Поднявшись с кровати, я вышел в холл, вспомнил недавний сон, содрогнулся всем телом и непроизвольно присмотрелся к покойнице. Но нет! Загоруйко лежала в той самой позе, в которой застигла ее смерть. Вокруг тела девицы натекла изрядная лужа крови, уже свернувшейся и издававшей тяжелое зловоние. На обнаженном участке мозга сидели два крупных таракана. «Кретин суеверный! – мысленно обругал я себя за минутную слабость. – Тебе же прекрасно известно: «ожившие мертвецы» – дурная выдумка голливудских сценаристов!.. Зато нечистая сила тут действительно порезвилась. Помучила ночным кошмаром! Квартирка-то гнусная. Четверых невинных людей ради нее умертвили! Да и капитанша с прапором погибли здесь насильственной смертью. Причем от моих рук».
Отвернувшись от дохлой ведьмы, я проследовал в ванную, подержал гудящую голову под струей холодной воды, вытерся насухо, прошел на кухню и приготовил две чашки растворимого кофе. Одну выпил сам и, прихватив телефонный аппарат, отнес вторую в спальню. Пленник, скорчившись, лежал в прежней позе и со смертной тоской смотрел на труп Николая. Наверное, предвкушал аналогичную участь. Поставив телефон на кровать, я вытащил у майора кляп изо рта и поднес чашку вплотную к его губам:
– Попей, Виталик. Освежи извилины!
Обжигаясь и даваясь, Рудаков жадно выхлебал предложенный напиток. Глаза у него ожили, щеки порозовели. Я закурил сигарету и присел рядом, на краешек кровати.
– Жить хочешь? – покосившись на часы (без четверти девять), лениво спросил я.
«Подсадной» торопливо кивнул.
– Тогда придется поработать языком. – Я достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и, глянув на удивленную физиономию майора, пояснил с усмешкой: – Через пятнадцать минут ты должен позвонить начальству и отчитаться о ходе операции. Может, сам ты и позабыл[5], но минувшей ночью под воздействием пентонала ты наболтал много чего интересного. В частности, выдал пароль, с которого нужно начать разговор, – «Добрый вечер, Олег Петрович», а также служебный номер шефа. Вместе с тобой (а ты был исключительно откровенен и услужлив) мы составили этот текст. Ровно в девять я наберу номер, и ты побеседуешь с генералом Кувалдиным при помощи шпаргалки. Если он не поверит, что у тебя все хорошо – пристрелю на месте! – для пущей убедительности я плотно прижал дуло «ПСС» к виску Рудакова.
– А потом? – тихо спросил майор. – Ты меня убьешь?! Да?!
– «Потом» будет потом, а сейчас есть сейчас, – с философским видом изрек я. – Потом... Гм! Посмотри. Пуля же вот она, в патроннике. Так что выбор у тебя невелик. Либо соглашаешься на сотрудничество, либо сию секунду отправляешься в преисподнюю. Мне в принципе спектакль с твоим участием не особенно нужен! Пока они прочухаются – двадцать раз смыться успею. Хотелось бы, конечно, поводить за нос вашего генерала, но... нет так нет! – Я начал медленно давить на спуск.
– Согласен!!! – поспешно выкрикнул Рудаков. – Не стреляй! Сделаю в лучшем виде!!!
Ровно в девять утра я набрал кувалдинский номер, включил громкую связь и, не убирая пистолета от виска майора, сунул ему под нос листок с текстом.
– Слушаю, – после третьего гудка донесся из телефона грубый, надменный голос.
– Добрый вечер, Олег Петрович! – вежливо сказал «подсадной».
– Как проходит операция?! – не удостоив подчиненного ответом, отрывисто спросил генерал.
– Нормально, точно по плану!
– По плану, гришь?! – недоверчиво фыркнул Кувалдин. – А почему вчера вечером застряли на полпути?! Сорок минут без движения простояли!
– Свечи полетели. Все разом, – глядя в шпаргалку, доложил Рудаков. – Пока сообразили, в чем проблема, пока поменяли...
