Чтобы мать не узнала о его поездке, он решил слетать в Москву всего на три дня: в этом случае не требовалось брать больничный на работе, достаточно предупредить коллег. Он придёт на работу в четверг, а в пятницу, как обычно, поедет к матери в Альтенбург.
4Конрад проснулся от того, что что-то тёрлось об его ноги. Это сосед пытался вытащить свою сумку из-под сиденья. Открыв глаза, он увидел, что проход заполнен людьми. Они все толпились и куда-то торопились. Стюардесса в микрофон безуспешно просила всех «оставаться на своих местах до полной остановки самолёта». Со всех сторон слышался гомон, как на базаре, люди с важным видом о чём-то кричали в телефоны. Его сосед, уже одетый, с деловым видом стоял и говорил по телефону, не обращая внимания на Конрада. В руках у него были пакеты из Duty-Free и вытянутая из-под сиденья сумка. Соседка справа, презрительно оглядев окружающих, продолжала читать журнал.
Конрад ненавидел скопления людей, он их до ужаса боялся. Поэтому, когда остальные направились к выходу, он остался сидеть на месте, по-прежнему держа обеими руками рюкзак.
– Дайте выйти! – потребовала соседка у окна, поняв, что Конрад может просидеть так ещё долго.
– Ах… да, да. – Конрад встал и дал соседке выйти, а сам сел на прежнее место. Сам он вышел только тогда, когда в самолёте не осталось ни одного пассажира. Бортпроводники уже убирали салон. Они увидели Конрада и попросили его покинуть самолёт. Он неохотно встал, тяжело вздохнув, достал своё пальто с антресоли и, наспех одевшись, направился к выходу. Стюардессы переглянулись («Вот чудак»). Конрад прошёл серый коридор, соединяющий самолёт с терминалом. Он двигался медленно, постоянно озираясь по сторонам. У входа в здание стояла строгая девушка в форме и показывала, куда идти.
Конрад проследовал к паспортному контролю. Слева была видна взлётная полоса, а справа – закрашенная белой краской стеклянная стена. Следуя указателям, Конрад повернул направо и спустился по лестницам, сразу очутившись у пограничного кордона. Достав паспорт, он направился к окошку.
– Где миграционная карточка? – услышал он строгий голос человека в форме.
Конрад не понял вопроса и вопросительно смотрел на пограничника. Тот без слов достал какой-то формуляр и отдал его Конраду вместе с паспортом.
– Заполняйте! – произнёс пограничник и, отвернувшись, сказал что-то коллеге.
Конрад понял, подошёл к стойке. В формуляре была графа «Адрес в России», и он не знал, что вписать, потому что не знал адреса Нади. Он долго стоял и не мог решить, что ему делать, потому что не может же он пойти к пограничнику с незаполненным формуляром. Увидев его затруднения, подошла сотрудница погранслужбы. Он сказал на ломаном русском, что не знает адреса Нади, у которой остановится.
– А телефон её у вас есть? Позвонили бы, узнали.
Конрад с ужасом понял, что и номера мобильного телефона Нади у него тоже с собой нет.
– Что же мне с вами делать, с таким неприкаянным? – сказала женщина. – А вас кто-нибудь встречать будет?
Конрад ответил, что его должна встречать Надя. Пограничница сказала ему оставаться на месте, а сама куда-то ушла с паспортом и не до конца заполненной миграционной карточкой. Вернулась она минут через пятнадцать с радостным выражением на лице:
– Нашла я вашу Надю. Вот адрес. Впишите своей рукой, и бегом на выход!
Конрад сделал всё, как сказала служащая, и через несколько минут, пройдя пограничный контроль, оказался у ленты багажа. Все пассажиры уже давно разобрали свои чемоданы, и лента замерла. Конраду пришлось обойти её, чтобы найти свой чемодан. Пройдя через зелёный коридор, Конрад вышел к встречающим.
