– Через недолгое время мы будем в вашей солнечной системе и сможем провести эскадру к Файтарла-Ата, – бесстрастно произнес Первый Регистратор. – Вы довольны, Судья?
Марк, сидевший вместе с биороботом у пульта, пожал плечами.
– Я буду доволен, когда завершится операция, и просто счастлив, если мы покончим с войной. Слишком она затянулась… Длится дольше, чем все четыре Войны Провала, вместе взятые.
– Две первые – по восемнадцать лет, потом – сорок и восемь, итого восемьдесят четыре, – заметил Хийар, демонстрируя отличное знание земной истории. – Ты не ошибся, рини? Эта война началась в 2306-м по земному счету лет, а теперь у вас год 2352-й.
– Не ошибся, братец, ибо предпочитаю официальным датам реальность. – Марк отвел взгляд от экрана с очередным Зеркалом и повернулся к Хийару. – На самом деле мы сражаемся с дроми едва ли не век, с середины прошлого столетия. Знаешь, что тогда случилось? После Четвертой Войны Провала флот был сокращен, старые корабли демонтированы, половина новых встала на прикол, роботов и боевую технику запрятали в ангары. Солдаты вернулись домой, их было миллионы, и мирная жизнь устроила не всех. Лучшие бойцы, десантники, стрелки, пилоты отправились в сектор лоона эо, на Тинтах, Данвейт и в другие миры. Наш отец был с ними и моя мать… Вы взяли всех, вы щедро им платили, вы дали им оружие… Вспомни, Хийар! Вы использовали их не только для того, чтобы защитить Голубую Зону и свои караваны. Опыт этих воинов позволял развернуть наступление на дроми, что и было сделано. Тогда и началась эта война, а в нынешнем веке она лишь продолжилась.
Хийар закачался на своем насесте, выраставшем из пола рубки. Лицо златовласого эльфа стало задумчивым, и Марк ощутил исходящий от него импульс боли.
– Ты хочешь сказать, что мы во всем виноваты? – произнес он тонким, будто надломленным голосом. – Что причина этой войны – лоона эо, разорвавшие контракт с дроми? Что мы… как это говорят у вас?.. стравили с ними людей?
– Это не вопрос вины, это проблема непонимания, – ответил Марк, глядя, как к «Анату» подплывает новое Зеркало. В его глубине не текли потоки газа, не бушевали смерчи, не ярились вихри, но не было и более мирных картин, пейзажа какой-нибудь девственной или обитаемой планеты. В нем зияла тьма, такая глубокая, какой Марк не наблюдал в Провале – небо Тхара все же украшала редкая россыпь звезд, а мрак в Зеркале казался всепоглощающим и абсолютным. Ни огонька, ни едва заметной искры…
– В чем непонимание, Судья Вальдес? – раздался голос Первого. В отличие от рини он был, как всегда, невозмутим.
– Мы не представляем цель лоона эо, – промолвил Марк. – Конечно, любые твари, наделенные разумом и осознавшие себя как единый вид в масштабах планеты или звездной системы, имеют глобальную задачу – сохранить свою цивилизацию, продлить жизнь расы, обезопасить ее от гибельных случайностей. Но есть и другие цели – экспансия в Галактику, покорение чужих народов, доказательство собственного превосходства или, как у дроми, бесконтрольное размножение… Вот эта другая цель нам не ясна. Мы – во всяком случае, Коллегия Несогласных – не считаем лоона эо гедонистами, чье желание – прожить жизнь в сытости и покое, собрать побольше редкостей со всех концов Галактики и немного поразвлечься. Это было бы слишком просто!
Наступила тишина. Темное Зеркало приближалось и выглядело сейчас как круглая бездонная дыра, пробитая в пространстве света. Куда она ведет?.. – подумал Марк. В межгалактическую пустоту?..
Первый Регистратор нарушил молчание.
– Аргументируйте свою точку зрения подробнее, Судья. Что кажется вам непонятным?
