И бесполезно сопротивляться, если ты вдруг попал в шестерни этой неукротимой машины. Героев-одиночек в реальной жизни не бывает. Можно спрятаться, переселиться в городскую канализацию, а по ночам выходить с обрезом, отстреливая одного за другим своих врагов, но это ни на грамм не прибавит в мире справедливости. Общество станет бороться с тобой, а не с ними, потому что тебя победить легче.
Гриша попытался продумать, что ему делать, когда кончатся деньги и придется возвращаться домой. Возможно, Ганс и Кича перебесятся, может, их отвлекут другие дела – мало ли у них дел?
Надежда, конечно, слабая. Если совсем прижмет, придется писать заявление в РУОП. Но если и там у них «свои ребята»... Лучше об этом не думать.
У входа в бар за шторами послышались громкие голоса. Гриша машинально опустил голову, чтобы скрыть лицо. В полутемное помещение вошли двое. Один – в длинном пижонском пальто и шляпе с чуть загнутыми полями. Другой – плотный, невысокий, с короткой стрижкой, внешностью и повадками смахивающий на хорька. На пальце он крутил ключи от машины.
– Девочки, добрый вечер! – сказал тот, что в шляпе.
Показалось, что голос откуда-то знаком. Оба вошедших обменивались с девушками пустыми репликами, негромко смеялись. Хорек назвал каждую по имени, поздоровался с барменом. Похоже, посетители их не интересовали. Гриша с облегчением перевел дыхание. Ложная тревога.
– Какими судьбами, Андрюша? – спросил бармен, затушив сигарету и заняв место у стойки.
– Все гостей встречаю, – ответил парень в шляпе, и вновь Гриша задумался, где он мог слышать этот голос.
– Самолет ждете?
– Ну не пароход же... Накрывай стол, нам тут еще долго сидеть.
В баре стало шумно, весело, словно подуло свежим ветром. Даже человек в берете проснулся и принялся таращиться на окружающих.
Посетители сели за стол, парень скинул шляпу. И тут Гриша узнал его. Не только узнал, но и вспомнил имя. Это был Андрей Андреевич Донской, тот самый человек, что встречал их с Алькой в «Золотом роднике».
Гриша заволновался. Сейчас был не самый лучший случай для знакомств, но другой вряд ли представится. Ему очень хотелось поговорить с этим человеком и выяснить наконец, чем закончилась история с безнадежным коматозником. Не только из-за любопытства перед почти мистической историей, но и для очистки совести. Ему надо было услышать, что все кончилось благополучно.
Официантка принесла ужин и крошечный графин с коньяком. Однако еда уже мало интересовала Гришу.
Он никак не мог решиться подойти. Эти ребята могут просто-напросто послать куда подальше, и будут совершенно правы.
Ну а если нет?
Рискнуть стоило, в любом случае Гриша ничего не терял. Он попытался прислушаться к разговору за соседним столиком, но ничего не разобрал.
Тем временем Донской попросил телефон. Официантка принесла ему радиотрубку из подсобки. Звонок адресовался, видимо, диспетчеру: Донской интересовался прибытием какого-то борта. Прозвучало слово «спецрейс», затем был упомянут Тунис. С каждой минутой становилось все интереснее.
Гриша выпил для храбрости рюмку коньяку и решился. Он поднялся и подошел к столику Донского. Тот посмотрел с некоторым удивлением.
– Добрый вечер, – непринужденно сказал Гриша. – Извините, что помешал, но очень хотелось бы знать, как здоровье нашего пациента.
– Вы о чем? – спросил Донской, зафиксировав каменное выражение лица.
– Кто это? – забеспокоился его приятель. – Ты его знаешь?
– Да нет... – ответил Донской, но затем в его глазах мелькнуло понимание, он вспомнил. – А-а, узнаю, узнаю... Надо же, какая странная встреча.
– Сам удивляюсь, – развел руками Григорий. – Так что с пациентом?
