Она внимательно рассматривала голую ногу Кураши, затем увеличенное изображение ее части, где на коже виднелся небольшой порез. В сравнении со страшными кровоподтеками и ссадинами ранка длиной в два дюйма казалась мелочью, недостойной внимания. Но если принять во внимание новую версию, этот порез представлял собой весьма интересный и важный факт, который следовало обдумать.
Эмили бросила протокол на стол.
— Не много нового они сообщают. Смерть наступила в результате перелома основания черепа. Предварительный анализ не обнаружил в крови ничего подозрительного. Нам рекомендуют произвести подробный осмотр одежды и обратить особое внимание на брюки.
Эмили набрала телефонный номер. Ожидая ответа, она протирала шею освежающей салфеткой.
— Ну и жара, — пробормотала она и почти сразу же начальственным голосом объявила в трубку: — Говорит старший следователь Барлоу. Это Роджер? Хмм… Да. Ерунда… Но у вас хотя бы есть кондиционер. Распорядись доставить такой же сюда в помощь страждущим. — Скомкав салфетку, она бросила катышек в мусорную корзину. — Послушай, у тебя есть что-нибудь новенькое для меня?.. По убийству на Незе, Роджер. Вспомнил наконец?.. Я знаю, что ты скажешь, но патологоанатом из министерства советует нам произвести подробный осмотр одежды. Что? Действуй, Роджер! Я тебя прошу, раскопай все, что сможешь, ты усвоил?.. Да понимаю, понимаю, но я не собираюсь ждать, пока отчет напечатают. — Она закатила глаза. — Роджер! Да что ты, в самом деле! Ты можешь прислать мне эту информацию? — Прикрыв рукой трубку, она сказала, обращаясь к Барбаре: — Гении хирургии, тоже мне! Можно подумать, они успешно прошли курс у самого Джозефа Белла.[18]
Прижав трубку к уху плечом, Эмили взяла блокнот и, слушая, стала что-то помечать в нем. Дважды она прерывала говорящего: в первый раз спросив, сколько ждать, а во второй — поинтересовавшись, когда было нанесено это телесное повреждение. Отрывисто бросив:
— Спасибо, Родж, — она повесила трубку и, повернувшись к Барбаре, сказала: — Они обнаружили разрез на брюках.
— Где?
— На расстоянии пяти дюймов от низа штанины. Недавний. Потому что нитки еще не обтрепались.
Барбара подала ей фотографию:
— Видишь, порез на ноге.
— В том же месте, где и разрез?
— Именно, — ответила Барбара, протягивая Эмили остальные снимки тела.
Пока Эмили рассматривала их, Барбара принялась изучать место преступления, сфотографированное в субботу утром. Она рассматривала площадку на плоской вершине скалы у границы парковки, на которой убитый оставил автомобиль, прикинула расстояние от машины до кафе и обрыва. Она хорошо помнила Нез с тех давних времен, когда они гуляли там с братом; помнила бетонную лестницу на склоне скалы.
На фотографии было видно, что в отличие от Увеселительного пирса, эта лестница с давних пор не подновлялась. Металлические перила, установленные только с одной стороны, проржавели, а кое-где были выломаны, ступени были выщерблены, покрылись глубокими трещинами — Северное море не прекращало свою каждодневную работу — и таили в себе опасность. И правду.
— Эти ступеньки… — задумчиво произнесла Барбара. — Послушай-ка, Эм. Он, должно быть, катился вниз по этим ступенькам. Вот откуда на теле такое количество разной формы кровоподтеков.
Эмили оторвала взгляд от фотографий.
— Посмотри на его брюки, Барб, на ногу. Господи, да он же споткнулся о натянутую проволоку!
— Чертова жара! Скажи, Эм, а на месте преступления не нашли каких-нибудь лоскутков? — спросила Барбара.
— Пожалуй, придется побывать там самой вместе с офицером, который производил осмотр, — ответила Эмили. — Правда, это людное место. Даже если мы найдем куски проволоки, в чем я сомневаюсь, адвокату защиты не составит большого труда опротестовать эту улику.
— Даже если на проволоке будут обнаружены волокна ткани от брюк Кураши?
— Ну, это уже другое дело, — согласилась Эмили и что-то записала в блокноте.
Барбара продолжала вглядываться в фотографии места убийства.
— Убийца, возможно, перенес тело в дот после того, как Кураши свалился. Эм, нет ли там следов, подтверждающих это предположение? — И ответила сама: — Ах да! Черт! Прилив…
— Вот именно. — Эмили достала из ящика стола лупу и принялась рассматривать на снимке ногу Кураши. Проведя пальцем по строчкам протокола, она сказала: — Ага, вот. Порез длиной четыре сантиметра. Нанесен незадолго до наступления смерти. — Отложив бумаги в сторону, она внимательно посмотрела на подругу. По задумчивому выражению лица Барбары было понятно, что ее здесь нет, мысленно она сейчас на Незе, погруженном во тьму, без единого огонька, который мог бы помочь ничего не подозревающему прохожему заметить натянутую поперек ступенек проволоку. — А какого размера проволоку мы ищем? — задала она риторический вопрос и посмотрела на вентилятор, вяло продолжающий свои бесплодные попытки разогнать духоту. — Или электрический шнур?
— Шнур не прорезал бы ткань, — очнулась Барбара.
— А может, с него сняли изоляцию и расплели, — предположила Эмили, — чтобы в темноте его нельзя было заметить.
— Хммм. Возможно. А что, если это была рыболовная леска? Крепкая, такая, как на удочках для спортивной ловли. Ведь она тонкая. И эластичная.
— Логично, — согласилась Эмили. — А может быть, струна. Или нить для наложения швов.
— Короче говоря, что-то тонкое, крепкое и эластичное. — заключила Барбара, кладя на стол пакет с вещдоками. — Взгляни-ка. Это из номера Кураши в «Пепелище». Кстати, туда очень хотели попасть Малики.
— Кто бы сомневался, — сделав загадочное лицо, произнесла Эмили. Натянув на руки резиновые перчатки, она раскрыла пакет. — Ты составила опись изъятого и подписала у ответственного за хранение вещдоков?
— Когда шла сюда. Он, между прочим, просил передать тебе, что не возражал бы против того, чтобы в его помещении установили вентилятор.
— Размечтался, — пробурчала Эмили. Она пролистала книгу в желтой обложке, найденную в ящике прикроватного столика Кураши. — Значит, это не убийство из ревности. И не результат внезапно вспыхнувшей драки. Это типичное предумышленное убийство, совершенное тем, кто знал, куда направится Кураши, выйдя из отеля «Пепелище» в ночь с пятницы на субботу. Возможно, это и был тот самый человек, на встречу с которым шел Кураши. Или кто-то, кто знал этого человека.
— И это был мужчина, — уточнила Барбара. — Тело перетаскивали, а это женщине не под силу.
— Или мужчина и женщина, действующие заодно, — в тон ей добавила Эмили. — А может быть, и одна женщина, если тело волочили от ступенек до дота. Тут и женщина справится.
— А зачем вообще было его тащить? — спросила Барбара.
— Я думаю, для того, чтобы не сразу обнаружили. Хотя… — Эмили задумалась. — Зачем же было в таком случае оставлять на виду машину? Любой, кто подошел к машине, не мог не сообразить: что-то произошло. И сразу же стал бы осматриваться вокруг.
— Возможно, тот, кто распотрошил машину, торопился и не подумал об этом. — Барбара следила за тем, как палец Эмили опускался вниз по странице, заложенной в книге атласной ленточкой. Она подчеркнула ногтем строки, заключенные в скобки. — А может, разоренная машина как раз должна была указывать на то, что надо искать тело.
Эмили подняла глаза от книги и, сдув волосы со лба, продолжила:
— И тогда мы снова возвращаемся к Армстронгу, верно? Господи, Барбара, если он имеет хоть какое-нибудь отношение к этому делу, азиаты вдребезги разнесут город.
— Похоже, что так, — согласилась Барбара. — Он морочит нам голову своими байками, что пошел туда прогуляться и увидел машину. Тут он восклицает: «Господи, что творится? Похоже, кто-то здорово потрудился над тем, чтобы превратить машину в груду металлолома. Интересно, а что еще можно найти на косе?»
— Нормально, все сходится, — поддержала подругу Эмили. — Ты посмотри, как тщательно он все продумал и рассчитал: следит за Кураши со дня его приезда, изучает его маршруты, выбирает время, устанавливает проволоку, сидит в засаде и ждет; когда тот падает, перетаскивает тело, крушит машину, а затем на следующее утро возвращается на место убийства для того, чтобы разыграть обнаружение тела. Убедительно?
Барбара пожала плечами.
— А как он отнесся к тому, что снова получил прежнюю работу?
— Нормально отнесся. Согласился. Но ты знаешь, я говорила с Армстронгом и готова поклясться, что у него не хватит ни ума, ни сообразительности, чтобы настолько тщательно спланировать убийство.
— Он снова работает в должности начальника производства фабрики, так? Ты, помнится, говорила, что он был на хорошем счету, пока не появился Кураши. Если так, то деньги он должен получать приличные.
— Черт возьми! — Эмили добралась до конца книги. — Отлично! Санскрит. Так оно и есть. — Она бросилась к двери. — Белинда Уорнер! — закричала она. — Найдите кого-нибудь, кто читает по-пакистански.
— По-арабски, — поправила Барбара.
— Что?
— Ты про книгу? Это же арабский язык.
— Какая разница! — Эмили вынула из пакета с вещдоками презервативы, ключи и кожаный кейс. — Этот ключ, мне кажется, от банковской ячейки. — Она показала на ключ побольше с брелоком, на котором было выгравировано «104». — Он наверняка от абонированного в банке сейфа. В Клактоне есть «Барклиз банк», «Вестминстер», Банк Ллойда и «Мидлэнд». — Она сделала отметку в блокноте.
— На машине были найдены его отпечатки? — спросила Барбара, наблюдая за тем, как Эмили пишет.
— Чьи?
— Армстронга. «Ниссан» ведь сейчас на полицейской стоянке, верно? Это же можно проверить? Эм, а вдруг на машине и вправду его отпечатки?
— Барб, но у него же алиби.
— А вдруг? К тому же у него есть мотив. И…
— Я же сказала, у него алиби! — Эмили повысила голос. Она бросила пакет на стол и направилась к небольшому холодильнику у двери. Открыла, вынула банки с соком, одну бросила Барбаре.
Барбара никогда не видела Эмили в таком раздражении. Она впервые осознала, что работает сейчас не с инспектором Линли, дружеское расположение которого всегда давало подчиненным смелость отстаивать собственную точку зрения. Старший инспектор уголовной полиции Эмили Барлоу была совсем другой — резкой, жесткой, авторитарной, и забывать об этом не следует.
— Прости, — сказала она. — Я напрасно настаивала.
Эмили тяжело вздохнула.
— Послушай Барб, я хочу, чтобы ты участвовала в этом деле. Мне нужен помощник, действующий со мной заодно. Но возня с Армстронгом — это просто потеря времени. Это меня и взбесило. А я уже и так на взводе из-за постоянных перепалок с Фергюсоном. — Эмили открыла сок и сделала несколько глотков, а затем, стараясь говорить спокойно, добавила: — Армстронг сказал, что на машине могут быть отпечатки его пальцев, потому что он заглядывал внутрь. Он увидел, что двери машины открыты, и решил проверить, не нужна ли кому-нибудь помощь.
— И ты ему веришь? — спросила Барбара осторожно, стараясь не обострять отношения. — Ведь он же мог и сам разгромить машину.
— Возможно, — неожиданно спокойно согласилась Эмили и снова взяла в руки пакет с вещдоками.
— Шеф? — Женский голос донесся откуда-то из глубины здания. — Нашелся один тип из Лондонского университета по имени Кайер-аль-Дин Сиддики. Вы слышите меня, шеф? Он прочтет то, что вам нужно, если вы перешлете ему текст по факсу.
— Это Белинда Уорнер, — сухо сказала Эмили. — Короткой записки напечатать не может, но по телефону творит чудеса. Хорошо! — проорала она в ответ.
Отправив книгу, чтобы сделали копию нужной страницы, она достала из пакета чековую книжку.
Увидев ее, Барбара поняла, что кроме дороги, ведущей к двери дома Иэна Армстронга, есть еще и другие пути. После недолгого раздумья она сказала:
— Кураши выписал чек две недели назад. Четыреста фунтов на имя некоего Ф. Кумара.
Эмили, сосредоточенно нахмурив брови, посмотрела на корешок.
— Это, конечно, не бог весть какая информация, но и пренебрегать ею было бы глупо. Нам надо выяснить, кто он. Или она.
— Кстати, чековая книжка была в кейсе. Там еще был счет из местного ювелирного магазина «Драгоценности и бижутерия Рекон» на имя Салах Малик.
— Непонятно, зачем ее прятать, — покачала головой Эмили. — Ведь никто, кроме самого Кураши, не мог ею воспользоваться. — Она перебросила книжку Барбаре. — Разберись с этим чеком. Да и со счетом из ювелирного магазина.
Это было великодушно, ведь только что она чуть ли не отстранила Барбару от дела из-за ее настойчивости. А сейчас Эмили, проявляя еще большее благородство, доверительно сообщила Барбаре:
— Я должна буду еще раз встретиться с мистером Армстронгом. И еще, между нами, девушками: сегодня мы с тобой должны сформулировать основную версию.
— Хорошо, — ответила Барбара. Ей хотелось поблагодарить подругу за все: за то, что она не отворачивается от ее изуродованного лица; за то, что позволяет ей работать бок о бок с собой; даже за то, что позволяет иметь собственные мысли. Но сказала она совсем другое: — Если ты уверена, что я могу быть полезной.
— Еще как уверена, — сказала Эмили дружески. — Я считаю тебя одной из наших. — Она надела солнечные очки и взяла кольцо с несколькими ключами. — В Скотленд-Ярде немало настоящих профессионалов, которых азиаты скоро зауважают. Даже мой шеф признает их профессионализм. А я хочу их переплюнуть. И обойти своего шефа. А потому хочу, чтобы ты делала все возможное для того, чтобы это произошло.
Сообщив подчиненным о том, что она направляется к мистеру Армстронгу с намерением основательно с ним побеседовать, Эмили во все горло, так, чтобы было слышно в дальнем конце здания, крикнула:
— Если что, звоните на мобильный! — кивнула Барбаре, и через несколько секунд ее уже не было в кабинете.
Оставшись одна, Барбара стала перебирать содержимое пакета с вещдоками. Она обдумывала, как вписываются в версию о проволоке, послужившей орудием убийства Хайтама Кураши, ключ, по всей вероятности от банковского сейфа, отрывок текста на арабском языке, корешок чека, выписанного на имя какого-то азиата, и загадочный счет из ювелирного магазина.
Начать с последнего казалось ей наиболее логичным. Если есть какие-то детали, которые после нетрудной проверки могут быть исключены из перечня улик, то лучше всего начать именно с них. Это придаст уверенности в близком успехе вне зависимости от того, сколько пользы принесет следствию.
Оставив вентилятор включенным, Барбара спустилась по лестнице и вышла на улицу, где ее «мини» раскалилась, как фольга в духовке.
Рулевое колесо обожгло руки, а опустившись в продавленное сиденье, она почувствовала себя так, словно плюхнулась на колени джинна. Правда, двигатель завелся сразу, без обычного кокетства, и она через некоторое время повернула направо, в направлении Хай-стрит.
Ехать было недалеко. Магазин «Драгоценности и бижутерия Рекон» находился на пересечении Хай-стрит и переулка Сэвил-лейн, но был еще закрыт. Барбара постучала, надеясь, что кто-нибудь находится в подсобном помещении позади прилавка. Она подергала за ручку и снова постучалась, на этот раз более требовательно. И ее услышали. Женщина с высокой прической, сооруженной из волос пугающе красного оттенка, появилась перед дверью и жестом показала на табличку с надписью «Закрыто».
— Мы еще не совсем подготовились, — пояснила она с доброжелательной улыбкой. А потом, сообразив, насколько неосмотрительно было бы отмахнуться от потенциального покупателя в нынешние времена в Балфорде, спросила: — У вас что-то неотложное, дорогая? Может быть, вам нужен подарок ко дню рождения или к другому важному событию? — И повернулась, чтобы открыть дверь.
Барбара показала ей удостоверение. Глаза женщины расширились.
— Скотленд-Ярд? — удивленно произнесла она и, непонятно почему, обернувшись, посмотрела на дверь, откуда только что вышла.
— Я не за подарком, — сказала Барбара. — Мне надо спросить вас кое о чем, миссис…
— Уинфилд, — подсказала женщина. — Конни Уинфилд. Конни Реконская.
Барбара не сразу сообразила, что, называя себя, эта женщина имеет в виду не место своего рождения (например, Екатерина Арагонская), а название магазина.
— Так это ваш магазин?
— Конечно. — Конни Уинфилд изящным движением закрыла за Барбарой дверь. Встав за прилавок, она начала готовить витрину: сняла и аккуратно сложила фланелевую салфетку малиново-коричневого цвета, прикрывавшую серьги, ожерелья, браслеты и прочие украшения. В витрине не было стандартных ювелирных изделий, которые можно увидеть в любом подобном магазине. Все выставленное на продажу было не только оригинальным по дизайну, но и изготовленным в единственном экземпляре. Украшения были выполнены из монет, бусин, перьев, кожи. Если и использовались драгоценные металлы — традиционные золото и серебро, — то в неожиданных сочетаниях.
Барбара подумала о кольце, найденном в кожаном кейсе в номере Кураши. Совершенно обычное, с единственным рубином. Нет, это кольцо было наверняка куплено не здесь.
Она достала счет и, протянув его женщине, сказала:
— Миссис Уинфилд, этот счет…
— Конни, — поспешно произнесла женщина. Она, склонившись над второй витриной, снимала салфетку, лежащую поверх украшений. — Все зовут меня Конни. И всегда так звали. Я живу здесь всю жизнь и не вижу причин, чтобы стать миссис Уинфилд для людей, которые видели меня ковыляющей по улице в испачканных ползунках.
— Хорошо, — согласилась Барбара. — Конни.