– Слишком долго валандались! – брюзгливо проворчал генерал. – Бездельники! Раздолбаи хреновы! Болваны, мать вашу, гребаные!..
И тут вдруг я узнал говорящего! Именно он тогда в подвале заявил, что будет лично принимать решение. Выходит, затея с побегом – плод умственных усилий господина Кувалдина. Он, стало быть, возглавляет операцию. Так вот ты каков, пятнистый олень!!!
– Где Корсаков? – закончив ругаться, осведомился «структурный» босс.
– Дрыхнет. В крепких объятиях Марины, – почтительно сообщил майор.
– У него по-прежнему стоит?! – похабно хихикнул генерал.
– Судя по доносившимся из-за стены звукам – да.
– Гы, гы! Ну ладно. Пусть побалуется напоследок!.. Изложи ваши дальнейшие шаги на сегодня! – сменив игривый тон на прежний начальственный, потребовал Кувалдин.
– После завтрака отправляемся за город вместе с «объектом». Там живет какой-то его друг детства. По словам Корсакова, он предоставит нам более надежное убежище (городская квартира «объекту» почему-то не нравится). И оттуда же Корсаков намерен позвонить Компьютерщику, договориться о срочной встрече на предмет искоренения резервной сети.
– Адрес друга известен?
– К сожалению, нет, – вздохнул Рудаков. – Сам он не говорил, а мы не настаивали. Опасались спугнуть излишней любознательностью. Но вы легко отследите наши передвижения по «маячкам»... Да, позвольте сделать одно рацпредложение?
– Валяй.
– После того как установите пункт нашего местонахождения, отправьте в окрестности наиболее надежных и опытных людей. По-моему, близится завершающий этап операции! По признанию Корсакова, у него нет сил снова спускаться в городские подземелья. Значит, Компьютерщик вылезет из своей норы и отправится в дом друга. А следовательно...
– Понятно! – перебил Кувалдин. – Дом возьмем в плотное кольцо. Ни одна тварь оттуда не выскользнет!
– И еще нюанс, – добавил «подсадной». – Корсаков больше не хочет использовать джип. Говорит – опасно! Позвольте взять такси.
– Бери, – буркнул генерал и, не прощаясь, повесил трубку.
– Я же обещал – «в лучшем виде». Вот, начальство поверило! – жалко улыбнулся пленник. Физиономия у него взмокла от пота. В глазах застыло искательное, собачье выражение.
– Действительно, ты хорошо сыграл роль, – одобрил я. – Прямо Смоктуновский! Приятно было наблюдать.
– Ты меня не застрелишь?! – мгновенно вернулся Рудаков к наболевшей теме. – Не надо, а?! Я тебе обязательно пригожусь!
– Не думаю, – покачал головой я. – Но стрелять... пожалуй, не стану! Надо патроны поберечь. – Я положил пистолет на кровать, присел на пол, за спину майора, захватил его шею в так называемый «смертельный замок»[6] и резким движением сломал. Послышался противный хруст. Тело «подсадного», дернувшись, обмякло. Я выпустил из рук труп, и он мягко повалился на ковер. Искаженное короткой агонией лицо повернулось боком, уставившись в никуда стеклянными глазами.
Поднявшись на ноги, я взял оба «ПСС», контейнер с ампулами, прошел в соседнюю комнату и устало рухнул на ветхий диванчик, старчески заскрипевший под моей тяжестью. Мне предстояло много работы, а чувствовал я себя исключительно паршиво. Напряженная ночь без сна (полуторачасовой кошмар не в счет) окончательно подорвала без того ослабленные силы. Руки-ноги налились свинцом, в ушах звенело, виски ломило, перед глазами плясали разноцветные черточки. Правда, у меня имелось в запасе часа два, но я хорошо понимал, что не сумею восстановиться за это время. Даже частично! Вместе с тем для успешного выполнения задуманного требовалось огромное количество энергии. Оставалось единственное средство: тот сильнодействующий стимулятор, о котором рассказал под «сывороткой» Рудаков. Конечно, он обладал скверными побочными эффектами. И (по словам того же Рудакова) после окончания его действия абсолютно здоровый человек превращался в трясущуюся, похмельную развалину. Меня же такой допинг мог вовсе убить. Однако выбирать не приходилось... Полежав без движения минут сорок-пятьдесят, я с кряхтением уселся, открыл Маринин контейнер, вынул из него желтую ампулу, наполнил чистый шприц густой бесцветной жидкостью и ввел стимулятор в вену у локтевого сгиба. Минуты через две препарат начал действовать: голова прояснилась, усталость исчезла, тело окрепло. Я ощутил мощный прилив бодрости, подумал о врагах, холодно рассмеялся и легко вскочил на ноги. «Ну-с, любезные, держитесь! Зря вы выпустили джинна из бутылки!!!» Настроение у меня было приподнятым и довольно бесшабашным, но без какого-либо наркотического «балдежа». Мозг работал удивительно четко. Реакция и рефлексы обострились до предела.
