Трикс схватился за голову:
– Да это не нужно! Мы обойдемся без боя…
– Надо быть готовыми ко всему, – пожал плечами Хорт. – Да, еще этим молоточком можно колоть орехи.
Трикс махнул рукой, сдаваясь:
– Ну и ладно. Как хотите. Я предупреждал…
Шараж наставительно произнес:
– У моего народа есть песня. Я не смогу спеть ее на вашем языке, но смысл передам… Вот послушай… Когда ты отправляешься в путь, веселее идти с другом. Когда ты один – ты один, а когда ты с друзьями – вас несколько человек. Тебе не страшны ревущие снежные бураны, тебя не пугает удушливый зной, тебя не смущает ливень – когда ты с друзьями. С друзьями легче работать и легче думать. Смертельно опасно одному идти на медведя, а если ты пойдешь с группой товарищей и вы нападете с разных сторон – медведь будет повержен, конечно, если не призовет на помощь другого медведя… Для того чтобы мудрость этой песни крепче отложилась в твоей голове, ее надо петь долго, повторяя слова несколько раз.
– Такие песни есть и у нашего народа, – одобрил Хорт. – И даже в жарком Самаршане акыны поют о том же.
– А ты? – мрачно спросил Трикс у Аннет.
– Я? – Голос феи задрожал от слез. – Как скажешь, милый. Хочешь – останусь. Буду ждать тебя на этом причале… пока хватит моих сил, пока злой ветер не сломает мои крылышки и не бросит в студеную воду…
Трикс молча протянул руку – и Аннет перепорхнула ему на ладонь.
В конце концов, он же читал сказания о детях-героях, которые во время войны с витамантами помогали взрослым. Разведывали количество и направление движения вражеских войск; поджигали скирды и стога, чтобы лишить противника фуража; травили колодцы и водопои; расклеивали призывы к витамантам сдаться, а к ожившим мертвецам – покаяться и добровольно зарыться в могилы…
Смущало Трикса только одно. Все сказания о детях-героях заканчивались тем, что витаманты ловили их, подвергали суровым пыткам и казнили.
Очень хотелось верить, что это условие не обязательное.
Мягкий вечерний бриз нес «Каракатицу» в открытое море. Они еще не вышли из эстуария, но чуть дальше по курсу уже мелькали над водой гибкие спины дельфинов, преследующих летучих рыбок, воздух пах солью, а прозрачная речная вода темнела, наливаясь глубокой синевой. Чайки медленно парили над шхуной, печально перекликаясь странными голосами: «Текели-ли… текели-ли…»
– Грот поднимай! – командовал Хорт.
К удивлению Трикса, артисты, коротко посовещавшись, выбрали один из канатов и принялись дружно его тянуть.
– Тяни стаксели! Дружно!
Паклус крякнул и принялся помогать артистам.
– Шкаторину крепите, рыбьи дети! Вяжи к уишбону!
Халанбери, восторженно наблюдающий за происходящим, даже засунул палец в рот. Это тут же заметил Хорт, рявкнувший:
– Юнга! Палец изо рта вынь! Марш в камбуз, поможешь Иену картошку чистить!
Трикс подавил невольное желание последовать за малышом, подальше от сурового капитана. Но в конце концов он был не какой-нибудь там сопливый мальчишка, он был юный маг…
– Волшебник, уснул? – Хорт обратил внимание и на него. – А ну, где там твой ветер? Я держу курс, а ты паруса надувай!
Трикс опасливо покосился на груду серых старых парусов, полощущуюся у него над головой. Хлопали плохо натянутые веревки и веревочки, трещали на ветру заплатки на гроте…
– Айпод… – пробормотал Трикс, открывая заклинательную книгу.
Так… это огненная стена… это призыв к Щавелю о помощи… замечательное заклинание, только немножко стыдно будет кричать «О великий волшебник, услышь нерадивого ученика…»
Ага. Вот оно.
Трикс откашлялся, привлекая внимание команды. Для мага главное – чтобы его слышали и верили ему…
– Первый робкий порыв ветра пронесся над землей, пригибая траву и срывая листья с деревьев. Ярко светило солнце и в свете его…
Трикс замолк. То ли Щавель не подумал о том, что время суток имеет обыкновение меняться, то ли забыл, что корабли ходят по морю, а не по суше.
Заклинание очень хорошо подходило для высокого холма, сидя на котором Щавель его сочинял. И не слишком-то годилось для моря.
– Сто якорей тебе за пазуху! – воскликнул Хорт. – Ты будешь заклинать ветер или нет? Ты вообще колдовать умеешь?
Из кармана у Трикса выглянула Аннет. Тревожно посмотрела на мальчика.
Трикс откашлялся снова. Пробежал глазами по тексту – и опустил руку с магической книгой.
