— Когда в последний раз кто-либо и где-либо видел Чарльза Коллинриджа?
— А почему… гм… Примерно с неделю назад, когда его увозили куда-то из дома.
— Кто с ним был?
— Сара Коллинридж.
— И…
— Шофер.
— А кто это был? Как фамилия этого шофера, Джонни?
— Разрази меня гром, если я его знаю. Никогда раньше не видел. Подожди, как добросовестный заместитель редактора, я до двух недель сохраняю мои пленки с записями передач вечерних новостей, так что эта запись все еще должна быть где-то здесь.
Немного порывшись возле видеомагнитофона, он нашел нужную кассету, вставил в магнитофон и прокрутил пленку немного вперед. Потом нажал кнопку ускоренного воспроизведения записи, и на экране телевизора замелькали кадры новостей прошлых дней.
— Стой! — крикнула Матти, заметив мелькнувшие кадры с Чарльзом Коллинриджем, скорчившимся на заднем сиденье уносящегося прочь автомобиля. — Открути немного назад!
В самых первых кадрах вечерней программы новостей дня они увидели вылетевшую из-за угла дома машину и мелькнувшее на какую-то секунду за ее лобовым стеклом лицо водителя.
Краевский успел нажать кнопку остановки кадра. Они сидели, завороженно глядя на лысоватого человека в очках.
— Кто же это, черт возьми? — пробормотал Краевский.
— Давай сначала подумаем, кто им не может быть, — предложила Матти. — Во-первых, это явно не правительственный шофер, потому что это не правительственная машина, к тому же тамошняя шоферская братия так любит потрепаться, что мы наверняка бы уже что-нибудь прослышали. И это не политический деятель, мы с тобой его сразу бы узнали…
Ее вдруг осенило, и она радостно захлопала в ладоши.
— Джонни, а куда они поехали?
— Во всяком случае, не на Даунинг-стрит, а также не в гостиницу или в какое-либо иное общественное место. — Он помолчал, продумывая другие варианты. — Полагаю, направились они в клинику.
— Точно! Этот человек из клиники, и если мы узнаем, кто он, то будем знать, где находится Чарльз!
— О'кей, похоже, мысль совсем не плохая. Ты настоящий Кларк Кент! Послушай, для начала я мог бы переснять его лицо с видеопленки и кое-кому показать это фото. Можно начать со старины Фредди — штатного фотографа нашей газеты. Он особенно хорош в данном случае не только потому, что у него отличная память на лица, но и потому, что он сам — бывший алкоголик, вылечившийся от этой беды несколько лет тому назад. Он все ещё, как в церковь, истово ходит в это общество анонимных алкоголиков, так что не исключено, что может подтолкнуть нас на правильный путь. Таких центров реабилитации алкоголиков не так уж много. Но, Матти, я все еще не могу согласиться с твоей гипотезой о заговоре. Все-таки более вероятно, что мы имеем дело со случайными совпадениями и стечением обстоятельств.
— Ты — циничная шельма. Что мне сделать, чтобы переубедить тебя?
— Подойди сюда и покажи, что у тебя действительно есть женская интуиция, — прорычал он.
Приблизительно в это же время в отдельном кабинете шикарного и дорогого ресторана в Уэст-Энде Лондона заключали друг друга в объятия, но торгашеского толка, Лэндлесс и Урхарт.
— Интересные настали времена, Френки, интересные времена, — задумчиво пробормотал Лэндлесс.
— По-моему, в Китае считается проклятием жить в интересные времена, — заметил Урхарт.
— Уверен, Коллинридж думает сейчас точно так же! — Лэндлесс разразился хриплым хохотом.
Не спеша он подлил себе в бокал коньяку, стряхнул с кончика толстой гаванской сигары пепел, после чего, будто решившись, обратился к своему гостю:
— Френки, я пригласил тебя сегодня вечером, чтобы задать один-единственный вопрос. Не собираюсь ходить вокруг да около и буду благодарен, если и ты будешь со мною абсолютно откровенен. Намереваешься ли ты выставить свою кандидатуру на пост лидера партии? — Сказав это, он вперился взглядом в глаза Урхарта, вызывая его на прямой разговор.
— Не могу пока этого сказать. Ситуация неясная, и сначала надо будет подождать, пока уляжется пыль…
— О'кей, Френки, повернем вопрос другим ребром. Хочешь ли ты стать лидером партии? Потому что если так, сынок, то я могу быть тебе очень полезен.
Урхарт ответил Лэндлессу таким же долгим взглядом, устремив его в глубины наполненных кровью глаз навыкате.
— Я этого очень, очень хочу.
Впервые он признался кому-то, кроме себя самого, в жгучем желании держать бразды такой власти. Он не видел нужды стесняться Лэндлесса, который и сам не скрывал собственных амбиций.
— Вот так-то лучше. Отсюда и будем танцевать. Скажу тебе, что завтра появится в газете «Телеграф». Это будет аналитическая статья нашего политического корреспондента Матти Сторин. Приятная блондинка с такими длинными ногами и большими голубыми глазами. Может, ты ее знаешь, Френки?
— Да, — задумчиво подтвердил Урхарт. — По службе, конечно, — поспешил добавить он, заметив по толстым губам своего компаньона, что тот собирается отпустить сальную шуточку. — Ко всему прочему, она еще и умница. Интересно, как она расценивает создавшуюся ситуацию.
— Она говорит, что предстоит открытая борьба за лидерство и что отставка Коллинриджа произошла так скоро и так неожиданно, что ни один из его потенциальных преемников не имел времени подготовить в свою пользу общественное мнение. Так что, делает она вывод, может случиться все, что угодно.
— Думаю, она права, — заметил Урхарт, — и это меня тоже беспокоит. Процедура выборов может занять меньше трех недель, тогда наилучших результатов добьются разные ловкачи, умеющие броско подать себя на телевидении. В таких состязаниях все зависит от направления течения: если оно совпадает с твоим, то быстро вынесет тебя к цели, а если не совпадает, то будь ты хоть трижды хорошим пловцом, все равно тебе тонуть.
— Каких именно броских ловкачей ты имеешь в виду?
— Да хотя бы того же Майкла Самюэля.
— Ммм… молодой, эффектный, принципиальный, похож на умника. Мне такие никогда не нравились. Ему не терпится во все вмешиваться и вообще хочется переделать весь мир. У него слишком большое самомнение, чтобы мне это нравилось, и совсем мало практического опыта для того, чтобы принимать смелые, но здравые решения.
— Так что будем делать? — спросил Урхарт.
Лэндлесс обхватил своими огромными ладонями бокал, раскрутил находившийся в нем темный напиток и ухмыльнулся.
— Течения меняют свое направление. Порой бывает, плывешь к берегу легко и быстро, все идет прекрасно, вот уже и до кромки пляжа рукой подать, и в следующее мгновение тебя вдруг отбрасывает в море…
Одним огромным глотком он проглотил то, что было в бокале, поднял над собой палец, заказывая вторую порцию, и, поелозив в кресле, устроил в нем поудобнее свою мощную тушу, прежде чем заговорить снова.
— Этим утром, Френки, я собрал в редакции газеты «Телеграф» небольшую группу людей, которым я могу доверять, и дал им задание обойти столько членов парламента от правящей партии, сколько они смогут разыскать в ближайшие двадцать четыре часа, и спросить, за кого они предполагают голосовать. В следующем номере газеты «Телеграф» они опубликуют результаты этого опроса, которые, могу тебе по секрету сказать, покажут, что с небольшим отрывом от остальных в этой гонке лидирует мистер Самюэль.
— Что? — в ужасе воскликнул Урхарт. — Откуда тебе это известно? Опрос еще не закончился…
— Френки, я знаю заранее, каковы будут его результаты, потому что я — издатель, хозяин этой чертовой газеты.
— Ты хочешь сказать, что фальсифицируешь их? Но почему в пользу Самюэля?
— Да потому, что, хотя в статье и будет сказано, что ты пользуешься определенной поддержкой у опрошенных, в настоящее время ты еще не можешь быть первым. Поскольку ты Главный Кнут, у тебя нет такой трибуны, с которой ты бы мог читать общественности свои проповеди, и если начнется общая свалка, то в суматохе тебя просто затопчут.
Урхарт не мог не согласиться, что положение члена, правительства, вынужденного в силу специфичности своей должности постоянно держаться в тени, действительно серьезно ослабляет его позицию.
— Итак, мы выталкиваем вперед мистера Самюэля, он с оглушительным ревом срывается со старта и вместо всеобщей свалки мы получаем цель, по которой начнут палить все остальные. Он будет поражен, через несколько недель обнаружив, как много у него в партии нехороших друзей, стремящихся сделать ему подножку. Ему придется обороняться. Плыть против течения.
Урхарт был изумлен четкой логикой рассуждений Лэндлесса. Он начал понемногу понимать секрет его поразительных успехов в мире бизнеса.
— Хорошо, но в этом чудесном плане я пока не вижу себя.
— Тебе предстоит разработать особый план привлечения внимания к своей личности. Твоя кандидатура должна привлекать коллег-членов парламента — и вместе с тем выгодно отличаться от кандидатур соперников.
— Хорошо, но в этом чудесном плане я пока не вижу себя.
— Тебе предстоит разработать особый план привлечения внимания к своей личности. Твоя кандидатура должна привлекать коллег-членов парламента — и вместе с тем выгодно отличаться от кандидатур соперников.
— А как это? — озадаченно спросил Урхарт.
— Очень просто, Френки! Ты должен представлять собой типичного компромиссного кандидата. Пока остальные ублюдки будут при всем честном народе шпиговать друг друга пулями и пырять ножами, ты спокойно пройдешь сквозь эту толпу, поскольку для любого из них будешь менее ненавидим, чем все остальные.
— На этом и были основаны тогда все надежды социал-демократов. Помнишь, как все было? Но, честно говоря, я не уверен, что с моей репутацией гожусь на роль компромиссного кандидата.
— Но социал-демократы не имели тогда моей поддержки, за ними не стояла вся армада моих газет. А у тебя она будет. Да, Френки, я согласен: риск довольно велик. Но ведь и награда тоже немалая!
— Что мне надо сделать?
— Уловить точный момент начала прилива, уловить абсолютно точно. Честно признаюсь, было бы у нас побольше времени, хотя бы на месяц, чтобы наши соперники уже устали, их корабли начали бы черпать воду бортами, всем они примелькались и надоели. Тогда-то дружно и мощно начнется в прессе кампания в поддержку твоего позднего и неожиданного вступления в гонку, которое добавит в нее элемент новизны и возбуждения. И тут, Френсис, вместе с приливной волной тебя понесет к желанному берегу.
Урхарт не преминул отметить про себя, что впервые Лэндлесс назвал его полное имя. Следовательно, предложение делалось абсолютно серьезное.
— Как я понял, ты считаешь, что желательно растянуть, хотя бы на немного, процедуру подготовки к выборам?
— А ты можешь сделать это?
— Организацией выборов занимается Хамфри Ньюландс, но в уставе партии есть пункт, по которому решение о конкретной дате проведения выборов принимает исключительно премьер-министр, он же, конечно, не сделает ничего, что помогло бы избранию лидером партии любимчика Тедди Уильямса. Так что, я думаю, открывается чертовски неплохой шанс.
Вторник, 26 октября
— Премьер-министр, после вчерашнего заявления у меня еще не было возможности поговорить с вами. Нет слов, чтобы выразить, как я ошеломлен и подавлен.
— Ты очень любезен, Френсис. Но давай обойдемся без выражений сочувствия. Я абсолютно доволен ситуацией. В любом случае, сегодня у меня уже есть немного времени для размышлений. Через двадцать минут должен подойти Хамфри Ньюландс, и мы обсудим, как приступить к процессу выборов, а потом я уеду, чтобы провести остаток дня с Чарльзом. Как замечательно иметь на это время! — воскликнул он.
К сильнейшему удивлению Урхарта, Коллинридж действительно чувствовал то, что говорил.
— Премьер-министр, похоже, вы не в таком настроении, когда человеку требуются плаксивые сантименты, так что я больше не буду тратить на них время. Но вы должны знать, как глубоко я огорчен. Вчера у меня было такое состояние, будто я… падал с неба — в буквальном смысле этого выражения. Но довольно! Надо смотреть вперед, а не назад. Мне кажется, в последние несколько месяцев некоторые из наших коллег сослужили вам плохую службу, не оказав должной поддержки. В связи с этим хотелось бы выяснить один вопрос. Вы уже сказали, что не будете поддерживать на выборах никакого конкретного кандидата, но я полагаю, что имеются те, в чьих руках вы не хотели бы видеть бразды руководства нашей партией. Учитывая нынешнее состояние дел, в настоящее время я не имею намерения выставлять свою кандидатуру. Так вот, я подумал, что, если вы пожелаете быть в курсе событий, я бы мог информировать вас о хитросплетениях в парламентской партийной группе. Знаю, что вы не собираетесь в них вмешиваться, но, может быть, это не помешает вам проявлять живой интерес…
Оба они знали, что и несостоявшийся лидер партии, все еще находясь у ее кормила, может оказать достаточно сильное влияние, контролируя настроения в парламентской группе. Это влияние осуществляется, в частности, через креатуры, которых со временем набирается больше чем достаточно, а также через использование такой приманки, как список представляемых к награждению — по традиции его составляет каждый премьер-министр перед выходом в отставку. Для многих ветеранов партии это последний шанс подняться над толпой заурядных парламентариев и заиметь наконец то социальное положение, о котором так долго мечтали их жены.
— Конечно, Френсис, я с тобой абсолютно согласен. — Было очевидно, что Коллинридж пребывал в благодушном настроении. — Премьер-министру положено быть в курсе происходящих событий. Как пришлось убедиться, очень легко оказаться в полной изоляции и даже не замечать того, что происходит буквально рядом с тобой. Думаю, что сэр Хамфри уже обзавелся своей сетью наблюдателей за настроениями в парламенте, так что я буду рад твоим советам. Как ты деликатно выразился, я буду проявлять живой интерес к тому, как станет решаться вопрос о моем преемнике. Кстати, как обстоят эти дела сейчас?
— Все только начинается, и пока трудно сказать что-либо определенное. Многие газеты предполагают, что предвыборная борьба пойдет по принципу открытых соревнований, в забеге может участвовать любой, и любой будет стремиться его возглавить. Я думаю, в принципе они правы, но полагаю, что, как только этот забег начнется, события начнут развиваться с головокружительной быстротой.
— Пока еще никто не вырвался вперед?
— Ну, есть один, стартовавший лучше других. Майкл Самюэль.
— Майкл! Почему?
— Дело в том, что, поскольку кросс будет нелегким, но очень напряженным, у его участников не останется времени на подготовку солидной аргументации и на инициативы по каким-либо серьезным вопросам. В этих обстоятельствах естественное преимущество будет на стороне тех, кто более удачно использует телевидение. Кроме того, за Майклом мощная и умелая поддержка Тедди и штаб-квартиры партии.
Лицо Коллинриджа потемнело.
— Да, конечно. Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Он помолчал, нервно постукивая пальцами по подлокотникам кресла, а потом заговорил снова — медленно, старательно подбирая слова.
— Френсис, я буду самым скрупулезным образом следить за тем, чтобы не оказывать поддержку никому из участников этого забега. В качестве своей единственной цели я буду считать обеспечение таких условий проведения выборов, при которых партия могла бы свободно решить, кого она хотела бы видеть своим лидером. Ты говоришь, есть опасение, что штаб-квартира партии будет слишком активно использовать свое влияние? Мне бы этого не хотелось. И я бы не сказал, что молодчики Тедди в последнее время показали себя в наилучшем виде. Сначала они провалили предвыборную кампанию, потом у них пошли все эти возмутительные утечки. Как мне сказали, вчера сведения о визите во дворец также вышли на открытую улицу через заднюю дверь дома на Смит-сквер.
Голос у него набирал жесткость.
— Я не могу этого простить, Френсис. Все члены кабинета, вступая в должность, клятвенно гарантировали мне возможность с достаточной мерой достоинства подать в отставку, но на деле я выглядел, как клоун в цирковом представлении. Я не позволю, чтобы штаб-квартира партии вмешивалась в ход предвыборной борьбы и оказывала влияние на ее результат!
Он нагнулся к Урхарту.
— Мне кажется, что ты не слишком любишь Тедди Уильямса, особенно после того, как он запросто разделался с твоими предложениями о перестановках в правительстве. Уверен, что ты тогда уже обо всем догадался.
Урхарт порадовался, что его догадки подтвердились. Теперь, когда придет Судный День, это оправдает многое из того, что он сделал в последнее время.
— Я могу быть уверенным, Френсис, что выборы будут проведены подобающим образом?
Урхарт мысленно ухмыльнулся. «Подобающим образом» с несомненностью означало, что Майкл Самюэль как следует прочувствует на себе мщение премьер-министра.
— Как и вы, я заинтересован лишь в том, чтобы выборы прошли на принципах честной игры. Ни вы, ни я не собираемся каким-либо образом вмешиваться в их ход, нельзя допустить никакого нарушения основ партийной демократии. Но меня тревожит, что сам процесс пойдет так стремительно, что у членов партии не останется времени для обдумывания и принятия взвешенного решения. В прошлом такие выборы проходили через какую-нибудь недельку — максимум десяток дней после принятия решения об их проведении. Тед Хит, например, был избран всего через пять дней после выхода в отставку Алека Дугласа Хьюма. Но ведь их уход тогда не был неожиданностью, люди имели возможность заранее все обдумать и сделать свой выбор без ненужной спешки и ажиотажа. В этот раз выборы состоятся в совершенно иных условиях. Боюсь, они могут пройти в жуткой горячке и обернуться чем-то вроде второго отделения циркового представления.