Скоро из одной из этих ран, а может, и из обеих сразу, прольется его кровь на камни Шайол Гул. Он не был уверен, они ли станут причиной его смерти или нет; с таким обилием источников угрозы для жизни Ранда даже Мэт не смог бы сделать верной ставки…
Едва Ранд подумал о Мэте, его взор заслонило видение – жилистый кареглазый парень в широкополой шляпе готовился к броску костей в окружении небольшой группы зрителей, состоящей из солдат. На губах Мэта была усмешка, он как обычно выступал на публику, но не было похоже, чтобы кто-то делал ставки на этот бросок.
Видения появлялись, едва он начинал думать о Мэте или Перрине, и Ранд перестал пытаться от них избавиться. Он понятия не имел, почему они возникали. Возможно, это его природа та’верен пересекалась с двумя другими та’верен из его родной деревни. Чем бы это ни было, он пользовался этой возможностью. Всего лишь еще один инструмент. Похоже, Мэт оставался с Отрядом Красной Руки, но больше не скрывался по лесам. Было тяжело определить под этим углом, но, похоже, он находился где-то неподалеку от города. По крайней мере, поблизости от широкой дороги.
Уже какое-то время рядом с Мэтом не появлялась крохотная темнокожая женщина. Кто она? Куда исчезла?
Видение пропало. Хорошо бы Мэт поскорее вернулся. Мэт нужен ему у Шайол Гул, с его тактическим гением.
Один из квартирмейстеров Башира – сутулый мужчина с кривыми ногами и пышными усами – заметил Ранда и быстрым шагом направился навстречу. Ранд махнул ему рукой. Ему сейчас было некогда выслушивать рапорт о снабжении. Квартирмейстер мгновенно отдал честь и вернулся к своим делам. Когда-то Ранд удивлялся, насколько быстро ему подчиняются. Теперь удивление прошло – для солдат исполнительность была естественным делом. Ранд был своего рода королем, хотя и не носил сейчас Корону Мечей.
Пройдя мимо всех палаток и коновязей, Ранд миновал незаконченную земляную насыпь и вышел из лагеря. Здесь начиналась сосновая роща, которой порос плавно спускающийся склон холма. Притаившись среди деревьев, здесь находилась площадка для Перемещений – огороженный веревками в целях безопасности квадратный кусок земли.
Один проход как раз был открыт. Небольшая группа людей проходила сквозь него, ступая на покрытую опавшей сосновой хвоей землю. Ранд мог видеть плетение Врат, значит, они были созданы с помощью саидин.
Большая часть прибывших была одета в разноцветные одежды Морского Народа. Несмотря на прохладную погоду, торсы мужчин были обнажены, а на женщинах были свободные яркие блузы. На всех были надеты широкие штаны, и все они носили серьги в ушах или носах – сложную систему украшений, указывающую на соответствующий статус каждого человека…
Пока он ждал прибытия оставшихся представителей Морского Народа, один из солдат, охранявших площадку для Перемещений, подошел к нему с запечатанным посланием. Письмо было отправлено с помощью Аша’мана от одного из союзников Ранда на востоке. И в самом деле, когда он вскрыл его, оказалось, что оно от Дарлина, короля Тира. Покидая его, Ранд отдал приказ готовить армию к маршу на Арад Доман. Теперь сборы армии закончились и Дарлин – в который раз – запрашивал новые приказы. Разве никто не может просто делать то, что им было сказано?
– Отправьте гонца, – приказал Ранд солдату, нетерпеливо убирая письмо. – Передайте Дарлину продолжать мобилизацию. Я желаю, чтобы он собрал каждого тайренца, способного держать в руках оружие, а так же обучил их сражаться или определил в походные мастерские. Последняя Битва близко. Очень близко.
– Да, милорд Дракон, – отдав честь, ответил солдат.
– Передайте ему, что я отправлю Аша’мана, когда захочу, чтобы он выступил, – продолжил Ранд. – Я не отказался от мысли задействовать его в Арад Домане, но сперва хочу узнать, что выяснили Айил.
Солдат поклонился и отступил в сторону. Ранд повернулся к Морскому Народу. Одна из них как раз направлялась в его сторону.
– Корамур, – обратилась она, кивнув. Харине была симпатичной женщиной средних лет с сединой в волосах. Ее светло-голубого цвета блуза была настолько яркой, что была способна впечатлить даже Лудильщика. У нее было по пять колец в каждом ухе и золотая цепочка с золотыми медальонами, идущая от носа.
– Я не ожидала, что ты придешь встретить нас лично, – продолжила она.
– У меня есть к вам вопросы, не терпящие отлагательства.
