Об этом же, но с иным акцентом, говорил Ф.Фукуяма: капитализм является наиболее совершенной формой экономического бытия; все попытки восстать против него приведут лишь к ухудшению ситуации. Эту ситуацию Фукуяманазвал «концомистории» [13].
Таким образом, попытка глобализации мира в рамках капиталистических отношений указывает лишь на глобальный перевод капитализмом ложных ценностей в ценности, определяющие жизнь, что быстро разъедает человека и его цивилизацию.
Дух, живущий в каждом человеке, и злостная иллюзия, производящаяся каждый день капитализмом, долго сосуществовать не могут, Самодеятельность человека постепенно прекращается и вместе с ней исчезает база для развития духа. Автоматическое стремление капитализма к переводу каждого человека в состояние животного, жующего данную ему жвачку, означает тупик и распад цивилизации.
Данный фактор усугубляется и тем, что капитализм ориентирован изначально на человека-потребителя, а не на гармоничное развитие общества. Ресурсы для потребления не безграничны. Вместе с тем число бедных и обездоленных в мире быстро растет. Относительно богатые страны начинают в противовес глобализации «отгораживаться» от бедных стран. А эта политика не может не приводить к росту напряженности между ними, различным конфликтам и общему упадку цивилизации.
К этим отрицательным факторам добавляется сверхускоренное развитие информационных технологий, уже не помогающих людям приобщаться к вершинам технологической, технической и культурной мысли, а преимущественно ввергающих их в поток дешевых новостей и ложных ценностей.
С другой стороны, противоречивые информационные потоки начинают захлестывать управляющие центры, которые оказываются неспособными, вследствие ограниченности потенциала людей-управленцев, выбирать правильные стратегически и даже тактически направления движения стран, отраслей, экономик.
Число столкновений за власть, ресурсы, удержания статуса возрастают, автоматически растет и количество ошибок, сбоев в общем функционировании мировой цивилизации как жизнеспособной системы. Она начинает разваливаться – сначала на автономные, жестко конкурирующие части, а затем, если не погибает в войнах, теряет контроль над системами снабжения энергией, связью, транспортом и т. д., то есть начинает коллапсировать со всеми вытекающими печальными последствиями [6, гл. 5].
Таким образом, капитализм технологического общества, хотя и более устойчивый и экономически эффективный, чем распределительный социализм, наглядно показавший свою химеричность, так же терпит крах.
Получаетсяна практике, что и капитализм, и социализм непригодны для перевода человечества в гармоничное существование, что означает: такового быть не может в процессе развития, как не может быть и ручного управления общественным развитием.
Мало того, появляющиеся с ростом самосознания в человеке цивилизации неизбежно разваливаются, неся гибельные последствия всему человеческому сообществу, когда центры, обеспечивающие жизнедеятельности цивилизации, которые функционируют на основе адекватной обработки поступающей информации, перестают справляться со всё нарастающим ее потоком (информационный коллапс).
Всё это убедительно показывает, что человек, как таковой, есть орудие сознания, которое не способно развиваться отдельно – без собственного выражения в человеке во временных антагонистических сообществах,
8.3. Гуманизм.
Как и расовые теории, гуманизм, который, по определению, атеистичен, то есть ищет опору не в Боге, а в человеке, совершенно неадекватен, хотя на первый взгляд он весьма симпатичен, вследствие провозглашения им лозунга: определять смысл и формы собственной жизни должен сам человек, живущий в духе разума и использования своих способностей.
Как это происходит всегда, опора теоретиков гуманизма на собственно человека, на его возвышение сразу же заводит гуманизм в тупик.
Во-первых, подавляющее большинство людей, которые не хуже остальных, вынуждены жить в нечеловеческих условиях, часто – в голоде и холоде; им – на грани выживания – не до жизни в духе разума и использования своих способностей, которые еще надо определить, что весьма затруднительно при фактическом отсутствии системы образования и на грани выживания. То есть теория гуманизма элитарна и в этом отношении весьма отвлечена от рода человеческого в его большинстве.
