В вестибюле мехмата дежурили представители десятков вузов, готовых принять всех, кто сдал экзамены без троек. Или даже без двоек. В МГУ спрашивают строго: к его оценке можно добавить балл, а то и два. Я приглашениями не воспользовался: раз уж не попал в один из лучших вузов страны, родители уговорили учиться в родной Одессе.
Тогдашнее стояние у списка я вспомнил, увидев теленовости августа 2009 года. Списки принятых в студенты по результатам Единого Государственного Экзамена изучались столь же пристально. Только представителей родственных вузов не было: школьники подали копии документов сразу во все интересующие их места.
Эта возможность рекламируется как одно из важнейших достоинств ЕГЭ. Если критерии оценки всюду одни и те же, можно участвовать в конкурсах хоть во все вузы одновременно. В Соединённых Государствах Америки уже несколько десятилетий едва ли не каждый, кто хочет продолжить образование, рассылает результаты тестов по десяткам адресов.
Но невозможно учиться в нескольких вузах параллельно. Приходится отзывать документы из всех, кроме одного. И не обязательно — с наивысшим качеством обучения (я когда-то выбрал не лучший из доступных мне институтов по интересующим меня специальностям, а ближайший к дому).
Преподаватели, помещения, оборудование определяют, сколько студентов вуз может обучить с надлежащим качеством. Если в список принятых включить именно столько, скорее всего реальных студентов окажется куда меньше, и заметная часть преподавателей останется не у дел. Если же список составить с запасом, возможно, студентам придётся набиваться в аудитории в два-три слоя. С соответствующими возможностями усвоения знаний.
Разнобезобразным дипломостроительным акаде- миверситетам это не страшно. Знания студентов там никто не намерен поднимать выше плинтуса. Да и преподавателей соответствующей квалификации можно увольнять и набирать заново по мере колебаний числа студентов. Как бы оно ни изменилось после вывешивания предварительного списка, всегда можно подстроиться под изменившуюся конъюнктуру рынка. Зато действительно высшим учебным заведениям придётся несладко.
Места, откуда к нам пришёл ЕГЭ, защищаются от миграции абитуриентов в основном рыночными механизмами.
Обучение в тамошних вузах большей частью платное. Не каждому легко получить деньги у родителей, добыть кредит, отличиться ради стипендии... Переполнится аудитория — чуть подними цену, и лишние отсеются.
На рынке предложение в норме превышает спрос. Пропускная способность системы высшего образования больше потребностей как страны в целом, так и молодёжи в частности. Если часть выпускников не найдёт себе работу или часть вузов останется не у дел — это их частные проблемы: развитая экономика может растратить некоторую долю своих возможностей ради повышения суммарной эффективности.
Но плодить избыточных специалистов, не располагая мощной системой переобучения невостребованных, не просто аморально, а преступно безответственно: неиспользуемые возможности личности слишком часто оборачиваются против общества. Да и суммарная производительность нашей системы высшего образования в советское время подгонялась под фактические потребности страны, а в первые постсоветские годы упала куда ниже этих потребностей. Быстро нарастить её можно только ценой приглашения малоквалифицированных преподавателей. Неопытные абитуриенты вряд ли поймут возможности новых вузов — значит, могут остаться неучами не по своей вине.
Во всём мире рыночное обучение уже убедительно доказало отсутствие явных преимуществ перед системой, принятой у нас ещё в советское время и в общих чертах сохранённой по сей день. Очевидные достоинства учебного рынка уравновешены столь же очевидными недостатками. К чему же толкать наше образование всё дальше к чистому рынку? Куда лучше изыскать методы устранения ключевых дефектов нашей системы менее радикальные, нежели реформаторская гильотина.
А пока вчерашние школьники мечутся от списка к списку и судорожно решают, у какой alma mater — матери-кормилицы — грудь вкуснее. Они в этот момент в заметно лучшем положении, чем предшествующие поколения, вынужденные выбирать уже при подаче документов на вступительные экзамены. Но их удобство куплено ценой дезорганизации работы самих вузов и может в скором будущем обернуться очередным падением качества обучения. То есть ударит и по самим новоявленным студентам, и по всей нашей стране.
Первые защитные меры уже приняты. Документы разрешено подавать всего в пять вузов. Но пока неясно, как это проверить. То есть неприятностей ещё хватит. И разгребание всех гор мусора, связанных с ЕГЭ, ещё впереди.
