– На третий день боев, когда роты пошли брать здания, чеченцы вывесили белые флаги. А вдруг обман или ловушка? Я как раз привез боеприпасы. Наши начали по ним стрелять для пробы – они в ответ, значит, не собирались сдаваться. Комбат приказал пленных не брать…
«Первоклашки рисуют убитых русских…»
– В подвалах мирных жителей мы вообще никого не видели… Раньше встречали, все женщины говорили, что им надоела война. А фотографии увидим в домах – из мужчин одни боевики в семьях. В одной школе видел детские рисунки. Первоклашки рисуют про войну, как чеченцы русских убивают…
«Не успеваешь испугаться…»
– У нас в роте за все время боев за Грозный вообще ни одного убитого не было. Раненых было много, меня вот осколком в ягодицу зацепило, Диму – в руку. А укомплектована рота была почти по штату – девяносто шесть человек, из них человек двадцать контрактников. Есть такие, кто вторую войну воюет, и даже четвертую…
– Раненых на «бэхе» (БМП. – В. К.) доставлял в санроту, оттуда их через десять минут вертолетом отправляли в Моздок. Тяжелораненых почти не было. Потери в основном от снайперов, гранатометчиков. У нас снайперы хорошо действовали, их специально обучали во Владикавказе.
– Самые тяжелые минуты? Ни разу не думал, что мне сейчас страшно. Когда ранили, хотелось вернуться к ребятам. А так – азарт. Когда пристреляешься, то чувства страха нет…
– Когда едешь на «бэхе», то думаешь лишь о том, что сейчас надо скорость переключить, за поворотом добавить газу, чтобы быстрей проехать опасную зону. А когда приехал – уже и бояться нечего. Не успеваешь испугаться…
«Где эта улица…»
– В Грозном на улицах не дома, а груды кирпичей, как в Сталинграде. Помню только улицу Черноглазова, потому что я по ней ездил постоянно на «бэхе», боеприпасы возил. По мосту через Сунжу проезжал…
– Ни разу не пришло в голову узнать, как называется улица, на которой мы воюем. Да и какие там вывески… Сгорело все, что может гореть.
– Выстрелы и залпы были слышны все время. Духи не стреляли, только когда молились, полчаса в день, не больше…
– Я удивился за все время боев только один раз, когда увидел: внутренние войска идут в бой строем и возвращаются из него – тоже строем. Но туда шли сто пятьдесят человек, а обратно – пятьдесят.
«Будет надо – вернемся…»
Чувствуется, что парни за полгода войны и походов устали. Им нет и 20 лет, а глаза – как у много повидавших 50-летних мужиков.
– Ну а если жизнь так сложится, что через несколько лет в Чечне опять война?
– Домой хочется… Поработать бы, стрелять надоело. Но если будет надо – вернемся, – твердо ответили разведчики.
Газета «Нижегородский рабочий»
«…И такие оказались герои…»
Юрий Чердаков:
– Солдат пересилит и победит самого себя. Они все разные, но все равно самые лучшие. Даже с самым плохим нашим солдатом можно воевать. У меня были такие доходяги и такие оказались герои! Когда их не гнобят, не унижают, они героями становились. При этом их никто ничему не учил – ни в учебках, нигде.
Наш комбат Булавинцев никого не унижал. Ротный Новичков был порядочный мужик. Когда я в подвал запрыгнул со своими остатками и нас свои херачили, ротный Заврайский пошел ко мне на выручку со своими бойцами. Это мне о многом говорит. Хотя мог сам и не идти, только солдат отправить. Это меня поразило очень сильно. Он шел впереди роты, мне на помощь, моей похоронной команде. Он абсолютно порядочный мужик. Он пошел в реальный бой, на смерть…
Вячеслав Юдин, пулеметчик, рядовой:
– Булавинцев – это батя… Комбат, батяня. Мужик нормальный, таких еще поискать.
Если бы он отошел из кинотеатра – нам всем конец тогда бы был. Мы были в кольце. Мы уходили оттуда последние, меня два контрактника тащили…
Кинотеатр нельзя было сдавать, и командир полка это понимал. Мы кричали по рации Булавинцеву: «Бей из танка на четвертый этаж!» – это из дома напротив кинотеатра нас пулеметчики и снайпера прижали. Я когда забежал туда с пулеметом, приступок был у окна, а только встал за окно, по мне из «РПГ» – хлоп! Я падаю – опять хлоп! Пыль столбом, как из комнаты вылезать? Опять выстрел – хлоп! «Дам-ка я очередь в подвал из пулемета», – решил, отстрелялся, и меня контрактник, мужик из Тулы, хвать за ремень, я упал на кирпичи, к своим, и чувство было – как будто я дома…
Александр Шмелев:
– Помню я и другого офицера, командира взвода: у него зуб на зуб от страха не попадал…
Вся эта наша масса в бою была не нужна, нужны профессионалы. ГРУ? Я с ними сталкивался: только пальцы веером. Элементарный бой будущего мы проиграем. Нас даже турки уделают.
