— Поставить меня на полное довольствие, — Соловьев вздохнул, — и эксплуатировать мой талант до полной победы над врагом.
— Хорошо, что ты сам это сказал, — Сноровский удовлетворенно кивнул. — Однако вернемся к теме. Рапорт содержит сведения о промышленном потенциале нашего региона. Что это нам дает?
— Ареал поисков.
— Верно. Чтобы так подробно изучить местность, надо на ней постоянно находиться. Не из горных пещер через телескоп наблюдать, а бродить по территориям заводов, гулять по улицам, ездить по дорогам… Так?
— Но круглосуточно бродить они не могут. Им надо куда-то возвращаться. Туда, где они сумеют отдохнуть и зафиксировать информацию, — подхватил мысль Соловьев. — В логово.
— Верно. И логово это не должно быть сильно удалено от изучаемых объектов.
— Какой-нибудь подвал в городе или пригороде.
— Ты сам говорил, что ворота, через которые они проникли, это здоровенная арка. В подвал такое сооружение не влезет.
— Почему вы думаете, что в логове должны быть ворота?
— А где? А если их вычислят враги, то есть мы? Что проще — побросать все имущество в серебристое небытие и прыгнуть туда самим или, отстреливаясь, бежать через весь город в тайное место? Как бы алогично ни мыслили эти чужаки, логово они должны были устроить где-то в промзоне, я уверен.
— Там очень много частных заводиков и складских комплексов, — Андрей задумчиво потер подбородок. — Если отбросить те, что не имеют на своей территории глубоких подземных хранилищ или двухэтажных зданий…
— Верной дорогой идешь, товарищ, — Иван Павлович усмехнулся. — Если отбросить еще и два учреждения ГУИН, таможенные склады, зоны досмотра, хозяйство аэропортов и еще три десятка мелких предприятий, останется всего лишь сто — сто двадцать объектов. Вдвоем мы их изучим моментально, года за три…
— Как же быть? — Андрей удивленно приподнял брови.
— Ответ очевиден, — Сноровский обреченно вздохнул, — надо идти к начальству и вымаливать «добро» на крупную операцию.
— Почему вымаливать?
— Потому, мой феноменальный друг, что, с точки зрения начальства, все наши выводы будут очень сильно смахивать на фантазии.
— Но ведь их подтвердил «ВТ»!
— А «Вектор Т» — это настолько секретная разработка, что даже я не имею права знать о его существовании, — Иван Павлович назидательно поднял вверх указательный палец.
— Но, по-моему, о нем знают все…
— Верно, однако официально считается, что о нем известно лишь директору, трем его заместителям и четырем программистам. Заметь, что и у директора есть свой начальник, который не похвалит его, если выяснится, что мы занимали машинное время глупостями. Нет, Андрей Васильевич, нам нужны факты, добытые традиционным путем. А мы таковых не имеем. Кроме «ВТ», подтвердить правильность твоей дешифровки некому.
— Как это — некому? — Андрей покачал головой. — А шпион?
— А он плюнет тебе в лицо и пошлет подальше вместе с телепатией и беспочвенными обвинениями. Анкета у шпиона наверняка чистая, а нормальных улик против него нет. Что ты ему предъявишь?
— Он мне то же самое сказал вчера вечером, — задумчиво пробормотал Соловьев.
— Ага, так это, значит, тезка нашего отца-основателя? — смакуя догадку, Иван Павлович даже причмокнул. — Вот почему он вокруг меня все время крутится! Контролирует, чтобы я не разузнал ничего важного… Ай да Феликс, ай да… Слушай, Андрюша, а как себя величают эти ребята?
— Келлы. С планеты Келлод и Диши…
— Так и называется Келлод-и-Диши?
— Нет, — Андрей усмехнулся. — Келлод — метрополия, а Диши — колония — его ближайшая соседка по звездной системе, спутник, ну как наша Луна.
— Двух планет им мало! — возмутился Сноровский. — Ну, келлы! Тоже мне, завоеватели с большой дороги! Ну, ничего, жадность их и погубит! Иду к начальству, однако… — Удачи…
Вернулся он часа через четыре, и Андрей даже не стал ничего спрашивать. Результат аудиенции отражался на лице Ивана Павловича в виде багровых пятен. Он уселся в кресло и медленно провел рукой по блестящей лысине.
— Такие вот дела, Андрюша, — настроение Сноровского опустилось намного ниже нормального. — Не принять ли нам успокоительного? Грамм по пятьдесят.
— А поможет? — Соловьев с сомнением покачал головой.