Кем быть
Учиться надо не для диплома
Перед самым окончанием 2008—2009 учебного года по результатам проверки Рособрнадзора отозвана лицензия Московского института медико-социальной реабилитологии (МИМСР). У него не было договоров с медицинскими учреждениями, где студенты могли бы практиковаться, читального зала и даже каталога электронной библиотеки. Учебная база очевидным образом недостаточна для профессиональной подготовки. Но почему это не видели ещё при поступлении — если не сами абитуриенты, то хотя бы их родители, тратившие на обучение своих любимых детей в среднем по 80 тысяч рублей ежегодно?
Студенты и родители срочно попросили члена Общественной палаты знаменитого детского врача Леонида Михайловича Рошаля обеспечить перевод будущих коллег в Российский государственный медицинский университет (РГМУ — бывший Второй Московский государственный медицинский институт) имени Николая Ивановича Пирогова. Естественно, на платной основе. Но отчего дети не пошли сразу на той же основе в институт с вековой репутацией, а предпочли свежеоткрытую контору без элементарных условий для обучения?
В государственном вузе даже за немалую плату могут учиться только те, кто выдержит хотя бы элементарную вступительную проверку А частные предприятия готовы держать в своих стенах кого угодно, лишь бы за его счёт.
Ресурсы РГМУ не безграничны. Он может обучать без потери качества лишь строго определённое число студентов. Так что вряд ли в состоянии принять всех, кого МИМСР не доучил. Не говоря уж о неизбежной нестыковке учебных программ и — что куда важнее — уровня их усвоения. Даже при идеальных условиях студенты, избравшие столь нелепую alma mater, потеряют не меньше года. Ибо прельстились посулами заведения, способного предоставить разве что красивый бланк диплома, но не соответствующие ему знания.
МИМСР — далеко не единственный пример дип- ломопечатни. Даже вагоны метро увешаны рекламой предприятий, готовых быстро и вроде бы даже не слишком дорого увенчать любого заказчика лаврами специалиста по юриспруденции, деловой администрации, бухгалтерскому учёту...
Дело не только в качестве продукции, но и в ориентации бесчисленных университетов блоховодства, удостоверяющих наличие знаний, соответствующих потерянным деньгам и времени. С позиции нынешнего кризиса следует признать: студентам МИМСР ещё крупно повезло. Медицина востребована — и в любом обозримом будущем будет востребована. А каково юристам и бухгалтерам в одночасье обнаружить, сколь хрупка их экологическая ниша, сколь быстро она сжимается! Вряд ли в ближайшие годы вновь станут так же востребованы те, кого презрительно именуют офисным планктоном. Вдобавок кризис — следствие перекосов структуры экономических взаимодействий. Значит, неизбежны её перемены. Изрядной части людей, ещё недавно считавшихся необходимейшими на рынке, придётся переучиваться.
Если устаревшая специальность получена в достойном вузе — не всё потеряно. Высшее образование у нас пока не утратило принципы и методы, позволяющие формировать в сознании студентов цельную картину если не всего мира, то хотя бы профессионально важной его части. Навыки, полученные при построении частной картины, можно использовать и для её достройки на новых направлениях, востребованных при изменившихся условиях. Но если шёл в институт только за дипломом, а не за пониманием — учиться заново придётся в лучшем случае с нуля. А то и с отрицательного стартового уровня: технологии, применяемые дипломопечатателями, не хуже собственной интеллектуальной лености способны начисто отбить всякие зачатки способностей к обучению (не говоря уж о самообучении, жизненно необходимом любому специалисту в быстро меняющемся мире).
В России высшее образование — ещё и способ избежать срочной службы в вооружённых силах или хотя бы обеспечить себе более комфортные условия её прохождения. Реформа системы нашей общегосударственной самообороны, способная снять страх перед воинским служением, пока далека не только от завершения, но даже от внятного определения её планов. Страх перед «годом в сапогах» многие признают обоснованным. Но неужели лучше потерять пять-шесть лет за бессмысленной имитацией обучения? Да и риск погибнуть в банальной студенческой пьянке, неизбежной вследствие ощущения этой бессмысленности, не меньше, чем в казарме.
Учиться надо, когда сам чувствуешь необходимость получить достойную специальность. И качество обучения также должно быть достойным.
