– До конца леса – три раза крылом махнуть… – это последнее, что услышал Роман перед тем, как поддаться спасительному сну.
* * *Невдалеке блестела широкая река. Потеряв молодой задор, она текла по глубокому руслу спокойно и величественно. На берегу раскинулся небольшой городок, окруженный распаханными полями.
– Если я доберусь до Наставника, то третье испытание будет выполнено идеально, – сказал Роман, оглядываясь на лес, обрывающийся усеянной пеньками поляной.
Хедрик усмехнулся. После сна он снова сиял добродушием, а в движениях появилась прежняя ловкость.
– Быстро же ты устал. Может, все-таки бросишь затею с обожествлением?
Роман открыл рот, но Чет его опередил хриплым карканьем:
– Решил – пускай идет! И нечего его отговаривать!
– Корыстная ты птаха, – улыбнулся Хедрик запаниковавшему Чету. – Все-таки Арет умнее вас двоих вместе взятых. Он понял, сколько дерьма нужно вылить на себя и других, чтобы просто попробовать встать рядом с богом Срединных сил.
– Будь Арет смелее – довел бы дело до конца. И уже в обличии бога сотни раз все искупил бы. А теперь, со своей умностью, Арет сгниет в лесу вместе с убогим домиком, – ощетинился Роман.
– А если не удастся пройти одиннадцатое испытание? Получается, что ты будешь одним из самых ужасных людей на свете! – не унимался Хедрик.
Роман заулыбался, но взгляд серых глаз при этом оставался серьезным и цепким.
– Тысячи людей делают пакости не задумываясь, а я – во имя цели.
– Тем, кого ты убьешь или унизишь, будет неважно, ради чего с ними так поступили.
– Да чего ты пристал! – заорал Роман. – Морализатор хренов! Ничего ужасного я еще не сделал!
Синие глаза впились в самую душу. Перед внутренним взором мелькнула неловко, но нежно улыбающаяся мать. Роман на секунду опустил веки, изгоняя тревожащие образы. «После такого точно нельзя останавливаться», – подумал Факелов, и взгляд его ожесточился.
– Спасибо, Хедрик, но я все решил.
Чет умильно каркнул. Воин кивнул, словно заранее знал ответ. Щелчком пальца не проверяют крепость каменной стены.
Воздух пах речной свежестью, легкий ветерок приятно трепал волосы. Зависшее над городом солнце нежно касалось лучами всего, до чего могло дотянуться. Даже Чет выпрямился на плече Романа, подставляя иссиня-черную грудь навстречу дружелюбному светилу.
– Спустимся к речке, и по берегу доберемся до города. Негоже через поля брести, – сообщил Хедрик.
Роман кивнул. После леса, где ожидание опасности натягивало струны нервов до предела, он чувствовал себя отлично. Факелов еще раз вспомнил видение, насланное огнеглазым вепрем, и улыбнулся своим мыслям. Никто не сможет поколебать его решимость.
Почти по самой кромке воды шла дорога шириной в две телеги. Виднелись следы колес.
– Широкая речка, – заметил Роман, глядя на спички деревьев на другом берегу.
– Полетов десять стрелы. Настоящая королева рек, – с уважением произнес Хедрик.
Город был окружен частоколом в человеческий рост – наверное, от зверья. Распахнутые, словно дружеские объятья, ворота понемногу приближались. Шаг странников, чувствующих скорый отдых под крышей корчмы, сам собой ускорился.
Город, казавшийся до этого большой деревней, сбросил с себя пелену расстояния и предстал во всей красе. Далеко вглубь уходила центральная улица с десятками домов по бокам. Некоторые стояли покошенные, ветхие, обитые темно-серыми, почти черными досками. Другие дома гордо возвышались над умудренными дождями и ветрами собратьями, испуская запах свежей древесины и олифы.
Стражник на воротах лениво взглянул на странников без повозок и скота – за вход с таких не берут. Даже ручной ворон не привлек взора наторелого старожилы.
Разношерстная троица двинулась по главной улице в поисках постоялого двора. Центральная площадь оставила привыкшего к Земным городам Романа равнодушным, зато Хедрика заставила ахнуть. Сапоги застучали по ровной поверхности, вымощенной серыми, с розовыми прожилками камнями. Экзотической формы булыжники складывались в плотную мозаику, не давая ходу даже вездесущим сорнякам. Площадь постепенно сужалась, превращаясь в дорогу, которая вела к деревянному дворцу из широких ошкуренных бревен. Весь терем покрывала витиеватая резьба в виде косичек и замысловатых узоров. Аркообразный вход, куда всадник проедет не нагибаясь, закрывали массивные, обитые металлом створки.
– Суровая красота, – заметил Хедрик.
– Да-а… – протянул Роман, чувствовавший себя неуютно.
От дворца шла незримая волна, давящая на сознание каким-то превосходством и странной беспокоящей силой. Улица, площадь… все вокруг пустовало. Лишь редкие прохожие, не поднимая головы, ныряли в улочки, ведущие в нижнюю часть города, к реке. Чет нахохлился и стал похож на большую горсть углей.
– Мертво здесь, хоть и роскошно, – прокаркал он, – не для людей строилось.
– Ага, для ворон, – усмехнулся Хедрик, синие глаза которого, казалось, впитывали в себя каждый изгиб, каждую черточку древесного дворца.
– Пойдем отсюда, – просительно сказал Роман, подталкивая спутника в лопатку. Кожа серо-коричневого доспеха оказалась мягкой и приятной на ощупь.
Хедрик еще секунду вглядывался в строение. Затем кивнул и, опустив голову, двинулся к противоположному краю площади.
– А почему не для людей? – поинтересовался Роман, у попытавшегося нагло заснуть ворона.
– Это ж город князя Вавила! – с нотками превосходства заявил Чет.
– Я в Скрытом мире успел побывать в бескрайнем поле травы, в деревушке в три дома, да в глухом лесу, где прихватил самодовольную пернатую тварь, – процедил Роман, которого задел презрительный голос ворона.
– Я в душе человек! – возмущенно воскликнул Чет.
– Дерьмо у тебя в душе, – вставил Хедрик.
Факелов примирительно поднял руку. Черный глаз Чета укоряюще сверлил Романа.
– Кто он, этот князь Вавил? – спросил Роман.
Ворон выдержал значительную паузу.
– Точно никто не знает…
– Как всегда, – перебил воин и, поморщившись, сплюнул.
– Хедрик, странный ты сегодня, озлобленный.
– Сам ты… – начал воин, потом тряхнул светлыми локонами. – Тяжелой силой здесь веет.
– Что-то заинтересовало в тебе князя, – объяснил Чет.
Хедрик пожал плечами и ускорил шаг, направляясь к повороту в улочку.
– По болтовне, да по легенде, – продолжил ворон, – Вавил прошел одиннадцатое испытание бога Срединных сил… случайно.
Роман прищурился.
– Но при этом он не выполнил половины предыдущих испытаний. В него вошла только малая частица божественных сил, но среди людей она огромна. Он умен, ему нет равных во владении любым оружием, ему хочется верить. Вавил умеет убеждать, хотя когда князь был простым смертным – делал он это не хуже.
Ворон замолчал, Роман повернул голову и выжидающе глянул на Чета.
– Все? А по поводу последнего испытания ничего больше неизвестно?
– А что может быть еще известно? Сказано же – выполнил случайно!
– К нему идти смысла нет… – задумчиво произнес Роман.
– Хотел бы – сам позвал.
– А что еще ты про него знаешь? Расскажи, пожалуйста.
Ворон щелкнул клювом и начал повествование:
– Родился Вавил в семье ремесленника – не в роскоши, но и не в нужде. Жизнь текла размеренная и предсказуемая. Будущий князь стал подмастерьем отца, чтобы в будущем стать мастером и продолжить семейное дело. Все это происходило в соседнем городке, к востоку отсюда. В их поселение все чаще приходили чужеземцы. Сильные, наглые и не желающие работать. Сначала что-то воровали, затем отбирали. Вавил с отцом продолжали упорно работать, не в силах защищаться от грабителей. Правитель города оказался бессильным. Точнее, равнодушным. Мастерская беднела, изделий едва хватало, чтобы прокормиться. Каждый раз Вавил смотрел на безжалостных шакалов и не понимал их. Будущий князь запомнил всех, причинивших ему и его близким боль.
– Да, незавидная участь, – пробормотал Хедрик.
– Перед очередной пьянкой городские разбойники вновь наткнулись на мастерскую отца Вавила. Отобрать, кроме инструментов, оказалось нечего. Бессердечный смех наполнил мастерскую, когда отец будущего князя отказался отдавать их грабителям. Ремесленник без инструментов обречен на голодную смерть. Отца убили, а Вавила, который был еще подростком – связали и избили. Изнасиловали на его глазах мать, а затем, словно она была больным животным, зарезали.
Хедрик передернул плечами. Роман сощурился еще сильнее.
– Вавил стал беспризорным мальчишкой, – сухо продолжал ворон, лишь иногда переминаясь с лапы на лапу, – внешне он сильно ожесточился. Но сердце его жаждало доброты, справедливости и счастья для тех, кто трудится. Вавил начал следить за убийцами родителей, за расхитителями их очага, возвращающимися из трактира в стельку пьяными. Через неделю они были мертвы.
Хедрик передернул плечами. Роман сощурился еще сильнее.
– Вавил стал беспризорным мальчишкой, – сухо продолжал ворон, лишь иногда переминаясь с лапы на лапу, – внешне он сильно ожесточился. Но сердце его жаждало доброты, справедливости и счастья для тех, кто трудится. Вавил начал следить за убийцами родителей, за расхитителями их очага, возвращающимися из трактира в стельку пьяными. Через неделю они были мертвы.
– Молодец парень, – уважительно заметил Хедрик. Роман же по-прежнему молчал, анализируя каждое слово.
– Вавил презирал воров и убийц, но сам превратился в настоящего монстра. Лицемерие лилось из него через край, но люди начинали ему верить с первых минут. У него была цель, а жизнь стала игрой, в которой он собирался играть другими… для их же счастья.
– Душою он чист, но совершал сплошное дерьмо, – констатировал Хедрик.
Ворон согласно каркнул, не заметив иронии.
– Будущий князь перебрался в этот город с горсткой преданных ему людей. Их фанатичной идеей было добраться до власти любыми способами, чтобы уже потом, с верхушки, дарить трудящимся людям счастье, – продолжал вещать Чет. – Стали пропадать советники предыдущего князя, ушла из дома его дочь. Кстати, сейчас она жена Вавила. По городу пошли сплетни-слухи о благородном освободителе, которому нужно помочь добраться до власти.
Ворон сделал многозначительную паузу, затем продолжил:
– Добраться-то Вавил добрался. Трупов было много. Но ведь главное удержаться. Что Вавил думал, говорил или сделал после провозглашения его князем – неизвестно. Вспышка Срединных сил произошла в тереме, в котором он скрылся. Странная мощь пронеслась над городом. Солнце на несколько мгновений погасло, затем мир озарил белый божественный свет, потом накатил густой туман… – последние слова ворон произнес шепотом, а затем затих окончательно.
– Жутковатая история, – отозвался Роман и задал риторический вопрос:
– Интересно, что он сделал во дворце?
Наконец-то спутники нырнули в улочку. Через десяток шагов они словно прошли через невидимую пленку, блокирующую все звуки и запахи. Незримая длань князя отпустила друзей. Хедрик сразу выпрямился, в движениях появилась ловкость гепарда. Роман лишь слегка качнул головой, словно отгоняя последние крохи чужого давления.
Перед глазами предстал огромный речной порт в разгаре дня. У причала мирно покачивались корабли, совсем непохожие на своих морских братьев. Паруса на невысоких столбах были спущены. Из множества бортовых прорезей, с каждой стороны, торчали длинные весла.
Туда-сюда сновали люди. Отовсюду слышались злые крики матросов, брань надсмотрщиков, отвечающих за погрузку-разгрузку товара. Народ шастал тертый, битый, с крепкой жизненной хваткой.
– И в роли кого мы будем проситься на корабль? – спросил Роман.
– Купцов, – сделав многозначительный вид, сказал Хедрик. – Везем битую птицу. Редкую. Говорящую.
Чет каркнул с таким протестом и негодованием, что даже Хедрик проникся.
– Да шучу же, можно догадаться. Битая не говорит…
Роман скривил губы и сказал:
– Может, как пассажиры? За деньги.
– Проще как воины или гребцы.
– Пшли! Пшли с дороги! – послышался раздраженный крик. – Встали тут!
На спутников двигалась пятерка волов, запряженных в огромную телегу, наполненную свежесрубленными деревьями. Друзья отошли в сторону.
– Едешь как улитка, а орешь, словно галопом скачешь, – сказал Хедрик сидящему на козлах мужику.
– Стоите, ворон считаете. Делом занялись бы лучше, – начал напутствовать возчик.
– Хватит нам одной вороны. Ты лучше скажи, как до озера добраться?
Мужик округлил глаза.
– По реке.
Хедрик на мгновенье смутился.
– Может знакомый капитан есть? Или корабль какой-нибудь посоветуешь?
– Ребята, я вожу бревна от леса к верфи, от леса к верфи… – раздался щелчок плети и мужик крикнул: – но, пшли, ленивые твари!
Роман, широко зевая, двинулся вниз по улице.
– Ты куда? – обеспокоенно спросил Хедрик.
Роман ткнул пальцем в вывеску, прибитую к столбу рядом с домом. На широкой доске красовались кровать, тарелка и кружка.
– Чет, советую спрятаться за пазуху, – не переставая зевать, сказал Роман.