– Не извольте беспокоиться, – с готовностью ответил Донской. – Состояние тяжелое, но общий кризис миновал. Проводим интенсивную терапию.
Его попутчик настороженно переводил взгляд с одного на другого, не понимая, что происходит. Донской замолчал, выжидательно глядя на Григория.
– А если серьезно? – спросил тот.
– Я говорю совершенно серьезно. А что вы так беспокоитесь, он вам родственник? Могу передать ему привет.
Гриша почувствовал, что ведет себя глупо. Ничего они ему не скажут – первому встречному, пусть даже врачу. Он пробормотал извинения и поплелся за свой столик. Попытка познакомиться не удалась.
Донской с приятелем молча проводили его взглядами, затем начали о чем-то вполголоса переговариваться. Гриша вдруг заметил, что оба в упор смотрят на него.
– Садись к нам, парень! – позвал хорек. – Что ты там один...
– Простите... – Гриша подумал, что ему послышалось.
– Давай иди сюда.
Гриша поднялся и пошел, пытаясь понять, не разыгрывают ли его. Он сел, ему придвинули чистый бокал, налили пива.
– Тебя как зовут?
– Григорий.
– Вот это Костя, наш стоматолог, а я – Андрей. Можно на «ты».
– Я помню. Андрей Андреевич Донской.
– Надо же, какая память! Ну рассказывай, Гриша, как ты тут оказался? Встречаешь кого?
– Да нет, улетаю.
– На московском, что ли? – спросил Костя.
– Да. То есть нет, конечно, на питерском.
– Интересно, – подивился Донской. – А чего ночью-то?
– Ну... Так получилось.
– Странный какой-то, – усмехнулся Костя. – Ты, случайно, не шпион?
– Да нет, – улыбнулся Гриша. Улыбка вышла натянутой – новые знакомые чересчур активно интересовались его делами.
– Действительно, странно. – Донской наклонил голову, оценивающе посмотрел на Гришу. – С чего бы это простому доктору срываться ночью в Питер, да еще на полугрузовом транзитном рейсе. И вещей почти нет.
– Без ста грамм не разберемся, – махнул рукой Костя. – Ты пей пиво, не стесняйся.
– Спасибо, но я уже начал пить коньяк, – вежливо отказался Гриша.
– Еще лучше! Тащи сюда свой коньяк, я с тобой, за компанию...
– Еще что-нибудь? – спросила официантка, проходя мимо.
– Ага, – ответил Донской. – Тебя с твоей подружкой. Садитесь, украсьте наш суровый мужской круг.
Девушка посмотрела на часы, потом на бармена. Тот махнул рукой и снова уставился в телевизор.
– Ладно, – сказала девушка. – Все равно сегодня никого нет.
Гриша тоже украдкой посмотрел на часы. До самолета оставалось больше часа, спешить некуда. Он поковырял вилкой салат, выпил пару глотков соку. Спиртного больше не хотелось.
За столом повеяло духами – рядом уселись девушки. Костя засуетился с бутылками и стаканами.
– Когда еще посетитель вас обслужит? – сказал он. – Пользуйтесь случаем.
– Вы, насколько я понял, кого-то встречаете? – поинтересовался Гриша. И уточнил: – Кажется, из загранки?
– Да, из загранки, – нехотя согласился Донской.
– У них там плюс двадцать пять, – заметил Костя.
– На море хочется... – вздохнула официантка, безучастно глядя, как ей наливают вино.
– Можешь лететь обратным рейсом, – предложил стоматолог. – Мы все устроим, даже без визы. Там и море, и пальмы, и негры...
– А разве у нас международный аэропорт? – спросил Гриша.
– Для кого как... А ты все-таки зачем в Питер собрался среди ночи?
Гриша все-таки выпил полрюмки и решил, что теперь точно – хватит.
– Хочу поработать в лаборатории. Давно собирался, а тут случай представился. Я вещички быстро собрал – и вот...