— Поможет — не поможет, а расслабиться надо, — Иван Павлович достал из тумбочки початую бутылку коньяка. — Прав ты оказался насчет Феликса. Келл он или нет, но сволочь приличная. Накатал рапорт о десяти страницах — главное, когда успел? — и упреждающим ударом вышиб нас с тобой из списка благонадежных граждан. Меня начальство чуть под полиграф не пустило. Пытали до посинения. Откуда сведения, почему да как? А я извиваюсь, как змея на сковородке, и только нечленораздельно мычу…
— Отфутболили?
— В результате — да, — Сноровский выпил, поморщился и тут же налил еще. — Но это еще цветочки. Только я выбрался из приемной, меня Петенька огорошил. Накинулся прямо в коридоре, как коршун, и давай клевать. «Вектор» вышел на какую-то мутную локальную сеть, и его там так приложили, что он даже непроизвольно перезагрузился. А как пришел в себя да занялся самодиагностикой — выдернул из своего виртуального тела два десятка вирусных заноз.
— Ну, хотя бы обошлось? — Андрей покосился на бутылку.
— Одну «пулю» из «левой пятки» он до сих пор вынимает, — Иван Павлович налил еще рюмку и спрятал бутылку в тумбочку.
— Нелогичную? — Соловьев воспользовался моментом и, опередив его, выпил коньяк.
— Точно, — Сноровский с сожалением покосился на пустую рюмку и порылся в кармане пиджака. — Вот, это тебе…
Он протянул Андрею сложенный вчетверо листок. Соловьев развернул бумагу и уставился на ряд символов. Написаны они были неровно, но разборчиво. Было видно, что, срисовывая их с экрана, Петр серьезно нервничал.
— А принтера у него нет? «Тестовый сигнал перехода сто пятьдесят семь. Коро», — прочел Андрей вслух. — Не вирус это. Просто защита по принципу «свой-чужой».
— «Вектору» от этого не легче, — Иван Павлович протянул было руку к тумбочке, но передумал. — Сто пятьдесят семь? Порядковый номер?
— Может быть, модель? — неуверенно предположил Андрей.
— Модель — это скорее «Коро», — Сноровский тяжело вздохнул. — Вляпались мы, Андрюша. Чувствуешь, как плотно нас прижали? Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Хоть реально, хоть виртуально…
— Что же делать? — Соловьев расстроенно потеребил бумажку и бросил ее в пепельницу.
— А вот что, — Иван Павлович поднес к листку огонек зажигалки. — И забыть…
— Нет, — Андрей нахмурился и, выдернув записку из пепельницы, затушил огонь. — Надо просто подождать, пока не вернется Борис.
— Не хотел я тебя расстраивать… — Сноровский тяжело вздохнул и снова достал коньяк.
— Нет! — Соловьев побледнел и оглушительно хлопнул ладонью по столу.
— Ты думаешь, мне хочется в это верить? — Иван Павлович убрал рюмки и поставил рядом с бутылкой два пластиковых стаканчика. — Такой мужик был! Таких на всю страну сотни не наберется…
— Я не верю! — горло Андрея сдавила страшная обида. На злодейку Судьбу, на людей, из-за алчности которых погиб лучший друг, на самого себя…
— Выпей, Андрюша, помяни Борис Сергеича, — Сноровский налил почти полный стакан, — земля ему пухом…
— Вы можете провести меня в больницу?
— В субботу похороны. — Иван Павлович налил себе чуть меньше и тут же выпил. — Ребята уже сбрасываются на венки.
Соловьев медленно поднял стакан и так же медленно выпил. Через несколько минут на его щеки вернулся неравномерный румянец. Он невесело усмехнулся каким-то своим мыслям и встал.
— Завтра можно не приходить?
Сноровский отвел смущенный взгляд.
— А тебя, Андрюша, больше вообще не пустят. Константинов так и сказал. Уйти, в память о Борисе Сергеиче, тебе позволено, но больше ни ногой. Только в кандалах, если на чем попадешься…
— Надо бы вашему Константинову в глаза посмотреть, — лицо Соловьева исказила довольно неприятная гримаса. — Может, он тоже келл?
— Ответственность у него непомерная, — Иван Павлович с сожалением покачал головой. — Вот и страхуется. Карьерой своей дорожит. Чтобы стать таким осторожным, необязательно прилетать с Келлода.
— Ну, а вы? — Андрей сунул руки в карманы и чуть подался вперед.
— А что — я? — Сноровский смущенно потер переносицу. — Я человек казенный. Приказал начальник забыть о посторонних фантазиях — забываю. Тем более мне до пенсии три дня осталось. И, похоже, задерживать меня в славных рядах Конторы никто не собирается… Такие вот дела, Андрюша, выхожу в отставку. Тихо, мирно, с получением всех положенных сумм и почетной грамотой… Так что ты ступай, а мне дела надо к передаче подготовить…
Иван Павлович указал глазами на дверь и подмигнул. Соловьев удивленно приподнял брови, но спрашивать ни о чем не стал.
