— Понимаешь, у вашей башни отдельная ветка водопровода, и подобраться к ней можно только отсюда, в смысле из самой башни. Но в подвале точно охрана, поэтому я пришел к тебе. Мне нужен доступ к трубам.
— Но у меня там просто ванная, а не водопроводный узел, — попыталась вразумить диверсанта-активиста я.
Но Дорс только отмахнулся:
— А-а, без разницы.
О нет, только не это…
— Вот только не говори, что собираешься мстить из моей комнаты, — протянула я.
— Собираюсь, — просиял невероятно довольный собой водник. — И, поверь, нашим красным «друзьям» будет весело.
Тихонечко взвыв, я попыталась воззвать к его совести:
— Но если все так, как ты говоришь, а водопроводный узел под охраной, то они, вероятнее всего, начнут обыскивать комнаты! Потому что мысль о том, что диверсанта впустил кто-то из своих, еще витает в воздухе. Ты представляешь, что будет, если сюда придут?
— Не бойся, Дашка, я спрячусь так, что ни одна сволочь не найдет.
— Да причем тут ты! Я за твира боюсь!
Водник окинул чердак придирчивым взглядом и поджал губы.
— М-да… Ты права. Присутствие твира действительно слишком заметно. Знал бы, что ты с твиром, не вломился бы к тебе.
Дорс резко посерьезнел и погрустнел, а я начала прикидывать, как незаметно вывести водника из башни. Он в алом балахоне — уже плюс, но только разворот плеч и лицо слишком узнаваемы. Может, нам попробовать слиться с потоком огневиков, идущих на завтрак? Это, конечно, дерзко, но… но черт! Сегодня же выходной! И я так понимаю, что в выходные народ мантии вообще не носит. Блин, а какого фига Дорс тогда в мантии приперся?
Сам водник тоже о чем-то размышлял и хмурился. И ломать нам мозг до второго пришествия, если б ни Кузя.
— Ка-а-ас, — пропищал твир. И повторил, громче и отчетливей: — Ка-а-ас…
— Каст? — переспросил «синий». — А причем тут он?
Блин… Ну конечно! Операцией по поимке диверсантов руководит рыжий, а ему прекрасно известно о том, что у меня живет твир. Более того, Каст пока не намерен выдавать мой секрет. Следовательно, если огневики и будут устраивать обыск, то ко мне припрется «их величество» и только он. Ведь Каст не так глуп, чтобы сливать информацию о твире до того, как она принесет ему хоть какую-нибудь пользу.
Вот только рассказывать Дорсу об этой ситуации не хотелось совершенно. Во-первых, у меня все-таки нет причин доверять парню. Во-вторых, этот рассказ непременно вызовет ненужные вопросы. А с другой стороны, как объяснить «синему», откуда Кузя Каста знает? Ведь если твир назвал имя, значит, он мага видел. И совершенно понятно, что встретиться они могли только здесь.
Короче говоря, соврать не получится.
Я глубоко вздохнула и ответила:
— Кузя пытается сказать, что в случае обыска сюда только Каст явится.
Брови блондина медленно поползли вверх, глаза заметно округлились.
— Прыщ знает о твире?
Я развела руками — да, не без этого.
— Хм… Прыщ знает о твире, но преподам не стучит… — Выражение лица Дорса мне откровенно не понравилось — оно стало жестким, почти злым. И следующий вопрос тоже пугающе прозвучал: — Что Каст потребовал за свое молчание? Ты поэтому вчера плакала?
Признаться, я растерялась. Да, я прекрасно помнила вчерашнюю встречу на пороге столовой, но никак не думала, что Дорс заметит покрасневшие глаза и припухший нос. Тем более, не могла рассчитывать на то, что водник не выбросит этот момент из памяти.
— Почему ты спрашиваешь? — не скрывая настороженности, поинтересовалась я.
Парень передернул плечами, но последовавший ответ меня не удовлетворил.
— Любопытно, — буркнул «синий».
Ага. Конечно.
Отступив на шаг, я бросила сумрачный взгляд на млеющего под рукой водника Кузю и крепко задумалась.
То, что твир принял «синего» как родного, честно говоря, вне моего понимания. Но намек вполне прозрачен — Кузя посчитал водника неопасным. Но как быть со всем остальным? Прежде всего с тем, что Дорс — единственный из всех студентов академии, кто с первой встречи относился ко мне по-человечески. Да, смеялся, да, подкалывал, но не избегал как прокаженную. Более того, он позволил себе флирт и даже поцеловать… не побрезговал.
Неужели секрет всего лишь в одном бурном мысленном «Вау!», которым я одарила парня в дверях ректората?
Нет, не верится.