– Над седой равниной моря ветер собирал тучи, – громко сказал он. – Подобный черной молнии буревестник реял между тучами и морем. Чайки стонали и метались над морем, пытаясь скрыть свой страх перед приближающейся бурей…
Ему казалось, что он делает что-то немножко не так. Что стоит чуть-чуть иначе переставить слова, и заклинание зазвучит на весь мир, встряхнет океан до дна, омоет самые высокие горы солеными пенными валами…
– Трикс! – завопил Паклус, в ужасе озираясь. В небе откуда-то и впрямь взялся буревестник, суматошно мечущийся вверх-вниз и явно не понимающий, зачем он это делает. Чайки истошно орали и непрерывно гадили. Со всех сторон наползали тяжелые свинцовые облака. – Трикс, не бурю! Не бурю, а ветер! Только ветер в корму!
– Синим пламенем пылали молнии, утопая в пучине моря…
Ударил громовой раскат. Синяя молния ударила в воду по правую борту от шхуны, вода зашипела, выплескиваясь клубами пара.
Трикс замотал головой, плохо соображая, что происходит. Торопливо продолжил:
– Ветер, ветер пришел вослед тучам и молниям! Ветер был могуч, он стаями гнал тучи в небесах! Он гулял по синему морю, веял на просторах океана! И наткнувшись на маленькую шхуну, ветер подхватил ее своей ласковой и сильной рукой – и погнал, погнал, погнал вперед! Вслед за кораблем коварных витамантов, что увозили княгиню Тиану в плен! Вслед за кораблем витамантов – но с удвоенной, с утроенной скоростью!
По корме будто хлопнуло что-то. Паруса с грохотом надулись. Каждый несчастный топсель, каждый, даже самый маленький тимсель, выгнулся, ловя ветер. Почти отрываясь от воды, шхуна понеслась вперед. А вслед за ней, клокоча и сверкая молниями, несся свирепый шторм.
– Волшебник, быстрее не надо! – крикнул Хорт. – Паруса не выдержат!
Трикс оглянулся, посмотрел на пронзенное молниями, клубящееся тучами небо за кормой. И решил, что будет смотреть только вперед.
– А ты и впрямь прирожденный волшебник! – сказал Паклус. Рыцарь одобрительно оскалился и ткнул Трикса кулаком в бок. – Пройдет лет сорок, может быть даже тридцать, и я без страха встану рядом с тобой в настоящем бою!
Трикс не был уверен, что это очень уж сильный комплимент. Но спорить не стал, а вместо того крикнул Хорту:
– Чем еще я могу помочь, капитан?
Хорт окинул взглядом палубу, на которую летели пенные брызги, чистый горизонт впереди, ревущую бурю за спиной и сказал:
– Ступай в камбуз, помоги чистить картошку. На свежем воздухе всегда хороший аппетит.
Может быть, Трикса бы утешило то, что сказал Хорт, когда он скрылся на камбузе. А Хорт сказал следующее:
– Он слишком силен для таких простых дел, как попутный ветер. Слишком силен и слишком юн. Пусть повременит с волшебством.
Но Трикс этого не слышал. Он спустился на грязноватый камбуз, где в свете масляной лампы Халанбери чистил картошку, а Иен помогал малышу своими рассказами:
– Вот, помнится, дежурил я на кухне в приюте. И надо было нам перечистить пять ведер картошки, а ножик был только один и тупой…
При появлении Трикса Иен вскочил и изобразил бурную деятельность: принялся собирать картофельную шелуху, наполнять водой кастрюлю и разжигать в печи огонь, причем все одновременно.
Но Трикс не стал ругать его за нерадивость. Он сел в уголке, достал Айпод и принялся внимательно читать заклинание, навевающее на врага глубокий сон.
Вроде бы все было в порядке. Тут было и про море, и про корабль. Тут Щавель не ошибся.
Открытым оставался один вопрос: в кого (или во что) ему превратить Тиану?
– Иен, если бы ты мог на время в кого-то превратиться, ты бы кем стал? – спросил он.
– Королем, – резонно ответил Иен. – И мага, который меня превратил, тут же казнил бы.
– А если выбирать из зверей?
– Драконом!
– Понятно, – пробормотал Трикс. – Халанбери, а ты кем бы хотел стать?
– Жабой, – сказал малыш. – Ага. Жабой!
– Почему? – растерялся Трикс.
– Ну она прыгает так смешно. А еще может и в воде жить, и на суше. Здорово, ага?
Трикс махнул рукой и глубоко задумался.
На этом мы его и оставим на время. Все-таки это очень сложная задача – придумать такое превращение, чтобы самая капризная девчонка не обиделась.
– Ну она прыгает так смешно. А еще может и в воде жить, и на суше. Здорово, ага?
Трикс махнул рукой и глубоко задумался.
На этом мы его и оставим на время. Все-таки это очень сложная задача – придумать такое превращение, чтобы самая капризная девчонка не обиделась.
А шхуна тем временем мчалась на крыльях бури, неуклонно нагоняя корабль витамантов…
Часть третья Трикс ищет справедливости
1
Ранним утром, когда солнышко только-только проглянуло сквозь тучи, в кубрик спустился Паклус и хорошенько потряс гамак, в котором спал Трикс.
– Вставайте, волшебник! Мы нагоняем витамантов!
Сон с Трикса как рукой сняло.
– Уже? – выпутываясь из гамака, спросил он. – Так быстро?
– Ты вызвал хороший ветер, – добродушно сказал Паклус, направляясь к выходу. – Их паруса уже на горизонте, не пройдет и часа, как мы их нагоним. Буди всех, умывайся и поднимайся на палубу.
Ночью корабль вели могучий варвар и закаленный боями рыцарь. Вся команда сладко похрапывала в гамаках.
Трикс прошелся по кубрику, поднимая артистов.
Майхель проснулся сразу, с возгласом: «Куда бежать?». Шараж открыл глаза раньше, чем Трикс коснулся его плеча, строго посмотрел на мальчика, кивнул и вскочил – будто и не спал. Бамбуру пришлось трясти и раскачивать в гамаке, он никак не хотел просыпаться и говорил: «Ну еще чуточку… братец, отстань… я только досмотрю сон…» Видимо, артисту снилось что-то давнее, из детства.
Иен, едва Трикс до него дотронулся, сел в гамаке, сказал: «Уже встал!», но едва Трикс отвернулся – заснул снова, причем сидя. Пришлось плеснуть на него водой из кувшина.
Маленький Халанбери спал так сладко, что у Трикса не хватило совести его будить. Поэтому он велел разбудить малыша недовольно бурчащему Иену, а сам пошел в камбуз.
Позавтракав остатками вареной картошки и твердой как камень копченой лосятиной, Трикс быстренько сбегал в гальюн. Опасливо поглядывая в дырку на бушующие за кормой волны, сделал свои дела. Потом поднялся на мостик, где шептались о чем-то Хорт и Паклус.
– Где витаманты? – спросил Трикс, зябко поежившись от свежего ветра. За кормой по-прежнему грохотала и сверкала буря.
– Смотри… – Паклус протянул руку.
Трикс всмотрелся – и с испугом понял, что корабль витамантов куда ближе, чем он думал, минут через пять они должны были сойтись. Это был двухмачтовый бриг, немного крупнее их «Каракатицы».
– Тебе надо будет остановить ветер, когда мы приблизимся, – сказал Паклус. – И сразу же погрузить их в сон.
– Ладно, – нервно поглаживая Айпод, сказал Трикс. – Заклинание хорошее, Щавель постарался. Я пока читал, сам чуть не заснул.
– А ветер?
– Ветер… – Трикс сглотнул. – Сейчас придумаю. Остановить-то проще.
– Ну не знаю. – Паклус с сомнением покачал головой. – Как-то видел я Щавеля, пытавшегося остановить огненный смерч, который он сам же и вызвал…
– Я бы посоветовал уже начинать, – сказал Хорт. Достал из кармана несколько ягод горного кофе, две бросил в рот, прожевал. Протянул ягоды Паклусу, тот с благодарным кивком их принял. – А то через пару минут витаманты откроют огонь из катапульт.
– Они нас заметили? – спросил Трикс.
Хорт захохотал.
– Заметили? Мальчик, трудно не заметить корабль, который несется за тобой на крыльях бури, со скоростью, которой не бывает в природе. Корабль, чьи спутники – молнии и смерчи! Корабль, который…
– Понял, понял. – Трикс оглянулся. Команда уже поднялась и с тревогой смотрела на него. Даже Иен и Халанбери – оба мокрые, понятно стало, как Иен будил малыша, выглядели напуганными. Трикс собрался с мыслями и начал: – Море уснуло… Ни зыби, ни волны – ничего окрест. Ветер стих… Его игривые порывы не будят больше тяжелую дрему вод… Сизые тучи рассеялись в небе, стихли раскаты грома, угасли молнии. На гладком как зеркало океане недвижимо застыли два корабля…
Он замолчал.
– М-да. – Хорт задумчиво огляделся. – Как-то… чересчур…
На палубу «Каракатицы» брякнулся огромный черный буревестник. Птица тяжело дышала, широко открыв клюв, и ошалело смотрела на людей. Потом укоризненно крякнула, глядя на Трикса, и вперевалку пошла на ют.
