— Он че, взбеленился, что ли? — начинает бычить Вован. Еще бы: тут же баба его!
— Нет, просто не хочу выглядеть лохом, — резюмирую я.
— А я, значит, хочу? — угрожающе говорит Вова.
— А что, «Chivas» только лохи пьют? — Таня явно решает пополнить свой вокабуляр модных тенденций.
— Нет, я не понял, кто тут лох?! - надвигается на меня Вова.
Я уже настолько бухой, что даже драться готов. Я встаю, глядя Вове в глаза.
— Володя, перестань, не видишь — он пьяный! — хватает его за локоть Лера.
— Так, все, брейк! — Антон вскакивает с места и встает между нами.
— Мужики, хорош! Дрон неудачно пошутил. — Ваня вскакивает следом. — Дрон, прекрати, это уже не смешно!
— А я и не шутил, — меланхолично замечаю я. Антон хватает меня за плечи и утаскивает из-за стола.
Ваня держит Вована. Девушки замерли, приготовившись смотреть шоу.
— А вы, позитивные мои, чего молчите и не разнимаете? — обращаюсь я к ним. — Энтертеймента захотелось? Я для вас слишком дорогой аниматор. Слышите, колхозницы?
— Придурок! — не разжимая губ, бубнит Вика.
— Идиот какой-то! — говорит Таня. — Все, мальчики, я поехала. Весь вечер испортил, козел!
— Я, может, что-то не позитивное сказал? — смеюсь я.
Вова пытается вырваться из рук Вани, Антон резко дергает меня и уводит от стола:
— Так, пошли на улицу, проветримся!
— А как же мясное шоу?
— Пошли, говорю, клоун! — Я давно не видел Антона таким злым. — Шут гороховый!
— «Да, я щуууут, я циркаааач, так что же? Пусть меня так зовуууут вельмоооожи! Все они от меня далекииииии», — пою я. — Кстати, куда ты меня ведешь?
— На улицу. Воздухом дышать.
На улице Антон прислоняет меня к стене, приближается вплотную и, глядя в глаза, громко говорит:
— Что происходит? Я не понимаю, почему ты себя ведешь как придурок? ЧТО У ТЕБЯ СЛУЧИЛОСЬ? — Он трясет меня за плечи. — Ты можешь сказать по-человечески?
— Антон, Ленка залетела, — тихо говорю я.
— Когда?
— Что ты спрашиваешь, откуда я знаю, когда? Сегодня сказала…
— Ну и…
— Это еще полбеды…
— В смысле?
— Вчера мне позвонила Ритка и объявила, что больна… короче, заразилась трипаком…
— От тебя?
— Я чо, знаю?
— Ну, а у тебя есть какие-то признаки?
— В том-то и дело, что нет… пока. А может, и вообще нет.
— Тогда шли ее, она тебя на бабки разводит!
— Думаешь? А если не разводит?
— Пойдешь лечиться, тоже мне, бином Ньютона! — Антон сплевывает себе под ноги. — Ты из-за этого бычку устроил?
— Просто навалилось все разом. Одна проблема сменяет другую. Лечиться я пойду, но с залетом Ленки это как связано? Ленка же упертая, на аборт не пойдет. А какая беременность с триппером?
— Послушай, Дрон, чо ты горячку порешь? Может, нет тебя никакого трипака?
— А если есть? — с надрывом говорю я.
— Ну, даже если ты попал, признаёшься Ленке.
— Как я ей признаюсь, ты чего, сдурел? — я кручу пальцем у виска.
— Ну или не признаешься. Она все равно потом сама узнает, когда анализы пойдет сдавать.
— И чего?
— И пошлет тебя. Ты же сам говорил, что хочешь бросить обеих. Вот тебе хороший повод, гы-гы-гы. А трипак — он как насморк, у меня тоже был.
— Тебе легко стебаться.
— Дрон, а тебе сложно? Ты все равно попал. Я тебя предупреждал, что получится что-то вроде этой истории. Тем более ты же у нас весь в рок-н-ролле: нюхать кокос с незнакомцами, спать с армией телок одновременно, трахаться без гондонов. Еще винтиться начни — будет фулл-хауз, может, гепатит подхватишь. Или СПИД…
— Тьфу! — Я чувствую, как немеют ноги. — Типун тебе на язык!