Достоинство учебного заведения не гарантируется даже государственным лицензированием. Ещё в советское время любой серьёзный специалист мог привести бесчисленные примеры вузов, ограничившихся дип- ломопечатанием. Невозможно переложить заботу о качестве собственного образования — так же, как и о выборе перспективного направления его — целиком на плечи доброго дядюшки со стороны (и даже на плечи родителей). Выбирать вуз — как и учиться в нём — надо осознанно.
Тем же, кто в одночасье оказался на улице по соседству с очередной утратившей лицензию академией за- боростроения, придётся повторять себе финальную фразу из анекдота, с незапамятных пор популярного на моей малой родине: видели очи, что покупали — ешьте, хоть повылазьте!
Таков краткий очерк обширной картины. Ещё увидимся.
НУРАЛИ ЛАТЫПОВ
Гражданину Президенту до востребования
Обращаюсь непосредственно к главе государства Дмитрию Анатольевичу Медведеву по поводу заседания Государственного Совета, посвящённого вопросам профессионально-технического образования в России.
Не скрою, многие озвученные там вещи меня лично потрясли. И, предваряя возможные возражения, заявляю, что имею полное право рассуждать на эту тему и кое-что рекомендовать первому лицу государства. У меня значительный педагогический стаж, за моей спиной три прекрасных университета: Новосибирский государственный со своей ФМШ, Ростовский и Московский имени Ломоносова, а также знакомство со многими другими вузами бывшего Советского Союза.
Итак, сама идея о том, что выдаётся слишком много дипломов о высшем образовании, правильная. Но именно в такой формулировке. Я считаю: если следовать максиме Козьмы Пруткова и «зрить в корень», более коренной является другая проблема. Мы плодим огромное количество специалистов с юридическим, политэкономическим, культурологическим и прочими видами образования, а вместо качественных инженеров развели приказчиков-менеджеров.
По числу кандидатов и докторов и вовсе случилось настоящее цунами. Невооружённым глазом советского кандидата наук вижу: сейчас это во многих случаях профанация — в первую очередь это касается области наук общественных и гуманитарных. Вот где сегодня легче всего втереть очки! Гораздо сложнее защитить туфтовую диссертацию по части физико- математической, химической, биологической и так далее.
Подавляющее число нынешних степеней, коими прикрываются иной раз весьма известные деятели, фальшивы. Выданы они вузами и академиями около- всяческих наук, то есть и действительны лишь для этих заведений. Липовые кандидаты и доктора прилепляются паразитами к вузам, к чиновничьим должностям, высасывают последние бюджетные соки.
Вот какую проблему в высшем образовании надо решать, а не опускать его до пределов ниже среднего. Но Фурсенко не способен эту проблему решить. Это задача не для пигмеев. Эта задача титанов. Нужен учёный с абсолютным авторитетом. В Азербайджане в своё время Алиев нашёл такого титана, и до своей смерти этот учёный успешно приводил в порядок и преподавательские кадры, и всю систему высшего образования Азербайджана.
Найдите такого у нас. Пусть он организует жёсткую переаттестацию кадров. Нет, по её итогам не надо дезавуировать «де юре» существующие учёные степени. Пусть таковые останутся их носителям на память. Но только те, кто переаттестацию прошёл, имеют право и на высокие зарплаты, и на высокие должности, на заведование кафедрой, ректорство и прочее.
А ещё обращаю Ваше внимание, господин Президент, как в современной России загнобили «технарей» сверху донизу. Физики у нас нынче в загоне. Лирики же — в неимоверной чести. Только одной лирикой страну не поднимешь! Хотя что касается гуманитарного развития, оно безусловно необходимо, и в первую очередь — тем же «технарям».
Недавно прошёл международный математический конгресс, где вручали премию Филдса, аналог Нобелевской премии в области математики, ещё одному нашему соотечественнику — Станиславу Смирнову, учёному, работающему в Швейцарии и не собирающемуся, к сожалению, возвращаться на Родину.
Кстати, не случайно, что упомянутый конгресс проходил именно в Индии. Там инженерное образование вообще престижно. А поглядеть, какое количество всевозможных конференций и форумов с помпой проходит в России? И всё крутится вокруг нефти, газа, телевидения, эстрады, менеджмента... Прошёл ли у нас в России за последние годы хоть один крупный международный конгресс в области технических наук или естественнонаучных дисциплин? Нет! Ни России это, видать, не нужно, ни зарубежным учёным стало совершенно не интересно ездить в Россию.