«Уходи», — одними губами приказал Сноровский.
Андрей вынул руки из карманов и едва заметно нарисовал в воздухе указательным пальцем круг. Иван Павлович на секунду закрыл глаза, подтверждая, что знак понятен, и он, даже если не позвонит, то обязательно свяжется иным способом.
«Завтра?» — также только губами спросил Соловьев.
Сноровский снова моргнул и решительно указал на дверь.
— Прощайте, Андрей Васильевич.
— Встретимся еще, — стараясь не переигрывать, сурово ответил Соловьев. — На похоронах…
* * *Летнее кафе обрело жесткий каркас, дюралевую крышу и стеклянные стены. Официантки больше не мерзли, но передвигались между столиками все так же энергично, словно хотели согреться. Андрей проводил одну из девушек долгим взглядом и сочувственно качнул головой.
— Трудно честной девушке жить одной в большом городе, — кивая ей вслед, пробормотал он так, чтобы его слышал только сидящий напротив Сноровский. — Учится, работает, выкраивает гроши на булавки…
— Мало платят? — Иван Павлович с интересом взглянул на официантку.
— Копит на дубленку, зима же на носу…
— А спонсора нет?
— Есть один, только она его любит и денег не просит, чтобы случайно не поставить в неловкое положение. Он женат, да и доходы у него не ахти, едва на семью хватает…
— Нашла бы себе свободного, — Сноровский пожал плечами. — Вон какая красавица…
— Любит, я же сказал, — Андрей опустил взгляд к столешнице и потер виски. — А отбивать его, семью разрушать — она слишком порядочная…
— Шашни заводить — не порядочная, а побороться за счастье, выпадающее человеку раз в жизни, — просыпается совесть? — Иван Павлович усмехнулся. — Это лень, а не порядочность. Да и любовь, видимо, больше от скуки…
— Эк вы все вывернули! — Соловьев оставил в покое виски и положил ладони на стол. — Что будем делать дальше, Иван Павлович? Как нам теперь искать это логово?
— А так же. — Сноровский отхлебнул кофе и невинно взглянул на Андрея: — Что нам терять?
— Мне-то действительно — нечего. — Соловьев попытался заглянуть в его зрачки, но Иван Павлович вовремя отвел глаза.
— Не надо со мной этого делать, — в голосе чекиста послышались приказные нотки.
— Виноват, — пробормотал Андрей. — Просто я не понял, что значит «так же»?
— Обратимся за помощью к тем, кто имеет людей и технические возможности.
— Все равно не понимаю. — Соловьев помешал кофе пластиковой ложечкой. — К кому? К милиционерам? Частным охранникам? Бандитам?
— К военным, — проглотив кусочек пирожного, пояснил Сноровский. — Есть у них судорожная готовность к такого рода делам. Мне по долгу службы приходилось общаться с их специалистами. Правда, самый главный спец уже на пенсии, но не по здоровью, а исключительно по выслуге лет…
— Спец по тарелкам?
— Ага, — раздался над ухом Соловьева знакомый голос. — По тарелкам. И чайникам вроде вас.
Андрей поднял взгляд и обнаружил, что над его макушкой нависает внушительных размеров плечо — это новый собеседник через голову Соловьева протянул руку Ивану Павловичу. Сноровский пожал протянутую конечность и кивком указал на Андрея:
— Знакомьтесь…
— Да виделись уже. — Человек уселся за столик рядом с чекистом. — На пятом складе. Слышал про Бориса. Жаль. Толковый мужик был. Из всей Конторы — единственный, кого я переваривал.
Андрей вспомнил его сразу. Бывший полковник военной разведки Безносов был запоминающейся личностью. Да и происшествие на складе было еще очень свежо в памяти.
— А меня? — фальшиво возмутился Иван Павлович.
— А из тебя какой гэбэшник? Так, одни корочки… Чего звали, отщепенцы?
— О, я вижу, тебя уже просветили? — Сноровский рассмеялся.
— А то, — Безносов самодовольно улыбнулся и взглянул на выпорхнувшую из служебного помещения официантку: — Ничего не надо.
Девушка расстроенно закусила губку и, спрятав блокнотик, вернулась в жизненную тень. Андрей мысленно поклялся оставить ей колоссальные чаевые и тут же вспомнил, что в этом уже клялся, но клятвы своей так и не исполнил.
— Дело есть. — Иван Павлович вытер губы бумажной салфеткой.