Харине выглядела пораженной. Она была послом Морского Народа к Корамуру, как звали у них Ранда. Они так взбесились из-за того, что Ранд столько времени провел без их присутствия, что он пообещал постоянно держать кого-нибудь из них поблизости, хотя Логайн отметил, что они с неохотой отправили Харине обратно. Почему? Может она получила повышение и стала слишком важной персоной, чтобы состоять при нем? Разве кто-то может быть слишком важным для посла к Корамуру? Чем больше он узнавал о Морском Народе, тем меньше понимал.
– Я постараюсь на них ответить, – осторожно ответила Харине. За ее спиной носильщики проносили через врата остатки ее вещей. Флинн оставался по другую сторону, удерживая проход открытым.
– Хорошо, – сказал Ранд, прохаживаясь перед ней взад-вперед во время разговора. Порой он чувствовал неимоверную усталость – до самых печенок – но знал, что должен продолжать двигаться. Никогда не останавливаться. Если он остановится, враги его обнаружат. Либо из-за умственного и физического переутомления он тут же упадет.
– Скажи, – приказал он, не останавливая движения. – Где обещанные вами корабли? Доманийцы голодают, а зерно гниет в восточных портах. Логайн говорит, вы согласились с моими требованиями, но я что-то не вижу кораблей. Прошло несколько недель!
– Наши корабли быстры, – раздраженно ответила Харине. – Но не забывайте про большое расстояние и то, что нам приходится плыть через воды, патрулируемые Шончан. Захватчики очень скрупулезны, и нашим кораблям приходится их избегать и даже в некоторых случаях спасаться бегством. Вы ожидали, что мы сумеем доставить провизию немедленно? Возможно, из-за уверенности в этих ваших Вратах вы стали слишком нетерпеливым, Корамур. Мы же вынуждены мириться с реалиями мореплавания и войной, даже если вам этого не хочется.
Тон, которым она это произнесла, говорил о том, что и ему придется с этим смириться.
– Я жду от вас результатов, – покачав головой, ответил Ранд. – Никаких задержек. Я знаю, вам не нравится, когда вас принуждают выполнять обязательства, но я не потерплю от вас никаких задержек только затем, чтобы отстоять собственную позицию. Из-за вашего промедления умирают люди.
Харине словно дали пощечину:
– Корамур, конечно, на самом деле не думает, что мы можем не выполнить нашу Сделку?
Морской Народ по своей природе упрям и горд, а Госпожи Волн из них – самые-самые. Им бы посоревноваться с Айз Седай. Он помедлил. «Мне не следовало давить на нее так сильно только потому, что я расстроен из-за других дел».
– Нет, – наконец, ответил он. – Конечно же, я так не думаю. Ответь мне, Харине, как сильно тебя наказали за твою часть соглашения?
– Меня подвесили за ноги обнаженной и секли, пока я не обессилела и не перестала кричать, – едва она это произнесла, ее глаза расширились от шока. Часто, под воздействием природы та’верен Ранда, люди выбалтывали то, о чем не собирались рассказывать.
– Так сурово? – искренне пораженный, воскликнул Ранд.
– Все не так уж плохо, как могло быть. Я осталась Госпожой Волн моего клана.
Но было очевидно, что она потеряла часть авторитета, или заработала огромный тох, или как там треклятый Морской Народ называет честь. Даже в свое отсутствие он причиняет боль и страдания!
– Я рад твоему возвращению, – выдавил он из себя, наконец, без улыбки, но более мягким тоном. Это было лучшее из всего, на что он был способен. – Ты меня потрясла, Харине, своей стойкостью.
Она благодарно кивнула.
– Мы исполним нашу Сделку, Корамур. Можете о ней не беспокоиться.
Но его беспокоил еще один вопрос:
– Харине. Я хотел бы задать один деликатный вопрос о вашем народе.
– Можете спрашивать. – Ответила она настороженно.
– Как Морской Народ поступает с мужчинами, способными направлять?
Она заколебалась.
– Эти знания не положено знать привязанным к суше.
Ранд посмотрел ей в глаза.
– Если ты ответишь, я в ответ отвечу на любой твой вопрос, – лучший способ общаться с Ата’ан Миейр не давить или угрожать, а предложить обмен.
Она подумала и сказала:
– Согласна, но только если вы ответите на два моих вопроса.
– Я отвечу на один вопрос, Харине, – ответил он, подняв палец. – Но обещаю ответить максимально правдиво. Это честная сделка, и ты это знаешь. Я теряю терпение.
Харине прижала палец к губам:
– Значит, в Свете – согласие достигнуто.
– Если ты ответишь, я в ответ отвечу на любой твой вопрос, – лучший способ общаться с Ата’ан Миейр не давить или угрожать, а предложить обмен.
Она подумала и сказала:
– Согласна, но только если вы ответите на два моих вопроса.
– Я отвечу на один вопрос, Харине, – ответил он, подняв палец. – Но обещаю ответить максимально правдиво. Это честная сделка, и ты это знаешь. Я теряю терпение.
Харине прижала палец к губам:
– Значит, в Свете – согласие достигнуто.
– Верно, – согласился Ранд. – В Свете. Итак, ответ на мой вопрос?
– Мужчинам, которых вы имели в виду, дают выбор, – ответила Харине. – Они могут сделать шаг с носа своего корабля с камнем в руках, который привязан к ногам, либо их высадят на необитаемый остров без пищи и воды. Второй вариант более позорный, но некоторые, чтобы пожить еще немного, делают этот выбор.
Не так уж отличается от обычая его собственного народа укрощать мужчин.
– Саидин теперь чиста, – сказал он, обращаясь к ней. – Теперь этот обычай следует прекратить.
Она надула губы, глядя на него.
– Ваши… мужчины говорили об этом, Корамур. Некоторым будет трудно это принять.
– Это правда, – твердо ответил он.
– Я не сомневаюсь, что вы в это верите.
Ранд сжал зубы, сдерживая очередной взрыв гнева. Его здоровая рука сжалась в кулак. Он убрал порчу! Он, Ранд ал’Тор, исполнил то, чего не бывало со времен Эпохи Легенд! И как это воспринимается окружающими? С сомнением и подозрением. Большинство просто считают его сумасшедшим, вообразившим «очищение», которого в действительности никогда не было.
К способным направлять мужчинам всегда относились подозрительно. Но только они могли подтвердить слова Ранда! Он рассчитывал на радость и восхищение его победой, но ему следовало бы понять, что так не будет. Несмотря на то, что когда-то мужчины Айз Седай были столь же уважаемы, как их коллеги-женщины, это было слишком давно. Дни Джорлена Корбесана прошли и потерялись в веках. Все вокруг помнят только Разлом и Безумие.
Они ненавидят направляющих мужчин. И тем не менее, следуя за Рандом, они служат одному из них. Разве для них не очевидно это противоречие? Как же их убедить, что больше нет причин убивать тех, кто может прикасаться к Единой Силе? Они нужны ему! Среди тех, кого Морской Народ бросил в пучину океана, мог оказаться второй Джорлен Корбесан!
Он застыл. До Разлома Джорлен Корбесан был одним из самых талантливых Айз Седай, создавшим одни из самых потрясающих тер’ангриалов, когда-либо виденных Рандом. Правда, Ранд их не видел. Это были воспоминания Льюса Тэрина, а не его собственные. Лаборатория Джорлена в Шароме была уничтожена, а сам он погиб из-за отдачи Силы при бурении Скважины.
«О, Свет!», – подумал в отчаянии Ранд. – «Я растворяюсь… растворяюсь в нем».
А самым пугающим было то, что Ранд больше не желал отталкивать Льюса Тэрина. Он знал способ запечатать Скважину, пусть не идеально, но Ранд-то вообще не имел представления, с какой стороны подступиться к этой задаче. Судьба всего мира могла зависеть от воспоминаний погибшего безумца.
Окружающие Ранда люди выглядели потрясенными, а у Харине был одновременно неловкий и слегка испуганный вил. Ранд понял, что снова бормотал себе под нос, и резко себя оборвал.
– Я принимаю твой ответ, – выдавил он. – Каков твой вопрос?
– Я задам его позже, – ответила она. – Мне нужно подумать.
– Как пожелаешь, – он развернулся. Его свита из Айз Седай, Дев и прочих, последовала за ним. – Стража площадки для Перемещений проводит тебя в твою комнату и доставит вещи. – Их оказалась целая гора. – Флинн, за мной!
Пожилой Аша’ман проскочил во Врата, едва последний носильщик прошел на другую сторону к портовым докам. Он дождался, пока проход не сожмется в тонкую сверкающую полоску и исчезнет совсем, а затем поспешил следом за Рандом. Он перемигнулся и обменялся улыбками с Кореле, связавшей его узами Стража.
– Извините, что заставил столько ждать моего возвращения, лорд Дракон.
У Флинна было покрытое морщинами лицо, и на макушке остался всего лишь клок волос. Он был скорее похож на фермера, каких Ранд неоднократно встречал в Эмондовом Лугу, но, несмотря на это, он всю жизнь был солдатом. Флинн явился к Ранду, так как хотел научиться Исцелению, а вместо этого Ранд превратил его в смертоносное оружие.
– Ты исполнил приказ, – ответил Ранд, возвращаясь к лугу. Ему хотелось обвинить именно Харине в предвзятости целого мира, но это было бы нечестно. Нужен иной выход – способ заставить остальных прозреть.
– У меня всегда неважно получались Переходные Врата, – продолжил Флинн. – Не то, что у Андрола. Мне бы следовало…
– Флинн! – оборвал его Ранд. – Достаточно.
Аша’ман покраснел.
– Прошу прощения, милорд Дракон.
В стороне Кореле мягко рассмеялась, потрепав Флинна по плечу.
– Не злись на него, Дамер, – пожурила она его с легким мурандийским акцентом. – Он с самого утра похож на зимний буран.
Ранд оглянулся на нее, но в ее улыбке не было и признака фальши. Независимо от того, что Айз Седай в целом думали о мужчинах, способных направлять Силу, те, что взяли себе в Стражи Аша’манов, были заботливы, словно наседки со своим потомством. Она связала узами одного из его людей, но это не отменяло факт того, что он остался его человеком. Он – Аша’ман, и это основное, и уже потом – Страж.
– Что скажешь, Элза? – спросил Ранд, поворачиваясь ко второй Айз Седай. – Я имею в виду порчу и то, что сказала Харине?
Круглолицая женщина не торопилась с ответом. Она шла, заложив руки за спину. На ее темно-зеленом платье был совсем немного вышивки. Очень практично для Айз Седай.
– Если милорд Дракон утверждает, что порча была очищена, – осторожно ответила она, – не стоит высказывать сомнение при посторонних слушателях.
Ранд поморщился. Типичный ответ Айз Седай. С клятвой или без, Элза поступает так, как хочет.
– О! Мы же обе были в Шадар Логоте, – закатила глаза Кореле. – Мы обе видели то, что ты сделал, Ранд. Кроме того, когда мы соединяемся с милым Дамером, я могу чувствовать мужскую половину Силы. Она изменилась. Порча ушла. И это ясно как день, хотя направлять мужские потоки все равно, что бороться со смерчем.
– Да, – ответила Элза. – Но, тем не менее, вам, лорд Дракон, нужно понимать, насколько трудно остальным будет в это поверить. Во времена Безумия потребовались десятилетия, чтобы осознать, что мужчины Айз Седай приговорены сойти с ума. Скорее всего, потребуется не меньше времени, чтобы вновь преодолеть столь въевшееся во всех недоверие.
Ранд заскрипел зубами. Они добрались до небольшого холма на краю лагеря, находившегося сразу за земляным валом. Он продолжил подниматься наверх, Айз Седай последовали следом. Здесь был устроен невысокий деревянный помост – подобие защитной башни для лучников, чтобы было удобнее стрелять поверх насыпи.
Ранд ступил на самый верх холма. Его тут же окружили Девы. Оглядывая четко спланированный салдэйский лагерь, он едва замечал солдат, отдающих ему честь.
И это все, что останется после него? Порча очищена, но мужчин до сих пор убивают или изгоняют за то, с чем они не могут справиться? Он связал с собой большинство народов. Но ему было отлично известно, чем туже привязь, тем сильнее она щелкает, если ее разрезать. Что случится после его смерти? Войны и опустошение, сравнимые с Разломом? Он ничем не смог помочь в прошлый раз, когда им овладели безумие и печаль после гибели Илиены. Способен ли он предотвратить повторение подобного? Существует ли выбор?
Он – та’верен. Вокруг него изгибался и формировался Узор. И, вдобавок, он быстро выучил один урок о королевской жизни: чем больше власти у короля, тем меньше он властен над собой. Долг действительно тяжелее горы. Он не реже пророчеств толкает тебя под руку. Или они – одно и тоже? Едины ли долг и пророчество? Природа та’верен и место в истории? Способен ли он изменить свою жизнь? Может ли он оставить после себя лучший мир, а не напуганное, растерзанное и истекающее кровью человечество?
Он смотрел на лагерь, в котором шли по своим делам люди, паслись в поисках клочка пожухлой недоеденной травы лошади. Несмотря на то, что Ранд приказал армии двигаться налегке, все равно остался обоз – женщины, что стирают и готовят еду, кузнецы, конюхи, чтобы приглядывать за лошадьми и имуществом, мальчишки, которых использовали на посылках и учили обращаться с оружием. Салдэйя была страной на границе с Запустением, и война была их образом жизни.
– Порой я им завидую, – прошептал Ранд.
– Милорд? – переспросил Флинн, шагнув ближе.
– Людям в лагере, – пояснил Ранд. – Они исполняют приказы, каждый день исполняют, и порой весьма жесткие, но, несмотря на это, они гораздо свободнее меня.
– Свободнее вас, милорд? – почесав узловатым пальцем покрытое морщинами лицо, снова переспросил Флинн. – Вы же самый могущественный человек на свете! Вы – та’верен! Я думал, вам подчиняется даже Узор!