Барбара отошла от окна. Глядя на себя в зеркало, она призадумалась, разумно ли поступила, сняв пластыри. Косметику она не захватила. Да и всей косметики у нее было — тюбик губной помады да баночка румян, оставшиеся от матери, а поэтому укладывать косметичку в рюкзак было попросту бессмысленно. Ей нравилось представляться деловой женщиной, которая не считает нужным производить с внешностью никаких обманных манипуляций, ну разве что наложить немного тональной пудры на щеки, дабы слегка улучшить цвет лица. Однако истинная причина заключалась в том, что, оказавшись перед выбором, на что утром потратить пятнадцать минут своей жизни — на макияж или на сон, Барбара выбрала второе. Учитывая характер ее работы, такое решение казалось ей более осмысленным. Таким образом, ее подготовка к предстоящему дню занимала не более десяти минут, из которых четыре уходило на поиски вперемежку с проклятиями нужных предметов в рюкзаке и пары чистых носков.
Почистив зубы, причесавшись и захватив пакет с вещдоками, собранными накануне в номере Кураши, Барбара вышла в коридор. Ее немедленно окутали запахи еды, приготовленной на завтрак. Из кухни несло яичницей с беконом, жареными сосисками, подгоревшими тостами, помидорами и грибами. В обеденный зал можно было пройти с завязанными глазами. Спустившись по лестнице, она пошла по узкому коридору первого этажа, запах становился все сильнее, и теперь до нее доносились звон посуды и голоса постояльцев, обсуждающих планы на день. С каждым шагом голоса становились все отчетливее.
Один слышался особенно ясно. Ребенок говорил:
— Ты слышал о ловле крабов с лодки? Папа, а мы сможем их половить? А чертово колесо? Мы сможем прокатиться на нем сегодня? Я весь вечер смотрела на него, когда сидела на газоне с миссис Портер. Она сказала, что когда ей было столько лет, сколько мне, чертово колесо…
Приглушенный низкий голос прервал преисполненное надежд щебетание ребенка. Как всегда, с грустью подумала Барбара. Ну что еще, черт возьми, нужно этому человеку? Он даже помечтать девочке не дает. Барбара почувствовала, как внутри у нее закипает необъяснимое раздражение, хотя понимала, что все это ее никак не касается.
Хадия и ее отец сидели в тускло освещенном углу обеденного зала, стены которого были обшиты пошарпанными деревянными панелями. Их посадили подальше от остальных обитателей отеля — трех пожилых супружеских пар за столиками, стоящими в ряд напротив застекленной двустворчатой двери. Англичане вели себя так, словно никого кроме них здесь не было, если не считать еще одной пожилой дамы с компаньонкой, возле стула которой стояли ходунки на колесиках. По всей вероятности, это и была уже упоминавшаяся миссис Портер, поскольку она ободряюще кивала Хадии со своего конца зала.
Нельзя сказать, чтобы Барбару сильно удивило, что Хадия и Таймулла Ажар живут в том же отеле, что и она. Она ожидала, что они остановятся у Маликов, но если это почему-то оказалось невозможным, то логично было предположить, что они окажутся в «Пепелище»: ведь Ажар приехал в Балфорд по делу Кураши.
— Сержант Хейверс! — услышала Барбара и, оглянувшись, встретилась глазами с Бэзилом Тревесом, который остановился с двумя полными подносами в руках. — Позвольте проводить вас к вашему столику.
Он, учтиво кивая, обошел ее, и в это время раздался счастливый возглас Хадии:
— Барбара! Вы приехали! — Она, бросив ложку в тарелку с кашей и расплескав молоко по скатерти, соскочила со стула и стремглав бросилась к Барбаре, подпрыгивая, как обычно, и громко распевая: — Вы при-е-ха-ли! Вы при-е-ха-ли! Вы приехали на море! — Косички с вплетенными в них желтыми лентами прыгали по плечам, словно солнечные зайчики, да и сама она, казалось, излучала солнечный свет: желтые шортики, полосатая футболка, носочки с желтой каемкой. Она повисла на руке Барбары. — Давайте построим замок из песка! Вы приехали, чтобы насобирать ракушек? Я хочу поиграть на автоматах и покататься на машинках, а вы?
Лицо Бэзила Тревеса, наблюдавшего за этим странным общением, стало удивленно-испуганным. Он повторил приглашение, на этот раз более решительно:
— Прошу вас, сержант Хейверс, располагайтесь за этим столиком! — С этими словами он, вытянув вперед подбородок, указал на столик у раскрытого окна в той части зала, где сидели англичане.
— Я предпочла бы сидеть там, — ответила Барбара, показывая на темный угол, где размещались пакистанцы. — Чем больше свежего воздуха утром, тем тяжелее переносится дневная жара. Вы не возражаете?