Первым делом я отправился в спальню, срезал «маячки» у прапорщика и майора, вместе со своим бросил их в полиэтиленовый пакет и засыпал сверху мусором из помойного ведра. Затем обшарил квартиру, обнаружил в стенном шкафу зимнее мужское пальто, оделся, положил в карман один пистолет, второй сунул за пояс джинсов, а контейнер с ампулами аккуратно поместил в найденный в одной из комнат кожаный саквояж. Снарядившись таким образом, я покинул злополучную 56-ю, перепрыгивая через ступеньку, спустился по лестнице и, очутившись во дворе, с удовольствием вдохнул полной грудью свежий морозный воздух. Людей вокруг было мало. Озабоченная мамаша с плаксиво хнычущим свертком в коляске да пожилая дворничиха, лениво разбрасывающая песок по обледенелой дорожке. Занятые собственными заботами, они не обратили на меня ни малейшего внимания. Без задержки миновав двор, я прошел в соседний и быстрым шагом двинулся к помойке, где заканчивал погрузку урчащий мотором мусоровоз. Подоспел я как раз вовремя (водитель уже готовился отъезжать), зашвырнул пакет с «маячками» в кузов и ехидно усмехнулся: «Вот вам «такси», уроды моральные! Оно действительно отправляется за город... на свалку. Стягивайте туда своих лучших сотрудников. Пусть поработают на совесть – свалку оцепят, «маячки» поищут...» Мысленно представив агентов Структуры, старательно исследующих груды вонючих отбросов, я от души расхохотался. Прошел дворами к метро «Площадь Свободы», выкурил сигарету и втиснулся в переполненный троллейбус восемнадцатого маршрута...
Глава V
Владимир Анатольевич Рябов жил неподалеку от метро «Белозерская», в многоэтажном доме сталинской архитектуры. Не доезжая до него две остановки, я сошел с троллейбуса и дальше отправился пешком. Погода сегодня была ясная, солнечная. О вчерашнем ненастье напоминали лишь здоровенные груды снега на обочинах да ватно-белые кроны деревьев. По очищенным дворниками дорожкам городских скверов не спеша дефилировали граждане, в основном пожилые. С собаками и детскими колясками. На карнизах домов, на самом солнцепеке, беспечно чирикали воробьи. Однако я покинул троллейбус вовсе не с целью прогуляться. Просто я сильно подозревал, что за жилищем полковника установлена слежка, и, не желая «засветиться», решил сперва разведать обстановку. На углу улицы Валовая я замедлил шаг, сунул в рот зажженную сигарету и с видом хронического бездельника проследовал в третьесортный пивбар с крикливой вывеской над входом. Внутри было душно и дымно. Резко пахло вареными креветками. За «стоячими» столиками хмурые, помятые мужики жадно хлебали разбавленное пиво. Внимания на меня никто не обратил.