И еще совсем не верится, что я нравлюсь воднику как девушка. Да, мы целовались, да, Дорс прикололся на тему шелка и кружев, но я ведь не дура. Я же вижу, что он ведет себя скорее как друг и смотрит на меня без всякого романтизма, и уж точно без похоти.
А может, он действительно хочет стать другом? Черт, если так, то… Дорс должен ответить.
— И все-таки, объясни, пожалуйста, — тихо повторила я просьбу.
Парень выдал сдержанную улыбку и явно хотел отмолчаться, но я была непреклонна. Нет, больше я ничего не говорила, не выпытывала, а просто стояла и смотрела. И Дорс все-таки сдался.
— Я на своей шкуре испытал, каково быть изгоем, поэтому не могу относиться к тебе плохо, Даша.
Если бы меня ударили кирпичом по голове, эффект был бы таким же. Дорс? Этот широкоплечий, симпатичный, невероятно сильный маг был изгоем? Черт, да невозможно!
Очень хотелось возразить вслух, но я прикусила язык. Вспомнились школьные годы, большую часть которых моя фигура напоминала… ну не шар, но нечто около того. А с девятого класса, когда я все-таки похудела… тогда многое изменилось.
Может быть, и с Дорсом так же? Это сейчас он сильный и симпатичный, а каким был раньше, я не знаю. Видимо, когда-то повод для травли действительно имелся, и в таком случае я очень рада, что теперь все по-другому.
Вот только так неудобно, когда на тебя подобные признания сваливаются. Они смущают, и ты не всегда знаешь, что с ними делать. Но я слова все-таки нашла и искренне поблагодарила:
— Спасибо, Дорс.
Водник тепло улыбнулся и подмигнул. Потом улыбнулся еще раз, уже иначе — весело и бесшабашно. Демонстративно потянулся и заявил:
— Спасибо в постель не положишь, и аванса с него не стребуешь!
Я шутку оценила и улыбнулась в ответ.
Не знаю, как местные девушки, а я дитя двадцать первого века и Интернета, и подобным стебом меня не смутить. Особенно когда абсолютно точно ясно — дальше слов дело не зайдет.
— Та-ак… И когда же у вас в общаге соизволят дать воду? — возвращая меня в реальность, полюбопытствовал Дорс.
— Не знаю. — Я пожала плечами и зевнула.
Потом подумала и зевнула еще раз. А что? Я, между прочим, легла поздно, а встала рано. Сказать, что не выспалась — не сказать ничего!
Заметив мое состояние, водник сперва предложил вернуться в постель и досмотреть сны. Ну а когда я ожидаемо отказалась, отодвинул разомлевшего Кузю и отправился на осмотр чердачного жилища.
— А твир, как посмотрю, очень старался, — задумчиво произнес парень, разглядывая одну из старинных статуй. У статуи, кстати, нос был отбит, и мизинец на левой руке. — А еще он у тебя в бордовый окрасился… Знаешь, о чем это говорит?
Я в этот момент сидела в одном из кресел и страстно мечтала о кружке крепкого кофе, но не заинтересоваться не могла.
— Нет, не знаю. О чем?
— О том, Даш, что твир тебя принял, — пояснил парень. — Видишь ли, красный — цвет стихии огня, то есть и твой цвет тоже. Обычный, природный окрас меха твиров серый, но если зверек обретает хозяина, и если этот хозяин — маг, окрас меняется соответствующим образом.
— А если хозяин обычный человек? — спросила я. И тут же уточнила: — Ведь на Поларе есть обычные люди?
Водник неохотно оторвался от созерцания бюста мраморной девушки и подтвердил:
— Конечно, есть. Подавляющее большинство жителей нашего мира — обычные, лишенные магии, люди.
— И в какой цвет окрашивается шкурка?
— Если вдруг простой человек решил связаться с твиром, то мех зверя остается серым.
— А… — Я не удержалась и снова зевнула. Потом плюнула на приличия, забралась в кресло с ногами и, пользуясь случаем, продолжила расспросы. Правда, на данный момент меня интересовало не столько устройство мира, сколько дальнейшие планы водника: — Так что ты намерен сделать в этот раз? Опять дождь?
Дорс, который в этот момент разглядывал на стене крошечную картину, откопанную твиром среди хлама, повернулся и одарил очередной белозубой улыбкой.
Понятно, значит — секрет.
— А выбираться из башни как будешь? — не отставала я. — Сегодня ведь выходной. К тому же Каст велел большинству студентов, особенно старшекурсникам, никуда из общаги не выходить.
Эти слова водника не тронули. Он пожал плечами и ответил очень уверенно:
— Разберемся, Даш. Я предпочитаю решать проблемы по мере их поступления.
Я невольно насторожилась. Просто фраза ну явно из моего мира. Это у нас, на Земле, так говорят.
— Дорс, а ты бывал в других мирах?
— Крошка, ты решила устроить мне допрос? — ухмыльнулся блондин. Но все-таки ответил: — Нет, не бывал. Я достаточно силен, чтобы совершить переход, только, видишь ли, несмотря на… — Дорс осекся. Это молчание было странным и мне показалось, что я вот-вот узнаю важный секрет, но водник мотнул головой, подарил еще одну широченную улыбку и продолжил, как ни в чем не бывало: — У меня нет доступа к информации по переходам. Но, веришь, не больно-то и хотелось.
Мои брови взлетели вверх — нет информации по переходам? Как это? Простите, а она что, секретная? Но «синий» понял мое удивление иначе и сказал совсем не о том, о чем хотелось услышать:
— Ну а что там делать? В последние лет пятьсот только два мира могут чем-то удивить или порадовать: Земля и Кшер. Но вы движетесь по пути технологий, а Кшер… в общем, у них там война на войне, и соваться туда просто опасно. Тем более таким, как мы.
— Каким «таким»? — не удержалась от уточнения я.
— Человекообразным.
Я поперхнулась и кашлянула, а потом уставилась на блондина во все глаза.
— На Кшере не люди живут? А кто тогда?
— Ящеры. — Дорс состроил недовольную мину. — Этакое… гхарн знает что. Вот, кстати, да, на гхарна и похоже: чешуя, зубы, глаза с вертикальными зрачками. Короче, твари те еще. Сильные, опасные. Злопамятные.
Взгляд невольно скользнул к зеркалу в тяжелой бронзовой раме. Кого-то мне этот образный портрет напоминает. Интересно, уж не потому ли Зяба не высовывается?
— А что в других мирах?
— Вообще ничего интересного, — заявил блондин уверенно. — Да и перегородки с теми мирами куда толще, чем с вашими, поэтому сил на переход требуется в разы больше. Это не слишком выгодно.
А если не выгодно, то и не нужно, угу. Интересно, опять влияние моего мира или просто общий закон? По мне, так второе.
Любопытство подзуживало спросить о заклинании перехода, но я сдержалась. Я вообще после слов о недоступности нервничать начала, даже остатки сна слетели и ладони вспотели. И хотя Дорс вел себя дружелюбно, рисковать не хотелось. Поэтому спросила о другом:
— Ты сказал, что Земля движется по пути технологии, и, согласна, все именно так. Но я так поняла, вас наши технологии не впечатляют.
— Почему не впечатляют? — удивился парень. — Очень даже впечатляют, но тут такое дело: из вашего мира мы можем брать людей и ничего больше.
Ого. А вот это занятная новость.
— Почему?
Водник поджал губы и ответил не сразу.
— Видишь ли, — задумчиво произнес он. — Ваши технологии хороши, но они очень плохо влияют на магический баланс. Не знаю почему, но появление любой принципиально новой вещи из вашего мира, бьет по магическому полю. Оно расслаиваться начинает. Точных данных, почему так происходит, у нас нет, есть только гипотеза. Если коротко — технология убивает магию.
Ничего себе! Ай да мы, ай да Земля!
— Вот просто берет и убивает? — изумилась я.
— Не совсем. — Дорс отрицательно качнул головой. — Есть предположение, что технология обладает неким полем, которое, по сути, тоже является магическим. Оно образуется из всех тех эмоций, усилий, стараний и страданий, которые вкладывает создатель технологии в свой труд. И именно это поле вносит раздрай в наше.
Я прикрыла глаза и задумалась. Технология убивает магию. Черт, а ведь в этом что-то есть. Ведь когда-то люди Земли тоже поклонялись стихиям, и кто даст гарантию, что их вера в силу стихий была лишь суеверием? Вдруг у них тоже была магия? Ведь у меня, например, магический дар есть. И что если магия нашего мира разрушилась именно потому, что люди начали уделять больше внимания технологиям? Нет, я не возьмусь утверждать, но вдруг?
— Занятно, — грустно резюмировала я.
— Обычно, — пожал плечами Дорс и вернулся к осмотру комнаты, чтобы через миг воскликнуть: — Ну ничего себе!
Я тоже изумилась. Просто совсем не ожидала, что «синий» опознает шкаф. Причем вот так, с ходу, с одного взгляда.
— Даша, это отлично, но очень опасно, — обернувшись, серьезно сообщил парень. — Если шкаф найдут, тебе точно несдобровать.
— Что? Все кражи одежды за последние сто лет на меня повесят? — Мне тоже не до веселья стало, но впадать в панику очень не хотелось.
— Не все. Но от каждой телепортации остается след. Если уведешь платье у какой-нибудь крестьянки, никто и слова не скажет, но если платье будет принадлежать королеве…
«Уведешь». Черт, какой Дорс, оказывается, культурный.
