Шерил отвернулась и сосредоточилась на том, что ей сказала Мэрилин.
– Я ударилась о дверь, – ответила она.
Ее голос был низким и гнусавым. Казалось, она все еще не оправилась от шока.
– Ты собираешься обращаться в полицию?
Она потрясла головой.
– Нет, конечно.
Хоби кивнул.
– А что произойдет, если ты нарушишь свое обещание?
– Я не знаю, – ответила она без всякого выражения.
– Твоя подруга Мэрилин умрет в страшных мучениях. Ты это понимаешь?
Он поднял крюк и подождал, пока Шерил на него посмотрит. Затем Хоби обошел письменный стол и встал за спиной Мэрилин. Левой рукой он отвел ее волосы в сторону. Его рука коснулась ее кожи. Она напряглась. Он провел по щеке Мэрилин кончиком крюка. Шерил слабо кивнула.
– Да, я понимаю, – сказала она.
Они должны были проделать все очень быстро – Шерил была в юбке и туфлях, но Честер оставался в трусах и футболке. Тони приказал им подождать за дверью, пока не пришел грузовой лифт, а потом вывел в коридор и посадил в лифт. Когда лифт спустился в гараж, Тони вышел первым и быстро огляделся по сторонам. Убедившись, что вокруг никого нет, Тони заставил Честера сесть на заднее сиденье, а Шерил посадил впереди, затем включил зажигание, закрыл двери и погнал автомобиль вперед.
Он знал две дюжины больниц на Манхэттене, и почти во всех имелись отделения «скорой помощи». Ему хотелось поехать подальше на север, может быть, в больницу «Гора Синай» на Сотой улице, поскольку так было бы безопаснее. Однако у них не хватало времени. Дорога туда и обратно займет час или даже больше. А он не мог потратить час. Поэтому он выбрал больницу «Сент-Винсент» на углу Одиннадцатой улицы и Седьмой авеню. «Беллвью» на углу Двадцать седьмой и Первой находилась еще ближе, но в ней всегда было полно полицейских. Тони не раз с ними сталкивался. Можно сказать, полицейские там поселились. Поэтому он остановил свой выбор на «Сент-Винсенте». Кроме того, он знал, что перед отделением экстренной медицинской помощи есть обширное свободное пространство, там, где Гринвич-авеню пересекает Седьмую. Он запомнил это место, когда они ловили секретаршу Костелло. Открытый участок, почти площадь. Они смогут издалека наблюдать, как она входит внутрь, и ему не придется подъезжать слишком близко к больнице.
Поездка заняла восемь минут. Тони остановился у обочины на западной стороне Седьмой авеню и щелкнул кнопкой разблокирования дверей.
– На выход, – приказал он.
Шерил распахнула дверцу и вышла на тротуар. Она немного постояла, не зная, куда идти, и после короткого колебания двинулась к перекрестку, не оборачиваясь. Тони наклонился назад, захлопнул дверцу и повернулся к Стоуну.
– Следи за ней, – сказал Тони.
Стоун не сводил глаз с Шерил. Загорелся красный свет, и машины остановились. Сквозь застилающий глаза туман он увидел, как она вышла на проезжую часть вместе с толпой. Шерил шла медленнее, чем остальные, шаркая в слишком больших туфлях. Одной рукой она прикрывала нос. Шерил оказалась на противоположной стороне только после того, как для машин загорелся зеленый свет. Одному нетерпеливому водителю пришлось ее объезжать. Она зашагала к входу в больницу и вскоре оказалась между машинами «скорой помощи», стоящими у входа. Шерил слегка задержалась у двойной двери из поцарапанного пластика, перед которой стояли три медсестры с сигаретами в руках. Она медленно прошла мимо них, даже не повернув в их сторону головы. Осторожно надавила на двери. Створки распахнулись, и Шерил оказалась внутри. Двери за ней закрылись.
– Ну, видел?
Стоун кивнул.
– Да, видел. Она внутри.
Тони посмотрел в зеркало заднего вида и выехал на дорогу. Он успел отъехать на сотню ярдов к югу, а Шерил стояла в очереди к стойке, мысленно повторяя указания, которые дала ей Мэрилин.
Они быстро доехали на такси от аэропорта Сент-Луиса до здания Национального архива, где Ричеру уже не раз доводилось бывать. Большинство его поездок, связанных с работой военного полицейского, предполагало посещения архивов для выяснения подробностей прошлой жизни подозреваемых. Но сейчас все будет иначе. Он войдет сюда как гражданское лицо. Совсем не то же самое, как в те дни, когда на нем была форма майора армии США. Ричер понимал, что теперь его задача намного усложнится.