Не дождавшись ответа, она направилась к Ажару. Хадия вприпрыжку бежала впереди.
— Она здесь, папа! Смотри, она здесь! — возбужденно кричала девочка, не замечая, что отец, здороваясь с Барбарой, проявляет такую сдержанность, с какой он, вероятно, приветствовал бы прокаженного.
В это время Бэзил Тревес подошел к миссис Портер и ее компаньонке. Поставив перед ними подносы, он поспешил к Барбаре, собираясь устроить ее за соседним с пакистанцами столом.
— Конечно, как вам будет угодно, — обратился он к ней. — Вам подать апельсиновый сок, сержант Хейверс? Или грейпфрутовый? — Он с готовностью выхватил салфетку из укладки и с такой галантностью положил ее на стол, словно усадить сержанта в обществе темнокожих постояльцев было частью разработанного им генерального плана.
— Нет, с нами! Только с нами! — шумно запротестовала Хадия и потащила Барбару за их стол. — Папа, ну скажи же Барбаре! Она должна сидеть с нами.
Ажар с непроницаемым видом молча смотрел на Барбару. Единственное, что удалось ей заметить, — мгновенное колебание перед тем, как он встал и обратился к ней.
— Мы будем очень рады, Барбара, — произнес он бесстрастно-официальным тоном.
Ну и фрукт, раздраженно подумала Барбара, но, сдержав себя, сказала:
— Если я вас не стесню…
— Секундочку, я сейчас накрою вам здесь, — засуетился Тревес. Он перенес ее прибор на стол Ажара. При этом он что-то мурлыкал себе под нос, а выражение его лица было как у человека, старающегося изо всех сил исправить неприятную ситуацию, созданную другими.
— Как я рада, рада, рада! — распевала Хадия. — Вы приехали сюда отдохнуть, да? Мы пойдем на пляж. Будем собирать ракушки и ловить рыб. Пойдем на пирс, где аттракционы. — Ложка, лежащая в тарелке с кашей, напоминала восклицательный знак, как будто завершающий события сегодняшнего утра. Девочка устроилась на стуле, взяла ложку, не замечая капель, упавших на ее футболку. — Вчера, когда папа уходил по делам, я оставалась с миссис Портер, — сообщила она Барбаре. — Мы читали на газоне. Сегодня мы решили погулять по Скалистому бульвару, но это очень далеко. Я хотела сказать, что это далеко для миссис Портер. А я могу пройти хоть сколько, не верите? А раз вы здесь, папа разрешит мне пойти к аттракционам. Папа, если Барбара пойдет со мной, ты мне разрешишь? — Она вертелась на стуле, поворачиваясь то к Барбаре, то к отцу. — Мы покатаемся на американских горках и на чертовом колесе, правда, Барбара? Мы сможем пострелять из ружей в тире. Достать игрушки из большой прозрачной банки железной рукой. А вы умеете доставать игрушки? Папа очень хорошо умеет. Он однажды достал мне коалу, а маме достал розовую…
— Хадия. — Голос отца подействовал мгновенно — девочка тут же замолкла.
Барбара сосредоточенно вчитывалась в меню, словно верующий в Священное Писание. Выбрав, она сообщила заказ Тревесу, застывшему рядом в полупоклоне.
— Хадия, Барбара приехала отдыхать, — обратился Ажар к дочери, как только Тревес отправился в сторону кухни. — Мы не должны ей мешать. Она нездорова и не может еще подолгу ходить по городу.
Хадия не ответила, но посмотрела на Барбару взглядом, преисполненным надежды. Как же ей хотелось проехаться на чертовом колесе и американских горках! Барбара, глядя на нее, не могла понять, откуда у отца берется сила воли, чтобы отказать ей.
— Мои усталые кости, возможно, осилят прогулку до пирса, — обнадежила девочку Барбара. — Посмотрим, как будут развиваться события.
Даже такое расплывчатое обещание удовлетворило Хадию.
— Да! Да! — радостно закричала она и еще до того, как отец успел вновь напомнить ей о приличиях, опустила глаза в тарелку и принялась доедать кашу.
Ажар ел яйца всмятку. Одно он уже съел и собирался приступить ко второму, когда Барбара села за их стол.
— Я оторвала вас от еды, — сказала Барбара, указав движением головы на стоящую перед ним тарелку.
И вновь он заколебался, будто решая: демонстрировать или нет свое неприязненное отношение; вот только к чему: к еде или к ее обществу, Барбара затруднялась определить, но была почти уверена, что к ней.
Он ножом отделил верхушку яйца и ловким движением ложки выскреб из нее белок. Держа ложку на весу, он замер на некоторое время, а потом вдруг заговорил.
Он ножом отделил верхушку яйца и ловким движением ложки выскреб из нее белок. Держа ложку на весу, он замер на некоторое время, а потом вдруг заговорил.
— Занятное совпадение, Барбара, — произнес он без тени иронии, — что вы приехали в отпуск в тот самый город, что и мы Хадией. И уж тем более занятно, что все мы оказались в одном отеле.
— Зато мы можем быть вместе, — счастливо подхватила Хадия. — Я и Барбара. Па, когда ты снова уйдешь по делам, Барбара сможет присматривать за мной вместо миссис Портер. Миссис Портер хорошая, — вполголоса сказала она, обращаясь к Барбаре. — Она мне нравится. Но она не очень хорошо ходит, потому что у нее трясутся ноги.
— Хадия, — тихо сказал отец. — Ты забыла про завтрак.
Хадия снова занялась кашей, но перед этим изловчилась незаметно одарить Барбару сияющей улыбкой. Ее сандалии бодро застучали по ножкам стула.
Барбара понимала, что отпираться и врать бессмысленно. Ведь когда она впервые придет на встречу представителей пакистанской общины с полицией, Ажар все равно узнает, чем она занимается в Балфорде. Лучше сказать ему сейчас, ну, может быть, не всю правду, почему она оказалась в Эссексе.
— Вообще-то, — начала она, — я здесь по делу. Вернее, не совсем по делу, вы бы сказали: как бы по делу. — И она объяснила, что приехала сюда помочь своей давней подруге, старшему инспектору уголовной полиции, назначенной руководителем оперативно-следственной группы. Она сделала паузу, ожидая, как он отреагирует. Он повел себя в полном соответствии со своим характером: его густые ресницы чуть дрогнули. — Три дня назад один человек по имени Хайтам Кураши был найден мертвым недалеко отсюда, — продолжала она и как бы невзначай добавила: — Кстати, он жил в этом самом отеле. Вы что-нибудь слышали об этом, Ажар?
— И вы участвуете в этом расследовании? — спросил Ажар, не ответив. — Ведь вы же работаете в Лондоне.
Барбара покривила душой, но только чуть-чуть:
— Мне позвонила подруга, Эмили Барлоу. Она узнала — слухом земля полнится, — что я пока не работаю, и пригласила в Эссекс. Вот и все.
Барбара стала так старательно и красочно расписывать дружбу с Эмили, словно они и вправду были неразлучны и всегда помогали друг другу в работе. И когда собеседник уже не сомневался в искренности и правдивости слов «для Эмили я готова на все», она сказала:
— Эм попросила меня поработать в качестве представителя полиции по связям с общественностью, я должна сообщать о ходе расследования. — И пристально посмотрела на Ажара.
— А почему именно вы? — спросил он, положив ложку рядом с тарелкой. Барбара заметила, что яйцо съедено лишь наполовину. — Неужели в штате местной полиции нет никого, кому можно поручить эту работу?
— Все сотрудники заняты проведением расследования, — объяснила Барбара, — которое, как я понимаю, в первую очередь и интересует пакистанскую общину.
Ажар снял салфетку с колен, аккуратно сложил, пристроил около подставки для яиц.
— Тогда, похоже, мы здесь по одному делу. — Ажар перевел взгляд на дочь. — Хадия, ты доела? Ну молодец. Миссис Портер смотрит на тебя так, будто хочет поделиться с тобой своими планами на сегодня.
Хадия вмиг поникла.
— Но я думала, что мы с Барбарой…
— Хадия, ты же слышала, Барбара здесь по делу. Иди к миссис Портер. Помоги ей дойти до газона.
— Но…
— Хадия, я, по-моему, ясно сказал.
Девочка спустилась со стула и, сгорбившись, побрела к миссис Портер, которая в это время боролась со своим алюминиевым приспособлением для ходьбы, стараясь непослушными, трясущимися руками разложить его и поставить напротив стула. Ажар молча ждал, пока Хадия и старая дама пройдут через застекленную дверь к газону, откуда открывался вид на море. Затем он снова повернулся к Барбаре.
В это время в обеденном зале появился Бэзил Тревес с завтраком для Барбары. Подойдя к их столику, он изящным движением поставил поднос перед Барбарой.
— Сержант, — с поклоном произнес он, — если я вам понадоблюсь… — И многозначительно кивнул в сторону вестибюля. Барбара истолковала этот жест как указание на то, что он будет сидеть за столом портье с телефоном наготове и по первому ее знаку трижды нажмет на девятку,[14] если Таймулла Ажар хоть на шаг выйдет за рамки дозволенного.