Артиллерия наша нам только вредила. У нас пять раненых от своих, это от огня соседнего полка. Наша артиллерия помогала тем, что она не работала, и на этом спасибо.
Вышел наш танк из развалин, а на него уже три заряда гранат летят, и он назад уезжает. Пушку поднял, выстрелил, а куда? Куда-нибудь на Терский хребет.
Юрий Чердаков:
– Почему я не знал о замысле командования? Каждый солдат должен знать свой маневр! «Мы тебе приказали, и вперед!» Но ты объясни и прикажи!
Боевики воевали минимальным количеством людей. Меня это всегда удивляло. Трое их удерживали наш взвод, а то и роту. Это результат нашего обучения. Они нас убивали, а мы их не могли достать…
«В глазах у нее – безумный страх…»
Александр Шмелев:
– Взяли мы с боем один дом, нашли там ящиков пять водки. После нас шестая рота пошла, водки уже не было, но им тоже хотелось выпить. В этом доме были мирные чеченцы, женщины, начали наших солдат оскорблять…
Прямо на площади Минутка была корреспондентка Си-эн-эн, из Франции, похожая на вьетнамку, с шикарным фотоаппаратом, и пьяная. Мы как раз распили бутылочку. Она нас снимает, а какой-то солдат пьяный подошел, еще хлебнул спиртика, и: «Ну-ка, иди сюда, сука, снимай нас!» Она так его испугалась, что у нее моча по джинсам потекла… Она снимает нас, а в глазах у нее – безумный страх.
Зачищаем квартал, сзади идет питерский СОБР. Они идут и сзади постреливают. Говорят мне: «Если у вас трофеи будут, мы у вас на водку поменяем». – «Вам не стыдно? Впереди идут мальчишки 18 лет, дети, а вы за ними, такие шкафы…» А мы уже выпили немного и пошли дальше. Как штык-нож найдем – они нам за него сразу бутылочку несут.
«Собровцы нас испугались…»
Юрий Чердаков:
– Мы идем по разбитой улице вдоль домов, нас немного, следом за нами ехал БТР, питерский спецназ. Два квартала прошли, эти собровцы за нами на БТР подъезжают, спрыгивает их командир, бородатый, здоровый, и говорит: «Вы сумасшедшие, мы за вами больше не пойдем», и по газам «бэтру». Они должны были проверять документы у оставшихся мирных жителей, а за нами оставались только трупы боевиков. Собровцы такие здоровяки, а у меня – доходяги-срочники, но озверевшие от страха: у них друзей убили, они всех метелят, кто высунется. Так эти собровцы нас испугались и уехали.
«Бог спас нас от греха…»
Александр Шмелев:
– Подвал в Грозном. Спустились – лампадка горит, тускло-тускло. Я зашел первым, Юра за мной. Первое движение – всех уничтожить, но мы остановились: дети, малыш за материну юбку держится. Бог нас спас от греха… Там кого только нет, и стар, и млад, русских было очень много.
Когда взяли нефтегазозавод, я в бухгалтерии посмотрел расчетные книжки 1985 года. Там зарплата у рабочих была 1600! Это в советские времена. Что им там не жилось? Это безумные какие-то зарплаты! Но фамилии в ведомостях русские и немецкие, чеченских – не было…
«Многих забыли…»
Евгений Ращупкин, командир взвода материального обеспечения 2-го мотострелкового батальона, прапорщик:
– Когда все стихло, приехала куча начальства. До этого их никого не было. Начали требовать, чтобы все шло по Уставу. А какой Устав, если солдат надо было сначала просто вытащить из развалин и отмыть. Человек сорок из батальона тогда увольнялись в запас, я повез их в Моздок. Были такие ребята, у которых дембель должен был быть еще в ноябре, но они оставались до конца штурма, в феврале уходили.
Наградных листов отправили очень много, замполит батальона это дело контролировал. Жаль, что не все получили награды, что-то забраковали буквально из-за запятых в наградных листах. Очень рад, что не остался без награды Алексей Носов – медаль Суворова. Хотя он достоин и большей награды. Командира полка Юдина и комбата Булавинцева представляли на звания Героя России – не дали. А ведь командир полка в этих боях не одну сотню солдатских жизней сохранил. Многих забыли и наград не дали… Думаю, что если бы тогда на площади Минутка был генерал Шаманов, то в полку наград было бы больше.