— А чего типун? Ты реально когда-нибудь доиграешься, точно тебе говорю! Ты в последний год какой-то полетевший.
— Слушай, давай только без морали, а? Я у тебя совета спрашиваю как у друга, а мораль в другом месте послушаю. На работе, например.
— Ну какой я тебе могу дать совет, брат? В любом случае, как бы ты ни бегал — с Риткой все закончено. Кстати, корпоратив тоже слетает?
— Нет вроде. Она сказала, чтобы я не волновался, на лекарства заработает.
— И то хорошо. Кстати, дай ей денег, подари чего-нибудь. А с Ленкой… Она все равно рано или поздно узнает.
— Поздно. У женщин это не сразу проявляется. А она беременная уж не знаю сколько недель.
— Тогда сразу скажи, а то потом подляна получится с твоей стороны.
— Вот я тебе про это и говорю. Жалко Ленку, она, в общем, хорошая баба, не стоит ее так подставлять.
— Ты ее уже подставил!
— Сука ты бессердечная!
— Я еще и виноват! Дрон, иди к черту! Сначала спит с кем попало, потом от него телка залетает, а он такой благородный, не хочет ее так подставлять. Погоди, звонит кто-то. — Он достает вибрирующий мобильный и говорит: — Хорошо. Я понял. Скажите мне, где вы будете… Ребята сваливают. — Это уже мне. — Давай отойдем подальше от входа, а то опять начнется.
Мы сворачиваем за угол и оказываемся в подворотне. Закуриваем.
— Слушай, — я глубоко затягиваюсь. — А что если… если найти гинеколога… своего. Который ей скажет, что рожать нельзя ни при каких обстоятельствах — типа у нее какая-то болезнь…
— Триппер, например…
— Ну чего сразу триппер? Придатки или там бактерии в микрофлоре…
— Ты смотри, какой подкованный чувачок, а!
— В общем, типа, необходимо лечиться антибиотиками, а это повлияет на плод, поэтому нужно делать аборт и пить лекарства, а?
— Дрончик, ты в своем уме? Какой врач на это пойдет? А если она потом проконсультируется в другой клинике? Она же на врача уголовку навесит!
— Да ладно, я ее уболтаю, перееду к ней, никуда отходить не буду, пока она аборт не сделает, а потом все как-нибудь рассосется.
— Ты точно псих! Ты меня извини, конечно, но это полный финиш! — Антон качает головой. — Я тебя умоляю, включи голову!
— Ну а что мне делать? — Я в отчаянии кусаю губу. — Я попал, понимаешь? Мне даже посоветоваться не с кем. Хоть из города вали!
— Это повторение пройденного. Хотя… тоже вариант, кстати.
— Я хочу исчезнуть, понимаешь? — Я чувствую, что вот-вот расплачусь. Да что там — я уже плачу. — Я хочу… хочу потом появиться через год и все начать по новой. Когда об этой истории все забудут. А сейчас у меня уже психика не выдерживает, сам видишь, — Я вытираю лицо рукавом.
— Тихо, тихо! — Антон поворачивает меня спиной ко входу в подворотню. — Хватит реветь, как корова. Может, тебе и вправду уехать?
Мы молчим, не глядя друг на друга. Где-то взвывает сигнализация. У-а-у, у-а-у, у-а-у.
— В этот раз все сложнее, брат… — Я прислоняюсь к стене, задираю подбородок вверх и сглатываю слезы. — Я тебе наврал про триппер…
— Не понял!
— Рита сказала, она ВИЧ-инфицирована, — почти шепотом говорю я безо всякой подготовки, типа «я тебя прошу только не говорить никому, даже Ване» или «ты точно никому ни скажешь?». Меня колотит от страха, и, честно говоря, я даже не думаю о последствиях своего откровения.
— ВИЧ-инфицирована? — так же шепотом говорит Антон. — Ты в своем уме?
— Угу! — Я хлюпаю носом и быстро-быстро киваю. — Полный абзац. Я сегодня анализы сдал…
— И уже результаты есть?
— В среду…
— Ты знаешь… я когда вас с Решетниковой увидел на «Крыше», — на секунду он замолкает, — у меня появилось какое-то предчувствие. Она очень плохо выглядела. Бледная какая-то. Я еще подумал, может, освещение?
— Она мне всю неделю жаловалась на здоровье, мол, лимфы вздулись, а вчера сказала, что сдала анализы и… и… — Я закрываю лицо ладонями, потому что не могу больше говорить.
— Это точно не подстава? Она у тебя не брала денег, или машину чужую, ну или еще что-то?
— Неа-а-а, — мычу я, — я тоже сначала так подумал. Она у меня десятку занимала, а сегодня отдала…
— Какой кошмар! — Антон становится совершенно белым. — Я, я даже не знаю…
— Да ладно, брось! — честно говоря, меня слегка отпустило после того, как я поделился своей новостью. — С ней все понятно, со мной все понятно, остается только Ленка и наш ребенок…
— Лучше сказать ей, Андрюх! — Антон закуривает и сосредоточенно смотрит на уголек сигареты. — Сейчас сказать. Это будет честно.
— Я боюсь, — честно отвечаю я.
— Давай я скажу!
— Я тебя умоляю, не надо! Пожалуйста! Я же с тобой поделился как с самым близким другом!
— Хорошо-хорошо, не буду.
— Может, все-таки врача какого-нибудь порекомендуешь?
— Плохая комбинация. Это не по-человечески, Дрончик, — Антон замолкает.
Я смотрю в небо и думаю о том, что еще год назад мы с ним так же стояли вдвоем, прислонившись к теплой кирпичной кладке форта «Александр», отходя от ночного угара на «Фортданс»… Пять или шесть утра, на большую землю отплывали первые пароходы, кричали чайки, смеялись девушки, бухала музыка — и все было хорошо и легко. Впереди — экскурсия, которую я ему устроил, ночные вылазки в самые стремные закоулки моего родного города, новые знакомые, танцы и легкие наркотики, потом катания по Неве, Петергоф… Впереди — планы о создании группы, смене работы, гастролях. А главное, действующие лица сегодняшнего ужаса тогда еще не появились на горизонте.
— Тох, не молчи, я тебя умоляю! — снова начинаю хмыкать я. — Скажи что-нибудь!
— Ладно. — Антон вытаскивает телефон и начинает стучать по клавишам. — Я тебе зашлю визитную карточку человека, его Дима зовут. Может, он поможет. Но это дорого.
— Мне все равно, — безропотно отвечаю я. — Главное, чтобы она не надумала рожать.
— И никаких гарантий! Отправил. Завтра ему позвони, скажи, от меня.
— Хорошо. — Я достаю вибрирующий мобильный. «Отправлена визитная карточка. Принять?»
— Спасибо, тебе, брат! — Я сохраняю «визитку», убираю мобильный в карман и, не поднимая глаз на Антона, говорю: — Тох, ты меня не бросишь? Ну, в смысле мы будем общаться, когда у меня СПИД найдут?
— Еще не нашли.
— Неважно, Тох. Ты же понимаешь, что шансов нет! Тут без вариантов. У меня, кроме тебя и Ваньки, нет друзей. — Я сажусь на корточки, обессилев от рыданий.
— Так. Все-все, хорош! — Антон меня поднимает. — ВИЧ — это еще не СПИД. С ВИЧ люди живут долго. Вот Мэджик Джонсон например…
— Он баскетболист, у него здоровья много…
— А ты наркоман и алкоголик. — Он пытается меня развеселить. — И друзья у тебя такие же!
— Тох, Тох! — Я обнимаю его, утыкаясь головой в плечо. — Ты… ты мне как брат, даже больше…
— Брат, брат. Только я теперь с тобой из одной посуды пить не буду. И ночевать в одном доме тоже.
— Вот гад!
— А ты как хотел? — Мы снова обнимаемся. — Не переживай, вырулим!
— Никуда мы не вырулим, — улыбаюсь я сквозь слезы. — Ни-ку-да не вы-ру-лим…
— Посмотрим! — Антон кидает бычок в темноту. Кажется, он тоже понимает, что выруливать тут некуда. — Пошли обратно?
— Пошли. Все равно ничего больше не остается…
В ресторане больше не холодно, зато дико душно. Поскольку за наш столик рассчитались, мы остались без места и стоим у барной стойки в окружении каких-то иностранных пузанов с их непременными уложенными гелем редкими космами и белыми рубашками, расстегнутыми до пупа. Вокруг пузанов роятся молодые шлюшки и пожилые нимфоманки. Мы опрокидываем еще по сотке в полном молчании. Чего уж тут обсуждать…
Меня мутит. Глаза режет, тошнота волнами поднимается к горлу, голова начинает болеть. Бросив на стойку две тысячи, я предлагаю Антону валить отсюда.
— Поехали! — Антон смотрит на часы.
— Я только за Викой заеду.
— А где они?
— В «Баре 7».
— Ясно. — Я икаю. — Погнали такси ловить.
В проходе у раздевалки огромный мохнатый медведь (или бобер?) розового цвета предлагает всем проходящим мимо какой-то энергетик.
— Взбодрись, вся ночь впереди! — выкрикивает он. — Молодые люди, попробуйте новый энергетик!
— Спасибо, нам не надо, — на ходу отвечает Антон.
— В придачу к банке энергетического напитка — три презерватива. — Медведобобер хватает меня за локоть. — Мужчина, возьмите презервативы, они вашей даме очень понравятся, гы-гы-гы!
— Отъебись, медвед! — вырываюсь я.
— А чо сразу хамить-то? Или средства контрацепции не для вас? — огрызается этот урод.
— Чо ты сказал? — Я резко разворачиваюсь. — Ну-ка, повтори еще раз!
— Выпей энергетика и возьми презерватив, чувак! — ржет эта сволочь. — Вся ночь впереди!
— Где же ты раньше был? — Я с размаху бью кулаком прямо в нос медведу. Он делает шаг назад (видно, костюм смягчил удар), и я снова бью левой рукой в оскаленную улыбку. Пробив кулаком плюшевые зубы, попадаю во что-то жесткое — видимо, в голову. Медведа отбрасывает к стене, но он успевает ответить мне банкой энергетика в лоб. Язычок банки отлетает, высвобождая пенную струю коричневого цвета, заливающую меня с ног до головы. Я отскакиваю, вытираюсь рукавом, в это время из туалета выходит та самая розовая Галя и оказывается между нами:
— Bay! Это чего у вас тут за цирк?! - визжит она то ли от восторга, то ли от страха.
Я прищуриваюсь, фокусируя зрение, и выношу вперед правую руку таким образом, чтобы ударить мимо Галиного плеча прямо в рот зверю. Но попадаю точно в рожу Гале, невовремя шагнувшей в сторону. И Галя вместе со своими телефонами, сумкой и бокалом шампанского в руке падает навзничь. «Интересно, она и в туалет с бокалом ходила?» — успеваю подумать я. Воспользовавшись моим промахом, чудовище бросается на меня, валит на пол, и мы начинаем кататься, осыпая друг друга градом ударов. Медведу достается меньше — он ведь ряженый, а у меня уже кровь носом идет. Оказавшись внизу, я вижу, что Галя на подкосившихся ногах кое-как стоит, упершись в стену, и орет благим матом:
— Помогите! Бандиты! Помогите! Кто-нибудь!
Она запрокинула голову назад, чтобы сдержать кровь, хлещущую из носа и брови, вся ее косметика невероятно быстро размазалась и стало видно абсолютно белое лицо, искаженное болью и истерикой.
Все происходит настолько молниеносно. Что ни Антон, ни охрана не успевают среагировать на мою драку с монстром.