– Всю ночь, бедный, мчался в буре, – сказал Паклус. – То вверх, то вниз… То крылом волны касался. То стрелой вонзался в тучи. А уж как голосил! Сердце кровью обливалось…
– Между прочим, на корабле витамантов разворачивают катапульты… – меланхолично сказал варвар. – И судя по дымку, собираются стрелять горящей смолой…
Трикс торопливо открыл Айпод и принялся читать заклинание:
– Сон! О, сладкий сон, смежающий веки, радость усталого тела и утомленной души! Трудна работа моряка, краток миг отдыха. Как приятно опуститься на теплую палубу, упасть щекой на ладонь и почувствовать, как море ласково, будто заботливая мать – колыбель, качает корабль витамантов… Сон, сладкий сон приходит к каждой живой душе. Он избавляет от печалей и страданий, от усталости и горести. Крепко уснули все, кто был на корабле витамантов: так спит дитя на пахнущей молоком груди матери; так спят влюбленные, слыша дыхание друг друга; так спит усталый каменщик, отложив кайло; так спит прилежный школяр, уронив голову на свиток… Их сон будет длиться ровно трое суток, ни минутой больше, ни минутой меньше. Они уже спят… спят… спят…
Трикс замолчал. Паклус и Хорт напряженно вглядывались в корабль витамантов. Потом Паклус удовлетворенно кивнул:
– Что ж, катапульты замерли… Похоже, ты их усыпил, Трикс. Молодец! Хорошее заклинание. И для глаз есть слова, и для слуха, и для осязания, и для обоняния.
– Обоняния? – удивился Трикс.
– Ну, про молоко матери…
– А оно пахнет? – смутился Трикс. – Я думал так, фигура речи… Но это вообще-то Щавель заклинание сочинил.
– Все равно молодец. А теперь наколдуй-ка нам чуть-чуть ветра. Легонького. Чтобы приблизиться к их кораблю.
Пока Трикс сочинял простенькое заклинание (в голову лезла в основном какая-то дребедень вроде «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер…»), Паклус достал алмазный брусочек и принялся подтачивать меч.
– Они же все спят, – заметил варвар. – Сам говоришь – заклинание хорошее.
– Знаешь ли, – невозмутимо сказал рыцарь, – мне с магами не раз доводилось в одном бою сражаться. И я давно понял – какое бы хорошее заклинание ни было, а всегда есть возможность чего-нибудь да не учесть.
Он подумал и добавил:
– Особенно если заклинание придумывал мой любимый друг Радион Щавель…
Варвар подумал, достал бархатную тряпицу и стал протирать боевой молот.
Под легкими порывами магического ветерка «Каракатица» приблизилась к кораблю витамантов вплотную, притерлась борт о борт и застыла. Теперь было видно и название шхуны – «Живодёр». Ветерок послушно стих.
Скрипели снасти. Взгромоздившийся на грот буревестник издал гортанный вопль и замолчал, словно испугавшись самого себя. Громыхая железом, Паклус подошел к борту и подозрительно осмотрел палубу вражеской шхуны, усыпанную неподвижными телами. Команда витамантов спала.
– Вот уж воистину мертвецкий сон, – пошутил рыцарь и сам посмеялся собственной шутке. – Помогите мне перебраться… мне в воду падать нельзя, на мне доспехи…
– Заржавеют? – понимающе пискнул Халанбери.
Рыцарь снисходительно посмотрел на него:
– Хуже, малец… На дно утянут!
На вражеское судно закинули широкий причальный мостик – благо фальшборты были почти на одном уровне, – и рыцарь отважно перебрался на палубу «Живодёра». Следом пошли варвар с молотом на изготовку, Шараж с длинным горским кинжалом и отважный капитан Бамбура в легкой кольчуге и с мечом-бастардом. Последним шел Трикс, сжимая в одной руке Айпод, а в другой – свой магический посох. Чудесным образом выученное в день прибытия в Дилон искусство боя на палках делало посох даже более полезным, чем заклинательная книга. На плече Трикса сидела фея Аннет – притихшая и настороженная.
– Остальные пусть ждут, – велел Паклус.
– Нет, Халанбери пусть идет рядом со мной! – скомандовал Трикс.
Малыш слегка побледнел, но, сжимая свой молоточек, двинулся за юным волшебником.
– Внимательно слушай все, что я буду говорить! – велел Трикс. – Очень внимательно! Это могучая магия и тебе полезно услышать настоящие заклинания.
– А-а-а, – понимающе протянул Паклус. – Да, волшебник прав. Слушай его внимательно, дружок!
На вражеской шхуне было тихо и покойно. Чадила в котлах разожженная смола, которой моряки собирались закидывать их корабль. Возбужденно кудахтали в клетках, закрепленных за шканцами, куры.