Конан и не думал, что все эти волнения вызваны поведением его и Брайера.
— Как могло распространиться так быстро сообщение о незначительном ограблении в храме божества, которое было здесь, в Хорайе? Как могло получиться, что солдаты решились на рейд в «Чёрной кошке»?
Но тут вояки дошли-таки до их стола. Офицер шагнул вперёд:
— Вы арестованы. Отдайте оружие и не пытайтесь сбежать.
Конан громко засмеялся и толкнул Брайера, который дремал, положив голову на край стола. Разбойник осоловело поднял голову и замигал.
— Солдат, — изрёк он заплетающимся языком. — Не мешай отдыхать. У тебя пре-е-красная форма, ты ведь не хочешь запачкать её своей кровью?
Из толпы донеслись смешки и одобрительные возгласы. Офицер покраснел и выхватил меч, однако левая рука Конана резко вылетела вперёд и сжала его запястье железными тисками. Капитан стражи попытался рывком высвободиться, но Конан его без усилий удержал, лишь усилив захват. Сам варвар оставался совершенно спокоен и расслаблен, просто мускулы предплечья и удерживающей руки немного выступили.
— Убить ублюдка, — процедил офицер сквозь стиснутые от боли зубы. — Это его разыскивают!
Конан вывернул запястье заносчивого офицера, и раздался сухой треск. Начальник отряда недоговорил, прервавшись болезненным криком. Варвар на секунду отпустил его и привстал, перегнулся через стол и теперь схватил его за плечо, одним взмахом отшвырнув мужчину куда-то к противоположной стене, рухнувшего с грохотом прямо у колен перепуганного толстяка-работорговца, Конан оглядел помещение. Солдаты и посетители смотрели, затаив дыхание. Варвар выглядел очень угрожающе: голубые глаза сверкали пугающим блеском, как северные снежные равнины, он оскалил зубы, как хищник, загнанный в угол. Гигантская ладонь варвара опустилась на рукоять меча. Возле него встал побледневший Брайер и вытащил один из метательных ножей. Он неуверенно озирался по сторонам, видимо, безуспешно пытался подсчитать солдат.
— Так, — тихо заговорил Конан, и это был тихий рык тигра, готового броситься в любое мгновение, — кто ещё хочет меня арестовать?
Стало абсолютно тихо. Солдаты, потеряв своего капитана, в нерешительности топтались на месте и не осмеливались бросить вызов взбешенному варвару.
— Тут до-обыча, — Брайер наклонился к сумке с книгами, но потерял равновесие и рухнул вниз. Конан подхватил его вместе с добычей и по освободившемуся, как по волшебству проходу, уверенно вышел из зала.
На улице их никто не преследовал и завернув за третий угол, Конан опустил Брайера и прислонил к стенке. Вор поначалу не двигался, а потом повернулся и сказал:
— Ещ-щё чуток…
Варвар сердито зарычал и толкнул его в рёбра:
— Вставай, ты, ни на что не годный мешок костей! Или тебя живьём сожрут собаки, которых пустили по нашему следу!
Брайер выкатил глаза и на миг призадумался. Потом произнёс:
— Ты за ш-ш-то на меня з-злишься?
— Это я-то злюсь? Ты, грязное отродье, почему не сказал мне, что за нами, по указке жрецов Ханумана, погонится рой ос из растревоженного улья?
Вор возмущенно поднялся с четверенек и был этим достижением чрезвычайно горд:
— Ну, знаешь, ты назвал меня мешком… этого, как его… Сам ул-литка! Да я с тобой… — но вдруг смолк и прислушался к звукам в отдалении.
Из-за какого-то дома выбежала пара десятков вооружённых людей. Брайер с Конаном молча переглянулись. Варвар схватил грабителя за шиворот и, бросив его через плечо, побежал по лабиринту тёмных улочек.
Через некоторое время Брайер заявил:
— Не на-до подска-аа-акивать, ты раз-зобьёшь меня на куски или я упа-аду, — и тут же упал прямо в грязную лужу посреди улицы. Он смотрел на варвара, который встал рядом, и ждал, когда ледяная вода очистит разум, затуманенный алкоголем. Наконец Брайер сел и чихнул, протёр глаза. Потом неуверенно встал, критически посмотрел на свою одежду, и ещё более критически — на Конана.
— Не-ет, — произнёс Брайер после, мысленно сравнив мускулы Конана и свои. — Думаю, я тебе все же не противник, тем более после выпивки…
Конан мрачно покачал головой:
— Покажи мне, что ты на самом деле украл.
Вор нахмурился и прохрипел:
— Пустяк. Пару книг, не интересных никому, кроме крыс.
Варвар мрачно усмехнулся:
— Ах, так это были обычные крысы! Те, кто назначил награду за нас и натравил тех псов, спущенных ночью по следу! И это всего лишь через несколько часов после того, как мы отняли у них их любимое лакомство?
Брайер пожал плечами.
— Ну, хорошо, посмотрим, — усмехнулся Конан, — из-за пары пергаментов голова ни у кого болеть не будет. — Конан взял мешок и стал вывалить его содержимое в лужу.
— Подожди! — запротестовал Брайер. Варвар вопросительно свёл брови. — Я должен это доставить, — изрёк умоляюще вор. — Как думаешь, на какие средства мы сегодня пили? На сбережённые с детства?
— Аванс, — произнёс Конан ошеломлённо. — Тебе кто-то дал аванс? — И от души расхохотался. — Кром! Это мог быть только блаженный! Почему же ты тогда рисковал в храме? Почему просто не сбежал?
Брайер нахмурился, но потом хитро ухмыльнулся:
— Это жалкие гроши, по сравнению с настоящей платой за доставку книг!
— Кром! — Конан перебросил мешок грабителю. — А сумеет нас этот некто укрыть, нежели свора солдат сможет нас нагнать?
Брайер смутился:
— Его нет в городе. Я должен доставить всё это в Драконовые горы.
Конан присвистнул:
— По шемитским равнинам с солдатами на пятах!
— Правильно. Но я подумал, что первую часть пути пройду с одним караваном, который идёт до Самарры… Но я не ожидал, что жрецы так быстро обнаружат, кто украл книги.
Варвар возразил:
— Караванные пути могут стеречь и постоянно обыскивать каждый воз, особенно, если ищут нечто очень ценное.
— Это так, — подтвердил вор. — Но только сам в одиночку через Шем я бы не смог пробраться. А если нанял бы проводника, то тот мог бы разузнать о награде.
Конан задумчиво улыбнулся:
— Это понятно, но я пришёл к выводу, что моя голова стала так же ценна, как и твоя. И когда необходимо исчезнуть, восток — такое же хорошее направление, как и все иные.
Лицо грабителя стало проясняться, Конан пытливо посмотрел на него:
— Думаешь, что мы уже достаточно сдружились, чтобы стать хорошими приятелями, и ты поделился со мной наградой?
Разбойник, для которого это был единственный шанс выжить, с восторгом согласился.
— Кром! Я согласен на хорошие приятельские отношения, и на то, что доведу тебя до Драконовых гор, — заявил Конан. — Так к чему дальнейшая болтовня? По пути к этому месту по нашему следу идет стая шакалов, и скоро рассвет, лишающий относительной невидимости. А нам, клянусь пупком Иштар, для дороги необходимо ещё раздобыть хороших коней. И тогда уж нас не догонит никто!
III
— Демоны тебя побери, — ругался Конан, — как долго ещё будем волочиться, петлять и блуждать?
— Уже близко, — успокаивал его Брайер. — Узнаю вершину того холма.
— Я тоже. Так как мы останавливались там вчера.
— Серьёзно? — смутился грабитель. — Это же на расстоянии вытянутой руки.
— На расстоянии моей руки находишься ты, — мрачно отрезал Конан. — И если твоя городская башка сверху не опознает, куда идти, я оттуда же отправлю тебя прямиком в ущелье, чтобы познакомить с падальщиками!
По Драконовым горам они бродили уже несколько дней. Вор, очевидно, не мог найти место встречи с заказчиком, и варвар понемногу начинал терять терпение.
— Ну, — рассудительно изрёк Брайер, — может быть, это и неплохая идея.
У Конана от такой дерзости захватило дыхание.
— Думаю, — быстро добавил вор, — подождать там, на горе, пока он сам нас не найдёт.
— Как долго? — ехидно спросил варвар. — До следующей недели? О, все дьяволы, я уже хотел развлекаться в Самарре!
— Что ты от меня хочешь? — взвыл разбойник. — Торжественной встречи и приветственных фанфар? Говорил же, что мой заказчик живёт скрытно.
— Ага. Укрываясь даже от собственных людей.
— Ха! Когда ему потребуется найти кого-то, то он отыщет нас и на другой стороне света.
— Хорошо, — Конан остановил коня. — Значит, даже в Самарре.
— Отлично, — ухмыльнулся Брайер и повернулся, чтобы насладиться выражением лица Конана, как вдруг конь под варваром беспокойно фыркнул и застыл на месте, пока Брайер нетерпеливо пришпоривал своего.
Конан спешился и замер с мечом в руке, настороженно прислушиваясь, как охотничий пёс, а затем бесшумно скрылся за скалистым утёсом. Брайер в это время нервно грыз усы, пока не решил тоже слезть с коня. Он взял обоих скакунов под уздцы и осторожно побрёл за Конаном.
Варвар оставил не более заметный след, чем порыв ветра, однако всё указывало, что одним из препятствий на его пути явились мелкие камушки, осыпающиеся сверху и оставляющие заметные бороздки. Лошади вначале немного упирались, но когда вступили на неустойчивый участок поверхности, послушно прошли по нему, будто понимая важность сохранения тишины, хотя их раздувающиеся ноздри и громкое прерывистое дыхание свидетельствовали об опасении перед падением.
Конан спешился и замер с мечом в руке, настороженно прислушиваясь, как охотничий пёс, а затем бесшумно скрылся за скалистым утёсом. Брайер в это время нервно грыз усы, пока не решил тоже слезть с коня. Он взял обоих скакунов под уздцы и осторожно побрёл за Конаном.
Варвар оставил не более заметный след, чем порыв ветра, однако всё указывало, что одним из препятствий на его пути явились мелкие камушки, осыпающиеся сверху и оставляющие заметные бороздки. Лошади вначале немного упирались, но когда вступили на неустойчивый участок поверхности, послушно прошли по нему, будто понимая важность сохранения тишины, хотя их раздувающиеся ноздри и громкое прерывистое дыхание свидетельствовали об опасении перед падением.
Вниз они спустились без труда, хотя и уступили дорогу нескольким выскочившим камням. У подножия склона Брайер продрался через заросли кустарников и, наконец, увидел ушедшего вперёд Конана. Варвар неподвижно стоял на поляне, окружённой густыми зарослями кустарников, и взирал на небольшую коническую пирамиду, сложенную в центре.
— Митра, храни нас, — вздохнул Брайер.
Пирамида была сформирована из человеческих черепов и окружена валом костей. А кольцо вокруг пирамиды образовывали свежие людские останки в различных стадиях разложения. Руки и ноги были отделены от трупов, на отсечённых изувеченных головах застыли жуткие гримасы боли и предсмертного ужаса. Этот памятник или, возможно, алтарь, был одного роста с Конаном. Поляну окутывала, как покрывалом, неестественная тишина, словно останки несчастных жертв мешали некоему пугливому извращенцу шелохнуться и вздохнуть, даже ветра здесь не было.
Конечности были отсечены секирой или мечом, черепа выдраны или расплющены ударами палиц или камней. И части этого жуткого зрелища были рассажены на свои места явно с умыслом: всё лежало аккуратно и в соответствии с геометрией полянки, свидетельствуя о некоем замысле — недоступном, непостижимом плане, смысл которого не всякий разум обычного смертного смог бы понять. Это было нечто гораздо худшее, нежели остатки дикого пиршества каннибалов — результат осознанной практической деятельности рационального разума. Причина появления структур костей, сложенных в кошмарных сочетаниях, заставляла сомневаться, что они были творением человека.
Брайера охватила непроизвольная дрожь и, не будь необходимости ему сосредоточиться на удерживании на месте испуганных коней, сам бы от ужаса сбежал.
Конан все ещё стоял настороже с мечом в руке, словно ожидал нападения невидимого противника. Его напряжённая поза пугала Брайера ещё больше. Разбойник ощутил, что он тут оказался единственным слепцом, брошенным на произвол надвигающейся опасности, которую и звери, и северный варвар инстинктивно ощутили. Изо всех сил, на которые он только был способен, Брайер заставлял себя сохранять спокойствие. Хотя его спутник, как бык, охраняющий своё стадо, сохранял бдительность, не выказывая признаков страха.
Брайер, который сам уже многократно проливал кровь и о цене человеческой жизни много не думал, наконец понял, что увиденное ещё более странно, чем просто останки трупов. Гниющее мясо, которое местами все ещё удерживалось на некоторых костях, покрывалось тучами копошащихся насекомых. Требовалось ещё пара дней, чтобы всё было ободрано до последнего волоконца.
Но нечто, некая сила, вопреки течению естественного хода событий, препятствовала зверям и птицам проникнуть на поляну и сыграть свою роль в последнем действии истории несчастных жертв. Даже стервятники боялись залетать сюда — создания, привыкшие к смерти, и которых встречи с трупом не ввергали в ужас, а рассматривались как приглашение к накрытому столу.
Конан наконец повернулась к Брайеру и холодно спросил:
— Ты и твой заказчик знаете обо всём этом?
Разбойник решительно покачал головой и поспешно сказал:
— Не имел понятия!
— И паршивый слепой волк по запаху такое нашёл бы, будь у него логово поблизости! Так что поясни, с кем мы имеем тут дело.
— Не могу, — возразил разбойник, — я обещал. Знаешь, торговля.
— Ты у меня подавишься своим обещанием, паршивый верблюд! — варвар демонстративно указал на свой клинок. — Если из тебя немедля не высыплется всё, что знаешь — покатится ещё одна голова.
Брайер тяжко сглотнул, рассмотрев последствия обеих возможностей. На счастье, пока что происходящее избавило его от решения: с бороздки, оставленный его спуском сюда, донёсся звук падающих камней. Оба воина обменялись понимающими взглядами. Брайер с лошадьми быстро отошёл на одну сторону поляны, Конан — на другую. И оба укрылись в тени.
Раздался звук ломаемых веток, и из густых зарослей выскочила девушка, облачённая в лёгкую тунику, перепоясанную тонким серебряным пояском, а на ногах — ремешки-сандалии. Обнажённые руки опухли от царапин о колючки и шипы, одежда была разорвана в нескольких местах, открыв многое такое, что обычно от мужских взоров стараются скрыть. Чёрные волосы растрепались, несколько кругловатое лицо раскраснелось от напряжения. Её глаза дико вращались, бешеная беготня не стёрла с неё следы безрассудной паники.
Когда девушка увидела ужасные пирамиду на поляне, то закрыла глаза руками и с безграничным отчаянием громко воскликнула. И уже попятилась назад, когда её остановил спокойный голос Конана:
— Погоди, крошка. Не то можешь попасть к тому, от кого убегала.
Варвар выступил из кустов, воплощая спокойствие, уверенность, силу и надёжность. Девочка споткнулась и бросилась в его руки:
— Боги! Помогите мне! Надо бежать, если вам дорога жизнь!
Конан схватил её и, утешая, прижал к своей могучей груди:
— Что нам сделать сначала? Кром, срублю башку той твари, от которой ты убегаешь и из-за которой готова свернуть себе шею в этих сказах.
Та прижалась к нему еще крепче, ища утешения и безопасности:
— Если бы ты его знал! Он же… Он же…
— Бессмертный? — саркастически вопросил Конан.
— Да, — подтвердила девушка. — Убегай и возьми меня с собой, буду служить вам. Исполню всё…
— Так, сначала прекрати трястись от страха и скажи мне своё имя, — обратился Конан и обжигающим взглядом окинул Брайера, поникшего от его взора.
— Амира, — пискнула девчушка, непрерывно оглядываясь за спину, дрожа от ожидания, что вновь увидит ужас, от которого бежала.
— Бежать не будем, — заявил варвар.
— Он достанет нас, если потребуется, и в Самарре? — переспросил киммериец вора, который выбрался из-за укрытия защищающей тени.
Девушка повернулась к нему и застыла, а вновь посмотрев на Конана, глядела уже холодно и отчужденно, и даже отступила на шаг.
— Вы, — произнесла с гордостью пумы, безнадежно загнанной в угол стаей гиен, — вы ему тоже принадлежите. Хорошо, — вскинула она руки в знак покорности. — Я ваша.
— Что ты себе напридумывала? — отозвался Конан. — Ты свободна. Иди, куда хочешь. Но пока что советую остаться с нами. И не могла бы ты нам рассказать нечто о том, кто идёт сюда по твоим стопам?
— Он, — указала та подбородком на Брайера. — Он знает.
— Колдун держит пару рабов для работы и девок для забавы, — нехотя ответил разбойник, — но об этих зверствах при мне не упоминал. Сомневаюсь, чтобы он с этим имел нечто общее. Он же учёный.
— Учёный, — сплюнула девушка. — Взгляни, что он изучает! Людей! Это, — она указала на пирамиду, — его труды — материалы и результаты. Он ищет проклятых знаний, которые позволили бы ему жить вечно. Выискивает способ, как призвать и подчинить демонов настолько мощных, что даже само только знание об их существовании отнесено к запретным наукам. К тому же, чтобы те действительно чему-нибудь дельному научили, например, как правильно что-то излечить, использовал нас — рабов, которых ему доставляют со всех уголков света. Он кормил демонов нашей кровью и страданиями. Поначалу мы ему служим для потехи и услады, удовлетворения его желаний и аппетитов, столь же извращенных и порочных, как и заклинания, прочтённые им в древних свитках. Когда же он пресыщался и уставал, то жертвовал нами, а останки укладывал здесь, на этом проклятом месте.
— Митра, — проронил побледневший Брайер. — Не знал, что он такой, — развёл руками грабитель. — Платил он щедро…
— Деньги для него значения не имеют, — заявила Амира.
— Что ты ему нёс? — спросил варвар Брайера, и в его голосе звучали отзвуки надвигающейся бури.
— Секрет жрецов Ханумана, — опустил плечи поникший вор. — Фрагменты и копии древних свитков. Колдун сказал, что в них хранятся знания колдунов Антлантиды.
— Иштар, охрани нас! — выкрикнула в ужасе девушка. — Он постоянно говорил об этих свитках. Безмерно их жаждал. С их помощью он надеялся завершить свою работу, — выдохнула она и рухнула на землю без чувств. Оба мужчины посмотрели в направлении её последнего взора.