Доступ к архивам контролировался служащими, расположившимися в вестибюле у самого входа. Технически архив являлся частью хранилища, к которому могли обращаться гражданские лица, но работающие здесь люди постарались сделать так, чтобы этот факт был скрыт от общественности. В прошлом Ричер без колебаний соглашался с подобным подходом. Военные отчеты могли быть слишком откровенными, их следовало читать и интерпретировать с учетом многих факторов. Он всегда радовался, что они оставались недоступными широкой публике. Но сейчас он сам стал гражданским лицом и не знал, чем все может закончиться. Здесь находились миллионы досье, собранных в дюжинах огромных хранилищ, и иногда приходилось ждать несколько дней или даже недель, прежде чем удавалось найти нужные документы, даже в тех случаях, когда персонал старался помочь. Или мастерски делал вид, что помогает. Ричер не раз видел, как это бывает, и наблюдал за происходящим с мрачной улыбкой.
Они остановились под жарким солнцем Миссури и, расплатившись с таксистом, договорились, как будут действовать дальше. Войдя внутрь, они увидели большое объявление: «Одно досье зараз». Встав в очередь к клерку, они стали ждать. Это была грузная женщина средних лет, одетая в форму мастер-сержанта. Ее обязанности состояли в том, чтобы заставить людей ждать, пока их пожелание не будет выполнено. После долгой паузы она выдала им два бланка и указала на карандаш, привязанный к стойке бечевкой.
Это были специальные формы с просьбой о доступе. Джоди написала, что ее фамилия Джейкоб, и затребовала всю доступную информацию на майора Джека Ричера, армия США, отдел криминальных расследований. Ричер взял у нее карандаш и написал, что хочет получить сведения о генерал-лейтенанте Леоне Джероме Гарбере. Он протянул заполненные бланки мастер-сержанту, которая посмотрела на них и положила в корзину с исходящими бумагами. Затем она позвонила в стоящий рядом с ее локтем колокольчик и погрузилась в работу. Идея состояла в том, что кто-то из рядовых услышит звонок, заберет бланки и начнет поиски.
– Кто сегодня руководит сменой? – спросил Ричер.
Это был прямой вопрос. Сержант попыталась найти способ не отвечать на него, но не сумела.
– Майор Теодор Конрад, – неохотно ответила она.
Ричер нахмурился. Конрад? Этого имени он не помнил.
– Вы не могли бы ему передать, что я хотел бы с ним кратко переговорить? И не могли бы вы доставить эти два досье в его кабинет?
Его слова были чем-то средним между вежливой просьбой и непроизнесенным приказом. Именно такой голос лучше всего подходил для общения с мастер-сержантами – в этом Ричер не раз убеждался на практике. Женщина взяла трубку и позвонила.
– Вам покажут, куда идти, – сказала она, явно удивленная тем, что Конрад согласился сделать им такое одолжение.
– В этом нет нужды, – сказал Ричер. – Я знаю, куда нужно идти. Мне уже доводилось здесь бывать.
Он повел Джоди вверх по лестнице к просторному кабинету на втором этаже. Майор Теодор Конрад в летней форме ждал их у двери. Его имя было написано на поливиниловой табличке над нагрудным карманом. Он выглядел дружелюбным, но не забывал о серьезности своей должности. Впрочем, ему было сорок пять лет – звание майора говорило о том, что он не слишком торопился в жизни. Ричер немного подождал, увидев рядового, который спешил к ним по коридору с двумя пухлыми папками в руках. Ричер мысленно улыбнулся. Их обслуживали по высшему разряду. Если эти люди захотят, они могут найти все, что требуется, достаточно быстро. Конрад взял папки и отпустил рядового.
– Так что же я могу для вас сделать? – спросил он.
Он выговаривал слова медленно, с характерным акцентом, похожим на тягучие воды Миссисипи. Впрочем, его улыбка располагала.
– Нам потребуется ваша помощь, майор, – ответил Ричер. – И мы надеемся, что после того, как вы просмотрите эти документы, вы нам в ней не откажете.
Конрад взглянул на папки, которые держал в руках, и пригласил их войти в его кабинет. Здесь было тихо и комфортно. Он предложил им сесть в кожаные кресла, а сам устроился за письменным столом, положил перед собой папки и открыл первую из них. Это было досье Леона. Он принялся быстро его просматривать.
Ему понадобилось десять минут, чтобы получить представление о документах. Ричер и Джоди сидели и смотрели в окно. Город жарился под белым солнцем. Конрад закончил чтение и взглянул на имена на бланках запросов. Потом посмотрел на посетителей.
– Два превосходных досье, – сказал он. – Они производят сильное впечатление. Я понял, что вы хотели этим сказать. Вы Джек Ричер, а вы миссис Джоди Джейкоб, которая упоминается в досье Леона Гарбера как Джоди Гарбер, его дочь. Верно?
Джоди кивнула и улыбнулась.
– Так я и подумал. И вы полагаете, что это даст вам более эффективный доступ к архивам?
Ричер серьезно покачал головой.
– Нам это и в голову не приходило. Мы прекрасно знаем, что все запросы выполняются с одинаковой быстротой и тщательностью.
Конрад улыбнулся, не выдержал и расхохотался.
– Вам удалось сохранить серьезное лицо, – сказал он. – Вы играете в покер? У вас наверняка неплохо бы получилось. Так чем я могу вам помочь?
– Нам нужна любая информация на Виктора Трумэна Хоби, – ответил Ричер.
– Вьетнам?
– Вы с ним знакомы? – удивился Ричер.
– Никогда о нем не слышал, – улыбнулся Конрад. – Но если его второе имя Трумэн, значит, он родился где-то между тысяча девятьсот сорок пятым и пятьдесят вторым годами, верно? Значит, он слишком молод для Кореи и слишком стар для Персидского залива.
Ричер кивнул. Ему начинал нравиться Теодор Конрад. Быстро соображает. Было бы любопытно взглянуть на его досье и выяснить, почему в возрасте сорока пяти лет он все еще майор и сидит в офисе.
– Мы будем работать здесь, – продолжал Конрад. – С радостью вам помогу.
Он поднял трубку и позвонил непосредственно в архив, минуя мастер-сержанта. Конрад подмигнул Ричеру, заказывая досье Хоби. Они сидели в доброжелательном молчании, когда ровно через пять минут им принесли досье.
– Оперативно, – заметила Джоди.
– На самом деле они немного задержались, – отозвался Конрад. – Представьте себе, как действует рядовой. Он слышит от меня фамилию Хоби и сразу бежит в секцию «Х», сравнивает инициалы, хватает папку и мчится сюда. Мои люди проходят соответствующую физическую подготовку, ведь они служат в армии, из чего следует, что каждый способен пробежать за пять минут около мили. И хотя архивы занимают много места, расстояние, которое необходимо преодолеть рядовому, чтобы переместиться в пространстве от своего поста до секции «Х», а оттуда до моего кабинета, заметно меньше мили, уж поверьте мне. Так что он немного запоздал. Подозреваю, что его задержала мастер-сержант, чтобы слегка меня позлить.
Папка с досье Виктора Хоби оказалась старой и потрескавшейся, к ней был приклеен листок, на котором от руки, аккуратным почерком, перечислялись все запросы на досье. Их оказалось два.
– Запросы делались по телефону, – пояснил Конрад. – В марте этого года звонил сам генерал Гарбер. Некто Костелло звонил сюда из Нью-Йорка в начале прошлой недели. Почему возник столь неожиданный интерес?
– Именно это нас и занимает, – ответил Ричер.
Досье солдата, побывавшего в сражениях, обычно бывает довольно толстым, в особенности если боевые действия проходили тридцать лет назад. За три десятка лет все донесения и отчеты заняли свои места. В папке Виктора Хоби было собрано два дюйма различных бумаг, и они с трудом помещались внутри. Папка напомнила Ричеру черный кожаный бумажник Костелло, который он видел в баре Ки-Уэста. Он придвинул свое кресло ближе к Джоди и к письменному столу Конрада. Майор положил папку перед ними и перевернул, словно предлагал знатокам редкие сокровища.
Мэрилин дала подруге предельно четкие указания, и Шерил выполнила их с предельной точностью. Первым делом она должна получить лечение. Шерил уселась на жестком пластиковом стуле возле стойки. Ей повезло: в этот день нагрузка на врачей в отделении экстренной помощи была небольшой, и уже через десять минут ее осматривала молодая женщина-врач, которая вполне могла быть ее дочерью.
– Как это произошло? – спросила врач.
– Я налетела на дверь, – ответила Шерил.
Врач отвела ее в дальний конец кабинета, положила на стол для осмотра и стала проверять рефлексы.
– На дверь? Вы уверены?
Шерил кивнула. Она решила придерживаться именно такой версии. Мэрилин очень ее об этом просила.
– Дверь была полуоткрыта, я ее не видела и резко повернулась.
Врач ничего не сказала и посветила фонариком сначала в левый глаз Шерил, потом в правый.
– Как у вас со зрением?
– Иногда все расплывается.
– Головная боль?
– Просто ужасная.
Врач немного помолчала, разглядывая бланк, на котором были записаны сведения о Шерил.
– Ладно, нужен рентген лицевых костей, но я бы также хотела сделать снимки черепа и компьютерную томографию. Нам необходимо выяснить, что произошло. У вас хорошая страховка, так что я попрошу хирурга сразу же вас осмотреть, ведь если вам потребуется серьезное лечение, то лучше с этим не тянуть, верно? Сейчас вам следует надеть халат и лечь. Потом я дам таблетку, чтобы у вас прошла головная боль.
Однако Шерил не забыла, что Мэрилин настаивала, чтобы она позвонила до того, как получит болеутоляющее: «Иначе все начнет расплываться и ты забудешь, что нужно сказать».
– Мне нужно позвонить, – с тревогой сказала Шерил.
– Если хотите, можете позвонить мужу, – предложила врач.
– Я не замужем. Речь идет об адвокате. Мне нужно позвонить адвокату моей подруги.
Врач посмотрела на нее и пожала плечами.
– Ладно, телефон в конце коридора. Только не задерживайтесь.
Шерил подошла к телефонам и попросила, чтобы ей разрешили позвонить за счет вызываемого лица, как ей посоветовала Мэрилин. Она назвала номер, который Мэрилин заставила ее запомнить. Трубку взяли после второго гудка.
– Форстер и Абельштейн, – произнес радостный голос. – Чем я могу вам помочь?
– Я звоню от имени мистера Честера Стоуна, – сказала Шерил. – Мне необходимо поговорить с его адвокатом.
– Значит, с самим мистером Форстером, – сообщил радостный голос. – Пожалуйста, подождите.
Пока Шерил слушала музыкальный отыгрыш, врач стояла в двадцати футах от нее, возле конторки, и тоже звонила по телефону. Но ее разговор не сопровождался музыкой. Врач набрала номер полицейского участка, отдел домашнего насилия.
– Больница «Сент-Винсент», – сказала врач. – У меня еще один случай для вас. Пациентка говорит, что случайно ударилась носом о дверь. Она даже не признает, что замужем, не говоря уже о том, что он ее бьет. Вы можете приехать и поговорить с ней в любое время.
Первым документом в папке оказалось заявление Виктора Хоби о вступлении в армию. Бумага, потемневшая на краях и ставшая ломкой от времени, была исписана тем же аккуратным почерком левши, который они видели в письмах Хоби домой. В заявлении говорилось об образовании Хоби и его желании стать пилотом вертолета, и больше в нем не нашлось ничего интересного. В общем, ничего выдающегося. Тем не менее на каждого такого добровольца находилось две дюжины других парней, которые покупали билет на автобус до Канады в один конец, так что армейские службы с радостью ухватились за Хоби и сразу же отправили его по врачам. Он без проблем прошел осмотр. Шесть футов один дюйм, сто семьдесят фунтов, прекрасное зрение, большой объем легких, никаких инфекционных заболеваний. Осмотр проходил в начале весны, и Ричер легко мог представить себе бледного после нью-йоркской зимы юношу, стоящего в одних трусах на голом деревянном полу, пока ему измеряют объем груди.
Следующим документом оказалась подорожная на проезд до Форт-Полка и копия приказа на прибытие туда в течение двух недель для прохождения пехотной подготовки. Ричер нашел записи относительно умения Хоби обращаться с оружием. У него были хорошие отметки, а в Полке их просто так никому не выставляли. В Диксе ставили высокую оценку, если тебе удавалось узнать винтовку с расстояния в десять шагов. В Полке такие оценки говорили о превосходной координации, хорошем мышечном контроле и немалом хладнокровии. Ричер не являлся экспертом по полетам, но не сомневался, что инструкторы не проявили большой радости, когда им пришлось отпустить такого способного стрелка в пилоты.
Здесь же были и другие подорожные, на сей раз в Форт-Уолтерс, Техас, где находилась армейская школа по обучению пилотов вертолетов. Ричер нашел документ, в котором говорилось, что Хоби отказался от месячного отпуска, чтобы побыстрее отправиться в школу. Чувствовалось, что поведение молодого солдата произвело положительное впечатление на его начальство. Вот человек, который хочет побыстрее добиться поставленной цели.
В Уолтерсе Хоби провел пять месяцев, о чем осталось немало самых разных документов. Обучение здесь было поставлено серьезно, как в колледже. Сначала Хоби проходил месячную предполетную подготовку с упором на физику и аэронавигацию – обучение шло в классах. Затем экзамен. Хоби сдал его с блеском. Ему пригодились математические способности, которые, как рассчитывал его отец, помогли бы ему стать хорошим бухгалтером. Он окончил первым в своем классе. Однако возник негативный отзыв относительно его отношения к работе. Какой-то офицер критиковал Хоби за то, что он пользовался услугами своих товарищей в обмен на помощь в учебе. Хоби помогал одноклассникам решать сложные уравнения, а они за это чистили ему сапоги. Ричер мысленно пожал плечами. Офицер был настоящей задницей. Хоби учился на пилота вертолета, а не на святого.