— Я догадался. — Безносов был очень крут и осознавал это в полной мере.
Андрею, чтобы это понять, даже не требовалось изучать его поверхностные мысли и эмоции. Однако он все же заглянул в зрачки полковника, но увидел в их глубине только странное багровое марево. Безносов на секунду замер, словно припоминая нечто важное, а затем расплылся в снисходительной улыбке.
— Ты не туда полез, самородок. В мою черепную коробку тебе не пробиться.
— Откуда вы… — Андрей не закончил фразы.
Его тело обрело неестественную легкость, а окружающие предметы вдруг поплыли по часовой стрелке. Соловьев обмяк и начал сползать куда-то под стол.
— Сесть, — негромко приказал Безносов.
Команда оказала на Андрея отрезвляющее действие. Он уцепился за край и, выбравшись из-под стола, снова сел на стул. При этом он беспрестанно мотал головой.
— Очумел слегка, братишка?
Услышав знакомое обращение, Соловьев вздрогнул. В последние годы так к нему обращался только один человек, но этого человека уже не было в живых.
— Что это было?
— Что это было? — нарочито густым басом передразнил его Безносов. — Сопли тебе утер, вот что это было. Я еще позавчера понял, что Боря тебя не просто так за собой таскает. Справочки навел. Да вспомнил кое-что из специальных навыков. Меня такими вот телепатическими приемчиками не напугать. Мы же не в горах, и я тебе не твой ротный. Я этот курс еще двадцать лет назад прошел. Мысленная атака — блок — ответный удар. Легко и непринужденно.
— Так вы тоже… владеете?
— А ты думал, один такой? — Полковник рассмеялся. — Думал, мамаша с каким-нибудь пришельцем согрешила, и вот потому ты такой уникальный? Нет, сержант Соловьев, все гораздо проще. У тебя особый тип психики. Максимально лабильный. Психоматрица, как говорят наши военно-медицинские умники, неустойчивая. Для произвольной инициации телепатических способностей — вариант идеальный. А вообще талант этот в каждом человеке есть. Его только надо разбудить.
— Но если его разбудить во всех, он уже не будет секретным оружием? — Андрей тяжело вздохнул. — Действительно — просто.
— Вот именно. — Безносов покосился на официантку и снизошел: — Барышня, капуччино, большую чашку!
— Просто, — Соловьев глубоко задумался и снова принялся тереть виски. — Но в таком случае вы должны были знать о чужаках! Неужели вашим… специалистам никогда не встречались эти существа?
— Келлы-то? — Безносов усмехнулся. — Встречались. Да еще и на каждом шагу. После того как рухнул их ковчег в сибирской тайге, они успели далеко разбрестись. Почти по всему миру. Только их мало и ведут себя скромно. Хотя в последнее время что-то действительно расхрабрились. Только ваши опасения, граждане, напрасны. Мы их не трогаем, поскольку они и без этого богом обижены. Не бойцы. Так, остатки выродившейся цивилизации. Мало того что воевать толком разучились, они еще и запуганы с детства. Каждого куста боятся. Культ такой. Вселенское Проклятие — называют эти бедняги своего дьявола. Что за зверь — сами не знают, но все неприятности относят к его деятельности. Авария — Проклятие, война — оно, неурожай — тоже, вплоть до расстройства кишечника — все на суеверие свое валят. Параноики. Целая цивилизация — одни запуганные психи. Такие вот страшные пришельцы. Только пустышек с памперсами им не хватает для окончательно грозного вида.
— Может, это другие? — Андрей нервно похлопал ладонью по столу.
— Зеленые? — Полковник отрицательно покачал головой. — Нет, зеленые на людей не похожи. Это келлские особые приметы. Да и не прилетали магелланцы уже лет двадцать.
— Но…
— Погоди, — остановил Соловьева Иван Павлович. — Ты, полковник, большая сволочь. Столько лет меня знаешь, а о чужаках ни разу даже не обмолвился!
— Чтобы ты всю свою «безопасность» на них натравил и лишил отечественный военпром перспективных разработок? Ты знаешь, какое оружие у нас появилось благодаря этим инопланетным параноикам?
— Сейчас не об этом. Твое благодушие меня не успокаивает. Взятки вроде оружия и технологий лишили тебя и твоих бывших соратников бдительности. У нас есть доказательства.
— Ну-ну, — Безносов снисходительно скривился. — Выкладывай…
На краткое изложение произошедших за последние двое суток событий Сноровскому потребовалось всего две минуты. Выслушав его, полковник помрачнел и задумался еще на несколько минут.
— Вот такие они безобидные, — резюмировал свой рассказ Иван Павлович.