— Пойди пойми их, — пространно замечаю я. Честно говоря, проблемы Вовы мне до фонаря. Я жду не дождусь, когда он закончит или напьется до мычания. Приносят мой салат, виски, воду и Вовины роллы. Вова снова кивает сам себе. Наливает еще бокал, просит принести новую бутылку и валит в туалет.
— Вы как хотите, а я сейчас пойду куплю наркотиков, — говорю я, глядя в потолок. — Легче удавиться, чем слушать это.
— Очень смешно, — меланхолично замечает Антон. — Лучше пойди и склей ему барменшу, а то он от нас не отстанет.
— Я только одного не понимаю, зачем вы его позвали? — обращаюсь я к друзьям.
— Не видишь — у парня проблемы! Бесчувственный ты олень, мы же с ним общаемся. Встретились выслушать друга, — говорит Ваня.
— Я с ним не общаюсь, — закуриваю я. — И уж тем более он мне не друг.
— Он мне высушил весь мозг, — замечает куда-то в сторону Антон (кажется, с момента моего появления он даже не поменял позы). - Я чего, должен его нытье один выслушивать? Нет уж, увольте!
— Хорошенькое дело, — вгрызаюсь я в курицу, — офигительное. Вы, значит, по каким-то своим мотивам решили сделать из себя жилетки, чтобы этот корпоративный самурай вам навзрыд выплакался. А я-то тут при чем? У меня на эту пургу времени нет. Лучше бы о наших делах поговорили.
— Чуваки, кто сегодня видел ролик на «Youtube», в котором менты вытащили из машины парня, обожравшегося бутиратами?
— Я, — поднимаю я руку вверх. — Он у меня на телефон закачан, показать?
— Антох, ты видел? — спрашивает Ванька. Антон отрицательно качает головой. Я достаю телефон и показываю сюжет. Менты снимали это видео прямо с мобильника: стоит чувак с совершенно окаменевшим лицом, неспособный даже говорить. На вопросы ментов отвечает неестественно писклявым голосом одно и то же: «Нихуя себе!». Менты отпускают едкие комментарии по поводу величины его зрачков, его танцев за рулем и прочего. Наконец чувак, видимо, вспоминает про танцпол, делает два-три неловких движения телом и кричит: «Опа-па-па-па!». Менты продолжают его подначивать таким же криком: «Опа-па-па!» и возгласами: «Смотри, смотри, он танцует!» Мы понимающе смеемся. Вообще, мне кажется, наркоманский юмор — наиболее тупой, но самый стебный.
— Кстати, какие новости из мира большого шоубиза? — спрашивает Антон после просмотра ролика.
— Неужели тебе это в самом деле небезразлично?
— Ладно, Дрончик, хватит кривляться, рассказывай! — Ваня начинает нетерпеливо постукивать пальцами по столу.
— Встречался сегодня с Петрушиным. Очень заинтересовался. Сказал, что звук подправить нужно кое-где и тексты. Но в целом он готов с нами работать.
— Он уже месяц готов, а воз и ныне там. — Антон опять отворачивается к окну.
— Да? — Я бросаю вилку. — Может, ты сам тогда займешься продвижением нашего диска? Оторвешь задницу от кресла и начнешь бегать по лейблам, продюсерам и так далее?
— «Если есть Интернет, нахуй нужен продюсер?», — меланхолично отвечает этот сноб. — Как поет КАЧ.
— Так займись Интернетом, если ты такой умный, — взрываюсь я, — или пиши такую же музыку, как КАЧ, тогда мне легче будет продвигать!
— Дрон, Дрон, не обращай на него внимания, я за тебя! — Ванька поднимает сжатую в кулак руку. — А чего с этим чуваком с «Полиграма»?
Ответить я не успеваю. Возвращается Вован.
— Только не спрашивай у него… — тихо говорит Антон.
— Вова, а к кому она ушла? — интересуюсь я, недослушав. Антон подпирает рукой голову и прикрывает глаза.
— К козлу одному… журналисту. — Вова свирепо вращает глазами. — Дешевому писаке из «Большого города». Колумнисту стодолларовому. Уроду, как и все журналисты.
— Э-э, полегче. Я, между прочим, тоже журналист. Они все разные, хотя есть среди них и уроды.
— Вот я и говорю, к уроду. Записку оставила: «С тобой скучно, прости». Сука! — Вова бухает кулаком по столу.
— Спокойно, спокойно, брат! — Ваня хватает его за локоть. — Все нормально, не кипятись.
— А я всегда говорил, что телки любят неформалов. — Я настолько разозлился, что настроен уничтожить этого Вову. — Диджеев, леваков, интернетчиков. Им нужна романтика, нужна игра, врубаешься? Чтобы была страсть, любовь, пряный запах измены и все такое. А какой с офисным рабом может быть роман? Ты должен быть интересным челом, а ты неинтересный, ты надежный, понимаешь?
— Тебе этого не понять. Ты же никого не любишь, просто всем мозги пудришь, а я Леру любил, — кажется, Вова начинает напиваться.
— Я не люблю?!
— Ребят, хорош, а? — примирительным тоном говорит Ваня. Антон, напротив, самоустранился и пишет эсэмэсок.
— Что значит — не люблю? В том-то и дело, что люблю. Когда у меня начинаются отношения с девушкой, я погружаюсь в нее, теряю сон, влюбляюсь одним словом. Даже когда…
— Даже когда девушек несколько, — включается Антон.
— Какая разница? — пожимаю плечами я.
— Началось… — Ваня встает и уходит.
«All I wanna do is have some fun before I die» начинает петь Sheryl Crow из колонок, висящих прямо надо мной.
— А у тебя что, много постоянных девушек? — вылупляется на меня Вова, что звучит в его исполнении как «А ты правда занимаешься оральным сексом с ежами?». Вероятно, его это настолько шокирует, что он даже снимает пиджак и перекидывает его через спинку кресла.
— У него их две, — кивает Антон. — Бизнесвумен и рекламщица-модель. Пробует себя в разных областях… и все такое.
— И давно? — Вова пытается налить вина в мой виски.
— Полгода уже. Две постоянных, не считая случайных контактов. А до этого было три, но никакой разницы. Две, или три, или четыре, — я перехватываю его руку с бутылкой и отставляю свой стакан.
— Гонишь, — неуверенно говорит Вова.
— Да, конечно. Гоню, понтуюсь, прогоняю левые телеги, или как там это у вас называется?
— Вы все еще трете за любовь? — осведомляется возвернувшийся Ваня.
— Прикинь, он полгода живет с двумя телками одновременно, — хлопает его по плечу Вова.
— Я в курсе. И до сих пор не спалился? Фантастика! Антоха, ты в курсе, что я его пару раз встречал в «Гудмане» с этой, как ее?…
— Леной, — смеюсь я.
— Точно. Сидит на костюме, на запонках, пьет вино, строит из себя менеджера, трет с ней за бизнес. Я как раз на ужин с коллегами приехал, а тут — он. Даже вначале не понял, что это наш Дрончик. Ты ей меня как представил? Для какой сети гипермаркетов я строю объекты?
— Для WalMart, брат. Я рассказываю ей, что работаю в WalMart.
— Так он же еще не вышел на рынок!
— Вот-вот выйдет. Об этом все газеты пишут. Раз в месяц. И так уже два года.
— Чистый жулик, — замечает Ваня.
— А я с ним в прошлые выходные висел на «Крыше» вместе с этой сексуально озабоченной нимфоманкой Решетниковой, — отзывается Антон, не отрываясь от своих эсэмэсок.
— А откуда ты знаешь, что она нимфоманка? — заливаюсь я хохотом. — Ты спал с ее собакой, и она тебе рассказала?
— Я так думаю. Скажи, пожалуйста, а зачем вы на любой вечеринке стараетесь трахнуться в туалете? Она думает, все топ-модели так себя ведут? Или это ты ей внушил, что в мире гламура все крутые промоутеры ведут себя именно так? Кстати, про какой клуб ты ей плел в тот раз? Тебя берут в долю в «Рай» или куда?