«Один жетон на шее болтался…»
Дмитрий Киреев, гвардии рядовой:
– Как был ранен в Грозном – я не помню. У меня была сильная травма головы. Очнулся в госпитале, абсолютно голый, без документов, один жетон на шее болтался.
Я служил при штабе первого батальона, специально для того, чтобы выписывать наградные листы на солдат и офицеров. Все это очень мне не нравилось. Мои ребята, с которыми я прослужил полтора года, в пехоте были на передовой, а я в тылу. Перевел меня в штаб майор Тыкин, когда узнал, что я умею пользоваться печатной машинкой и хорошо знаю раскладку. Когда пришел майор Сатаев, я у него просился обратно в пехоту. Но кто же будет печатать наградные листы? Так и прослужил при штабе до ранения.
«Самое страшное было – увидеть родителей…»
Вячеслав Юдин, пулеметчик, гвардии рядовой:
– Когда все закончилось – от усталости никаких чувств не было… Когда улетали, мне было страшней, чем в бою – я стоял в вертолете на стекле: земля уходит из под ног… Но самое страшное было – увидеть родителей. Приехал домой, постучал в дверь, открывает седой мужчина. Я отца не узнал! «Здесь Юдины живут?» – спрашиваю его. Отец постарел лет на сорок… Мама, конечно, плакала…
На меня же похоронка пришла… Так получилось, в штабе не проверили, что я живой. Они должны были посмотреть, меня вытащили или нет, или солдат спросить…
Был и отходняк от войны… Ощущение оружия, что держишь его в руке, было долго. Лично я два года пил. Просто тупо пил. Потом женился, ребенок родился – спасли меня семья и дети. Благодаря им отошел от войны. Не налюбуюсь на них и не нарадуюсь…
«Воевать они умели…»
Виктор Петров, командир отделения эвакуации медицинского взвода 1-го мотострелкового батальона, гвардии старший сержант:
– После боев в Грозном все мы были очень грязные. Некоторые как негры ходили. Такие чушки попадались, что, казалось, никогда их не отмыть. Неделями не мылись и даже не умывались. Переодели нас и отмыли быстро, за неделю…
Солнышко выглядывало, спокойствие расплывалось по городу… Один боец из минометки сел у забора и стал выстрел от «РПГ» разбирать. У человека вообще-то мозг есть? Разворотило ему весь живот. Списали на боевые потери… Дураков хватало… По моим наблюдениям, 90 процентов потерь от глупости, неумения воевать, неосторожности, притупления чувства опасности. На войне надо всегда думать. Если снайпер тебя снял – тут уж никуда не денешься. Кто долго воевал, у того башка работает по-другому.
У некоторых был отходняк после боев… У меня такого не было. По ночам не ору. Когда выпью – крыша не едет. Ломки не было. Было время, когда в Соленой балке стояли, что пока наши «Грады» не поработают, не заснешь. Отстрелялись – сразу засыпаешь. Мы это называли «чеченской электричкой».
Были у нас между собой разговоры о противнике. Каждый его по-своему оценивал. Кто-то считал, что мы слабее, кто-то – наоборот. Против нас воевали далеко не глупые люди, не мальчики. Воевать они умели. Наверное, даже интересней воевать с достойным противником. Снайпер и пара-тройка автоматчиков и гранатометчик чеченцев держали своим огнем нашу роту, а то и батальон. Так, например, когда мы взяли дом-«пенал», то их там было не больше десяти человек. Очень грамотно воевали.
Местные чеченцы были очень озлоблены, особенно молодежь. Матом на нас. Неприятно было это слушать, видно, что новое поколение боевиков растет.
Виктор Петров награжден медалью Суворова и медалью ордена «За службу Отечеству» с мечами.
Какими они были:
Проничкин Владимир Владимирович
Родился 27 января 1980 года, погиб 26 января 2000 года.
В 1996 году окончил 8 классов школы № 662 г. Москвы и поступил в СПТУ № 163 по специальности «Мастер отделочных работ».
Окончил СПТУ в 1998 году и был призван в ряды Российской армии. Служил в 245-м гвардейском Гнезненском Краснознаменном ордена Суворова 3-й степени мотострелковом полку. Принимал активное участие в контртеррористической операции по разоружению и ликвидации незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики.
Награжден орденом Мужества (посмертно).
Бушуев Александр Васильевич, гвардии сержант
Родился 7 декабря 1978 года, погиб 26 января 2000 года.
Из рассказа матери, Людмилы Александровны: «Саша с самого детства был разносторонне увлеченным человеком. Очень рано начал играть в шахматы. С первого класса он с удовольствием занимался спортом: спортивной гимнастикой, плаванием, футболом, хоккеем. Любил хорошую музыку и за несколько лет собрал хорошую коллекцию аудиокассет. Энергичный, открытый, честный, Саша всегда был в окружении многочисленных друзей. До самозабвения любил технику и свой «Юпитер» мог разбирать и собирать с утра до вечера».
За три года до армии Александр увлекся культуризмом. Крепкий накачанный парень, он ничуть не напоминал хлюпиков, этаких маменькиных сынков, хотя и рос без отца. Он и будущую профессию выбрал чисто мужскую – поступил на строительное отделение Ростов-Ярославского сельскохозяйственного колледжа. Отсюда с четвертого курса в мае 1998 года Саша и пошел в армию.
В учебном подразделении парень освоил специальность «Стрелок». А вскоре сержант четвертой роты 245‑го гвардейского мотострелкового полка Александр Бушуев прислал домой фотографии с учений, проходивших в августе 1999 года. Вот он с автоматом наперевес стоит на изъезженной дороге, проходящей через сосновый бор. Вот замаскировавшийся ветками прячется в мелком березничке. Вот загорелый парень в камуфляже позирует в отрытом на краю поля окопчике… Кто тогда мог предугадать, что это были последние фотографии мирной жизни… Последние мирные дни сержанта Бушуева…
На следующей фотографии Саша вместе с друзьями все из той же неизменной четвертой роты снялся уже у горячего источника под Грозным. Четверо крепких, по пояс обнаженных парней стоят посреди снежного поля и щурятся от яркого солнца. За их спинами окраина чеченской столицы. У каждого на шее солдатский медальон. На обороте снимка надпись: «Январь 2000 года. Перед штурмом Грозного». Фото на память с армейскими друзьями. Через неделю у Саши заканчивался срок службы…
Уже после похорон в Ростов Великий из воинской части пришло письмо. По-военному скупо, без лишних эмоций автор письма написал о гибели Александра.
«Уважаемые Людмила Александровна и Василий Иванович! Вам пишет командир 245-го гвардейского Краснознаменного ордена Суворова 3-й степени мотострелкового полка, в котором проходил службу ваш сын гвардии сержант Бушуев Александр Васильевич. Мне нелегко писать вам это письмо, но мой долг рассказать о последних днях Александра.
Александр проходил службу в нашем полку с мая 1998 года, был назначен командиром отделения мотострелковой роты, ему было присвоено воинское звание сержанта.
Ваш сын принимал активное участие в контртеррористической операции по разоружению и ликвидации незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики. За время службы зарекомендовал себя грамотным, исполнительным, дисциплинированным, хорошо подготовленным в профессиональном отношении. Неоднократно проявлял личное мужество, умело командовал своими подчиненными и постоянно о них заботился.
25 и 26 января 2000 года во время боя в районе площади Минутка на юго-восточной окраине города Грозного Александр в течение почти двух суток вел неравный бой с превосходящими силами противника в укрепленном районе среди жилого массива на улице Гудермесская. Утром 26 января наши военнослужащие попали под массированный огонь, который боевики вели из всех видов оружия. Александр мужественно руководил боем. После ранения в ногу он продолжал командовать, и примерно в 9.30 утра был смертельно ранен второй раз от разрыва мины.
За смелые и решительные действия, совершенные при исполнении воинского долга в условиях, сопряженных с риском для жизни, ваш сын представлен к награждению орденом Мужества (посмертно).
Александра любили товарищи, уважали офицеры. Он всегда в нашем строю, всегда среди наших воинов-гвардейцев. Я и сослуживцы вашего сына считаем своим долгом оказывать вам всемерную посильную помощь. Вы можете в любое время обратиться лично ко мне или в полк.
Выражаю вам свои искренние соболезнования. С глубоким уважением командир 245-го гвардейского мотострелкового полка Юдин Сергей Сергеевич».
Похоронили Александра на городском кладбище Ростова.
Жаворонков Валерий Алексеевич, гвардии рядовой
Родился 14 апреля 1979 года, погиб 28 января 2000 года.
У Валерия биография обычного сельского парня: окончил девять классов Григорьевской средней школы Ярославской области, трудился рабочим в ТОО «Левцово». В мае 1998 года получил повестку из райвоенкомата.