– Взаимодействие лоона эо с расами Защитников. Теперь это люди, раньше были дроми, а до них – хапторы… Лоона эо нанимают тот или иной народ, и в процессе долгого контакта ему передается информация – скажем, о контурном приводе, Лимбе и Портулане Даскинов. Защитники становятся сильнее, их аппетиты растут, и, наконец, их мощь уже грозит самим лоона эо… Они разрывают договор, ищут новых наемников, но дело сделано: в космосе – новая сильная раса, с подарком от прежних хозяев – оружием, технологией и чувством собственного величия.
– Мы никому не дарим оружия, – пробормотал Хийар. – Не дарим, не продаем и не позволяем взять с собой по окончании контракта.
Выглядел рини плохо, и Марк пожалел, что начал этот разговор. Но что сказано, то сказано; слово – не птица, улетит, не поймаешь.
Он согласно кивнул.
– Верно, не дарите, не продаете, не позволяете… Оружие бывшие Защитники делают сами, восприняв кое-что из ваших технологий – крохи, но этого достаточно. И что в результате? Под вашим покровительством взрасли две агрессивные расы, дроми и хапторы! Зачем вы это сделали? Для чего? С какой целью?.. Вот что мне непонятно! – Марк перевел взглял на Первого Регистратора. – Я ничего не упустил? Ясны ли мои аргументы?
– Вполне, – промолвил тот. – И я могу вам ответить, что…
Вскрикнув, Хийар рухнул со своего насеста. Лицо рини стало бледным, пятна под глазами потемнели, на лбу выступил пот, губы судорожно искривились. Чудилось, что он пытается вздохнуть, но никак не может; в горле у него клокотало, конечности подергивались, скрюченные пальцы скребли пол. Марк еще не видел брата в таком состоянии, и чувство вины пронзило его ударом молнии. Доигрался! Зря затеял этот спор!
Он вскочил, шагнул к Хийару, но в голове внезапно грохнули колокола, а виски стиснул тугой обруч боли. Ноги Марка подкосились, он понял, что падает и сейчас ударится затылком. Это и произошло, но гравитация в рубке была невысокой, и удар получился слабым. Во всяком случае, сознания он не потерял и, превозмогая жуткую боль, мог видеть, слышать и даже понимать слова Регистратора. Правда, сквозь гул и грохот, звучавшие, вероятно, лишь в его ментальном восприятии, речь доносилась отрывками, словно биоробот уподобился звуковому стробоскопу.
– Назад! – кричал он, что-то делая у пульта. – Назад… быстрее… они погибнут… не дай ему… приблизиться… назад, назад!..
Эти возгласы сопровождались тонким прерывистым воем или, скорее, плачем, и Марку чудилось – нет, пожалуй, он был уверен, что это рыдает и стонет Анат. Он видел, что большой экран над пультом затопила тьма – очевидно, темное Зеркало плавало рядом с кораблем, и по какой-то причине это было опасно. Очень опасно! – размышлял Марк, корчась в невыносимом страдании. Болела уже не только голова, боль пронизывала каждый нерв и каждую клеточку, такая боль, какой он не испытывал даже в своем разбитом истребителе, падавшем сорок с лишним лет назад на равнины Тхара.
– Не удается… затягивает… не могу… – пробилось сквозь приступы боли. Марк вдруг сообразил, что слышит не земную лингву, а звуки другого языка, ему неизвестного. Он владел торговым жаргоном, альфа-хаптором и альфа-кни’лина,[53] и этого, вкупе с его ментальным даром, хватало для общения; к тому же сервы прекрасно говорили на лингве. Но сейчас Анат и Первый пользовались не земным языком, а, несомненно, наречием лоона эо, и все же он их понимал. Возможно, слова дополняло что-то еще – эмоция, мысленный импульс?.. Как в случае с тем дроми, Старшим-с-Пятном, который сдался в плен повстанцам Тхара…
– Чувствует пищу… прорывается сквозь Зеркало… – услышал Марк. – Стреляй! Стреляй, Анат!