— В «Нефть», Антоша, в «Нефть». Я сказал ей, что открываю клуб «Нефть». При случае поддакни, если еще раз встретимся. — Ситуация забавляет меня до колик. Парни тоже от души ржут. Один Вова сидит с глупым лицом, глядя то на меня, то на Антона, то на Ваню. Но все-таки больше на меня.
— А… как тебе это удается? — Он икает.
— В нем умер актер, — замечает Антон.
— Просто девушки доверчивы по своей природе и не допускают, что все жаркие признания этого клоуна давно заучены им наизусть. Если что, он и гаишнику может прогнать неслабую телегу.
— Все зависит от того, как себя позиционировать, — резюмирую я. — И прекрати оскорблять моих девушек. У Лены, между прочим, высшее экономическое образование, а у Риты… у Риты хорошее портфолио, — ржу я.
— А ты не боишься, что они это… пробьют тебя? — вопросительно изгибает бровь Вова. Он близок к тотальной потере контроля. — Одна узнает, что никакой ты не бизнесмен, а вторая наведет справки и поймет, что твой клуб — полная лажа. А на самом деле ты обыкновенный журналист…
— Пробьют! — Я прикрываю лицо рукой. — Они чего, менты что ли? Вова, твоя ошибка в том, что ты пытаешься соответствовать стандарту менеджера среднего звена, однажды навязанному тебе непонятно кем. Телки любят фантазировать. Им не нужна правда, им нужна красивая история. Нужно больше фантазировать, понимаешь? Лена хочет выйти замуж за молодого симпатичного менеджера и уехать с ним в Америку — я дарю ей мечту. Рита хочет спать с известным промоутером — welcome! Все хотят игры и страсти. Я страстно играю, чувак. Страстно играю. А у страстного любовника могут быть любые хобби — своя хип-хоп-банда, суперпопулярная колонка в «Одиозном журнале». Я тот, кем люди хотят меня видеть, но кто я — знаю только я сам! — От этого пассажа я чуть слюной не подавился (красиво вышло, надо запомнить). - И потом, я не обыкновенный журналист, а талантливый! — Я поднимаю вверх указательный палец. — Твоя бывшая подруга ушла к журналисту, поэтому я прощаю тебе агрессию к нашему цеху.
— Невеста, а не подруга, — бычит Вова.
— Какая разница? Поиграл бы с ней. Начал бы книгу писать, увлек бы ее этой идеей. Ты не просто менеджер, ты еще и писатель, понимаешь? А там, глядишь, и правда книгу бы написал. Пишут же другие, чем ты хуже? — Я хлопаю его по плечу. Все хохочут. Краем глаза замечаю, как за столик у входа садятся две мои знакомые — Настя из «Conde Nast» и еще какая-то телка, «не помню, откуда помню». Судя по тому, как они осматривают ресторан, обе в жестком поиске.
— Поиграть! — Вова закуривает. — Тебе хорошо говорить. — Он поочередно обводит глазами Ваню и Антона. — Ему хорошо говорить, да? Он ведь не живет с двумя телками под одной крышей!
— Ты теперь тоже не живешь ни с кем под одной крышей. Так что попробуй, — заключаю я и встаю, чтобы двинуть в туалет.
— А если одна из них встретит тебя с другой? — делает Вова последнюю попытку расколоть меня. Видимо, он не верит рассказанному и считает, что его разводят.
— Главное, Вован, правильно выбирать локации. Например, ходить с одной девушкой только в рестораны, а с другой — только в клубы и кафе. И потом, «Постоянное чувство опасности» — мой псевдоним, чувак. Андрей «Постоянное чувство опасности» Миркин.
Вернувшись, я обнаруживаю, что вечеринка постепенно умирает. Вова сидит, обхватив голову руками, и канючит, Ванька откинулся на стуле и говорит по телефону.
— Не ты первый, не ты последний, дружище, — излагает Антон. — Не надо так концентрироваться на проблеме. Расслабься. В кино сходи. Или в клуб.
— Да не хочу я никуда ходить… тварь какая. Не… ты понимаешь, я, главное, уже родителям сказал… ы-ы-ы… кольца там… — Вова уже почти невменяем. Антон поднимает на меня молящие глаза… и я врубаюсь, что если сейчас Вову не отцепить, остаток вечера мы проведем в транспортировке тела домой и выслушивании по десятому кругу про кольца, родителей, тварей и так далее.
— Вован, а правда, что у сотрудников отдела продаж твоей компании есть штатная инструкция, согласно которой все, кто имеет дело с клиентами, обязаны держать на своих рабочих столах надкушенные шоколадные батончики? — стараюсь я сменить тему. — Или не правда?
— Надкушенные? Ну, я слышал, раньше такое было. Теперь-то, конечно, нет. — В глазах Вовы появляется что-то человеческое. Если вы хотите привести в чувство пьяного клерка, спросите его про работу. Только название родной компании способно вернуть его к жизни, из любого состояния. — Вообще-то на этапе выхода на рынок такое вполне могло быть. Для формирования уважения к собственному бренду. Или типа того. — Взгляд Вовы снова плывет.
— Уважение, лояльность, да? Это круто, чувак! Это реально круто! Вы же еще и собачьими кормами торгуете, так?
— И собачьими, и кошачьими… а вино еще есть! Да чем мы только не торгуем! — Вовин локоть соскальзывает со стола, опрокидывая бокал с вином.
«Relax, take it ea-a-a-sy», — поет из колонок Mika. Ваня продолжает говорить по телефону.
— А на столах у сотрудников, продающих эти корма, тоже должны находиться образцы продукции? Просто распечатанные или все-таки надкушенные?
— Да кто знает, что там у них стояло! — Моя шутка оказалась слишком тонкой для Вовы. — Вань, в натуре, хорош по телефону трещать, поговори с пацанами.
«Вот и до пацанов договорились, — думаю я, — интересно, когда? Минут через десять или позже?»
— Ну что, будем разъезжаться, — включается закончивший разговор Ваня. — Считаемся?
И тут Вова выдает. Ему даже десяти минут не потребовалось.
— А поедем в караоке, а? В «Кафку». Ща столик возьмем, попоем часик, а?
— Последний раз предложение «поехать в караоке» вкупе с «пацанами» я слышал полгода назад в «Галерее», — шепотом говорю я Антону. — С тех пор я туда не хожу. Спасибо тебе за вечер, брат.
— Я, что ли, его напоил? — шипит Антон.
— Ты сделал гораздо хуже. Ты пригласил сюда меня.
— Иди к черту, я сам не знаю, как мне отсюда свалить! Если ты такой умный, отцепи его.
— Э, в натуре, хорош шептаться! — разворачивается к нам Вован. — Короче, поехали, я проставляюсь. За начало холостой жизни. — Он закатывается пьяным смехом и поднимает правую руку. — Посчитайте нас!
— Вов, давай не сегодня, — пробует приструнить его купеческую удаль Антон.
— У меня завтра встреча в девять, я не могу, — категорично выступает Ванька.
Я понимаю, что никто из этих слюнтяев не способен разрешить ситуацию, и принимаю отчаянное, но верное решение. Отваливаю к столику со знакомыми девицами. Они пьют шампанское, едят сашими и глазеют по сторонам. Картина, в целом, типична.
— Здравствуйте, девушки, как складывается вечер? Давно не виделись! — Я целую обеих в щеки. — Настя, у тебя грустные глаза, ты меня расстраиваешь!
— Скучно, Андрюша, очень скучно, — откликается Настя. — Вот сидим с Машкой, допиваем шампанское и отчаливаем.
— Как-то безрадостно все у вас, — мажу я глазами по Маше. — Как-то сложно все.
— А у тебя есть предложения? — Настя делает глоток и прищуривается. — Это твоя компания, да? — указывает она на наш столик.
— Ага. Ничего интересного. Выгуливаем сына одного угольного олигарха (только между нами, окей?). Он желает в караоке ехать, а мы хотим домой, спать. — Я делаю унылые глаза. — Завтра нас снова ждут пыльные офисы столицы.
