой дипер накатывает, — вздыхает Антон. — Уже тридцатка, а перспективы до сих пор туманные. Дрончик, вот скажи, ты от безысходности молчишь или тебе денег хватает? Кстати, косяк верни, чего-то ты увлекся!
— Чего? — переспрашиваю я, погруженный в созерцание сизого дыма.
— Я спрашиваю, тебе денег хватает?
— Ему папа помогает, — предполагает Ваня.
— Шляпа мне помогает, — острю я. — Чего сразу папа-то?
Ну а как тогда тебе удается тусовать всю неделю, жить с двумя телками, еще и на себя тратить? — интересуется Антон.
— Ну… удается. — Я чешу затылок. — У меня своя… финансовая схема.
Антон и Ваня разражаются громким хохотом.
— Ты выводишь мифический WalMart на IPO? — Ваня тычет в меня указательный пальцем и заваливается навзничь, дрыгая ногами.
— Гы-гы-гы, — передразниваю я его. — На самом деле схема простая. Во-первых, я зарабатываю в журнале.
— На завтраки, — подсказывает Антон.
— Во-вторых, папа засылает косарь в месяц. — Я делаю извиняющееся лицо. — Но самое главное — кредитные карточки! Вы думаете, зачем они нужны? Чтобы перед малолетками понтоваться? Ими просто нужно научиться пользоваться.
— Это как же? — Антон весь подобрался и буравит меня глазами.
— Просто. — Я перехватываю у него косяк, добиваю и тушу в пепельнице. — Например, при зарплате в двушку заводишь себе карточку в «Ситибанк» с кредитом в трешку, тратишь с нее, к примеру, еще пару штук.
— И чо? — прищуривается Ванька.
— Потом заводишь себе еще одну, «American Express», на трешку. «AmEx», кстати, еще и для понтов катит. С него снимаешь двушку, гасишь ситибанковский кредит. Потом открываешь еще карту, ну… допустим в «Альфе» или «ВТБ» — там еще трешка…
— И так до бесконечности, да? — Антон закуривает сигарету.
— Почему до бесконечности? — не понимаю я. — Четырех карт вполне хватит. Дальше тусуешь бабки между ними. В одном месяце у одного банка побольше займешь, в другом — у другого. Потом, ты же не только карточки дербанишь, у тебя еще и зарплата есть, так? Из нее отдаешь частично. Короче, такой схемой смело к своему доходу еще пару-трешку прибавляешь. Ну, я не говорю про всякие там мелкие банки, «локо»-«шмоко». У них всегда можно карточку на пятнашку или тридцадку рублей открыть, если припрет. Потом, потребительские кредиты еще никто не отменял. Ну, это если домой что-нибудь покупать. — Я замолкаю и обвожу присутствующих торжествующим взглядом.
— Дрончик, я, конечно, не такой крутой финансист, как ты, — тихо говорит Ваня, — но где-то в глубине души понимаю, что в результате своей хитрожопой схемы ты всегда должен банкам в районе трешки. Ты думаешь, она сама рассосется, или как?
— Ну, я чего, всегда, что ли, буду двушку получать? — недоумеваю я.
— А еще проценты, кстати, — подсказывает Антон.
— Издержки, — развожу я руками, — ничего не поделаешь.
— Отличная схема, — кивает Антон и отворачивается.
Ваня подкладывает себе под голову подушку. Тишина снова погружает всех в депрессию.
— Не самая плохая, кстати, — бурчу я себе под нос. — Когда мы станем миллионерами, я посвящу этой схеме главу в своей автобиографии. Назову ее, типа, «Как закалялся style».
— Любопытно, когда? — интересуется Антон.
— Вообще в Москве люди становятся миллионерами с нуля, — продолжаю я. — Главное — попасть в нужную тему: диск записать. Или начать организовывать вечеринки для олигархов, или подсесть на распил федерального бюджета. Да много чего есть. Сейчас вот все книги пишут. Давайте сядем и напишем реальную жесть. Скажи, Антон, ты писать не пробовал? Или друзья твои? Как писать бестселлеры?
— Я могу тебе дать телефон Литвиновой, у нее спроси, — улыбается Антон. — Она у меня в телефоне на букву «Б» записана.
— Почему на «Б»? — переспрашивает Ваня, лежащий уже с закрытыми глазами.
— Потому что «Богиня». Все дружно смеются.
— Ну чего, если с книгами, бюджетами и вечеринками не получится, можно начать телок провинциальных олигархам продавать. — Мне становится дико смешно — то ли трава взяла, то ли меня забавляет образ Литвиновой, записанной на букву «Б»… В общем, веселюсь по полной.
— Рынок занят, одного Листермана хватает, — откликается Ваня.
— Да мы этого очкарика порвем нах! — Я хлопаю себя ладонями по коленям.
— На «журасик», — говорит Антон, — порвем на «журасик». Листерман называет член «журасиком».
— Почему, кстати? — Ваня отрывается от подушки. — Я тоже это слово слышал.
— Говорит, что после фильма «Jurassic Park».