— Спасибо, — ответила Барбара, разбивая ложкой верхушку яйца.
Она ждала, что скажет Ажар. Ей было интересно, что именно он расскажет ей о своих предполагаемых делах в Балфорде. Прежде чем демонстрировать ему свою осведомленность, необходимо выяснить, какой информацией располагает он.
Он был предельно лаконичен. Как показалось Барбаре, он ничего не скрывал от нее: убитый был помолвлен с двоюродной сестрой Ажара; сам Ажар приехал в город по приглашению семьи; он помогает им, как и Барбара местной полиции.
Барбара не сказала ему, что ее работа здесь выходит за рамки должностных обязанностей сотрудника, обеспечивающего внешние контакты полицейского ведомства. Такие сотрудники не обыскивают спальни жертв преступлений, не роются в их личных вещах и не собирают возможные улики.
— Все как нельзя кстати. Я рада, что вы здесь. Полиция приложит все силы к выяснению обстоятельств преступления. А вы, Ажар, можете этому содействовать.
Его взгляд стал настороженным.
— Я всего лишь помогаю семье.
— Я не об этом. Как человек со стороны вы оцениваете ситуацию более объективно, чем семья. Ведь так? — Не давая ему времени на ответ, она продолжила: — В то же время вы все же родственник, следовательно, располагаете, возможно, нужной нам информацией.
— Интересы семьи, Барбара, для меня прежде всего.
— Я возьму на себя смелость предположить, что в интересах семьи, — она с иронией подчеркнула последние слова, — выяснить, кто и за что отправил Кураши на тот свет.
— Конечно.
— Рада слышать, — сказала Барбара. Намазав маслом треугольный тост, она подцепила ложкой яйцо и положила его сверху. — Когда кто-то убит, полиция начинает расследование с попытки ответить на вопросы: у кого были мотив, средства и возможность совершить преступление? И вы можете помочь полиции найти ответы.
— Предав тем самым мою семью, вы забыли добавить, — ответил Ажар. — Да… Выходит, Муханнад был прав. Полиции нужно только одно: найти виновного среди нашей общины. А поскольку вы работаете с полицией, то и вы…
— Полиции, — решительно прервала его Барбара и наставила на него нож, словно этим жестом заранее отвергая все его попытки обвинить ее в расизме, — нужно докопаться до правды, и не важно, куда эта правда приведет. И вы сделаете доброе дело, если разъясните это своей семье. — Они смотрели в глаза друг другу. Барбара, не отводя взгляда, откусила кусок от бутерброда. Непроницаемый, как стена, подумала она. Из него получился бы классный коп. Запихнув недожеванный кусок за щеку, она снова заговорила: — Послушайте, Ажар, нам необходимо выяснить все о Кураши. Нам нужно выяснить все о семье. Нам следует подробно узнать обо всем, что происходит в общине. Мы разыщем всех, с кем он свел здесь знакомство. Возможно, некоторые из этих людей будут азиатами. Но если вы собираетесь поднимать шум всякий раз, когда мы будем брать в разработку кого-либо из пакистанцев, это очень быстро заведет следствие в тупик.
Он протянул руку к чашке — до этого он налил себе кофе, — но, взявшись тонкими пальцами за ручку, остановился.
— Вы хотите представить дело так, будто полиция не намерена считать убийство преступлением на расовой почве.
— Вам не кажется, что ваши умозаключения, уважаемый, взаимно исключают друг друга? Сотруднику, обеспечивающему контакты полиции с общиной, работать в таких условиях будет нелегко. Согласны?
В его непроницаемости появилась маленькая трещинка: уголок рта чуть дрогнул в улыбке.
— Согласен, сержант Хейверс, — сказал Ажар.
— Отлично. Тогда давайте честно договоримся о некоторых вещах. Если я задаю вам вопрос, подчеркиваю, именно вопрос, любой, это не значит, что я стараюсь склонить вас к чему-то. Я просто пытаюсь разобраться в особенностях менталитета, чтобы лучше понять общину. Вы не против?
— Как вам будет угодно.
Барбара решила считать этот ответ согласием заключить честный договор о том, что он обязуется сообщать ей все сведения и факты, которые станут ему известны. Она не собиралась заставлять его подписывать кровью бумагу о сотрудничестве. К тому же он, казалось, принимал на веру ее вольную интерпретацию роли, отведенной ей в уголовном расследовании. Пока она будет оставаться в его глазах только посредником между полицией и общиной, ей необходимо получить от него как можно больше информации.
— Давайте представим на секунду, что это не преступление на расовой почве. Известно, что большинство людей, ставших жертвами преступлений, были в той или иной степени знакомы с убийцами, поэтому предположим то же самое в отношении Кураши. Вы меня слушаете?