— У вас тоже ничего веселого, как я посмотрю. Город умер, если даже ты, Андрюшечка, едешь домой в столь ранний час.
— А что за сын? — оживляется Маша.
— Сын? — Я ухмыляюсь. — Сын на самом деле спит и видит, как очутиться за вашим столиком.
— Он же пьяный в хлам, — кривится Настя. — Сейчас начнутся слюнявые приставания.
— Я тебя умоляю, зайка! Я тебя умоляю! — Я обнимаю ее за плечи. — Какие приставания?! Скрасит ваше тоскливое одиночество, и все!
— В смысле? — не врубается Маша.
— В смысле счет оплатит. Или дальше куда пригласит.
— Я дальше никуда не поеду. Я поеду домой, — мотает головой Настя.
— Ну, и не поедем, так… потрещим. — Маша стучит пальчиками по бокалу. — Андрюш, он вообще нормальный? Ты его давно знаешь?
— Господи, да десять лет уже. Какой он нормальный? В пятницу развелся и собирается оставить бывшей жене папину квартиру на Комсомольском, а сам съехать в дом на Истру. Нормальные люди так поступают?! На черта нормальному человеку жить на Истре, я вас умоляю!
Глаза Маши загораются. Настя переводит взгляд на Вована, затем на меня.
— Маш, в принципе, можно еще по бокалу. Как думаешь?
— В принципе… — Она делает паузу. — А сколько сейчас времени?
— Какая разница, зайка? — Я беру в руки щипцы для льда и кидаю в Машкин бокал пару кубиков. — Relax, take it e-e-e-e-a-a-a-sy-y, para durirum daram dara…
— Ну ладно. Веди своего холостяка, — уголками губ улыбается Настя.
— Ты точно уверен, что тебе нужно домой? — интересуется Маша, поправляя под платьем бретельку бюстгальтера.
— К сожалению, зайка. К огромному сожалению, — я прикладываю руку к груди, картинно кланяюсь и скипаю обратно к нашему столику.
Там продолжается жаркая дискуссия по поводу скоропалительного расчета. Вова настаивает на продолжении праздника.
— Брат, — я встаю у него за спиной и кладу руки ему на плечи, — брат, я только что разговаривал с двумя телками. Не оборачивайся. Он все равно делает попытку обернуться, но я удерживаю его обеими руками.
— А… чо за телки-то? — мычит Вован. Антон и Ваня с надеждой смотрят на меня.
— Хорошие, Вова, хорошие. Одна из них на тебя запала. Вторая, в принципе, тоже не прочь. Пошли, познакомлю.
— Я не знаю. — Вова обмякает на стуле. — Неудобно как-то… Ты гонишь или серьезно говоришь?
— Вова, чего ты менжуешься, а? Ты человек, а не офисная мебель! Пошли со мной! — командным голосом говорю я ему прямо в ухо.
— Вован, телки нереальные, мне отсюда хорошо видно, — кивает Ваня.
— А одна из них работает в финансах «Nestle», я ее знаю, — подзуживает Антон.
— Вова, это шанс, который судьба посылает тебе в ответ на недостойное поведение твоей бывшей. Я тебя умоляю, не упусти его. Сделай это ради своей страны, чувак!
— Почему ради страны-то? — Вова все-таки оборачивается. — Страна-то тут причем?
— Присказка такая. — Я не даю ему опомниться, хватаю за плечи и тяну вверх. Вова встает, надевает пиджак и неуверенно тащится за мной.
Мы подходим к девушкам:
— А вот и мой грустный, но прекрасный друг, сударыни. Это Владимир. Тоже скучает. Девушки смеются.
— Володя, а вы о чем скучаете? — спрашивает его Маша.
— А давайте выпьем за скуку! — перехватывает инициативу Настя.
— А потом в караоке поедем, — выдавливает из себя этот пьяный баран. Кажется, все мои усилия пошли прахом, но неожиданно меня выручает Маша:
— А что? Я, например, очень люблю петь, — похоже, она готова отправиться даже в зал игровых автоматов.