– Дашка, не выдумывай! Я каждое утро бегаю на пляж, и ты не боишься, что я заблужусь, а тут вообще десять минут ходу по той же самой Алленби, а ты вдруг забеспокоилась. Может, боишься, что я на другое свидание подамся?
– С тебя станется. Что-то мне этот таинственный незнакомец из автобуса не нравится.
– Плесни-ка мне еще кофе! – предпочла я перевести разговор.
– Мне он не нравится, – гнула свое Даша, – тем, что ты приехала сюда радостная, а теперь в тебе как будто трещина появилась… и явно после Иерусалима.
Господи, да она насквозь меня видит! Впрочем, неудивительно. Меня все насквозь видят, на моей физиономии отражаются все мои чувства и мысли. Петя, друг моей молодости, говорил: «Кирка, прикрывай лицо газетой!» Мне казалось, что с годами я научилась немного владеть собой, но, видимо, я обольщалась.
– Что ты мелешь, Дарья, какая трещина?
– Ладно, я знаю, что говорю. Поэтому предпочитаю сдать тебя Жукентию с рук на руки.
Оставалось только засмеяться и пожать плечами.
Дашка и впрямь доставила меня до места. Викентий уже ждал с букетиком цветов.
– Даша, как удачно, что вы приехали! Я купил вашей маме цветы, а потом подумал, что в данной ситуации это довольно глупо, они через час завянут. А посему позвольте вручить эти цветы вам.
С ума сойти, до чего галантен!
Благодарно заверещав, Дашка села в машину и укатила с моим букетом.
– Ну что, Кира, идем в Яффу?
– Идем!
Он взял меня под руку, и мы неспешно, с удовольствием, пошли по улицам и улочкам. Идти с ним было необыкновенно приятно, легко, совсем не пришлось приноравливаться друг к другу. Далеко не со всяким удобно ходить под руку. Оказалось, что он прекрасно знает историю. В отличие от меня. Мне ни секунды не было с ним скучно, а что может быть важнее в отношениях с мужчиной? По крайней мере в моем возрасте. Он привел меня в Абрашин парк – дивной красоты место, откуда открывается упоительный вид на море и город. К сожалению, музей Мейслера оказался закрыт.
– Не беда, придем сюда еще раз, правда, Кира?
– Непременно, я хочу здесь порисовать. Вам не будет скучно, если я буду рисовать?
– Как мне может быть скучно с женщиной, которая волнует меня до головокружения?
Ого! Вероятно, к концу прогулки он предложит мне поехать с ним в пустую квартиру племянника.
– Кира, вы не голодны?
– Нет, а вы проголодались?
– Пока нет, а как насчет мороженого?
– О, с удовольствием.
– Вон там кафе. Называется «Аладдин». Зайдем?
– Зайдем!
Это было небольшое кафе, оформленное в стиле арабских сказок, с громадной лампой – какой же Аладдин без лампы? – и с видом на море. Мы с наслаждением уселись на открытой террасе. Нам тут же подали карточки.
– Кира, выбирайте!
– Котя, я полагаюсь на вас.
– В таком случае предлагаю фирменное мороженое «Аладдин».
– Оно же страшно дорогое!
– Пусть вас это не беспокоит. Решено, пробуем «Аладдина».
Подошла официантка, молоденькая девчонка.
Викентий шикарно, на иврите, сделал заказ.
– Аладдин, па маим note 1.
– Па маим?
– Па маим.
Пожав плечами, девица удалилась.
– Кира, хотите вина?
– Нет, ни в коем случае, меня развезет.
– Что с вами случилось, Кира?
– Со мной? Ровным счетом ничего.
– Не правда, я же чувствую, что вас что-то гнетет.
Какие-то неприятности? Скажите мне, вы же видите, я вам друг.
– друг?
– Еще и друг.
– О Господи! – вырвалось у меня, когда официантка плюхнула на стол здоровенное корытце с «Аладдином». И столовую ложку. – Ничего себе! Но выглядит аппетитно.
– Терпение, Кира, сейчас она подаст вазочки, и мы попробуем этот шедевр!
Но вместо вазочек девица приволокла еще одно точно такое же корытце со столовой ложкой.
– Что это? – недоуменно спросил Жукентий.
– «Два Аладдина», – объяснила я, давясь от хохота.
Его тоже разобрал смех.
– Котя, как же мы это съедим?
– А вдруг это вообще гадость? – уже почти рыдал он.
Скандинавы, сидевшие за соседним столиком, смекнув, в чем дело, тоже расхохотались.
Я первой взяла себя в руки и попробовала злосчастного «Аладдина». Это было нечто волшебное! Сверху взбитые сливки с шоколадом, под ними разные фрукты и орехи, а внизу четыре сорта мороженого.
– Вкусно? – с опаской спросил Котя.
– Божественно! Но съесть это все равно нельзя!
– А куда нам спешить? О, и в самом деле вкусно!
– Не то слово!
– Кира, по-моему, съесть этого араба попросту дело чести!
К счастью, этот эпизод снял возникшее было напряжение. Мне стало опять уютно и весело. Тень Марата растворилась в солнечном воздухе Израиля.
– Все, больше не могу, – заявила я, откладывая ложку.
– Кира, вы позорно бежите с поля боя!
– Бегу. Еще ложка – и меня стошнит.
– Тогда и я из солидарности не стану доедать.
– Из солидарности? Да вы уже давно давитесь этим треклятым «Аладдином»!
– Что верно, то верно! Пошли отсюда, Кира, глаза бы мои на эту арабскую экзотику не глядели!
– Красиво, ничего не скажешь, почтенные немолодые люди обожрались мороженым, как какие-нибудь огольцы!
– Почему это мы немолодые? – возмутился Викентий. – Вы вообще молодая красавица…
– О!
– А я влюблен в молодую красавицу, причем с первого взгляда, следовательно, я тоже молодой.
– Молодой дедушка! – поддразнила я его.
– Ну и что? Кто сказал, что дедушки не влюбляются? Если бы знали, Кира, как мне с вами хорошо…
– Мне с вами тоже. Как будто я вас сто лет знаю, могу говорить о чем угодно…
– Да?
– Да!
– Кира, а что если на правах влюбленного я задам вам несколько бестактных вопросов?
– Задавайте, все равно рано или поздно придется на них ответить.
– Умница, сообразили, что теперь я вас не отпущу.
А потому имею полное право знать, почему вы одна, кто Дашин отец, жив ли он, и если да, то где он?
– Дашин отец? – Я тянула время, не зная, что ответить. А потом решилась:
– Котя, я могу рассчитывать на ваше молчание?
– Безусловно.
– Так вот, Дашиного отца я вчера встретила в Иерусалиме. Мы ехали в одном автобусе, а до этого не виделись двадцать лет. Даша ничего о нем не знает. И не должна узнать.
– Вы его любили?
– Безумно. Это даже и любовью нельзя назвать, это была болезнь, лихорадка.
– И он, вероятно, струсил?
– Увы.
– И что же дальше?
– А дальше – Дашка.
– Он ничего о ней не знает?
– Нет.
– А что она знает?
– Знает, что был такой и сплыл.
– А как она к этому относится?
– Более чем спокойно. Когда ей было лет тринадцать, она меня приперла к стенке, пришлось ей все рассказать. Тогда она заявила – раз мы ему не нужны, то и он нам не нужен. На этом вопрос был закрыт раз и навсегда.
– Тогда почему вы в таком смятении?
– Сама не знаю.
– Вы еще любите его?
– Боже упаси!
– Он что-то хочет от вас?
– Да. Хочет поговорить.
– Вы согласились?
– Да.
– И когда же состоится встреча?
– Он будет звонить.
– А вы хотите с ним встретиться?
– Не пойму…
– Кира, только честно?
– Честно? Хочу, очень хочу. Особенно теперь, когда у меня… есть вы, – Кира, милая моя…
– Нет, правда, с вами я чувствую себя защищенной, как никогда раньше, хотя мы с вами видимся всего третий раз.
– Это не имеет значения! Кира, выходите за меня замуж!
– Замуж? Так сразу? – перепугалась я.
– А что, слабо?
– Не в этом дело, просто я считаю, что надо выходить замуж за человека, которому захочется стирать носки.
– Носки? Оригинальный подход, но в этом что-то есть! Конечно, с трех встреч носки стирать ни одной Нормальной женщине не захочется, И за всю жизнь вам так и не встретился мужчина, которому бы хотелось стирать носки?
– Только один.
– Он?
– Да.
– Ив Иерусалиме вас вновь охватило желание стирать ему носки?
– О нет!
– Кира, предупреждаю, я буду за вас бороться!
– С кем?
– Прежде всего с вами. И, уверен, сумею добиться, чтобы вы с восторгом стирали мои носки.
Он вдруг втолкнул меня в какую-то подворотню и крепко обнял.
– Чудачка моя милая!
Мы долго целовались в подворотне, как молодые, весело и радостно.
– Может, поедем ко мне? – не без робости предложил он.
– Нет, сегодня невозможно, приезжает зять, это будет Просто Неприлично. Но если хотите, пойдемте к нам.
– Это не совсем то…
– Я понимаю, но…
– Хорошо. Согласен. Я еще свое возьму!
– А вы и вправду нахал.
– Я же предупреждал вас.
Уже подходя к дому, он вдруг сказал:
– Наше дело правое. Победа будет за нами!
Дома зять приветствовал меня:
– О, моя любимая теща, наконец-то пришли!
– Вот, познакомьтесь, это Викентий Болеславович, а это Даня, мой зять!
– Очень приятно!
– Очень приятно!
– Мама! Сейчас придут Лиза с Пашей и тетя Люба, – сообщила Дашка. – Ну как погуляли, где были?
– Даша, если вы немедленно не дадите нам чего-нибудь солененького, мы можем умереть!
– Вы что, беременные?
– В известном смысле…
– Мама, что это значит?
– Ничего особенного, мы просто обожрались мороженым! До тошноты!
Перебивая друг друга, мы с хохотом поведали о нашем злоключении в кафе «Аладдин».
– Я бы съела, – мечтательно сказала Дашка.
– Да запросто! – поддержал ее муженек.
Тут явилась Люба с семейством. Лиза с Пашей тоже заявили, что могли бы съесть сколько угодно мороженого.
Потом все уселись за стол. Викентий порывался бежать за вином, но мы его не пустили. Я вышла на кухню, за мною тут же поспешила Любка.
– Кирюшка, какой прелестный мужик!
– Нравится?
– Блеск!
– Мне тоже нравится!
– Слава Богу, а то я уж испугалась – опить этот недопесок объявился!
– Почему недопесок? – искренне удивилась я.
– А потому что назвать его собакой язык не поворачивается, собаки такие хорошие животные, а он так, недособака какая-то.
– Любашка, ты что, всерьез полагаешь, будто недопесок – это недособака?
– Да, а что?
– Чувствуется философский факультет!
– А что же это такое – недопесок?
– Это, Любочка, песец, вернее, подросток песца.
– Да уж, подростком твоего Марата не назовешь.
В кухню заглянул мой зять.
– Кира Кирилловна, вас к телефону!
– Кто?
– Не знаю, мужской голос.
Ни на кого не глядя, я прошла к телефону.
– Кира!
Конечно же, это был Марат.
– Вот я и позвонил, Кира!
– Да, не прошло и четверти века.
– Кира, где ты купаешься?
Вопрос был настолько неожиданным, что я сразу ответила:
– На пляже напротив Алленби. А что?
– Просто ты сказала, что купаешься каждый день в городе, вот я и подумал, может, лучше поехать куда-нибудь?
– Купаться?
– А почему бы и нет? Друзья дают мне машину, давай поедем в Нетанию или в Аквапарк?
– Ну, не знаю… А впрочем, нет, вы хотели о чем-то со мной поговорить, а для этого никуда ехать не надо.
Если уж это так необходимо…
– Абсолютно необходимо!
– Хорошо. Где и когда?
– Фонтан на Дизенгофф знаешь?
– Знаю.
– В час дня, идет?
– Идет.
– Кира, дорогая… Жду с нетерпением. Надеюсь, ты сможешь меня понять.
– Вряд ли.
– До завтра, дорогая.
Нет, это просто мистика, почему я согласилась? Какого черта мне тащиться на Дизенгофф? Это довольно далеко, надо ехать на автобусе, народу там уйма… Ну да что уж теперь рассуждать… Когда я вернулась к столу, у Коти было очень напряженное и какое-то чужое лицо.
– Это он звонил?
– Да.
– И ты пойдешь к нему?
– Не к нему, а к фонтану, – неловко пошутила я.
– Отказаться ты не могла?
– Нет, мне интересно, что он скажет.
– А я умру от ревности.
– Вот еще! Какая тут ревность, он – уже далекое прошлое.
– Кира, – прошептал он, – обещай мне, что потом ты пойдешь ко мне. Да?
– Там видно будет.
– Кира!
– Котя! Вот уж не предполагала, что мое пребывание в Израиле окажется таким бурным!
Рано утром я отправилась на пляж. Ночь я спала плохо – сердце билось уж очень неровно и от стремительного развития романа с Котей, и от предстоящей встречи с Маратом. Да, в моем возрасте такие приключения несколько утомительны. Хотя и занятны. Наплававшись, я вернулась домой, открыла дверь ключом и замерла, привлеченная довольно громким разговором на кухне. Моя дочь и зять явно не слышали, что я вернулась.
– …Нет, ты подумай, такой золотой мужик, а ее куда-то в сторону тянет! – говорила Даша. – Знаешь, Данька, что я думаю? Уж не мой ли это папаша объявился?
Господи помилуй!
– С чего это ты взяла?
– Да очень все подозрительно. Говорит, встретила в Иерусалиме какого-то старого малоприятного знакомого. Ну и что? Ты же знаешь, она такая открытая, с шуточками о чем угодно может рассказать, а тут чего-то затаилась, вся какая-то не такая… Вот вчера вернулась с этим Жукентием радостная, приподнятая, а потом тот позвонил – и она уже сама не своя. Что за тайны такие вдруг? За всю жизнь она от меня, по-моему, только его и скрывала… папашу… Ты же знаешь, какие у нас с ней отношения… очень, очень подозрительно…
Я стояла, замерев от ужаса. Знаю, нехорошо подслушивать, но я была не в силах сдвинуться с места.
– Дашенька, а может, ты преувеличиваешь? Ну мало ли какие у твоей мамы могут быть тайны!
– Нет, чует мое сердце – это Он!
– Ну и что с этим делать?
– Не знаю… Вообще-то мне ужасно интересно на него взглянуть!
– Ты же его видела.
– Да что я там видела! Какой-то дядька на автобусной станции. Если бы я знала…
– А он тебе нужен?
– Нужен? Сама не знаю. Но все же интересно, какой он.
Что же мне делать?
Я громко хлопнула дверью, и тут же Даша выскочила из кухни.
– Мамуля, ты пришла! Прости, но мы уже позавтракали, нам пора бежать!
– Да бегите ради Бога! Я уж как-нибудь сама поем.
Ты мне только скажи, как доехать до Дизенгоффа.
– А зачем тебе туда? Хочешь что-то купить? Но там ведь ужасно все дорого.
– Купить не купить, а глаза полупить! Хочется пройтись по хорошим магазинам, а вдруг что-нибудь и подыщу по карману!
– Кира Кирилловна, простите, мне пора. До вечера.
Дашка, ты идешь?
– Нет, я через десять минут. Иди! Пока!
Так, сейчас начнется дознание.
– Мам, у тебя что, свиданка на Дизенгоффе? Признавайся! Впрочем, можешь ничего не говорить, у тебя и так все на лице написано. И конечно, свиданка с тем типом, да?
– Да никакая это не свиданка, просто попытка выяснить одно давнее недоразумение, только и всего.
– А это недоразумение случайно не Дашей зовут?
– Что?
– Этот тип часом не папочка мой?
– Что за чушь? С чего ты взяла?
– Мамуля, ты же знаешь, у меня дедукция очень развита! Ладно, не хочешь говорить – не надо. Я сама разберусь.
– Дарья, не вздумай лезть не в свое дело! Это совершенно посторонний человек… – В мозгу забрезжила лживая, но спасительная идея. – Если хочешь знать, это бывший любовник Алевтины, который в свое время очень гнусно с ней поступил и теперь хочет оправдаться. Уверяет, что это было всего лишь недоразумение, а ты невесть что вообразила! – Я уже чувствовала себя на коне. – И вообще, имей в виду, Жукентий мне вчера сделал предложение!
– А что я тебе говорила! – завопила Дашка. – Вот здорово! Ты, надеюсь, ему не отказала?
– Отказала, но не окончательно.
– Оставила надежду?
– Вот именно.
– Ой, мамуля, какая же ты у меня…
– Ну уж говори, добивай.
– Ветреница!
Вот что значит воспитывать дочь на хорошей литературе!
Итак, через три с лишним часа я увижу Марата.
Долгонько мне пришлось ждать этого свидания. Но я должна прийти во всем блеске! Первым делом вымыть голову, принять душ, намазаться кремами и непременно полчаса полежать с закрытыми глазами. Все это я тщательно проделала и, когда волосы высохли, начала краситься медленно, с чувством, с толком, с расстановкой.
Странно, собираясь вчера на свидание с Котей, я не приложила и сотой доли таких усилий. Так, причесалась, чуть подмазалась, и все, а сегодня как будто собираюсь на самое главное в жизни свидание. А ведь так оно и есть, черт возьми! Это действительно главное свидание, ну если не в жизни, то за последние двадцать лет уж точно. Что же мне надеть? Выбор туалетов у меня не слишком велик. Ну, конечно, белый костюм! Я его еще ни разу не надевала. Этот костюм я, замирая от собственной расточительности, купила перед отъездом в дорогом итальянском магазине и собиралась надеть его на, наш с Дашкой день рождения. Мы с нею родились в один день – 1 апреля. Белая юбка из мягкого шелка, элегантный белый пиджак, чуть более плотный, и очаровательная ярко-синяя блузка. Облачившись во всю эту роскошь, я посмотрела на себя в зеркало. Очень придирчиво. А я еще ого-го! Хотя волосы у меня темные, а глаза серо-зеленые, мне почему-то страшно идет синий цвет. Здесь я посвежела – ежедневные купания, морской воздух, да и Жукентия нельзя сбрасывать со счетов, романы всегда женщинам к лицу. Короче говоря, я осталась очень собой довольна. Синие босоножки на маленьком каблуке и синяя же сумка довершили ансамбль.
Итак, я готова к встрече с прошлым!
И в таком вот виде садиться в автобус? Нет уж, дудки, случай, прямо скажем, экстраординарный, можно взять такси!
Я вышла из дому, и тут же как по заказу подъехала машина. Я села рядом с шофером. Он вопросительно взглянул на меня.
– Дизенгофф! – сказала я очень внятно, надеясь, что это он поймет. Но шофер вдруг заговорил по-русски:
– Когда такая нарядная и красивая дама с улицы Ханон-гресс едет в такси на Дизенгофф, значит, у нее там свидание. И наверное-таки богатый хахаль? Скажите, я не прав?