– В лаборатории? – удивленно протянул Донской. – Ну и дела! Если «Cкорая помощь» теперь в лабораториях практикуется, то мне пора свой НИИ открывать.
– Да нет, «Cкорая» не практикуется. Я пишу работу, нужна практическая часть.
– Ах вот что... Ординатура?
– Нет, это уже пройденный этап.
– Ничего не понимаю. Если ты закончил ординатуру, то получил лицензию лечащего врача. Почему тогда работаешь в «Cкорой»?
– Там режим удобнее. Хватает времени писать.
– А не лучше тебе по специальности работать? И практическую мог бы на месте делать.
– Так ведь негде. Условия нужны, оборудование, препараты, консультанты.
– По какой теме твоя кандидатская?
– Ну, во-первых, докторская, – сказал Гриша, заметив, что обе девицы уже начали скучать. – А тема – вакцинации.
– Иммунолог, что ли? – заинтересовался Донской и даже отложил вилку.
– Да, – сказал Гриша и допил рюмку.
К нему возвращалась уверенность. Он был не один, он не боялся, что сейчас войдут Ганс с Кичей и сделают с ним что хотят. От новых знакомых исходило спокойствие и уверенность. Чувствовалось, они с подобными проблемами справились бы. Пожалуй, стоит спросить у них совета...
– Да, мир полон сюрпризов, – с чувством сказал Донской. Костя закивал – только он понял, что тот имел в виду. – Расскажи нам, Гриша, про свои вакцины. Что исследуешь?
– Грипп и ОРЗ. Но это моя вторая тема.
– На Нобелевскую метишь? – усмехнулся Донской. – А первая какая?
– Первая – медицинские лазеры. У вас нет закурить?
– Врачи не курят! – с укором заметил Донской.
– Только не в «Скорой».
– На. – Официантка протянула раскрытую пачку.
– Врачи не курят! – с укором заметил Донской.
– Только не в «Скорой».
– На. – Официантка протянула раскрытую пачку.
– И все же, Гриша, что ты так мечешься из крайности в крайность? То лазеры, теперь – грипп... Что-то не получается?
– Нет, все получается. Но развивать тему лазеров сложно. Нужна техника, нужны опыты. Техника дорогая, ученые мужи – косные. Деды-профессора шарахаются от новинок, как от дуста. Может, в будущем продолжу.
– Ну, знаешь... – с сомнением покачал головой Донской. – Ты фактически не тему сменил, а специальность. Все с нуля начал.
– Да нет, – пожал плечами Гриша. – Просто есть кое-какие мысли. Почему бы их не опробовать и не высказать? Я же не карьеру делаю, просто мне это интересно.
Подруга официантки демонстративно зевнула, но ни-кто не отреагировал.
– А про карьеру тоже не стоит забывать.
– Успеется.
– Отвяжись от парня, – сказал Костя. – Тебе коньяк налить?
– Не надо. И сам не пей, тебе еще машину вести.
– Так это утром!
– До утра так нарежешься, что рядом с грузом класть придется.
– Ты – главврач в «Золотом роднике»? – поинтересовался Гриша.
– Нет, я администратор. А что?
– Ничего, просто выглядишь молодо.
– Мы с тобой вроде одних лет. Я же не удивляюсь, что ты уже докторскую пишешь. Все-таки расскажи про свои лазеры. Что за резон?
– Обработка кроветворных клеток...
– Вера, а у тебя на зеленой юбке складки прострочены или просто заутюжены? – нарочито громко спросила официантка и с легким презрением посмотрела на мужчин.
– Не обращай на них внимания, – проворковал Костя, приобняв ее за талию. – Я вас буду развлекать. Значит, слушайте. Приходит один мужик домой, а в туалете кто-то на рояле играет...
– Так что там насчет кроветворных клеток? – напомнил Донской.
– Долго рассказывать суть... Это разработка для ослабленных детей до года. Вкратце – если «прогревать» инфракрасным лазером с определенной длиной волны стволовые клетки в позвоночнике, это стимулирует их работу. У младенца быстрее вырабатываются собственные антитела взамен материнских.
– Что-то новенькое.
– М-да... Один поляк описал эффект, а я доработал. Вернее, попытался доработать. Но так до конца и не доказал.
– Отчего же?
– Не хотят мои лазеры к детям допускать. Я ведь уже говорил, методика молодая, лазеры только сорок лет как изобрели, а в медицине они и того меньше. Все боятся излучения. Неизвестно, мол, что через двадцать лет будет – рак или еще хуже. А на взрослых испытывать смысла нет, у них свой иммунитет.
– Смысл-то есть... – туманно проговорил Донской, барабаня пальцами по столу. – Есть над чем подумать.
Григорий поднялся и попросил бармена сделать кофе. Тот выставил полную до краев чашку. Гриша присел у стойки, размешивая сахар. Вскоре Донской сел рядом.
– Все-таки темнишь ты, парень, – тихо сказал он.
Гриша молчал, продолжая помешивать кофе.
– А ну, выкладывай, что у тебя за проблемы!
– С чего ты решил, что у меня проблемы?
– Думаешь, незаметно? Вид у тебя какой-то придавленный. Суетишься, нервничаешь. На дверь то и дело смотришь, на часы...
– И что? Просто боюсь не успеть на самолет.
– В самом деле? А мне кажется, на питерский рейс ты точно не опоздаешь.
– Почему?
– Потому, что он по нечетным числам. А сегодня какое?
Донской тихо рассмеялся, затем похлопал Гришу по плечу.
– Ну, давай рассказывай.
Григорий думал с полминуты. Потом начал рассказывать. Донской слушал не перебивая. От столика доносились женский смех и голос уже пьяного Кости, но это не мешало рассказывать.
– Чьи они были? – спросил наконец Донской.
– Не знаю, не представились.
– Зря не спросил. Сейчас бы все одним звонком решили.
– Одним звонком? – не поверил Григорий.
– Ну, двумя или тремя – какая разница? Не такая уж большая проблема.
– Для меня – большая.
– А для меня – нет. – Донской повернулся к столику, позвал стоматолога. – Слышь, Костя, наш доктор, оказывается, от погони уходит.
– Я ж говорил – шпион! – заржал тот.
– Ты погоди гоготать. Он вез нам пациента, а какие-то быки на «Опеле» его подрезали. Теперь накатили и требуют платить за машину.
– А чьи они? – мигом посерьезнел Костя.
– Да вот неизвестно. В том-то и проблема.
– Не такая уж и проблема... – Костя взял со стола трубку телефона, начал набирать номер. Потом ему расхотелось, и он отдал трубку Донскому. – Поговори ты, а то от меня коньяком пахнет.
Донской отошел с телефоном за крайний столик. Гриша не мог знать, о чем он так долго говорил, хотя и пытался услышать. Потом Донской спросил у него адрес и повторил его в трубку. И наконец отложил ее.
– Ну все, – сказал он. – Выпей еще рюмочку на сон грядущий – и отправляйся домой отдыхать.
– А что там?
– А там все будет хорошо. Можешь поверить на слово, мы своих не подводим. Сдавай билет, садись на такси.
– Ты с ними договорился?
– Еще чего! Без меня договорятся. Ну, что застыл?
– А если?..
– Никаких «если». Сдавай билет, отправляйся домой. Спать небось хочешь.
Григорий все еще мялся. Донской едва ли не силком подтащил его к кассе, потом вывел на стоянку такси.
– Еще увидимся! – пообещал он и захлопнул за Гришей дверцу желтой «Волги» с шашечками.
* * *В тесном дворе громоздились бугры спящих автомобилей. Григорий расплатился с таксистом и медленно пошел к подъезду, поглядывая по сторонам.
Там что-то было не так. Гриша наконец понял – слишком много машин стояло у его подъезда. Одна, вторая, третья... И тут он увидел «Опель» с помятым боком.
Первым желанием было свистнуть таксисту, который разворачивался неподалеку, и умчаться обратно на аэровокзал. Но тут одна из машин мигнула фарами. Раздался щелчок открывающейся двери, в темноте обозначился силуэт человека.
– Вы – Григорий Пшеницын? – прозвучал незнакомый голос.
– Я, а что? – ответил Гриша, пытаясь рассмотреть незнакомца.
Тот не спеша приблизился. Невысокий, жилистый, лет сорока пяти. Быстрые внимательные глаза, способные жечь, как автоген. Короткая и по-военному простая стрижка, тонкая щеточка усов. Движения порывистые, но точные, как у хорошо налаженной машины.
– Моя фамилия – Павлов. Донской сказал, вам нужна помощь. Ваши знакомые уже там. – Коротким движением он указал в сторону подъезда. – Вы первым идите в квартиру, а я еще посмотрю, как они себя будут вести.
– Где они? В подъезде?
– Нет, конечно. Они у вас дома. Кстати, их трое, а не двое – еще один приехал вон на той машине. – Он кивнул в сторону полуспортивной иномарки, приткнувшейся к палисаднику. – Вы не бойтесь, идите. Я все буду держать под контролем.
Этот человек очень спокойно призывал не бояться, однако верилось с трудом. В доме трое боевиков, и неизвестно, что у них на уме. А тут какой-то неизвестный Павлов, который не достает тому же Гансу до подбородка.
– Может, вызвать милицию? – осторожно предложил Гриша. – На всякий случай...
– Милицию? – почему-то удивился Павлов. – Дело ваше, но... Я думал, вам нужна помощь. Вызывайте, но тогда я уеду.
– Нет, – сказал Гриша. – Я не буду никого вызывать.
Он вошел в подъезд. Павлов неслышно скользнул за ним. Дверь квартиры была полуоткрыта, доносились голоса, смех. Григорий собрался с духом и вошел внутрь.
Вся компания расположилась в комнате. Кича развалился на диване, задрав обутые ноги на журнальный столик. Ганс занял кресло. В углу сидел еще какой-то тип – жирный, как боров, с крошечными глазами. Он был одет в зеленый пиджак с блестками, делающий его похожим на конферансье.
Они пили водку и закусывали колбасой из Гришиного холодильника. На письменном столе стояла сковородка с остатками яичницы.
Все замолчали. Кича встретил Григория тяжелым, жгучим взглядом.
– Явился, мать твою, – процедил он, сплюнув сквозь зубы. – Мы что, по всему городу тебя должны искать?!
Ганс легко поднялся и мигом оказался рядом с Гришей, заставив его инстинктивно сделать пару шагов назад.
– Собирай шмотье, – скомандовал Кича. – Сейчас перевозим тебя в другую квартиру, эта остается нам. Грузила, вынимай свои бумажки, пусть подписывает. И паспорт на стол!
Боров закопошился, извлек из-под себя папку коричневой кожи, вжикнул «молнией».
– Иди сюда, – буркнул он. – Здесь и здесь распишись. Потом заполнишь бланк, напишешь заявление. Работай, короче.
Григорий не сдвинулся с места.
– Ты что, оглох, сука?! – взорвался Кича. – Бери ручку, пиши! Не доводи меня, и так довел!
Ганс схватил Григория за шиворот, с усилием толкнул к борову. Тот брезгливо отодвинулся, увидев, как Гриша упал на четвереньки.
Когда он поднялся, в дверях уже стоял Павлов.
– Быстренько встали, извинились и пошли отсюда вон, – спокойно и даже с ленцой проговорил он. Несмотря на расслабленную позу, казалось, что весь он словно состоит из туго скрученных пружин.
– Это что за чудо? – с неприязнью и удивлением проговорил Кича. Он даже встал и обошел Павлова с двух сторон. – Ты кто?