Во-вторых, построение гуманного общества посредством этики, основанной на гуманитарных ценностях, в духе разума и свободного поиска потерпела полный крах: наиболее богатое общество в лице западных стран, обирая слаборазвитые страны, и имея высокий уровень жизни, тем не менее, находится в глубоком идейном и экономическом кризисе, и разлагается.
Человек в странах «золотого» миллиарда сведен к жалкому, эгоистичному существу в среде ложной демократии, он останавливается в своем развитии, «зацикливаясь» на потреблении электронно-информационных новинок цивилизации, пожирающих все его свободное время. Любые его протесты бессмысленны или жестоко пресекаются. Он становится равнодушным и неспособным к решительным действиям, податливым к лживой пропаганде ложных ценностей технократического общества, в основном потребительских.
С другой стороны, нищие в большинстве своем мусульмане, составляющие значительную часть населения Земли, оказались антигуманистами в своем стремлении к ветхим религиозным догмам, противоречащих как разуму, так и свободе отношений, поиску новых ценностей, развития. Сама же элита мусульманских стран, в сущности, пытается насильно заставить остальных людей принять эти средневековые воззрения, тянущие мир к единообразию, дикости и самовластию.
В третьих, гуманизм не способен решить проблему выбора между интересами и нуждами собственно человека и группы людей.
Признавая самоценность человеческой личности, гуманизм ведет к эгоцентризму, разрушая всегда природно и темпорально ограниченную личность человека, не способного стать сверхчеловеком при всем стремлении к этому.
Признание же гуманизмом в качестве первостепенных тех или иных групповых интересов и ценностей означает прямой путь к тоталитаризму и сведению человека тем самым к ничто.
В четвертых, гуманизм отрицает религиозные ценности, отталкивая большинство людей от себя, поскольку в глубине своей каждый человек чувствует свою слабость, ограниченность, смертность и не может обойтись без поддержки хотя бы и выдуманных внешних сил.
Таким образом, признание самоценности человека как перла создания без обращения к его основе – сознанию, оказывается и бессмысленным, и бесполезным.
Это подтверждает и практика: свобода, счастье, развитие, несмотря на все усилия гуманистов и ООН, остаются в стороне, а доминируют, по сути, лишь жажда наживы, сознание собственного превосходства, утилитаризм, то есть осуществляется перевод властными структурами ложных ценностей в ценности, определяющие жизнь. Тем самым образуется своего рода раковая опухоль, быстро разъедающая человека и его цивилизацию.
Краткое рассмотрение указанных сторон жизни человеческого сообщества показывает как отсутствие возможности существования гармоничного сообщества из таких противоречивых созданий, как люди, так и отсутствие необходимости в подобном гармоничном сообществе, которое было бы концом развития.
И каждый человек, и его сообщества конечны. Они появляются и исчезают, и следы их присутствия на одних планетах постепенно сглаживаются, на других человек появляется, и этому процессу нет конца.
Поэтому, если искать опору только в человеке, как самодавлеющем существе, то вопрос о предназначении человеческого существования в промежутках между рождением и смертью вместе с остальными людьми; и о предназначении его цивилизации, которой неизбежно придет конец, теряет смысл.
Это и есть одна из основных причин торжества религии во все времена, которая пытается соединять человека для его укрепления в мире с некими высшими силами.
Тем не менее, смысл существования человека в столь противоречивых условиях в виде развивающихся цивилизаций, конечно же, имеется, поскольку на глубинном уровне разъединяет и объединяет людей присущее им сознание
В человеке сознание (активное) обеспечивает для себя актуальную, хоть и каждый раз временную жизнь, вносящую в него перемены.
Сознание в своем индивидуальном выражении, оказываясь в конечных существах раз за разом, сохраняет свой активный характер, свою главную частотную основу за счет действий в предметном, сопротивляющемся мире, который сознание через человека стремится изменить, как только может, несмотря на все препятствия, возникающие перед ним.
Человеческие действия, способствуя восстановлению частотной структуры индивидуального сознания, позволяют каждому индивидуальному сознанию оставаться вечным. Поэтому сознание не может полностью обособляться от живых существ, и вынуждено для собственного сохранения вновь и вновь «погружаться» в них. Именно таким образом, то есть дискретно, бесконечное сохраняет себя через конечный временной мир, как активное.
Человеческие действия, способствуя восстановлению частотной структуры индивидуального сознания, позволяют каждому индивидуальному сознанию оставаться вечным. Поэтому сознание не может полностью обособляться от живых существ, и вынуждено для собственного сохранения вновь и вновь «погружаться» в них. Именно таким образом, то есть дискретно, бесконечное сохраняет себя через конечный временной мир, как активное.
Пребывание активного начала в человеке не только дает человеку, как отдельному существу, сознательную жизнь, выше которой ничего нет, но и каждое индивидуальное сознание получает возможность в человеческих действиях меняться и вместе с тем сохранять своё ядро от разрушения, оставаясь, в отличие от вещей, вечным, и вместе с тем обладая только одному ему присущей индивидуальностью.
Рассеянные по вселенным живые существа, в том числе и люди в своих сообществах, удерживают мироздание в существовании благодаря тому, что, как конечное, они дискретно в этом существовании формируют бытие, обеспечивая бесконечное существование мироздания, а себе – жизнь. В бесчисленном множестве этих существ каждое индивидуальное сознание может реализовываться, развиваться, и в определенной степени выражаться бесконечно.
Поэтому можно констатировать: для развития сознания, присутствующего в каждом человеке в качестве бесконечного, единого и вместе с тем разделенного, главным в любых условиях – самых ужасных и, как кажется, непреодолимых – является отторжение собственного негативизма, эгоизма, гордыни, непримиримости, всевозможных соблазнов. Всё это сознание в человеке проходит раз за разом, и тут уж ничего не поделаешь: найти можно, только потеряв.
Необратимость происходящих событий, ведущих к смерти, невозможность исправить очень многое из содеянного, делает жизнь трагичной и создает для сознания столь необходимое ему для развития сопротивление среды, при отсутствии которого – сплошном счастии – сознание впало бы в застой, или, наоборот, – в сплошном хаосе – сознание потерялось бы. Поэтому мгновенья «настоящего» появляются и исчезают (обновляются) последовательно, а не застывают в благостном покое и не теряют своей очередности.
9. Человек в среде обитания.
Если все обычные живые существа в своем сознании неразрывны со средой, их окружающей, то каждый человек, находясь, как и они, в этой среде вместе с ними, отделяет в собственном сознании себя от среды и прочих людей.
На этом основании он уже способен по собственному разумению взаимодействовать как со средой, так и с другими людьми.
Тем самым человек попадает в новые в сравнении с остальным живым миром отношения, которые он так или иначе понимает и даже в определенной степени может ими управлять, меняя их по собственным планам в зависимости от настроения и сообразительности.
Степень разумения у каждого человека различна, отношения между людьми вследствие этого разнообразны. Тем не менее, самосознание, делающее это существо человеком, сразу же обращает его заинтересованное внимание на окружающие вещи и людей с позиции обладания ими под другим углом.
Это стремление к обладанию фиксируется в уме человека в основном трехзвенно.
Во-первых, обладание, обеспечивающее его персональное выживание, как-то: еда, жилище, орудия для добывания еды и т. п.
Во-вторых, обладание партнером противоположного пола для продолжения рода.
В-третьих, обладание всем остальным, что только возможно захватить.
Первые две позиции в основном совпадают с потребностями любого живого организма, которому требуются и еда, и нора, и зубы или когти, а также, как правило (есть еще и другие формы размножения), половой партнер.
Это совпадение объясняется необходимостью взаимодействия низшего сознания через органы чувств со средой для поддержания метаболизма, работоспособного состояния организма, его роста, воспроизводства и т. п., что происходит так или иначе автоматически, точнее, инстинктивно и рефлекторно на основе генетической памяти и не требует осмысления. Напротив, попытка осмысления столь сложной работы организма на данном уровне с вмешательством в нее человека чаще всего приводит к плачевным результатам. Человек, таким образом, в данной ипостаси так же неотделим от среды, как и остальные живые существа.
Что же касается последней позиции, то такое живое существо как человек, отделенное от среды в своем сознании, пытается каждое мгновенье понять выгоду от нее и использовать эту выгоду в борьбе с конкурентами. То есть присущий каждому живому существу естественный эгоизм, ограниченный у существа только необходимым для выживания, человек трансформирует в своем сознании в планомерное стремление захватить и подчинить себе всё, даже если эта данность пока ему и не очень-то нужна.
Эта потребность к захвату, которая в обычных живых существах имеет различные естественные ограничения, например, в питании, температуре воздуха или воды, в виде противодействия живых существ иных видов (хищников для парнокопытных), для сообществ людей, вырвавшихся на свободу вследствие понимания своей роли в этой среде, и имеющих ряд искусственных средств для эффективного противодействия среде, не ограничена ничем, кроме естественных возможностей интеллекта, органов чувств, технологической оснащенности, а также, с другой стороны, страхами, предубеждениями, религиозной мнительностью, здравым смыслом и т. п.
Однако при малейшей возможности человек стремится всё, что находится перед ним, сделать своим. И здравый смысл, и сознание кратковременности собственного существования, как правило, тут не способны устоять перед инстинктом потребления в расширительном смысле: вещи, деньги, власть, известность и т. д.
Таким образом, лицемерно утверждая обратное, отделаться от страсти к владению человек в обычной жизни (не в схиме) не в состоянии.
Поэтому можно беспроигрышно играть на только возрастающей страсти человека к потреблению. Это и происходит при капитализме, который основан на кредитных отношениях. Тем самым большая часть людей закабаляется практически на всю жизнь погружением в товарное потребление, которое только растет, обеспечивая доход капиталистам и деградацию населения в его сосредоточении на самом ничтожном из ценностей мира. Но всему есть предел, хотя бы в ограниченности ресурсов. Войны за них, недовольство обделенных, падение культуры, повсеместный рост зависти и разобщенности не обещает ничего с этой стороны, кроме распада цивилизации.
С другой стороны, так же беспроигрышно, можно играть на этой же струне с противоположной позиции, утверждая уверенно и благородно, что собственность есть зло, которое надо искоренить, чтобы достигнуть, наконец, всеобщего блага, счастья и процветания, избавившись от язв капитализма.
Марксисты и им подобные, отчасти по близорукости, отчасти лицемерно, игнорируя естественную страсть любого человека к владению, совершили в собственной фальшивой теории подмену этого неизбывного стремления каждого живого существа к владению противоречиями между трудом и капиталом, бедностью и богатством, уничтожение которых якобы должно привести сообщество к всеобщей любви и благоденствию.
Практические результаты этого подхода таковы.
За последние сто лет в ряде стран в результате революций и переворотов указанные противоречия были сняты, акулы капитализма были изгнаны или уничтожены, их собственность была отчуждена в пользу якобы всенародного государства с запрещением частной собственности.
Результат оказался весьма огорчительным как для населения этих стран, так и для самих государств.
Дело в том, что отнятая у людей собственность никуда не делась, а просто перешла в руки уже не капиталистов, а государственной бюрократии со всеми их прихлебателями на правах полного распоряжения ею этой узкой группой лиц у власти.
Бюрократическому аппарату, по определению, до людей нет никакого дела. Народ для бюрократии есть лишь орудие для достижения собственных целей, которые никак не связаны с благосостоянием и процветанием граждан собственных стран.
Эффективно распоряжаться собственностью, попавшей в ее руки, бюрократия в планово-распределительной системе якобы социализма, не способна без энтузиастов-собственников. Это приводит к катастрофическому отставанию в экономике от развитых капиталистических стран, низкому уровню жизни населения.
В конечном итоге все «социалистические» страны, кроме Северной Кореи и Кубы, вернулись в лоно капиталистических отношений, но и там они оказались, по сути дела, изгоями.
Через определенное время, почувствовав свою ущербность, обнищавшее и недовольное население стало активно выражать желание вернуться назад в распределительный социализм, по-видимому, посчитав его меньшим злом.
Получается, что оба этих магистральных направления развития цивилизации являются тупиковыми.