— На, сука, на, на! — ору я, усевшись верхом на медведа, и продолжая колотить ему в бубен. Медвед скидывает меня, прижимает собственной массой к полу и начинает бить своей плюшевой головой. Я закрываюсь руками. Наверное, это дико смешно — в жопу пьяный чувак, катающийся по полу в обнимку с мохнатой игрушкой. Битва с брендированным промо-зверем как иллюстрация конца человеческой цивилизации. Люди против брендов: осталось только трахнуть манекен в витрине ЦУМа…
В конце концов нас растаскивают охранники. Кто-то орет: «Вызывайте ментов!», кто-то наносит мне пару ощутимых ударов в печень… Антон хватает меня за шиворот и волоком тащит на улицу, а я упираюсь и ору:
— Пусти, я ща порву нахуй эту розовую пантеру!
ВТОРНИК
Всю ночь меня мучила бессонница. Я потел, ворочался, бегал в туалет. Те редкие моменты, когда мне удавалось уснуть, были похлеще потного бодрствования — во сне ко мне приходили Рита с рулем в руках, Лена с неестественным, огромным животом. Катя, одетая как секретарша крупного промышленника из рекламы дезодоранта «Axe», Всеславский, потрясающий моим неработающим диктофоном, промо-медвед, Антон с укоризненным лицом и даже медсестра, бравшая у меня анализы. Последняя почему-то сидела на потолке, укрывшись крыльями.
В общем, в восемь утра я окончательно проснулся. Во всем теле жуткая ломота и слабость. Общее состояние характеризовалось одним словом — подавленность. Сегодня еще это выступление на корпоративе… Надо как-то оживать. Я сунул ноги в тапочки и зашаркал к компьютеру. Думал сделать кофе, но желудок стало покалывать при одной только мысли об этом.
К десяти часам, обследовав четыре сайта, посвященных проблеме СПИДа, я обнаружил у себя почти все признаки заражения. По большому счету, каждый из них находил свое рациональное объяснение: белый язык объяснялся обилием алкоголя и сигарет, ломота в мышцах и щелканье в сустава — вчерашней дракой, слабость и отсутствие аппетита — бессонницей, бессонница, в свою очередь, — нервным напряжением. Даже увеличившиеся под мышками и в паху лимфоузлы я готов был списать на то, что натер их ежеминутными ощупываниями. Но что-то мне подсказывало, что одновременное появление таких симптомов — не случайность. Еще я дико потел, каждые полчаса бегал в душ, а после душа вертелся перед зеркалом в поисках пигментных пятен. Пятна пока не появлялись, равно как и температура — градусник упорно показывал 36,4-36,6, несмотря на то, что минут сорок я с ним практически не расставался.
Еще через час я узнал, что так быстро все признаки болезни не проявляются. Обычно это происходит через две-три недели после контакта, и даже наличие признаков не доказывает ничего, пока не готовы анализы. Проблема состояла в том, что определить, с кем и когда у меня был контакт, не представлялось возможным. Конечно, можно считать основной подозреваемой Риту, но круг девушек — потенциальных носителей ВИЧ, в моем понимании выглядел значительно шире.
Время, проведенное на форумах, где больные делятся своими историями, обогатило мою лексику такими терминами как «контактер с невыясненным статусом», «анализ ИФА», «экспресс-тест», «НИИ Пастера». Я узнал практически все способы заражения — от шприца до орального секса, прочел сотни две вопросов новичков, половину из которых мог бы задать сам. Попадались самые разные, от: «У меня был секс с проституткой, на мне было два презерватива, один из которых порвался, возможно ли заражение?» до совсем идиотских типа: «Я мастурбировал в озере — мог ли заразиться?». Но даже этот вопрос не показался мне смешным, я поймал себя на мысли, что начинаю втягиваться, что истории всех этих людей во многом перекликаются с моей собственной я начинаю жить их проблемами, вникаю в развитие болезни и… и привыкаю с этим жить. Пока я не залезал в темы форумов, где обсуждалась финальная стадия. Я еще надеялся на отрицательный результат анализа, да и, честно говоря, боялся. От выражения «финальная стадия», которую обитатели форумов использовали вместо слова «смерть», веяло еще большим ужасом.