У меня в голове немедленно всплывает картина из юности, когда мы с другом посмотрели «Jurassic Park», а потом впервые обожрались ЛСД. Я лежал в ванне, и висящая надо мной огромная лейка душа начала снижаться, потом исчезла под потолком, а потом и вовсе оказалась головой плезиозавра, стремящегося откусить мне ухо. Почему-то тогда я был совершенно уверен в том, что плезиозавру нужно именно мое ухо. Все закончилось рвотой, сверлящей головной болью и прочими ништяками.
— Какая гадость! — говорю я, вспомнив свой «jurassic»-трип.
— Какой ранимый мальчик, вы посмотрите! — отвечает Антон. — Почему гадость? Мне кажется, прикольно…
— Ага. Слушайте, давайте начнем корпоративные гимны писать! — предлагаю я. — Говорят, на них сейчас спрос огромный. Гимора мало, а бабла много. Вань, твоей конторе не нужен гимн?
— У нее есть.
— А друзьям твоим? Кстати, Тох, давай Вову-самурая твоего коррумпируем. И напишем для «Марса» нереальный гимн.
— На музыку «Хорста Весселя», — кивает Антон.
— А кто это? — мне становится интересно.
— У национал-социалистов Германии был такой герой.
— А он чего, тоже шоколадом торговал?
— Почти, — Антон встает и включает телевизор. По «Первому» поют «Блестящие».
— Вот он — эталон для губерний, — меняю я тему. — Представляете, вчера захожу в «Кофеманию», так там телки через одну похожи на эту блонду. Как ее зовут, забыл. Кстати, про провинциалок. У меня по поводу Решетниковой начали возникать смутные сомнения. Позавчера она предложила мне поехать к ее подруге во Францию. Под МонОпелье, прикиньте! Реально, так и сказала: МонОпелье!
— Я надеюсь, ты объяснил, что отдыхаешь только в Стереопелье? — улыбается Антон.
— Или в Эйч-Ди-пелье, — поддакивает Ваня.
— Ужас. Сдается мне, что хоть родители у нее, типа, какие-то тузы, приехали они явно издалека.
— Мышка-лохушка, — резюмирует Антон. — Мне она сразу такой показалась. Помнишь, я тебе говорил?
— Слушай, — оживает Ваня, — как в целом твои истории-то? Чего-то давно новостей про телок не было.
— Да так, ничего хорошего. — Я жалею, что начал женскую тему. — Рита хочет ко мне переехать. А Лена… эта вообще жениться предложила…
— Ого! — Антон присвистнул. — А ты чего?
— Да послать хочу… обеих…
— Доигрался в топ-менеджеров и клубных промоутеров, — кивает Ваня. — Я тебе говорил, пора завязывать. Хорошо, что они тебя спалить не успели. Многоженец ты наш!
— Тебе легко говорить, — качаю я головой, — ты счастливый. У тебя получается жить с твоей Викой уже третий год, а я так не могу. Я слишком полигамен, понимаешь? Вон Тоха до сих пор не женат, и ничего.
— Я, в отличие от тебя, «Санта-Барбару» с параллельными сюжетами не разыгрываю, дорогой мой!
— Ой, ладно, тоже мне, моралисты! Мне так жить интереснее. Если телки на это ведутся, чего бы мне не использовать свой дар к перевоплощению?
— Дар у тебя от бога, — говорит Ваня. — И ты запутал их настолько, что они решили, будто ты состоятельный крот. Теперь хотят проверить это совместным проживанием. А ты их сразу списываешь. Нехорошо это, Дрончик. Они к тебе всей душой, а ты… Они ведь теперь рыдать по тебе ночами будут!
Ваня изображает рыдания — мы с Антоном ржем.
— Кстати, залететь ни одна не успела? — Антон потирает кончик носа.
— Тьфу-тьфу, — стучу я по дереву, — нет, слава богу. Рыдать они будут! Как же! Зарыдают, если узнают, что у меня денег и статуса нет. Оплакивать бесцельно потраченное время.
— Думаешь, они настолько меркантильны? — Антон щурится.
— Я тебя умоляю! Они что, с другой планеты? Вчера, опять же, сижу в «Кофемании», жду человека одного. За соседним столом три телки. Пью кофе, грею уши. Они обсуждают своих мужиков. Причем телки такие, лет по двадцать пять, хорошо прикинутые, с дорогими цацками. У всех Vertu. Я такого там наслушался!
Я излагаю одну за другой все истории, подслушанные мной в кафе: про аборты, длину членов, подставные беременности, придуманные венерические заболевания, тему с «Мерседесом». Ребята сидят, раскрыв рты. Антон изредка вставляет: «Нихуя себе!».
— Прикинь, а в конце эта рыжая говорит: «Я к бабке одной хожу, ворожу на него, чтобы не свинтил. Где я себе еще такого сладкого найду?» Это — тренд, заключаю я. — Они теперь только такие. Других рожать не модно.
— Про гадалок — отдельная история, — начинает Ваня. — Сейчас на них все помешались. Короче, рассказываю. Во вторник, в очереди в офисной столовой слышу, как одна девка из соседнего офиса рассказывает про свою подругу, которая ходит к такой вот бабке, и та ее учит ритуалам, чтобы женить на себе какого-то чувака.