А еще водник заботливым оказался, ибо с беспокойством спросил:
— Даш, ты ведь не успела наделать глупостей?
Я улыбнулась и отрицательно качнула головой.
— Даже не собиралась воровать у вашей королевы.
По правде, я немного лукавила. Ведь буквально вчера вечером скользнула-таки мыслишка — что если вообразить платье усыпанное бриллиантами, а потом срезать их и решить тем самым все свои материальные проблемы?
Но я бы все равно так не поступила. Стыдно признаться, но не столько из чувства порядочности, сколько из страха: я же понятия не имею, где здесь бриллианты сбывают. А если меня с этими бриллиантами поймают и по голове стукнут? Насмерть…
— Вот и правильно, — сказал Дорс. — И не надо.
Верно, не надо. Только знал бы ты, как тяжело согласиться с этим молодой девушке, которая из-за чужой прихоти стала нищенкой.
— К тому же, всем известно, что у меня нет вещей, — добавила я грустно. — Так что любая новая шмотка сразу вызовет вопросы. В общем, не переживай. Не буду я этот шкаф использовать. В конце концов, одежду и постирать можно.
Водник поджал губы и слегка прищурился, о чем-то задумавшись. Но продолжать неприятную для меня тему не стал. Просто вернулся к осмотру.
Кстати, на зеркало он вообще внимания не обратил, прошел мимо и все. Зато сильно заинтересовался книжными шкафами и, в частности, моей рабочей тетрадью.
Тут же вспомнилось о соперничестве факультетов, и я даже открыла рот, чтобы спросить, уж не собирается ли Дорс в наших, огненных, секретах покопаться. Но в этот момент парень повернулся, одарил меня хмурым взглядом и… нет, не спросил, скорее констатировал:
— У тебя всего одна тетрадь?
Я развела руками — ну да, одна.
Водник поморщился как от зубной боли и точно хотел что-то сказать, но наш маленький междусобойчик нарушил посторонний звук. Кран в ванной, который после прихода Дорса я намеренно открыла, зашипел.
Наученная реалиями родного мира, я этот звук опознала сразу. Блондин, впрочем, тоже сообразил быстро и разом оживился. Лицо парня озарила широченная улыбка, и эта улыбка не сулила моим соседям по общаге ничего хорошего.
— Дорс, подожди! — Я подскочила, торопливо выбралась из кресла и одернула халат. — Дай я сначала хотя бы умоюсь.
— Умывайся, — милостиво разрешил парень. — Можешь даже душ принять. А можем принять душ вместе.
Блондин подмигнул, а я тоже развеселилась и покачала головой, сообщив:
— Нет, дорогой, вместе лучше принимать ванну.
— Мм-м, согласен, но на ванну времени сейчас нет. А вот в душ — точно успеем.
Я притворно вдохнула.
— Прости, но на душ я не согласна. Это слишком мало. Я из тех, кому нужно или все, или ничего.
— Крошка, ты разбиваешь мое сердце, — наигранно простонал парень.
Пожав плечами и с видом «вот такая я зараза», я отправилась в ванную. Интуиция шептала — все будет хорошо, и на этот раз нас с Дорсом точно не поймают.
Быстро совершив все жизненно важные утренние процедуры, я уступила ванную комнату напарнику. Запираться он не стал, поэтому я осталась стоять на пороге — интересно же посмотреть, что будет делать!
Честно говоря, мне казалось, что должно произойти нечто феерическое. Однако на практике все оказалось до жути банально: водник сел на пол, схватился за трубу, которая была подведена к раковине, и закрыл глаза. Все. О том, что Дорс что-то там делает, свидетельствовала лишь широкая зловещая улыбка на его физиономии.
Захотелось попросить, чтобы парень пояснил или прокомментировал, но потом я подумала и промолчала. Все-таки, не стоит мешать человеку своими вопросами. Особенно если этот человек занимается таким благородным делом, как месть.
Минут через пять Дорс окончательно ушел в себя, а я, отчаявшись увидеть хоть что-нибудь интересное, развернулась и отошла от двери. И тут же услышала:
— Тс! Тс! Даш-ш-ка…
Это меня Кракозябр звал.
Я воровато оглянулась на водника и поспешила к зеркалу. Оно стояло достаточно далеко и было повернуто так, что, стоя на пороге ванной комнаты, отражения точно не увидеть. Вот Зяба и проявился.
Монстр выглядел очень довольным, прямо-таки цвел и сиял!
— Что? — прошептала я.
Зяба тихо хихикнул, а поверхность зеркала подернулась рябью, чтобы через мгновение продемонстрировать мне одного из давешних амбалов, которые «провожали» к Касту.