5Надя сразу узнала Конрада. В Фейсбуке она изучила его фотографию. Высокий голубоглазый шатен с острым волевым подбородком, он был вполне в Надином вкусе. Но, увидев Конрада, Надя поразилась разнице между фотоизображением и человеком, который сейчас шёл к ней. Конрад, несмотря на внешнее сходство со своим портретом, был совсем не тем человеком, которого она ждала. Надя видела, что-то в нём не так, но не могла понять, что именно. Несмотря на длинные ноги, он передвигался медленно и был похож на медведя. Конрад тянул большой чемодан, на спине висел рюкзак с логотипом страховой компании Allianz, а в руках он держал небольшого плюшевого медведя.
– Это тебе! – произнёс Конрад по-русски.
– О, спасибо, Конрад! Так ты говоришь по-русски? – спросила Надя.
– Я говоришь русски! – обрадовался Конрад.
Надя засмеялась, а Конрад достал из бокового кармана рюкзака немецко-русский разговорник, открыл по закладке нужную страницу и сказал с сильным немецким акцентом:
– Я рад познакомиться с тобой!
– Я тоже рада! Ну что, пойдём?
В реальности Надя была даже красивее, чем на фото: высокая, стройная, с ровными зубами и лучезарной улыбкой, с длинными распущенными волосами. Несмотря на холодную погоду, на Наде была мини-юбка и лёгкий полушубок. Таких красивых девушек он раньше никогда не видел; все девушки, с которыми ему доводилось общаться раньше, одевались намного проще. Он почувствовал себя некрасивым рядом с ней и оробел. Пребывание рядом с такой красивой девушкой пугало его.
Сев в электричку до Москвы, Конрад всё время испытывал смутную тревогу и не мог понять, с чем она связана. Он стал напряжённо всматриваться в пролетающие мимо пейзажи, как вдруг зазвонил телефон: ему звонила мама.
Сначала Конрад не хотел поднимать трубку, но, увидев вопрос во взгляде Нади, решил ответить. Будет неправильно, если она подумает, что у него есть тайны.
– Конрад, ты где? Я тебе уже три часа не могу дозвониться. Почему телефон отключил?
– Я… как всегда… – Конрад посмотрел на часы. В Германии было время обеда, но как сказать маме, что он обедает, при Наде, которая знает, что он не обедает? Что Надя подумает о нём?
– Я в пути, – промямлил он.
– В столовую идёшь? – спросила мама, и Конрад вздохнул с облегчением, потому что на этот вопрос можно было ответить простым «да».
– А, а то мне приснилось, что ты летишь на самолёте. Мне стало так страшно!
– Нет, мама, конечно, нет, – произнёс Конрад, посматривая на Надю.
– Ну и слава богу. Приятного аппетита, и позвони мне вечером, как придёшь с работы.
– Хорошо, мама, конечно, позвоню.
Конрад не хотел говорить Наде о том, что ни мама, ни коллеги не знают, что он уехал в Россию. Он боялся, что Надя сочтёт его лжецом.
– Твоя мама? – спросила Надя. – Её имя Моника Фольксманн?
– Да, а откуда ты знаешь?
– Ну так она меня сегодня как раз в «друзья» на Фейсбуке добавила.
Конрад расстроился, услышав эту новость. Теперь он боялся, что Надя проговорится маме, что он у неё, и в то же время не хотел просить Надю это скрывать. Он всё время думал об этом затруднении, пока Надя не прервала молчания:
– А как твоя мама отнеслась к тому, что ты поехал в Россию?
– Мама? – переспросил Конрад. – Как отнеслась? Нормально…
– Хорошо, когда с матерью такие хорошие отношения. А мы с моей мамой почти не общаемся, раз в месяц созвонимся – в лучшем случае. А мне бы так хотелось… – Надя не закончила фразу, потому что они уже подъехали к Белорусскому вокзалу.
6Конрада поразили грязь и слякоть на улицах, его замшевые ботинки, предназначенные для сухой декабрьской Германии, тут же угодили в месиво. Он старался идти, высоко поднимая ноги, чтобы не вляпаться в грязь, отчего выглядел нелепо. Пытаясь тянуть свой чемодан по разбитому тротуару, он то и дело останавливался, складывая ручку чемодана и перенося его через яму. Огромные толпы людей, прямо как в Германии во время карнавала или Октоберфеста, спешили к метро. Надя взяла у Конрада чемодан и ловко покатила его по асфальту, объезжая пробоины. Конрад едва поспевал. Вдруг кто-то потянул его за рукав.
– Молодой человек, вам айфончик не нужен? – спрашивала какая-то смуглая женщина в чёрной юбке до пола и косынке, протягивая ему несколько телефонов. – Недорого! Возьмите, не пожалеете!
Конрад не сообразил, чего от него хотят, и попытался двинуться вперёд, но понял, что упустил Надю из виду. Он потерялся не более чем на минуту, но когда вдруг услышал своё имя, выкрикиваемое знакомым голосом, то чуть не расплакался, но вовремя сдержал себя, так как не хотел, чтобы Надя его жалела. Взяв его за запястье, Надя повела его в метро: через стеклянные двери, которые неутомимым конвейером впитывали внутрь и выбрасывали наружу людей то аккуратными соляными щепотками, то горстями камней, то каменными водопадами – в бездну городской стихии. Войдя внутрь, Конрад почувствовал едкий запах, исходивший от устроившихся в узком проёме между стеклянными дверьми бомжей. Они прошли мимо них и встали в конец длинной очереди в кассу. В окошке сидела полная, ярко накрашенная матрона и неспешно выдавала билеты. Она не улыбалась, и Конраду казалось, что она чем-то недовольна. Затем Надя объяснила Конраду, как пройти через турникет. Это оказалось нелёгкой задачей, учитывая массы народа на станции. Когда они направились к эскалатору, Конрад услышал оглушающий свист, а потом его кто-то толкнул так, что он чуть не упал. Какой-то смуглый парень летел вниз по ступенькам, а за ним бежала полная женщина в синей форме и что-то кричала. Оглянувшись, Конрад увидел ещё нескольких молодых людей, перепрыгивающих через турникет и бегущих мимо смотрительницы, которая, расставив руки, пыталась их задержать.
Конрад не сообразил, чего от него хотят, и попытался двинуться вперёд, но понял, что упустил Надю из виду. Он потерялся не более чем на минуту, но когда вдруг услышал своё имя, выкрикиваемое знакомым голосом, то чуть не расплакался, но вовремя сдержал себя, так как не хотел, чтобы Надя его жалела. Взяв его за запястье, Надя повела его в метро: через стеклянные двери, которые неутомимым конвейером впитывали внутрь и выбрасывали наружу людей то аккуратными соляными щепотками, то горстями камней, то каменными водопадами – в бездну городской стихии. Войдя внутрь, Конрад почувствовал едкий запах, исходивший от устроившихся в узком проёме между стеклянными дверьми бомжей. Они прошли мимо них и встали в конец длинной очереди в кассу. В окошке сидела полная, ярко накрашенная матрона и неспешно выдавала билеты. Она не улыбалась, и Конраду казалось, что она чем-то недовольна. Затем Надя объяснила Конраду, как пройти через турникет. Это оказалось нелёгкой задачей, учитывая массы народа на станции. Когда они направились к эскалатору, Конрад услышал оглушающий свист, а потом его кто-то толкнул так, что он чуть не упал. Какой-то смуглый парень летел вниз по ступенькам, а за ним бежала полная женщина в синей форме и что-то кричала. Оглянувшись, Конрад увидел ещё нескольких молодых людей, перепрыгивающих через турникет и бегущих мимо смотрительницы, которая, расставив руки, пыталась их задержать.
– Что они делают? – спросил Конрад.
– Играют в догонялки.
Увидев непонимающий взгляд Конрада, Надя пояснила:
– Они просто не хотят платить.
Конрад, который до этого ни разу не был в московском метро, удивился:
– А что, можно не платить?