Мы изо всех сил пытаемся изобрести велосипед. В Советском Союзе была, например, такая система обучения: завод-ВТУЗ. Мои друзья учились в таком ВТУЗе при Россельмаше. Неделю работали квалифицированными рабочими на заводе, следующую неделю учились по вузовской программе. Почему же сейчас тот же ГАЗПРОМ, РОСНЕФТЬ не устроят каждый себе по ВТУЗу? Талантливые ребята из малообеспеченных семей, кому надо и заработать, и получить высшее образование, могут это сделать на таком заводе-ВТУЗе. Эту же систему можно организовать и в нашей аэрокосмической отрасли. А то уже не хватает высококвалифицированных рабочих, способных склепать корпуса космических кораблей.
Теперь что касается перевода преподавателей вузов в ПТУ. Я считаю, что это абсолютно искусственная и бесперспективная мера. Считаю, что надо дать карт-бланш выдающимся нашим техническим вузам — МИФИ, МФТИ, Бауманке и другим, дать им возможность учреждать и содержать технические и технологические лицеи и колледжи. Они сами подберут преподавателей, и это, смею вас заверить, будут учителя высочайшего уровня, способные подготовить мастеровитых людей. Таким вузам надо дать соответствующие бюджетные подряды на профессиональную достройку кадровой цепочки донизу.
Что же до сокращения числа преподавателей — опасаюсь, что наиболее ловкие вузовские приспособленцы вытолкают локтями всех компетентных очкариков. Школы и педвузы — наше главное провальное направление, и там недостаток профессиональных кадров. Туда надо переводить всех освободившихся творческих вузовских преподавателей с сохранением заработной платы. Может статься, хотя бы они сумеют компенсировать урон от ЕГЭ. Потому как детская игра в крестики и нолики добром для нашего образования, включая профессионально-техническое, не кончится.
Всё, что я сейчас изложил, может, и нескладно, но от чистого сердца. Готов помочь и холодным разумом, таковой тоже имеется.
Искренне Ваш, Нурали Латыпов
Аксиомы знания
Главное богатство каждой страны — люди, её населяющие. Со своими желаниями, потребностями, переживаниями. Каждый со своим умом.
Творческий потенциал страны — не просто сумма интеллектов всех людей. Общаясь, люди обмениваются сведениями, планами, идеями. Это приводит к появлению новых идей, изобретений, решений. Так наращивается интеллектуальный потенциал всего общества.
Столь прописные истины с весьма давних времён понятны подавляющему большинству. Скажем, принц Оранский, желая вознаградить жителей Лейдена за услуги, оказанные горожанами в войне за независимость, предложил им выбор: либо отмена налогов, либо основание в Лейдене университета. Ответ не заставил себя ждать: «Не заботьтесь о налогах, давайте университет». А, например, Генрих VIII — один из самых жестоких и кровавых королей Англии — был в то же время одним из первых в этой стране, кто оценил могущество знания. Когда советники предложили ему сократить расходы на университеты, он весьма дальновидно заметил: «Господа, мы с вами умрём, и наши косточки истлеют, а университеты будут управлять Англией. И неплохо управлять!»
Но начинать всё же надо с каждого отдельного человека, расширять его творческие и интеллектуальные возможности. С древних времен рассказывают о четырёх типах людей:
=> Тот, кто кое-что знает и знает, что знает, — мудрец: учись у него.
=> Тот, кто кое-что знает, но не знает, что знает, — спящий: разбуди его.
=> Тот, кто ничего не знает, но знает, что не знает, — открыт: научи его.
=> Тот, кто ничего не знает и не знает, что не знает, — глупец: избегай его.
Каковы основные черты знания, важные с точки зрения общества?
=> Знание непредсказуемо. Наряду с открытиями, на которые надеялись, всегда делались открытия, не предвидимые никем. И таких большинство.
=> Знание неограниченно. Исчерпались неоткрытые земли, исчерпываются ресурсы недр. Но «электрон так же неисчерпаем, как и атом». И знание позволяет собирать с прежних земель больший урожай, заменять истощённое сырьё...