Я приобрел у небритого бармена кружку пива, пакетик чипсов, отыскал свободное место у окна и, с отвращением пригубив тепловатую пену, осмотрел подступы к полковничьему дому. Ага! Так оно и есть! Среди припаркованных вдоль улицы машин мой взгляд выделил серенький микроавтобус, стоящий напротив окон квартиры Рябова. Судя по сугробчикам у колес и толстому слою снега на крыше, он торчал здесь давно (как минимум со вчерашнего дня), а внутри явно находились люди. Боковые оконца были старательно очищены от снега, и главное, у автомобиля работал мотор! «Лазерные сканеры[7] и узконаправленные микрофоны на каждое окно, – подумал я. – «Жучки» они ему ставить не рискнули. Сразу найдет!.. В настоящий момент упор делается, конечно, на сканеры. От микрофонов днем мало проку. Дом на противоположной стороне дороги, и приему звука мешают проезжающие машины. Зато поздним вечером или ночью они очень даже полезны! А мотор периодически включают, чтобы «слухачи» не задубели. На улице-то не май месяц!». В минувшем году я как-то побывал в гостях у шефа и теперь без труда восстановил в памяти планировку его квартиры. Гостиная, спальня, кухня выходят окнами на проезжую часть, а детская... во двор. Значит, там должна быть еще одна машина с агентами Структуры, которые прослушивают четвертое окно и заодно контролируют подъезд. Плотно обложили, гады! Незаметно не проскользнешь.
Этих, на улице, я, пожалуй, обойду (знаю тут одну лазейку), но вот другие, во дворе, представляют собой реальную угрозу. У них, как пить дать, есть фотографии всех сотрудников Рябова, в том числе моя. В результате руководству Структуры вскоре доложат: «Капитан Корсаков появился там-то, там-то, в такое-то время». А я между тем согласно показаниям монитора «еду на такси за город» в компании прапорщика и майора. Дальше, полагаю, объяснять не надо! Вместе с тем отменить встречу с шефом я не мог. Без Рябова все мои планы летели псу под хвост. Ну что ж, придется идти напролом!..
Пододвинув свою почти не тронутую кружку опухшему соседу по столу, я вышел из бара, покинул улицу Валовая. Прошел немного вперед по прежнему маршруту, свернул направо, в подворотню, и минут через десять окольными путями проник во двор полковника – небольшой, уютный, с раскидистыми старыми тополями и детской площадкой посередине. В настоящий момент, по счастью, пустующей. Вторая машина с наблюдателями представляла собой замызганный фургончик типа труповозки и пристроилась метрах в пятнадцати от подъезда, «носом» к окну третьей комнаты. Задняя дверца была приоткрыта (вероятно, проветривали салон). Притворившись мертвецки пьяным, я спотыкающейся походкой приблизился к автомобилю и сразу услышал сиплый, простуженный голос: «Когда, говорите, начнется?! Хорошо, будем ждать!.. Конец связи!»
– Минут через сорок за «клиентом» приедут, – обратился обладатель простуженного голоса к кому-то рядом. – Скорей бы уж! Заколебался я тут...
– Погоди, – прервал его раздраженный тенор. – Снаружи непонятный алкаш нарисовался. Давай, разберись в темпе!
Дверца полностью распахнулась. Из фургончика выпрыгнул поджарый мужчина в дубленке, решительно шагнул в мою сторону и вдруг замер, широко разинув рот (видимо, опознал). Правая рука стремительно нырнула за пазуху, но я успел сработать на опережение, всадив ему пулю в переносицу.
«Поджарого» с силой отшвырнуло назад. Я моментально перенес огонь в темную глубь салона, расстрелял обойму до конца, выхватил из-за пояса запасной пистолет, огромными скачками преодолел оставшиеся до машины метры, краем глаза заглянул внутрь и облегченно вздохнул. Второй агент был, безусловно, мертв. Одна из моих пуль снесла ему половину черепа. Рядом с покойником лежали новенькая рация «Кенвуд» и такой же, как у меня, «ПСС», которым он не успел воспользоваться. Кроме того, в фургончике находились лазерный сканер и узконаправленный микрофон. Оба нацеленные на рябовское окно. Забросив тело «поджарого» в кузов, я обыскал мертвецов, обнаружил еще один «ПСС» и несколько запасных обойм, сложил все трофеи в саквояж с контейнером, уселся за руль, отогнал машину в смежный двор и втиснул ее между двумя старыми сараями. Затем выбрался наружу, бегом вернулся обратно к дому шефа, вихрем взлетел на третий этаж и... встретился взглядом с полковником Рябовым, стоящим на пороге квартиры. Как потом выяснилось, он наблюдал за моими действиями из окна и отпер дверь, не дожидаясь звонка. Владимир Анатольевич был одет в утепленный спортивный костюм и белые кроссовки на ребристой подошве. «Проходи», – жестом предложил шеф. Когда я проследовал в детскую, он плотно прикрыл дверь и дружелюбно улыбнулся:
– Здравствуй, Дима, рад видеть тебя живым!..