– Можно, – ответила Надя, – если ты быстро бегаешь.
Длинный, невероятно длинный эскалатор поразил Конрада. Справа люди стояли – с чемоданами, сумками, клетчатыми баулами, а слева бежали вниз по ступенькам. Звучал приятный рекламный голос, но затем на пассажиров вдруг обрушился бас: «Женщина, возьмите ребёнка на руки! Мужчина, не ставьте сумку на поручень!» Внезапно эскалатор сделал рывок и остановился. От неожиданности Конрад чуть не упал. Люди вокруг стали вздыхать, шипеть и возмущаться.
Когда подъехал поезд, Конрад с Надей втиснулись в набитый до предела вагон. Кто-то толкнул Конрада в спину. Он оглянулся и увидел, что за ним стоит тучная женщина и пытается отвести от своего лица его рюкзак. Конрад снял рюкзак со спины и поставил его на чемодан. В тот же миг место, ранее занимаемое рюкзаком, заполнилось телом женщины, которая тесно прижалась к нему грудью. Конрад не привык к такой близости с незнакомыми людьми и попытался отступить, но впереди тоже не было места, и он был вынужден терпеть. На лбу выступил пот, он чувствовал, что задыхается, и начал глубоко дышать. К счастью, они подъехали к остановке, на которой многие вышли, и дышать в вагоне стало легче. Конрад увидел, что пассажиры в вагоне хмурые, никто не разговаривает и не улыбается. Да и ему, Конраду, было не до улыбок и любезностей в этой давке, однако он сделал усилие над собой и улыбнулся Наде.
7Когда они приехали в Медведково, уже темнело. Но, даже несмотря на это, Конрада поразили гигантские массивы высотных бетонных зданий, в которых жили москвичи. Казалось, в одном таком доме могли поместиться все жители Альтенбурга. Надя жила на семнадцатом этаже. Конрад чувствовал, как комок подступает к горлу, когда они поднимались на лифте, входили в квартиру. Оставшись наедине с Надей, Конрад задрожал.
– Тебе холодно? – спросила она.
– Нет… – шёпотом ответил Конрад. Обитая бордовым, местами уже потрескавшимся кожзаменителем входная дверь закрылась. Под ногами у Конрада был дряхлый половичок, под которым виднелся облупленный паркет. Обои имитировали кирпичи, из которых в нескольких местах торчали гвозди, вбитые, вероятно, для календарей. Конрад посмотрел на шикарную хрустальную люстру в прихожей, которая не гармонировала со скромной обстановкой квартиры. Тусклый свет заворожил его. Люстра переливалась то яркими красками, то ослепляющими бликами, то, казалось, состояла из простого мутного стекла.
– Вот тапочки, надевай, а то у нас холодно, – услышал он голос Нади.
Конрад послушно прошёл за Надей, которая уже ставила чайник.
– Устал? – спросила Надя. – Чай будешь?
Конрада колотил мелкий озноб. Он вдруг почувствовал панику. Он не знал, как вести себя с Надей. Он так долго готовился к тому, что ему предстоит играть не привычную роль закадычного друга, а изображать кавалера, что, вдруг оказавшись перед Надей, растерялся и не знал, как реагировать на такие, казалось, простые вопросы.
– Я тебе налью чаю, согреешься, – решила за него Надя.
Отпив глоток, Конрад поставил чашку на стол и быстро-быстро заговорил:
– В этом доме, я посчитал, двадцать два этажа и целых двенадцать подъездов. Если на каждом этаже по четыре квартиры, а также, если предположить, что в этих четырех квартирах живёт в среднем двенадцать человек, то получается, что на двадцати двух этажах в двенадцати подъездах живут три тысячи сто шестьдесят восемь человек. Десяти таких домов хватит, чтобы обеспечить квартирами всех жителей Альтенбурга!
Сказав это, Конрад выпучил глаза и положил руки на колени.
– Садись, пять! – ответила Надя и рассмеялась.
– Пять? – переспросил Конрад.