Мучительный стон:
– Не могу…
Тьма на экране зашевелилась, выбросила мириады щупальцев, будто ужаливших Марка. Что-то чужое и страшное проникло в его разум; боль сделалась меньше, но теперь он ощущал, как тонкие гибкие нити копошатся в его голове, высасывают жизнь, энергию, сущность его личности, то, что было – и все еще оставалось – Марком Вальдесом. Медицинский имплант не защищал от этого вторжения, и, очевидно, никакие приборы или снадобья тоже помочь не могли. Сознание Марка уже туманилось, но билась в нем мысль, что полагаться он должен лишь на себя самого, на то оружие, которым наделили его предки. Он нанес ответный удар, не совсем понимая, как это получилось, – видимо, сработал инстинкт самосохранения. Прежде он никогда не пытался воздействовать на человека или иное существо с подобной жесткостью и силой; он даже не знал, что способен на это. Боль стала нестерпимой, но щупальцы-нити, шарившие в сознании, тут же отдернулись, и Марк ударил снова.
– Разблокируй орудия… я сам… – донеслось откуда-то из пустоты и отразилось многократным гулким эхом: – Сам-м… сам-м… ам-м… ам-м…
Пол под Марком содрогнулся, тьма на экране сгустилась и словно отпрянула назад, боль покинула измученное тело. Послав еще один ментальный импульс с зарядом ненависти и угрозы, он попытался подползти к Хийару, но даже не смог повернуться на бок. Силы оставили Марка; потом своды рубки затянул туман, и сознание растворилось в его белесой мгле.
* * *Он очнулся на ложе в своем отсеке. Гравитация была едва заметной, и Марк воспринял это как должное – рядом с ним сидел Хийар. За спиной рини, словно его блеклое отражение, маячила фигура Первого Регистратора, потолок сиял голубизной, а в воздухе разливались ароматы сосновой хвои и нагретого камня, такие знакомые и родные запахи Тхара. Рини выглядел еще бледноватым, но подглазья уже не казались черными пятнами и на лбу не было испарины. Разглядев эти знаки благополучия, Марк приободрился, пошевелил руками и спросил:
Пол под Марком содрогнулся, тьма на экране сгустилась и словно отпрянула назад, боль покинула измученное тело. Послав еще один ментальный импульс с зарядом ненависти и угрозы, он попытался подползти к Хийару, но даже не смог повернуться на бок. Силы оставили Марка; потом своды рубки затянул туман, и сознание растворилось в его белесой мгле.
* * *Он очнулся на ложе в своем отсеке. Гравитация была едва заметной, и Марк воспринял это как должное – рядом с ним сидел Хийар. За спиной рини, словно его блеклое отражение, маячила фигура Первого Регистратора, потолок сиял голубизной, а в воздухе разливались ароматы сосновой хвои и нагретого камня, такие знакомые и родные запахи Тхара. Рини выглядел еще бледноватым, но подглазья уже не казались черными пятнами и на лбу не было испарины. Разглядев эти знаки благополучия, Марк приободрился, пошевелил руками и спросил:
– Мы где, камерады?
– Все еще в Бездне, – откликнулся Хийар. – Как ты себя чувствуешь, рини?
– Сносно. – Марк попробовал приподняться, и это получилось. – Вот так история! – молвил он, спуская ноги на пол. – Едва на грунт не сели! Что это было, Хийар?
Но ответил ему Регистратор:
– Чудовище, Судья. Одна неприятная тварь из тех, что бродят в Великой Пустоте и иногда появляются у входов в систему тоннелей. Всепроникающие создания… Чувствуют жизнь издалека, ибо их пища – эманации живого мозга.
– Он что-то и с Анатом сотворил, – произнес Марк. – Мне так показалось. Или я ошибаюсь?
– Анат отчасти живое существо, – заметил серв. – Тварь парализовала его нервные центры, и он не мог управлять двигателями и защитой. Но я успел вмешаться.
– Ты ведь тоже живой. – Эта реплика Марка прозвучала вопросом.
– Живой. Но, как говорят на Земле, сработан из другой субстанции.
– Говорят иначе: слеплен из другого теста.
– Благодарю, Судья. Общение с вами дает бесценный опыт. Я запомню.
Они помолчали. Марк еще чувствовал небольшую слабость, но голова была ясной. Если тварь, желавшая им закусить, что-то отгрызла, потеря никак не проявлялась. Вероятно, Первый вмешался вовремя, угостив чудовище снарядами.
– Нет лабиринта, где не водился бы свой Минотавр… – пробормотал Марк. Потом коснулся хрупкого плеча Хийара. – Прости, рини, что не сумел тебе помочь. Боль была такая…
– Ты помог. – Щеки Хийара порозовели. – Недавно ты сказал: мне хорошо, и тебе хорошо, мне плохо, и тебе плохо… Ты принял мою боль на себя! Один я бы такое не вынес… – Он вскинул руки жестом благодарности. – Да будет моя жизнь выкупом за твою! Ты спас меня, рини! И ты сражался с этой тварью за нас всех! Ее отпугнули не только снаряды!
– Вот как! – Марк улыбнулся. – Такие великие подвиги… впору возгордиться… Как говорит мой братец, aquila non captat muscas, что означает на латыни «орел не ловит мух».
– Братец? Какой братец? – с удивлением поинтересовался Хийар.
– С Земли. Ты, рини, не единственный мой брат, есть и другие. – Поворочав головой, Марк оглядел каюту, затем уставился на потолок с голубой имитацией неба. – Что-то я нашего шутника не слышу… Анат, дружище, ты цел?
– Счастлив, что вспомнили про меня, – послышалось в ответ. – Я цел и восстанавливаю нервную систему.
– Есть один хороший способ. Унаследован нами от предков.
Кажется, Анат хихикнул.
– Догадываюсь, какой, но мне не подойдет. А вот вам… Прикажете подать вина?
– Я бы не отказался.
На столе, будто сотканный из воздуха, возник бокал с рубиновой жидкостью. Пригубив, Марк одобрительно кивнул. Вино было терпким, чуть сладковатым и навевало воспоминания о солнечных долинах Франции. Он выпил, чувствуя, как проходит слабость.
– Благодарю, Анат. Мы долго тут еще останемся?
– Три-четыре часа, – сообщил Хийар, поднимаясь. – Хочешь пойти в сад или вернемся в рубку?
– В рубку! – Марк решительно взмахнул рукой. – Визит этой твари пришелся так некстати… У нас был очень интересный разговор. Регистратор, друг мой, мы толковали о Защитниках лоона эо… Хотелось бы продолжить эту тему.
Первый молча сделал жест согласия.
Они перебрались в рубку. Хийар устроился на своем насесте, Марк и серв – у пульта, под большим экраном. В его прозрачном, сияющем светом окне все так же плыли жемчужины Зеркал, исполняя свой вечный непрекращающийся танец. Все будто бы как прежде, но временами сердце Марка холодело, и, вспоминая о страшном пришельце, он отводил взгляд от экрана и смотрел на стену за сиденьем Хийара. Там картина была вполне мирной и успокаивающей: замок с хрустальными башнями на холме, ручей, струивший воды по разноцветным камешкам, и деревья с густыми зелеными кронами, в которых проглядывали золотистые цветы. Вероятно, то был вид Куллата либо Файо, Арзы или другого мира, где лоона эо обитали в глубокой древности.
– Вы говорили, Судья, о непонятных вам вещах, – раздался голос Первого. – Если подвести итог, речь идет о странностях политики лоона эо, о покровительстве, оказанном ими недостойным и опасным расам. И в качестве примера вы помянули дроми и хапторов.
– Именно так. – Марк согласно склонил голову.
– Помнится, в истории вашей планеты, не Тхара, но Земли, происходили контакты народов разного уровня развития. Готовясь к своей посольской миссии, я изучал этот вопрос. Европейцы и жители континентов в другом полушарии… арабы, те же европейцы и темнокожие с экваториального материка… К чему это приводило, Судья?
– К порабощению, а иногда к геноциду, – ответил Марк. – Некоторые народы, более слабые или малочисленные, вымерли. Их язык и культуру мы еще можем восстановить, но гены исчезли из земного биоценоза навсегда.
– Полагаю, теперь вы об этом сожалеете.
– Разумеется. Это невосполнимые потери.
– Вы не знаете, что стало бы с этими народами, если бы они не погибли. Возможно, они внесли бы в вашу культуру значительный вклад. Возможно, вместе с ними вы лишились гениальных художников и ученых. Возможно, они изменили бы саму историю Земли.
– Не исключено, – согласился Марк.
Первый Регистратор окинул его задумчивым взглядом.
– Представьте теперь планетарную цивилизацию в момент ее выхода в космос. С одной стороны, это мир высокой технологии, с другой – его достижения много скромнее, чем у соперников, вступивших в Галактический Клуб тысячелетиями раньше. К тому же эта новая цивилизация пребывает в кризисе – как вам известно, Судья Вальдес, эра первых космических полетов обычно связана с бесконтрольным загрязнением планеты, истощением ресурсов и перенаселением. Велика вероятность, что полеты к луне, если она имеется, и крохотная заатмосферная станция будут первыми и последними деяниями на пути к звездам. Затем наступит коллапс или захват планеты более сильным соперником. Необходима помощь.
– Но не даром, не даром, – подхватил Марк. – Лоона эо передают технические сведения, налаживают торговлю, спасают цивилизацию, а взамен у них появляются новые Защитники и торговые партнеры. Такая теория тоже бытует у наших политиков и ученых. Есть, однако, аргументы против, и очень веские. Те, кому помогли лоона эо, кого цивилизовали и спасли, должны играть позитивную роль в Галактике. А хапторов или дроми трудно представить в этом качестве.
– Все имеют право на ошибку, – с печальным видом произнес Хийар.
А Регистратор добавил:
– Если плоды не созрели, нельзя сказать, хорош ли урожай. Мы не знаем, каким был бы мир без хапторов и дроми, кто занял бы их место и чем бы это обернулось для Земли и для лоона эо. Согласны, Судья?
– Да, – сказал Марк, глядя, как растет на экране Зеркало с мутной пеленою туч, что вихрились у Красного Пятна. – Да, – повторил он, – это справедливый вывод.
– Лло’олл, – раздался голос Аната. – Близится лло’олл, и все мои системы в порядке. Возвращаемся, Хозяин?
* * *Они выплыли из бурь и облаков Юпитера к маленькому шарику Европы. Знакомый мир, знакомые созвездия и знакомые корабли… Должно быть, Анат уловил желание Марка – слева от пульта раскрылось окно, и в нем возникли четкие стреловидные силуэты. Две километровые громадины, «Один» и «Паллада», тяжелые крейсеры: шестнадцать палуб, сдвоенные аннигиляторы, три пояса орудийных башен, истребители, роботы и боевые машины… «Дракон» и «Джинн», громады поменьше, но тоже при башнях и аннигиляторах… «Вереск», «Шиповник», «Анчар», ударные фрегаты… Не такие огромные, как крейсеры, но много больше «Ваала», на котором служил когда-то Марк. «Ваал» был старым кораблем, и его списали еще до того, как родилась Александра. Может, списали, а может, подвесили над каким-то Пограничным Миром в качестве временной орбитальной станции… Во всяком случае, в боевом Регистре «Ваал» отсутствовал, зато имелся корабль «Заря Ваала», фрегат второго класса, тот самый, что добрался до Файтарла-Ата.
Вспомнив об этом, Марк потребовал вызвать «Палладу», и в окне появился бравый офицер в синем мундире с капитанскими «кометами» у ворота. Его зрачки отливали яркой зеленью, глаза были узкими и затененными веером густых ресниц – верный знак, что родился он на пыльной Сахаре, в тридцати семи парсеках от Земли. Вытянув руку в салюте, офицер промолвил: