Глеб кивнул, буркнул что-то вроде – ну да, ну да.
«Сейчас обернусь. И посмотрю на нее. Если она тоже смотрит на меня, я с ней заговорю».
Глеб обернулся.
Незнакомка сидела к Глебу спиной, держа в руках внушительных размеров фотоаппарат, и сосредоточенно снимала набережную. Ветер трепал пряди ее волос. У нее была сложная прическа в виде небрежно-пышного пучка.
Солнце светило ей в затылок, волосы отливали медовым, маслянистым, густым сиянием. Наверное, эти волосы на ощупь – шелковистые, гладкие, прохладные. Тяжелые. Но ладони по ним легко скользить – как по шелку…
Глеб зачем-то посмотрел на свои ладони.
Незнакомка быстро сменила один объектив на другой. Потом на третий. А затем, когда катер плыл в тенистой части реки, прикрепила к фотоаппарату вспышку. Сняла. Снова сменила объектив, то и дело заглядывая в видоискатель.
«Может, она профессиональный фотограф? Хотя кто разберет… Вон, у туристов рядом – тоже очень мощная «зеркалка»…»
Волосы змеистыми прядями летали вокруг лица женщины, она то и дело убирала их назад. Потом достала из сумки (теперь было ясно, что это специальный кофр для фотоаппаратуры) белую, невесомую даже на вид, нежнейшую косынку. Повязала ее на голову – концами сзади, спрятав непослушные пряди, и снова принялась фотографировать. Теперь она сидела к Глебу вполоборота.
У незнакомки были высокие, гладко очерченные скулы. Очень выразительные… Некоторые женщины специально делают пластику, чтобы у них были такие скулы, а-ля Марлен Дитрих. И верхняя губа – серединка чуть поднята вверх, лепестком цветка… (Говорят, очень модный абрис, Нина все уши прожужжала… Она хотела сделать пластику, потом Глеб отговорил жену.)
Может, эта женщина напротив – не чудо природы, а просто результат мастерства пластического хирурга?
– Глеб, а что вы собираетесь подарить Ниночке на юбилей? Если это не секрет, конечно. У моей Лялечки скоро день рождения… Я всю голову сломал – может, сюрприз какой устроить?
– Нина не любит сюрпризов. – Глеб отвлекся от созерцания незнакомки.
– Не любит?
– Абсолютно. В ней нет этой женской склонности к романтизму, слава богу, – честно признался Глеб. – Она меня об этом предупредила с самого начала, когда мы с ней только-только поженились… Ни перелезаний через балкон, ни миллиона алых роз, разложенных под окном, ни билетов на морской круиз, вытащенных из рукава… Никаких фокусов, никаких неожиданных покупок и поступков – без предварительного ее одобрения!
– Может, за эти годы Нина переменила свое мнение? – осторожно спросил Иван Павлович.
– Нет! – усмехнулся Глеб. – Но подарок на юбилей, разумеется, будет. Золото-бриллианты, она намекала.
– Да? И она полностью доверяет вашему вкусу?
– Прям! Пойдем в магазин, она ткнет в витрину пальчиком, укажет на то, что ей надо… И слава богу, что так, а не иначе, – истово повторил Глеб. – Я уже дарил ей вещи на свой вкус… Не носит.
– Какая она у вас… нормальная. А я вот голову ломаю! – в отчаянии произнес Иван Павлович. – Моя Лялечка обожает романтические сюрпризы, а я, знаете, не мастер придумывать…
Катер свернул в один из обводных каналов, окружающих Солнечный остров, – половина пути была пройдена.
Незнакомка, сидевшая напротив, деловито убрала фотоаппарат обратно в кофр. Поднялась, повесила кофр через плечо и, лавируя среди деревянных скамеек, намертво привинченных к полу, решительно направилась в носовую часть катера.
«Куда это она? – подумал Глеб, провожая незнакомку взглядом. – Тоже с Фридрихом жаждет пообщаться?»