– Ну да, пятёрка – наша лучшая оценка в школе. У вас – единица лучшая, а у нас – пятёрка.
– А! – тоже рассмеялся Конрад. – А у меня для тебя подарки!
Конрад побежал в прихожую и открыл чемодан. Вытащив оттуда пакет, он достал большую упаковку разноцветных мармеладных мишек Haribo и немного помятого шоколадного Санта-Клауса.
– О, Конрад, как мило! Мармелад и шоколад – это всё, что нужно женщине для счастья!
Увидев, что Конрад расстроился из-за смятого уха Санта-Клауса, Надя поспешила его успокоить:
– Нет-нет, всё хорошо! – Отломив ухо, она тут же его съела. Другое ухо протянула Конраду.
Воцарилось молчание. Ни Конрад, ни Надя не знали, что сказать. В кухне повисла тягучая тишина. Конрад понял, как далеко от дома он оказался, и его сердце заныло. Для того чтобы вернуться, ему предстояло проделать огромный путь: доехать до аэропорта, пройти регистрацию, долететь до Берлина. Конрад никогда ещё не уезжал от дома так далеко.
– Ты грустишь, – заметила Надя. – Тебе скучно?
Конрад молчал. Он не знал, как ответить на этот вопрос, и как будто на что-то решался. Обхватив чашку руками, будто бы ища подспорья, он ответил:
– Мне страшно. Я ещё никогда не уезжал так далеко от дома.
– Да? Ты никогда не был за границей? – воскликнула Надя, поражённая его словами.
– Нет. А ты?
– Тысячу раз! Как можно жить, не видя мира? Ты же свободен, живёшь в свободной стране, можешь путешествовать, смотреть, как живут другие люди. Как можно этим не пользоваться?!
Мир Конрада перевернулся с ног на голову, а Надя не хотела его понять. Конраду было и так одиноко и страшно вдали от дома, а она, вместо того чтобы успокоить его, заверить в том, что всё хорошо, стала его порицать.
После некоторого замешательства Надя раскрыла пакет с мармеладными мишками и протянула несколько штук Конраду. Он посмотрел на неё с благодарностью и взял медвежат.
– А ты «Макдоналдс» любишь? – спросила Надя.
– Да! – восторженно ответил Конрад. – А я и не знал, что в России есть «Макдоналдс»!
Надя достала мобильный из сумки и набрала номер.
– Это моя подруга Оля, она тоже знает немецкий. Ты же не возражаешь, если она к нам заедет? – И, перейдя на русский, стала говорить в трубку: – Оль? Привет! Да, уже здесь. Да нет, я потом тебе расскажу. Не-ет, это не то, совсем не то… мне не нужен приёмный ребёнок, ха-ха. Ну ладно, приходи, в «Макдоналдс» пойдём… ну пожалуйста, я без тебя с ума сойду. Отлично, жду.
Сразу после разговора с подругой, из которого Конрад понял только слово «Макдоналдс», Надя показала Конраду его комнату и куда-то ушла. Конрад принялся раскладывать вещи: две новые пары шерстяных брюк, купленных недавно в магазине в Альтенбурге, напоминали Конраду о маме и согревали сердце; зимние ботинки, рубашки, подтяжки, носовые платки, нижнее бельё, пижама; зубная щётка и зубная паста с клубничным вкусом; биография Адэнауэра – настольная книга Конрада, фотография мамы в рамочке. Всё это Конрад бережно выложил из чемодана и переложил на постель, когда услышал звонок в дверь. Через минуту к нему в комнату вошла Надя, представила его своей подруге Ольге, и они вышли.
8Вернулись они уже вечером. Кукушка в гостиной выскочила из своего домика и девять раз прокричала «ку-ку».
– Ну, и как тебе наш русский «Макдоналдс»? – спросила Ольга.
– Отлично! Я очень люблю «Макдоналдс», только редко хожу, потому что пища там не очень полезная.
– Чай будете? – спросила Надя.
– Да! – воскликнула Ольга, не дав Конраду времени подумать.