* * *– ...После покушения я сразу спрятал семью в надежном месте. Как выяснилось, не напрасно! Слежку установили на следующий же день. А теперь, значит, «брать» решили. Интересно, они уже там?
– Думаю, да, – покосившись на часы, ответил я. – Тип в фургоне сказал «через сорок минут». А прошло где-то около пятидесяти. К сожалению, в тот момент я не засек точное время. Извините, оплошал!
– Ладно, не юродствуй, – усмехнулся Владимир Анатольевич, ловко перепрыгивая через наложенную собакой кучу...
Вместе с полковником мы энергичным шагом удалялись от его дома. Наш разговор в детской продолжался не более пяти минут. Рябов мгновенно уяснил суть, решил не дожидаться незваных гостей и попросил помочь ему надеть пальто. (Раненая рука до сих пор побаливала.) С собой он захватил только деньги, документы, связку ключей и два десантных ножа, один из которых вручил мне в обмен на «ПСС». Я спросил, куда мы направляемся, но полковник не пожелал распространяться по данному вопросу и лишь буркнул лаконично: «Придем – увидишь!» За годы совместной службы я хорошо изучил характер шефа и не стал допытываться дальше. Во-первых, бесполезно. Во-вторых, чревато нахлобучкой. Лучше не нарываться. К тому же он абсолютно прав. Чем меньше знаешь, тем на душе спокойней. В этом я убедился на собственном опыте, когда агенты Структуры вкалывали мне в вену пентонал натрия...
Итак, мы двигались проходными дворами в неизвестном направлении. Владимир Анатольевич шел первым, показывая дорогу. Я держался немного позади и время от времени настороженно озирался по сторонам.
– Ты чего, Дима, головой вертишь? – вкратце изложив свои злоключения, поинтересовался Рябов. – Никак погони опасаешься?!
– Именно, – кивнул я. – Служебная собака у них вряд ли при себе есть, но вот другие способы... Гм! Допустим, вы уверены, что вам в одежду не вшили тайком «маячок»?!
– А ведь верно! – нахмурился полковник. – О нем я почему-то не подумал. Наверное, поглупел после контузии и... Ложись!!! – вдруг резко скомандовал он, падая плашмя на землю. Я рефлекторно рухнул рядом и тут же услышал кровожадно-ласковый посвист пуль. Слегка приподняв голову, я быстро оценил обстановку. Мы лежали в трех метрах от гаражей-ракушек, в глухом безлюдном дворике. Прямо по курсу виднелась угрюмая подворотня и задняя стена большого продовольственного магазина. Судя по отсутствию грузовиков с товаром, а также какого-либо шевеления в подсобках, магазин был закрыт. Позади нас высился двухметровый кирпичный забор с широким проломом посередине, через который мы прошли секунд пятнадцать назад. Слева, за гаражами, располагалось какое-то государственное учреждение, а справа – пятиэтажный жилой дом. Часть подъездов находилась по нашу сторону забора, часть – по противоположную.
Стрельба велась одновременно от магазина и из пролома. Причем «магазинные» стрелки прятались за бачками с пищевыми отходами. Учитывая плотность огня, их было там порядка четырех-пяти человек. Зато позади – не более одного-двух. Видимо, нас отследили заблаговременно и подготовили теплую встречу, перекрыв вход и выход со двора. Ловко сработали, засранцы... Но... не до конца! Им бы снайпера посадить на крышу пятиэтажки. Тогда... Стоп, стоп... Ага! Вот оно решение!