– Вдруг кому-то захочется птичьего супа, – пошутил воин.
– Хедрик, сними комнату сразу. Несколько часов сна за двое суток… я пока не бог.
Воин, едва стоящий на ногах, ухмыльнулся и потянул дверь. Тугой, упругий запах пива и жареного мяса едва не сбил спутников с ног. Пробравшись сквозь чад, заполнивший помещение с двумя десятками тяжелых столов на шесть человек, друзья остановились у стойки. Корчма пустовала, лишь за столом под высоким окошком сидели два старика, помаленьку потягивая пиво за неспешной беседой.
– Людей нет, а дыма, словно пир, – заметил Хедрик.
– Работа закончится – народ повалит, – сказал вышедший из дымного облака высокий грузный хозяин. – Вы, видно, с дороги, раз таких вещей не ведаете.
Роман, перекосив лицо в чудовищном зевке, кивнул.
– Нам комнату на день и ночь. Есть? – спросил Хедрик.
– За серебряную.
Хедрик положил на стойку монетку и произнес:
– Проводи.
– А жратаньки?
Роман покачал головой. А Хедрик объяснил:
– В тарелке уснем.
Хозяин скупо усмехнулся и махнул в сторону лестницы. Идти по маленькому коридору второго этажа приходилось полусогнутым.
– Чердак, – разводя руками на недоуменный взгляд Хедрика, объяснил трактирщик и отворил одну из шести дверей.
– Спартанский дизайн, – заметил Роман, оглядывая комнатку не больше чулана с двумя скамьями и окном, размером с альбомный лист.
– Что? – не понял спутник.
Факелов покачал головой, мол, ничего. Вылетел из-под куртки Чет и приземлился на подоконник шириной в ладонь. Роман бросил опостылевший рюкзак в угол и с наслажденьем вытянулся на скамье.
– Ты на дежурстве, – строго сказал Хедрик птице, – смотри не усни.
Ворон бодро каркнул и зашагал туда-сюда по подоконнику, наполнив комнату тихим перестуком когтей.
Глава шестая
Луна, со слегка надкусанным краем, светила в маленькое окошко. Влажный уличный воздух, вперемешку с дымом корчмы пах как прелые водоросли. Гул голосов в нижнем зале давно стих. Последние гуляки либо ушли, либо уснули под столом в куче объедков и лужах пива. Раздалось громкое карканье. Хедрик вскочил, словно на него вылили ведро холодной воды. Воин со всего размаху ударился о низкий потолок и дико взвыл. Перед глазами Хедрика, севшего на скамью, несколько секунд плавали разноцветные круги.
– Чего орешь? – прошипел он.
Чет на секунду замялся, понимая, что нельзя говорить истинную причину крика.
– Бужу, – бодрым голосом прокаркал он.
Хедрик с недоверием посмотрел в окно.
– В середине ночи? Врешь! – сердито сказал воин.
Чет, чувствовавший себя неуютно, распушил перья.
– Придремал я, страшное что-то приснилось, – нехотя пробурчал он.
– Нас могли обворовать, убить, – сразу успокоившись, сказал Хедрик. – В следующий раз, когда будешь дежурить, сразу буди, если проваливаешься в дрему. Только не криком.
Ворон дважды наклонил голову.
– А этому хоть бы хны, – махнув на Романа, с ноткой зависти проговорил Хедрик.
Факелов невнятно забормотал.
– Просыпайся давай, – постучав сапогом по ботинку спутника, сказал Хедрик.
Роман открыл глаза и издал жалобный звук – все тело ныло от жесткого ложа.
– Наш дозорный предупредил о страшном сне, вставай, – сказал Хедрик и хохотнул.
Ворон виновато молчал.
– Что? – не понял Роман.
– Пойдем вниз, а то живот к спине прилип. Надеюсь, хозяин не отправит нас к черту.
Роман поморщился, когда и его макушка испробовала крепость чердачного потолка.
Друзья спустились в нижний зал. В свете нескольких масляных светильников молодая девушка вытирала столы, сбрасывая объедки в огромное ведро.
– Здравствуй, хозяин спит? – поинтересовался Хедрик.
Глаза девушки, блестевшие в свете огня, расширились от испуга и удивления. Хедрик смотрел выжидающе.
– Вроде, – робко прошептала девушка.
– Не дрожи, – ободряюще улыбнувшись, попросил воин, – мы вчера комнату сняли.
– Только проснулись, – добавил Роман.
– А есть хочется… тебя бы полностью съел. Вместе с платьем, – облизнувшись, проговорил Хедрик.
Девушка задрожала еще сильнее, расценив шутку по-другому. Не выдержав, Хедрик спросил прямо: