— Может, припугнуть его для начала, — робко предложил Советник.
— Припугнуть бы хорошо… А если они?
— Выпустим дымовую завесу и уйдем.
— А ведь верно! Канонир! Как там у тебя?
— Неизвестное тело держу под прицелом бомбард левого борта!
— Повышенным… товсь!
— Понятно, что повышенным…
— Огонь!
«Толстяк» тряхнуло. С левого борта крейсера сорвалась дюжина молний и стремительно понеслась к неизвестному телу, охватывая его со всех сторон. В положенном месте возникло маленькое солнце, запульсировало, сжалось в ослепительную точку и исчезло. Космос снова был чист. Никакое неизвестное тело больше не болталось рядом с «Толстяком».
— Так-то оно надежнее, — сказал Тактик. — Что они теперь нам передают? Ну?!
— Странно, — сказал Звездочет. — Все радиостанции Планеты мгновенно замолчали.
— Замолчали? Что скажешь. Советник?
— Для того, чтобы мгновенно и одновременно выключить все радиостанции и излучающие установки, нужна не только высокая развитость цивилизации, но и ее высокая организация, синхронность, синфазность. Скажу одно: обитатели этой Планеты вымуштрованы что надо!
— Отлично! — обрадовался Тактик. Он чуть было не испугался непонятного поведения существ Планеты, но доводы Советника вернули ему уверенность. Стратег будет доволен. Готовиться к посадке!
Но не успела команда «Толстяка» отрапортовать о готовности к посадке, как Звездочет выкрикнул:
— Повысился радиофон Светила! Смотрите!
Самописец раз за разом вычерчивал огромный импульс на месте, соответствующем Светилу. А на местах планет делал прочерки. И если бы не графики, выданные им минуту назад, можно было плюнуть на эту планетную систему и преспокойно топать к другой.
— Насколько я понимаю, — сказал Тактик, — выключить все радиостанции Планеты мгновенно теоретически можно. Но как повысить в тысячи раз радиоизлучение Светила?! Ответствуй, Советник.
— Тут нужно проводить исследования. Хотя, как я полагаю, нас ведь интересует Планета, а не Светило. Возможно, у них существует такой переключатель…
3
«Толстяк» трижды облетел Планету. Его приборы фотографировали, записывали, анализировали. По Планета была мертва.
— Кто же тогда просил милости? — удивился Тактик и приказал Шкиперу посадить крейсер на удобную площадку.
Только скалы да вода. Ничего больше не было на этой Планете. Шкипер ввел данные визуального обзора в компьютер, поразмышлял немного над ответом и повел крейсер на посадку. Каменистое плато километров в пять диаметром окружало корабль. Датчики мгновенно проанализировали состав атмосферы. Воздух оказался вполне пригодным для дыхания. Из выходного люка крейсера выдвинулся пандус, и по нему на землю негостеприимной Планеты, стуча копытами и мягко раздувая бока, сошли три скакуна. На своих спинах они несли Тактика, Оружейника и Советника.
Сдерживая горячившегося, заряженного на сто часов скакуна, Тактик сказал:
— Ну? Как вам нравится эта распрекрасная Планета? Куда они все подевались? Может, устроим маленький кавардак? Как ты считаешь. Советник?
— Кавардак не помешает. А если аборигены спят, то поможет разбудить их к обоюдной радости.
— Заметано, — оживился Тактик и пустил своего скакуна вскачь. Кавардак устроим! А ты что думаешь, Оружейник?
— Мое дело маленькое, — нехотя ответил Оружейник. — Арбалеты да мечи. Оружие ближнего боя… Если сами нападут, что ж, будем отбиваться.
— Не чувствую задора. — Тактик остановил своего скакуна на краю пропасти. — Выбирай, какую из скал мы для начала превратим в пар.
— Не мое это дело — выбирать. Пусть Советник советует.
— А я тебя спрашиваю, Оружейник!
— О, Пустынный Космос! — вздохнул Оружейник. — Да по мне хоть и вовсе не превращать в пар. Красота-то, красота какая!
Скакуны высекали искры из камней, испуганно прядали ушами-локаторами, косились чувствительными фотоэлементами на край обрыва.
Внизу, под стометровой кручей, бежал ручей, неширокий, в три проскока хорошего скакуна, но бурный, горный. Далее расстилалась холмистая равнина с причудливым нагромождением скал. Ярко-желтое Светило залипало местность потоками лучей, и в нагретом, дрожащем воздухе, казалось, плывут и переливаются невиданные и чудные корабли.
— Значит, не превращать?
— Как скажешь. Тактик. Исполнять ведь Канониру, а не мне.
— Ну и настроение у тебя! Недаром Неприметный возле тебя трется.
— О, Пустынный Космос! — в испуге воскликнул Оружейник. — Да по мне хоть в пар, хоть в плазму. Только ошибается, ошибается Неприметный! Я ведь и Бунтаря в карцер, и Дурашку… Чуть ли не каждый день! Вспомни, Тактик, всю мою верную службу!
— Так-то лучше! Так что, Советник?
— Превращать.
— Эй, на «Толстяке»! — крикнул Тактик, нажав кнопку на мундире. — Вдарь-ка, Канонир, так чтоб нам хорошо видно было!
И через мгновение чугунное ядро просвистело над их головами и взорвалось километрах в полутора. Яркая вспышка ослепила Оружейника. Он закрыл ладонями глаза и долго не открывал их, хотя гул от взрыва, петляя между скал, уже затих.
— Что за чертовщина?! — испуганно сказал Тактик.
Оружейник открыл глаза и увидел, что долина не изменилась. Ничто не превратилось ни в пар, ни в плазму. Все так же плыли в солнечном расплаве странные корабли — скалы, тихо журчал ручей. Мир оставался прежним. Оружейник проглотил комок в горле и испуганно огляделся. Чем черт не шутит! Этот Неприметный может оказаться за спиной, когда его и не ждешь. И как только у него получается?
— Канонир, усиленным! — крикнул Тактик. — Кавардак так кавардак!
Чугунное ядро в пять раз больше диаметром просвистело над головами. И снова яркая вспышка, и снова нетронутые скалы, целые, невредимые, сказочные.
— Да что же это?! Бунт! — Тактик повернул своего скакуна к крейсеру. — Из всех калибров! Чтоб только мокрое место!
«Толстяк» ощетинился жерлами бомбард и исчез в клубах дыма. Троица уже доскакала до вздрагивающего пандуса. Оружейник оглянулся. Мир только расцветал новыми красками. И нипочем ему были чугунные ядра.
— Да что же это?! — растерянно спросил Тактик. — Нападение! Враги! Уничтожить! Врезать!
— Стволы греются! — кричал Канонир. — Передохнуть бы…
— Ну, Планета! Смотри у меня! Ты еще попляшешь! Посмотрим кто кого…
И пропустив вперед Оружейника и Советника, Тактик крепко закрутил запоры выходного люка.
4
Необъяснимое поведение Планеты встревожило Тактика. Если она не хочет превращаться в пар, то в свою очередь наверняка захочет уничтожить их звездолет. Необходимо было принять меры предосторожности. Все датчики крейсера чутко уставились на Планету. На ночь было необходимо организовать и внешнюю охрану.
В сумерках на каменистое плато сошли пять скакунов с пятью членами экипажа на своих пластмассовых спинах. Возглавлял ночной патруль сам Тактик.
— Оружейник и Лекарь, — сказал он, — будут охранять южную часть плато. А Советник и Звездочет — северную. Я поддерживаю связь с обеими группами и крейсером.
Застучали копыта скакунов, высекая из камней искры. Тактик для начала сопровождал южную группу. Светило скатилось за горизонт, но каменные нагромождения, отсвечивающие как драгоценные камни, были еще видны отчетливо.
— А красиво все-таки, — сказал Оружейник.
— И отсюда мы должны ждать нападения? — спросил Лекарь.
— Планета — враг! — сказал Тактик. — И неизвестно, что она может выкинуть.
— А планетяночки, должно быть, шикарные женщины, — вздохнул Лекарь.
— Так что будем делать, Тактик? — спросил Оружейник.
— Делать? А делать будем вот что. Вы останетесь здесь. Особенно не шумите. Скоро станет совсем темно, так что надейтесь больше на уши, а не на глаза. Если заметите что странное, сигнальте.
— Если нападут, не успеешь и до крейсера доскакать, — сказал Лекарь.
— Нападут? — переспросил Оружейник. — Да кто тут на тебя нападет?
— А планетяне… — сказал Тактик.
— Кто их видел?
— Оружейник! Ты, кажется, уверен, что Неприметного нет рядом. Что за упадочническое настроение! А ну-ка, приободрись!
— Есть, Тактик! — И Оружейник выпрямился в седле, расправил плечи.
— Вот так-то лучше. В случае чего… первый выстрел в воздух, второй по ногам, третий — сами понимаете…
— Да у них, может, и ног-то нет, — заметил Оружейник.
— Нет, значит, нет. Тем хуже для них!
Тактик развернул скакуна и начал удаляться, растаяв в уже сгустившейся на плато темноте.
— Как ты думаешь, Оружейник, нападут они на нас? Мы, вроде бы, им еще ничего плохого не сделали.
— Вроде бы, нет…
— А тело-то неизвестное обстреляли! И скалы в пар хотели превратить. Не просто ведь так мы сюда приперлись?
— Ничего не могу сказать, — ответил Оружейник. — Это компетенция Стратега и Тактика… Ну что, для начала двинем налево или направо?
— Давай налево, — предложил Лекарь.
Впереди ехал Оружейник. Лекарь за ним. У Лекаря арбалет нелепо болтался и бил по спине, колчан с лучами свисал чуть ли не до земли. В случае необходимости до него и не дотянешься сразу. Было видно, что не привык Лекарь к оружию. Среди бинтов да скальпелей, вот где он чувствовал себя свободно и легко. У Оружейника арбалет словно прирос к мундиру, ни разу не шевельнулся отдельно, только вместе с телом, в такт осторожным шагам скакуна. Так доехали они до восточного склона, постояли немного, прислушались. Тишина, никаких посторонних звуков.
— Назад поехали? — спросил Оружейник.
— Ага. Давай.
И хотя места здесь было сколько угодно, они развернулись, как на узкой тропе, и снова поехали спина в спину, только теперь впереди был Лекарь.
Вдруг с запада послышался какой-то шум.
— А ну-ка, пригнись! — тихо приказал Оружейник. — Кажется, начинается… — И молниеносно сорвал арбалет с плеча, снял луч с предохранителя. Лекарь никак не мог сдернуть свой. Запутался, зацепился у него за что-то арбалет. — Фу ты! — вдруг с облегчением сказал Оружейник. Это же Тактик. Он объехал плато, потому и с другой стороны.
— Эй! — донеслось из темноты. — Патруль!
— Здесь мы, — отозвался Оружейник.
Тактик подъехал ближе. Арбалет у него лежал поперек луки седла.
— Доложите обстановку! — коротко приказал он.
— Все спокойно, — отозвался Оружейник.
— Все, говоришь? Не замечено никаких признаков нападения?
— Не замечено, Тактик.
— Не нравится мне это. Притаились враги!
— Да откуда ты взял, что здесь есть эти самые враги? — удивился Оружейник.
— Разговорчики! — повысил голос Тактик. — О субъективных впечатлениях не спрашиваю.
Оружейнику вдруг стало ясно, что Тактику позарез нужно это нападение. Нападение! Враг! Все понятно. И Тактик будет точно знать, что ему делать. Уничтожить врага! Победить! Зачеркнуть в памяти тот неприятный случай днем, когда бомбарды «Толстяка» не смогли превратить в пар эту Планету. Победителей не судят. У победителей даже не спрашивают, правы ли они.
5
На вершине крейсера вдруг зажегся прожектор, тревожно замигал, заметался из стороны в сторону.
Тактик включил нагрудную радиостанцию, что-то выслушал, потом сказал:
— Понимаю… Хорошо… Приступаем к действиям.
— Ну?! — хрипло спросил Оружейник.
— Кто-то открыл люк крейсера, — сказал Тактик. — Проник внутрь или нет, пока неизвестно. Скорее всего нет, потому что стреляли по убегающему.
— По какому убегающему? — недоуменно спросил Лекарь.
— Да разве в темноте разберешь? Кто-то открыл люк, был замечен и бежал.
Тактик снова прислушался к тому, что передавали ему по радио.
— Слушаю… Понятно… — И уже обращаясь к патрульным: — Неизвестный бежал в нашу сторону. Звездочет и Советник заходят слева, а нам — от центра и вправо.
— Километры здесь, — не очень радостно заметил Лекарь. — А нас трое.
— Ну и что?! — Тактик весь горел нетерпением. — Скачем к крейсеру челноком!
И Тактик, натянув поводья скакуна левой рукой, правой высоко поднял арбалет и помчался к «Толстяку». Лекарь жался ближе к нему. Оружейник оказался крайним слева. Через две минуты из темноты выскочили на взмыленных скакунах Звездочет и Советник.
— Что скажешь, Советник?! — крикнул Тактик.
— Стрелять по ногам! — ответил тот, мчась вдоль цепи. — Живые нужны! Живыми будем брать!
— Есть, значит, у них ноги, — с удивлением пробормотал Оружейник, пришпоривая и без того мчавшегося на предельной скорости скакуна.
— Слышите, живыми брать! — приказал Тактик.
Цепь начала заворачивать влево.
Сердце Оружейника билось в груди учащенно. Раза два скакун спотыкался и сбрасывал Оружейника на камни. Но тот снова вскакивал в седло и боли не чувствовал. Левее, ближе к центру, шибанул выстрел из арбалета. «Началось», — подумал Оружейник. А оно и действительно началось! Еще и еще раз громыхнуло из арбалета. Цепь смялась.
— …вое! — донеслось до Оружейника.
«Что за «вое»?» — подумал он.
Выстрел грохнул совсем рядом.
— Не стрелять! Не стрелять! — орал кто-то, приближаясь со стороны крейсера.
Облава смещалась к обрыву изломанным полукольцом.
— Не стрелять!
— Стрелять! — это голос Тактика.
— Не стрелять!
— По ногам целься! — А это голос Советника.
— Не знаешь, кого и слушать, — хрипло выдавил из себя Лекарь, внезапно появившись перед Оружейником. — Ты, что ли? Своих перестреляем!
— Вот они! — кричал кто-то. — Вот! Двое!
Крики. Топот копыт.
Чуть правее себя Оружейник увидел неясную фигуру. Она растаяла в темноте, растворилась. А в одно единственное мгновение случайно удержавшейся тишины Оружейник услышал тяжелое дыхание тех двоих. Двоих! Он поймал направление, бросил скакуна в их сторону. Мимо промчался Тактик, стрелявший из арбалета.
— Упустили! — заорал он.
Цепь приблизилась почти к самому обрыву. Садануло еще несколько выстрелов.
— Прекратить! Не стрелять!
«Это же Умелец! — удивился Оружейник. — Он-то как сюда попал?»
«Толстяк» грохнул из всех своих бомбард. Но это больше для острастки. В пламени взорвавшихся где-то за десяток километров чугунных ядер Оружейник увидел мчавшегося во весь опор Умельца. О, Пустынный Космос! Что же он делает?! Умелец на всем скаку налетел на Тактика. И сделал он это не случайно, а намеренно. Но Тактик вовремя оглянулся, развернул своего скакуна и поднял его на дыбы. Скакуны столкнулись. Умелец вылетел из седла на камни, а Тактик бросил своего скакуна к самому обрыву.
Взрывы ядер освещали местность, но в перерывах между вспышками тьма становилась еще кромешнее, непрогляднее.
Оружейник соскочил с седла и нагнулся над Умельцем. Тот был жив.
— Останови его, — с трудом прошептал он.
— Вниз! — крикнул Тактик, спешившись. — Заходи к ручью!
— Да останови же его! Не стреляйте! Ведь такие же люди!
Оружейник начал что-то понимать, но еще не совсем, не до конца. А крики погони раздавались уже откуда-то снизу. Умелец застонал. Оружейник хотел было поднять его и усадить на своего скакуна.
— Скорее! Останови их! Да брось ты меня! — крикнул Умелец.
Оружейник кинулся к обрыву, заскользил вниз, как по мокрой глине, натыкаясь на острые камни и разрывая в клочья мундир. Последние метров десять он кувыркался через голову. Распластавшись на камнях, он услышал торопливый говорок горного ручья.
— Люди это! — крикнул Оружейник, поднимаясь.
Тишина, а потом страшное предупреждение Тактика:
— Стой! Стреляю!
«Как будто они могут понять», — удивился Оружейник и различил впереди себя человека, лежащего на животе, с раскинутыми в стороны ногами и твердо держащего арбалет на локте.
— Тактик!
— Смотрите, чтобы через ручей не ушли!
— Тактик! Остановись!
Тень метнулась по камням через горный поток. За ней вторая. И выстрел грянул! Крик:
— Ушел!
И тут второй выстрел. Стрелял Тактик. Оружейник упал на него сверху, когда тот издал удовлетворенный, радостный вопль. Попал Тактик! Пронзил врага лучом из арбалета! И хотя он не ожидал нападения сзади, не растерялся, потянулся за ножом, но тут же сообразил, кто на нем, и только попытался скинуть его с себя.
— Зачем ты стрелял?! — застонал от внутренней, душевной боли Оружейник.
— А… Оружейник… Раздавишь… Катись…
— Один есть! — крикнул Советник.
Тактик скинул с себя Оружейника, встал, отряхнулся. Советник и Звездочет с арбалетами на изготовку стояли возле валунов, цепочкой протянувшихся через ручей, не решаясь приблизиться к тому, что лежало там.
6
— Один есть! — передал Тактик по радио Стратегу. — Канониру остудить стволы бомбард… А ну-ка! Я сам! — И Тактик прошел мимо расступившихся Советника и Звездочета.
— Га-а-а-а-а-ды! — вдруг раздалось уже с той стороны. — За что вы его убили!
Тактик остановился, вздрогнул, чуть не свалился со скользкого камня в воду.
Похолодели спины стоявших у ручья. Голос-то ведь был свой, только сумасшедший, дикий, гортанный.
Тактик нервно рассмеялся, крикнул:
— Эй ты! Выходи!
Тихий шорох шагов, и все смолкло.
— Посветите фонариком, — приказал Тактик.
У Советника нашелся и фонарик. Четко очерченное световое пятно скользнуло по камням и воде и замерло на мгновение, потом задрожало, забилось в забавной и страшной пляске. Звездочет вскрикнул, застонал тоскливо и жутко.