– Поздно спохватилась! – сердито пробормотала Софи. – Раньше надо было думать, когда услуги насильника не были востребованы. Сама же, дура, создала ажиотажный спрос!
Она не удержалась от хулиганской выходки и разбойничьи свистнула в два пальца, отчего мужик в простыне и баба в складках заметно ускорились, а разнокалиберные загорелые девки, наоборот, остановились и обернулись.
– Да это не загорелые девки! – приятно удивилась Софи. – Это чернокожие парни!
Большой парень подскочил к ней в три кособоких прыжка, фамильярно цапнул за руку и по-свойски спросил, сверкая зубами и белками выпуклых глаз:
– Ну, ты как? Тебе полегче, милая?
– Да, да, легчает! – зазывно улыбнувшись статному негру, призналась Софи.
– Отлично! – хватая ее за другую руку, сказал подоспевший маленький негр. Он был деловит и улыбался напряженно. – Детка, мы хотим сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться!
– Да я согласна, согласна, мальчики! – недослушав, поспешно кивнула Софи и мысленно порадовалась, что предусмотрительно оставила тугие шорты рассупоненными.
– Единственная моя-а-а! – с преувеличенным чувством горланил под фонограмму-«минусовку» музыкант на площадке летнего кафе.
Артист подражал Филиппу Киркорову не только голосом, но и сценической манерой: он широко расставлял ноги, обтянутые белыми лосинами, раскидывал вширь руки, эротично ласкал рукой микрофон и встряхивал смоляными локонами. Однако получалось не величественно, как у звезды эстрады, а смешно, потому что подражатель не вышел ростом, а в его черных кудрях пряталась маленькая блестящая лысинка. Ачмизов прекрасно видел ее с высоты второго этажа.
Хозяин «Флориды» курил на балкончике, мечтательно глядя на море, позлащенное у берега светом фонарей, и рассеянно стряхивая пепел на голову жалкого подобия Киркорова. При этом Аскер ничего не имел против выбранной артистом песни, наоборот, он даже подпевал с придыханием и неистребимым акцентом:
– Едынственная ма-ая-а!
Аскер Ачмизов горячо и страстно любил красивых женщин. Не очень красивых и совсем некрасивых он тоже любил, разве что чуть менее горячо. Теорию относительности, о существовании которой он вовсе не ведал, Аскер постиг интуитивно, как раз на примере женской красоты. Костлявые долговязые девицы, фотографиями которых во множестве были полны модные журналы, были ему малосимпатичны, потому что на женщин они походили гораздо меньше, чем на ортопедические трости, шесты для прыжков в высоту и пожарные лестницы. К западным канонам красоты и эталонам типа «90–60—90» Аскер относился с великолепным пренебрежением. Больше всего ему нравились невысокие толстые блондинки, похожие на Мерилин Монро, отъевшуюся до пятьдесят четвертого размера. Однако внимания женолюба удостаивалась любая особь с хорошо уравновешенной фигурой.
Лаская взглядом темные морские дали, Аскер спрашивал себя: почему у него до сих пор не было ни одной чернокожей женщины? И отвечал себе: просто потому, что таковые никогда прежде не встречались на его жизненном пути! И только сегодня фортуна, храмом которой вполне можно считать казино, соблаговолила исправить эту досадную несообразность.
– Едынственная ма-ая! – мурлыкал Аскер, мысленно обращаясь к симпатичной мулатке с простым и понятным именем Тумба.
– Звезды падают в моря! – голосил внизу маломерный клон Киркорова. – И, срывая якоря! Вдаль летит любовь моя!
Аскер согласно кивал и притопывал. Он уже вполне готов был срывать якоря и одежды, чтобы узнать ответ на вопрос: каково это – любить Тумбу? В самой формулировке вопроса было что-то по-настоящему мужское, крепкое, воистину богатырское…
Аскера бросило в жар, он расстегнул на себе рубашку, обмахнулся полой и тут неожиданно увидел внизу вожделенную мулатку-шоколадку. Противоестественно (с учетом имени) стройная Тумбочка выскочила из дверей «Флориды» и легкой спортивной трусцой побежала прочь от казино.
– Э-э! – протестующе вскричал Аскер. – Э, что ты делаешь!
– Что мы сделали с надеждой? – приняв подсказку, сокрушенно взвыл на эстраде мини-Филипп. – В час, когда пришла беда!
– Это не беда, это ошибка! – возразил Аскер, высовываясь подальше, чтобы его призывную жестикуляцию мог увидеть охранник у входа. – Эй, Мух! Лети сюда! Ко мне, Мух! Сюда!
Люди, сидящие в кафе, не оставили его крики и жесты без внимания.
– Интересный народ эти аборигены! – сказала подруге утонченная темноволосая дамочка, в паузах между закусками и горячим изучающая окружающую курортную действительность при помощи театрального бинокля. – Посмотри на того мужчину на балкончике. Он рвет на себе сорочку и при этом громко призывает какую-то муху! В чем дело, я не понимаю?
– Тише, Аннетта! – покраснев, зашептала ее подруга. – Надо быть тактичнее, дорогая! Вероятно, у этого человека возникла сексуальная проблема.
– Сексуальные проблемы – это я понимаю, – сказала дамочка, сокрушенно вздохнув. – Я замужем за одной такой проблемой! Но при чем тут муха?
– Смотря какая муха! – так же тихо, но со знанием дела ответила ее подруга. – Шпанские мушки, например, являются сильнейшим природным стимулятором мужской силы!
– И что, эти самые мушки здесь водятся? – У брюнетки загорелись глаза. – И в случае экстренной необходимости их можно наловить просто так, выскочив на балкон?!
Она еще раз взглянула в бинокль на крайне взволнованного и огорченного Аскера, убежденно кивнула, опустила бинокль и задумчиво посмотрела на подругу.
– Знаешь, а ведь я взяла с собой сачок для бабочек! – радостно сообщила та.
В чем-то восторженные дамы были правы, Ачмизов действительно собирался уладить с помощью Муха возникшую у него сексуальную проблему.
– Звали, Аскер Махмудович? Что-то нужно? – почтительно приглушая бас почти до инфразвука, прогудел за спиной хозяина Большой Полосатый Мух.
– Тумбочку хочу! – сверкнув глазами, объявил ему Аскер.
– Сюда? – ничуть не удивившись неожиданному капризу хозяина, вознамерившегося на ночь глядя переставлять мебель, спросил Мух. – Так ведь не поместится же она на балконе!
– Нэ на балконе хочу! – замотал головой Аскер. – На балконе люди увидят, что скажут? Скажут, Ачмизов нэхороший человек, приличия нэ уважает. Нэ хочу, чтобы люди видели.
Мух пошевелил челюстью, задумчиво соображая, какая связь между тумбочкой на балконе и нарушением приличий. Не понял, предложил осторожно:
– А вы ее чем-нибудь накройте, чтобы не видно было.
– Зачем мине, чтобы нэ видно? – рассердился Аскер. – Такой красивый Тумбочка! Черный, билистящий! Убежал. Живо догони!
– Как убежал? – обалдел Мух. – Как Мойдодыр?
– Я тибе сичас сам мордадыр сдэлаю! – Аскер взмахнул кулаком в опасной близости от физиономии подчиненного. Тот проворно подобрал отвисшую челюсть. – Догони красавицу, скажи, дело есть, важное очень. Сюда не веди, веди в гараж, я туда приду.
К числу дамских аксессуаров сугубо домашнего назначения, безусловно, относятся эмалированные тазики для стирки. Авторитетно заявляю: в мирное время они совершенно непригодны для ношения на голове, хотя в условиях военных действий запросто могут использоваться как железные каски коллективного пользования!
Один просторный таз, летящий вверх дном, разом накрыл две головы – мою собственную и большого негра. Чернокожему товарищу пришлось хуже: будучи выше ростом, он принял основной удар на себя. Однако голова у него оказалась покрепче моей, парень не рухнул, только охнул и присел, оставив меня одну под железным грибочком. А я постояла немножко вялой поганочкой да и повалилась на бочок, в падении стряхнув тяжелый тазик африканцу на ногу.
– Мать твою! – на чистом русском выругался он.
– Стоять, суки! – страшно гаркнул его мелкорослый дружок.
– А хорошо матерятся негры, даже без акцента! – восхитилась моя Тяпа.
некстати проявила эрудицию Нюня.
– Сбылась мечта Владимира Владимировича!
– Путина, что ли?! – удивилась Тяпа. – Ты что? Когда это он о неграх мечтал?
– При чем тут Путин? Это стихотворение Маяковского! Он тоже Владимир Владимирович!
Я слышала эту глупую болтовню на приглушенном звуке, голоса доносились до меня сквозь долгое колокольное эхо, порожденное встречей черепной коробки и тазика. Не знаю, как долго я сидела в луже на выщербленном цементном полу, но за это время успели разбежаться и братья Карлсоны, драчливые, как братья Кличко, и добрые русскоязычные негры. Ощутив наконец, что моей заднице вовсе не сухо и не комфортно, я с трудом поднялась на ноги и первым делом ощупала голову, но ожидаемой шишки размером со страусиное яйцо не нашла. Видимо, африканские волосяные загогулины вполне успешно сыграли роль амортизаторов. Может, негритянские женщины специально такую прическу делают – на случай падения сверху кокоса или лобового столкновения с хорошо разогнавшимся носорогом? Африканский экстрим.
– При чем тут Путин? Это стихотворение Маяковского! Он тоже Владимир Владимирович!
Я слышала эту глупую болтовню на приглушенном звуке, голоса доносились до меня сквозь долгое колокольное эхо, порожденное встречей черепной коробки и тазика. Не знаю, как долго я сидела в луже на выщербленном цементном полу, но за это время успели разбежаться и братья Карлсоны, драчливые, как братья Кличко, и добрые русскоязычные негры. Ощутив наконец, что моей заднице вовсе не сухо и не комфортно, я с трудом поднялась на ноги и первым делом ощупала голову, но ожидаемой шишки размером со страусиное яйцо не нашла. Видимо, африканские волосяные загогулины вполне успешно сыграли роль амортизаторов. Может, негритянские женщины специально такую прическу делают – на случай падения сверху кокоса или лобового столкновения с хорошо разогнавшимся носорогом? Африканский экстрим.
На дорожку, ведущую к гаражам, я выступила машинально, не думая, куда меня ноги несут.
Просторный, примерно четырехметровой ширины, коридор между двумя рядами строений был прямым, как парковая аллея. В его дальнем конце фальшивой золотой монетой висела полная луна, и я пошла к ней, как сомнамбула, но где-то на середине дистанции влипла ногой в какую-то черную гадость, и это непоправимо нарушило очарование общей картины.
– Фу! – брезгливо сказала моя Нюня, взглянув на испачканный белый башмак. – Это что за дрянная грязюка – мазут, что ли?
Не отвечая, я отошла в сторонку и потерла ногу о травяную кочку под стеной ближайшего гаража. Черная дрянь счищалась с рифленой подошвы плохо. Потопав ногой по бетону, я увидела, что оставляю след не хуже почтового штемпеля. Весьма слабым утешением служило то, что я не одна такая невезучая: вокруг гадкой черной лужицы имелась целая коллекция черных отпечатков. Интереса ради я, продолжая шаркать ногой, стала ее рассматривать и среди прочих отличила характерный след мужского башмака с подошвой «крестики-нолики».
– Тот подозрительный тип в подрезанных джинсовых штанах, он был здесь! – быстро сообразила Тяпа. – Похоже, он тоже проявил интерес к гаражам!
– Девочки! – напряженным голосом позвала Нюня. – А вы знаете, о чем я сейчас подумала? Помните шпионскую записную книжку?
– Разве такое забудешь! – с горечью отозвалась я.
– Мы с вами решили, что записи в блокноте делал Рома, и словами «спутник сверхнов» он обозначил Васю, – продолжила Нюня. – Но ведь с Васей Рома, по всей видимости, был хорошо знаком, раз они были связаны общим шпионским делом! То есть Рома знал, что Вася Тане никакой не спутник, он просто следит за ней, и отражать этот рабочий момент в отчете ему было ни к чему. Значит, неизвестным «сверхновым» спутником, точнее сказать, сопровождающим, чье присутствие зафиксировал шпион, был кто-то другой!
– Вот этот тип! – резюмировала я, указав пальцем на башмачный отпечаток с рисунком «крестики-нолики». – Похоже, он увязался за мной в лес с набережной, и мои бдительные шпионы это увидели.
– Неизвестная величина! – задумчиво молвила Нюня. – Беру назад свои слова про дрянную грязюку, она оказала нам услугу.
– Жаль, что такие лужицы не пятнают все поселковые улицы, у нас была бы возможность выследить этого загадочного типа! – подхватила Тяпа. – Может, совершим небольшую диверсию и под покровом ночи разольем по всем дорогам мазут? Где бы тут по-быстрому разжиться мазутиком?
– Не нравится мне, что он все время крутится там же, где мы! – пробормотала Нюня.
Сосредоточившись на размышлениях, я не обращала внимания на быстро приближающиеся шаги и очнулась, только когда вокруг моей талии туго обвилась рука незнакомца.
– Опять?! – взвизгнула моя Нюня, вообразив, что на меня напал очередной маньяк-насильник.
– Гутен морген, гутен таг! – радостно проскандировал Большой Полосатый Мух. – Сама пришла, красавица? Смышленая! Ну, заходи, будь как дома!
С этими словами здоровяк, не обращая внимания на мое сопротивление, увлек меня к одному из гаражей, вернее, к железной лесенке справа от въездных ворот. Такие лестницы имелись вблизи каждого гаража, они вели на второй этаж, в жилые комнаты. Я сразу же вспомнила рассказы Софи про Аскеров гараж для свиданий, и мне тотчас же захотелось оказаться подальше от знаменитой скрипучей кровати. Я уперлась, мешая Муху, но он решил вопрос по-своему: отпустил мою талию и стал игриво подталкивать под задницу. Спасаясь от его прикосновений, я вынужденно взлетела вверх по ступенькам. Дверь в комнату была уже открыта. Загнав меня в помещение, улыбающийся Мух закрыл ее, а сам ушел, с неприличным намеком пожелав мне на прощанье:
– Беспокойной ночи, детка!
Я не нашлась, что ответить, и выразила свое недовольство только стоном, похожим на звериное рычанье. Из-за двери донесся довольный смешок, затем стук подошв о металлические перекладины, потом скрип открываемых гаражных ворот и, наконец, приглушенные звуки блатного романса. Я поняла, что Мух не ушел, а остался внизу, чтобы стеречь меня, как ужасный дракон прекрасную принцессу.
Беглый взгляд, брошенный в зеркало, занимающее половину стены над большой кроватью, заставил меня изменить эту систему образов – на прекрасную негритянскую принцессу я уже мало походила. Встреча с братьями Карлсонами, моими собратьями неграми и мокрым тазиком не прошла бесследно: один из африканских кренделей на голове развязался и вздымался хитрым винтом, как бараний рог, темный тон на физиономии размазался, краска потекла на некогда белую майку, шорты были мокрыми и грязными, один башмак в мазуте… Можно было надеяться, что в таком виде я не сильно рискую подвергнуться очередному сексуальному штурму. Тем не менее искушать судьбу я не собиралась, а потому желала как можно скорее покинуть сей чрезмерно гостеприимный кров.
Большую часть комнаты занимала кровать, накрытая лохматым покрывалом из искусственного меха. Еще имелись рогатая вешалка для одежды и навесная полочка, выполняющая роль мини-бара: там стояли бокалы и несколько початых бутылок.
– Хижина дяди Тома! – с пренебрежением фыркнула моя Тяпа, оценив скромное убранство помещения. – Вернее сказать, тети Томы – с учетом женского пола узницы!
Я с надеждой обратила взор к единственному окну.
– Ну, козел-собака! – то ли плача, то ли смеясь, выдохнула неугомонная Тяпа. – Да что же это за напасть такая? Опять будем драпать через окно?!
– Тихо! Не сглазь! – шикнула на нее Нюня.
Я подошла к окну и внимательно рассмотрела деревянную раму. Выяснила, что створки держатся на паре ветхозаветных шпингалетов, ловко открыла их и распахнула окно. Жуткий скрип заставил меня заткнуть уши.
– Ну, все, амба! – обреченно сказала Тяпа. – Сейчас прибежит Большой Полосатый Дракон. Надо прорываться с боем, это наш последний шанс. Думаю, если со всей силы толкнуть Муха в грудь, он не удержится на ногах и свалится с лестницы.
Нюня в ожидании рукопашной схватки с превосходящими силами противника жалобно заскулила, а я при моральной поддержке Тяпы закусила губу, пригнула голову и приготовилась идти на таран.
Прошла минута. Мух не появлялся. В открытое окно залетела крупная ночная бабочка, опасно закружилась вокруг лампы. Я покосилась на нее, подумала немного и высунулась в окно. Звуки уголовно-лирического песнопения стали громче, но ненамного. Я уставилась на закрытые ворота по другую сторону коридора, рассматривая крупную тень, размеренно покачивающуюся в круге света из гаража Аскера. Так-так-так! Похоже, мой страж коротает время, слушая музыкальные композиции в наушниках плеера!
– Он уши заткнул, значит, ничего не услышит! – обрадовалась неугомонная Тяпа. – Живо лезь в окно! Если взяться руками за подоконник и повиснуть, то до земли останется метра полтора, не больше! Авось повезет, не поломаешься!
– Если Мух ничего не слышит, это не значит, что он и зрения лишился! – резонно возразила Нюня.
Я представила себе, как валюсь со второго этажа, повторяя недавний подвиг стирального тазика, и на глазах изумленного Муха ломаю ногу. Интересно, окажет ли он мне первую медицинскую помощь? Или просто вернет под замок? Подвергаться сексуальному насилию со сломанной ногой – это было бы уже чересчур! Впрочем, при удачном приземлении я могу обойтись и без травм, но Мух наверняка меня заметит. Успею ли я убежать?
– Проверим это, если не придумаем чего-нибудь получше! – предложила Нюня.
– А я уже придумала! – торжествующе сообщила предприимчивая Тяпа. – Надо перебраться в хижину на противоположной стороне! Прошу заметить, там гостеприимно открыто окошко!
Я послушно посмотрела в указанном направлении. До окна на другой стороне было метра два—два с половиной, больше трети четырехметрового коридора «съели» выступающие надстройки: и Аскер, и хозяин противоположного гаража соорудили второй этаж с расширением. Но на два метра в длину с места я не прыгну, а разбежаться негде!