Пока она шла, Глеб еще раз успел оценить ее фигуру – юную и одновременно женственную, с очень тонкой талией. Узкие запястья… Как только она такими тонкими ручками держит массивный фотоаппарат?
Незнакомка подошла к капитану и принялась что-то энергично говорить. Из-за шума мотора слов ее не было слышно. Капитан покачал головой. Незнакомка не отставала.
Потом сунула в карман капитанской рубашки что-то… Деньги? Но зачем?.. Капитан разом потерял свою уверенность, явно задумался. Незнакомка продолжала говорить, одновременно поводя одной рукой вокруг себя – указала на один берег, потом на другой.
– Какая интересная особа… Эта девушка в косынке, – заерзал Иван Павлович. – Чего она хочет от нашего капитана, вот любопытно?
Ответ стал известен через пару минут: катер, пыхтя и фыркая дымом, стал боком, осторожно приближаться к гранитным ступеням, спускающимся прямо в воду. Женщина намеревалась сойти на берег именно здесь.
Незнакомка стояла у борта, терпеливо дожидаясь, пока матросик пришвартует катер. Это были последние мгновения, когда у Глеба был еще шанс познакомиться с девушкой.
Он встал, подошел к ней:
– Куда это вы так торопитесь?
«Дурацкий вопрос!» – мысленно обругал себя Глеб, но ничего умнее этих слов ему сейчас в голову не пришло.
– На Солнечный остров, – даже не повернув головы, с равнодушной улыбкой ответила незнакомка. Голос у нее был спокойный, полнозвучный. Глеб скользнул взглядом по ее профилю, еще раз отметив высокую линию скул. – Центр же перекрыт… Так проще сюда добраться.
– Дороговато – пятьсот рублей за поездку…
– Ну, не каждый же день… – усмехнулась она.
– Ой, супер-супер-супер! – завизжала одна из девиц, показывая пальцем направление. – Там галерея, на бывшем мыловаренном заводе! Пошли туда!
– Какая галерея? – с интересом спросил Фридрих Бергер.
– Художественная! Фридрих, вы там были? – спросила та же девица.
– Найн… Иван, Глеб! – Фридрих опять моментально завелся. – Нам надо срочно посетить эту, э-э… галерей!
Чета туристов из Японии прислушалась к разговору, залопотали на своем, японском, и тоже вскочили с лавки, намереваясь покинуть катер.
– Граждане, да вы что, охренели? – удивленно закричал капитан. – Надо вернуться к месту начала экскурсии… Вообще-то остановки не предусмотрены! Это я так, по просьбе трудящихся… – Он кивнул на незнакомку.
– Ну и что? – закричала другая девица, фамильярно обнимая Фридриха. – Великий французский писатель желает осмотреть Солнечный остров…
Фридрих заржал диким голосом, услышав – «французский», но ничуть не обиделся. На девушек он никогда не обижался.
– Нет, я точно с ума сегодня сойду, – пролепетал Иван Павлович, схватившись за голову, когда понял, что ему предстоят новые испытания.
Первым на небольшой причал спрыгнул Глеб. Протянул руку незнакомке.
– Как вас зовут? – тихо спросил он. Глебу не хотелось, чтобы Ряпушкин слышал его. Только что Глеб хвастался, что у них с женой юбилей, а теперь вот прилюдно кадрится к незнакомой девушке.
– Евгения Владимировна, – в полный голос ответила она, шагнув на землю. – Спасибо.
Далее на берег сошли все прочие. Пустой катер, затарахтев, стал боком, выруливая на середину Москвы-реки.
– Очень приятно. Я – Глеб Мазуров. Евгения, вы не могли бы…
Евгения небрежно стянула с головы косынку, но легкая ткань вдруг скользнула между ее пальцев и полетела… Впрочем, далеко улететь не успела – прибилась к узорному ограждению набережной, затрепетала, обвив перила… Глеб в два прыжка добежал, схватил косынку и принес ее загадочной Евгении Владимировне:
– Вот, пожалуйста…
– Мерси. – Она взяла косынку, скользнула по Глебу насмешливым взглядом: – Так о чем вы хотели спросить?
– Евгения, вы…
Сзади галдели девицы, ржал Фридрих, размахивал руками, словно собираясь взлететь, Иван Павлович… Глеб достал визитку, протянул Евгении:
– Вы не могли бы позвонить мне как-нибудь?
– Зачем? – Она посмотрела недовольно, колюче. Глеб задумался, пытаясь подобрать слова – у него не было опыта такого рода знакомств.
– Просто так, – ответил он.
– Извините, совсем нет времени. – Женщина покачала головой, развернулась и пошла, звонко цокая каблучками.
Спину Евгения держала ровно, шагала четко, едва заметно поводя бедрами, и весь вид ее говорил о том, что она серьезный, занятой человек и ей не до знакомств.
Может быть, у нее кто-то был. Муж, друг, любовник.
Может, ей не понравился Глеб.
Может, она, как и любая современная женщина, не доверяла уличным знакомствам.
Может быть, она вообще не интересовалась мужчинами.
Впрочем, уже неважно.
Сорвалось. Ну, и слава богу… Так, минутное наваждение. Вспомнил о своей первой любви, вот и рассиропился… Дурак.
Глеб вернулся к своей компании. Его отсутствия, кажется, не заметили – Фридрих обличал современное западное искусство, насквозь пропитанное буржуазным духом, Иван Павлович бегал вокруг него и девиц, пытаясь вставить хоть слово. Потом метнулся к Глебу:
– Глеб, что делать?
– Придется идти в музей, что… Девушки, девушки, где этот мыловаренный завод, кто-нибудь знает?
Галдя и шумя, компания отправилась за одной из девиц, которая обещала показать дорогу.
Запищал телефон, и Глеб чуть замедлил шаг. Приотстал… Звонила Нина, жена. Словно шестым чувством почувствовала недоброе…
Запищал телефон, и Глеб чуть замедлил шаг. Приотстал… Звонила Нина, жена. Словно шестым чувством почувствовала недоброе…
– Алло, дорогая, как ты?
– Все хорошо… А ты где? Что это за голоса? Ты с кем?
Глеб объяснил, что он с Иваном Павловичем сопровождают Фридриха Бергера и теперь на Солнечном острове собираются посетить художественную галерею, а Фридрих опять умудрился собрать вокруг себя толпу («Нин, ну ты знаешь этого Бергера…»).
– Нина, как ты себя чувствуешь?
– Нормально… Только спала плохо, – ответила она нервно. Видимо, Нину бесили женские голоса в трубке, но она понимала, что Бергер не может без поклонниц.
– Хочешь, я приеду сегодня вечером?
– Ты же занят…
– Но я же не до ночи буду занят, – возразил Глеб. – Нина, я соскучился…
– Милый, я тебя обожаю… Я тоже скучаю без тебя. Но… нет, сегодня ты лучше не приезжай, – заговорила Нина решительно. – Может, я хоть сегодня высплюсь.
– Да, ты права. Отдыхай.
– Я жду тебя к выходным, не раньше. Только не забудь прежде позвонить мне, предупреди, что выезжаешь. Не люблю, когда как снег на голову…
– Да, конечно. Целую.
– И я тебя целую. Много не пей! Я ненавижу, когда ты пьешь.
– А я и не пью.
Глеб нажал на кнопку и прибавил шаг.
…Галерея современного искусства Айрата Тыклера, заведение модное и концептуальное, находилось в помещении бывшего мыловаренного завода. Кирпичная кладка, мрачные своды, гулкие коридоры…
На первом этаже, в одном из залов, располагалась выставка советских плакатов. Фридрих вспомнил о падении Берлинской стены, Глеб не без юмора поведал, как его принимали в пионеры в Мавзолее.
Девицы смеялись – кажется, они не верили ни единому слову, для них те времена были сродни каменному веку. Они уже настолько привыкли к Барби, фастфуду и MTV, что не могли себе представить жизнь на земле без этих достижений цивилизации.
– Девчонки, вы такие милые, такие наивные… – засмеялся Иван Павлович, вытирая платочком глаза. – Сколько ж вам лет?
– Шестнадцать, – нежно пропела одна из девиц.
– А мне четырнадцать! – весело захохотала другая. Они шутили – на вид им было не меньше двадцати, к тому же Глеб слышал отрывки их разговоров – о заваленных сессиях и прочих делах, которые могли происходить только в институте и никак не в школе. Врут. Никакие они не малолетки.
Впрочем, на доверчивого Ивана Павловича этот ответ произвел неизгладимое впечатление. Он вцепился в Глеба и потащил его в сторону:
– Помилуй бог… Они же несовершеннолетние!!!
– А разве Фридрих покушается на их невинность? По-моему, это они на нем виснут.
– Вам все шуточки, а это такой скандал… – зудел руководитель отдела иностранной литературы.
В следующем зале были работы молодых художников.
– Мазня какая-то!
– Это и я так могу нарисовать.
– Ой, вы посмотрите, что это за кляксы тут! – морщились девушки.
– Принцессы, но это есть супрематизм! Конечно, подражание Малевичу, но…
– Фридрих, вот я и говорю – мазня! Намалевал не пойми чего…
– Русский человек любит реализм, – заметил Глеб. – Чтобы все ровно, красиво, аккуратно и, главное, понятно было нарисовано. У табуретки – четыре ножки, у человека – два глаза, осенний лес – это осенний лес, а не компот из сухофруктов…
– Глеб, Глебушка, а ты женат?
Глеб отлепил от себя одну из девиц.
– Фридрих, на втором этаже выставка фото… «Посвящение Москве» называется.
Гурьбой поднялись на второй этаж. Фото Москвы – дома, улицы, какие-то подземелья…
От стены с фотографиями подземелий отделилась фигура – мужчина в странном костюме, то ли военном, то ли спортивном. Длинные волосы увязаны сзади в хвост. Лицо знакомое. А, это известный московский диггер Аким Петров! Часто мелькает на телеэкране, рассказывая о кладах, призраках, Метро-2 и прочих невероятных вещах, которые скрыты под землей.
Надо отметить, что Аким Петров тоже имел нюх на известных людей – мгновенно признал Фридриха Бергера и обратился прямо к нему:
– Добрый день! Позвольте поведать вам о древних крепостных подземельях Кремля и Китай-города, о тайных ходах Боровицкого холма и о том, где может находиться библиотека Ивана Грозного. А также о глубинах под Солнечным островом, на котором мы сейчас, кстати, все находимся! Историй у меня много, отчего бы не присесть где-нибудь?
Фридрих так и вцепился в Петрова. Ну как же – тайны и глубины… Даже девицы у него отошли на второй план.
И как-то так само собой получилось, что известный московский диггер Аким Петров, словно гамельнский флейтист, увлек за собой всю компанию в кафе при галерее – на минус первом этаже, – огромное помещение с арками, сводами, колоннами, напоминающее тронный зал в средневековом замке.
Разговоры, разговоры, разговоры… Даже девицы полностью подпали под обаяние Петрова и теперь внимали только ему. И Фридрих Бергер – большой ребенок, разинув рот, слушал диггерские байки. К компании подтянулись и другие посетители кафе.
Разговоры шли сначала под пиво, затем под вино, а там плавно перетекли в коньячное русло.
– …мы, диггеры, в курсе всей подземной жизни Москвы. Там сконцентрировано огромное количество негативной энергии, которая формируется из отрицательных эмоций человека! Мы спускаемся в эти пещеры мрака и несем туда свет…
– Аким, а огромных крыс вы видели?
– Сколько раз… Вот такие экземпляры, больше полуметра… Да что крысы, там, под землей, есть гигантские насекомые. Недавно видел сколопендру вот таких размеров, можете себе представить?
– О-о! А-а!
– Страшно!
– Ерунда. Я знаю, как вести себя под землей, и уже столько экскурсий провел…
Беседа протекала настолько мило и душевно, что даже Иван Павлович расслабился. Конечно, тому поспособствовал и алкоголь. В общем, руководитель отдела иностранной литературы забыл о своих страхах и первым предложил спуститься под землю «под чутким руководством нашего дорогого Акимушки».
Глеб, следуя наставлениям жены, старался пить не так много. Поэтому он был единственным, кто вспомнил о Грачеве.
– Иван Павлович, водитель там с ума сходит! – спохватился Глеб.
– Кто? Какой водитель? А, Грачев… ты ему позвони, пожалуйста, я свой телефон в машине забыл.
Глеб достал из кармана сотовый. «Нет связи», – высветилось на экране. В подвальном помещении сигнал не ловился.
– Я сейчас вернусь. – Он поднялся из-за стола, пошел к выходу. Но немного заплутал среди колонн, подпиравших потолок, и нос к носу столкнулся… с Евгенией.
– Простите, – вежливо произнес Глеб, обходя ее.
– Нет, это вы меня простите. Я была с вами груба…
– Перестаньте. Все в порядке!
– Да постойте же вы! – произнесла вдруг Евгения таким несчастным голосом, что Глеб замер на месте. – Мне надо с вами поговорить.
– Со мной? – удивился Глеб.
– Да, с вами.
– Именно со мной? – развел он руками. – Интересно… О чем же?
Еще пару часов назад Глеб был бы страшно доволен, если бы эта девушка хотя бы взглянула на него. Но теперь она его не интересовала. Все уже перегорело. И вообще, так глупо – вспомнил о юношеской своей влюбленности в какую-то Ленку, расчувствовался…
– Давайте присядем, – сказала Евгения.
– Давайте, – без всякой охоты согласился он.
Они сели за колонной – вокруг было много пустых столиков.
– Я вас слушаю, Евгения… э-э… Владимировна.
– Можно просто – Евгения. Не закажете мне чего-нибудь выпить? – Евгения посмотрела ему прямо в глаза.
Однако… Чем дальше, тем сильнее он хотел отвязаться от этой сомнительной особы, но жлобом Глеб никогда не был.
– Сейчас… Что вам?
– А что и вам.
За углом располагалась еще одна барная стойка – Глеб направился туда. Проще было заказать напитки сразу у бармена, чем дожидаться, когда подойдет официант. Глеб хотел побыстрее избавиться от этой, гм… Евгении Владимировны.
Даже здесь был слышен голос Акима Петрова:
– …а эти места, Солнечный остров то есть, почти не исследованы. Но дело постепенно сдвигается с мертвой точки, скоро в столице будет создана единая карта подземных коммуникаций. Вот буквально в начале этого месяца мэр дал нам, диггерам, такое задание. Для чего карта?.. Ну вы даете! Как же без карты дома проектировать? Построят дом на пустотах, а он возьмет и через годик-другой вдруг провалится, тогда уж без жертв не обойтись… В Москве что ни месяц, такое случается – то асфальт просядет, то еще что…
Глеб, взяв у бармена две пузатые рюмки с коньяком, вернулся. Евгения хотела пить то же, что и он, – вот пусть и пьет. Он, Глеб, пьет коньяк.
– Прошу.
– Спасибо, – сказала Евгения, отпила. Даже не поморщилась.
– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – спросил Глеб, перекатывая в ладонях пузатую рюмку. «Сейчас допью и пойду Грачеву звонить. Он там с обеда мается…»
– Вы, наверное, бог знает что обо мне думаете…
– Я ничего о вас не думаю, – соврал Глеб.