- И то верно, двоеперстие свято! Это как жизнь человеческая - завсегда борьба двух начал: добра и зла, провидения и диавола. Это ведь так очевидно, что от того за кем человек пойдет, зависит жить ему по чести или брести по заросшим бурьяном окольным дорогам и себя не найти, а после смерти - быть ему в раю либо в аду. Третьего не дано. А коли он решит быть с Богом, мы должны помочь человеку, наставить его на путь истинный, Богом предначертанный. Человек должен опираться на заповеди божьи, дабы противостоять соблазнам и искушениям диавола. Но, если что доброе и богоугодное, не надо стыдиться изучать со стороны у чужих, даже от своих врагов, дабы в последствии стать еще во сто крат сильнее и при этом не отходить от заветов старой веры.
-Перенимать-то, перенимать, да все не то что-то перенимаем. Хотя у России все есть для процветания, но не хватает, не достает русским благородной гордости, чувства личного и народного достоинства. В этом, я полагаю, основная причина переживаемых бедствий и несчастий. - подъитожил князь.
Такие беседы происходили почти ежедневно, постепенно сблизив их родственные души настолько, что Варлаам стал у князя особо доверенным лицом - духовником и князь открыл ему потайное место в подземелье, где в кованных железом сундуках хранились святыни старой веры, в их числе главная - икона Чудотворная.
-Молчи и слушай: чует душа погибель близкую. Ежели и вправду вперед тебя Господь приберет - сбереги все это. Есть здесь один надежный ревнитель нашей веры - Маркел, ты его знаешь, на него можешь целиком рассчитывать. За буграми Уральскими, в Забайкальском крае в свое время много нашего люду осело. Если сбудуться мои самые худшие предчувствия, то только в той глухомани удасться схоронить наши святыни. Боюсь в монастыре есть ненадежные люди, но в ком я абсолютно уверен, так это в Маркеле. Прошу тебя, если что, отправь в то место людей верных и стойких во главе с ним, да и Никодим твой не подведет. А чтобы не угас огонь нашей веры вместе с нашей смертью, пусть живут они там не по монастырскому уставу, а мирным поселением, но в жены пусть берут девиц только из семей единоверцев.
--------------
Варлаам обитал в боковой келье возле покоев князя. Спустя три дня, после той тайной беседы, он проснулся ночью от невнятной тревоги. Приглушенные, сердитые голоса что-то настойчиво требовали. Почуяв неладное, старец бросился к двери, но она не открывалась. Он принялся стучать и звать на помощь.
Когда, наконец, на поднятый им шум собрались монахи, они с удивлением обнаружили, что дверь в келью старца подперта колом,но еще больше они удивились, когда освобожденный, растолкав их, бросился в покои князя. Осторожно заглянув следом, монахи увидели залитого кровью преподобного Константина лежащим на полу. Рядом валялся топор. Ящики в столах выдвинуты, повсюду в беспорядке разбросаны вещи, бумаги.
У старца сердце остановилось, перехватило дыхание. Не в силах сдержать слез, осенив себя крестным знамением, упал на колени подле князя:
- Господи помилуй! Не уберегли мы тебя сердечного!
В жизни никогда никого не проклинал Варлаам, но тут он не смог сдержать негодования:
-Господи, накажи извергов, сгубивших этого святого человека, муками вечными в смоле кипучей, на огне негасимом!
В часовне отпели убиенного и похоронили в одном ряду с настоятелями монастыря.
Все, как один, кручинились о смерти благодетеля отдавшего все свое состояние на поддержание достойной жизни монастыря.
На следующий день, после заутрени Варлаам призвал к себе Никодима. Долго вглядывался он в очи воспитанника и, подчеркивая важность момента, положил руку ему на плечо.
-Сын мой, среди нас нашелся человек переметнувшийся в стан антихристов. Место здесь теперь ненадежное, расчитывать на него не приходится. Того и гляди царевы прислужники заявятся. А в тайниках подземелья хранится множество святых реликвий Руси Московской и Киевской и главная из них икона Чудотворная. Боюсь, не сберечь нам долго те святыни в этом монастыре. Выведают, разграбят, уничтожат. И веру нашу здесь в чистоте не сохранить. Обложили кругом. Одно спасение - вывезти святыни в страну Забайкальскую, безлюдную, почитателям древнего благочестия полюбившуюся, как мученник Константин завещал. Готов ли ты, чадо мое, сообща с сотоварищами исполнить дело сие, опасное и многотрудное, аль не зрел еще? -Варлаам испытывающе всматривался в глаза воспитанника
За годы, прожитые у старца, Никодим сильно переменился. От прежднего щуплого отрока сохранился только вихрастый смоляной чуб. Был он теперь высок ростом, крепок в плечах. Но выделяли его не эти внешние достоинства, а сила духа, исходившая от него.
-Батюшка, твоя воля - святая воля. Все исполню в точности, как велишь. Не посрамлю. Реликвии бесценные, с Божьей помощью, хранить будем живота своего не жалея.
Никодим встал перед старцем на колени, горячо поцеловал его руку и положил ладонь на дорогую книгу Ветхого Завета в бархатном переплете с золотыми тисненными наугольниками и прочными пергаментными страницами из тонко выделанной телячьей кожи. Из красного угла на них внимательно и строго взирал лик Христа.
Варлаам довольный и растроганный , что не ошибся в ученике, продолжил:
-Сам я стар для дальней дороги. Да и вам трогаться сейчас не время, отправитесь весной. А покудова надобно подбирать людей и готовиться в путь. Наставником *, по наказу князя, у вас благочестивый Маркел будет. Он известный защитник истинного православия. Один на своем веку семь попов в раскол сманил. Да и добродетелями наделен безмерно. Хочу чтобы он тебе заместо старшего брата стал. В глуши Забайкальской ждите знамения небесного. Тогда востребуются святые реликвии и икона Чудотворная для воскрешения истинной веры.
*Наставник - служитель культа в беспоповском старообрядчестве.
Весна пришла поздно, но пронеслась быстро и неудержимо.Окна келий,еще недавно обросшие толстым слоем льда, протаяли. Сразу после того, как спала вешняя вода и подсохли дороги, ночью тайно погрузили на подводы скарб, инструмент, провиант, сундуки со святынями, отслужили напутственный молебен и ранним утром двинулись.
Напоследок Варлаам, в который раз, наставлял любимое чадо:
-Храни, сынок, веру в чистоте сынок. Заповеди "Пятикнижья" и заветы прадедов исполняй и за них стой непоколебимо. Бог сполна одарит своей милостью. Настанет час, прояснятся умы и потомки наши возродят веру истинную на всех обширных пределах государства Российского.
Любому, кого в нужде встретите, помогите. Чем больше благих дел свершите, тем больше счастия воздасться. Но со всяким скобленным, табачным рылом не водитесь, не поганьтесь. Делай, как должно православному и Господь даст тебе силу и милость. Да поможет вам Бог, Аминь...
Долго стоял у ворот одинокий старец провожая божьих слуг тревожным взглядом.
Впереди обоза на коне неторопливо ехал статный красавец Никодим. Он как-то враз преобразился. Стал озабоченным и суровым. Казалось, что его курчавая юношеская бороденка еще более загустела и стала жестче. Молодой годами, Никодим очень гордился. что она у него длиннее и гуще, чем у сверстников. Ведь известно, что староверы любого толка дорожат бородой и ни один из них, достойный этого имени, добровольно не расстанется с ней.
-Безмерна милость Божья, спаси и помилуй вас Исус*, дети мои,беспрестанно шевеля губами молил старик им во след, - Все мои думы и молитвы теперь о вас.
Спазмы сдавили горло, слезы застлали его глаза. Новая скорбная морщина прорезала лоб. Варлаам отчетливо понимал, что никогда больше не увидит этих, столь дорогих ему, людей. Лишь моления и беспокойство за их судьбу остались на долю старца, но он, как никто другой, сознавал, что столь великая цель стоила и более значимых жертв.
*Исус - по старым первоначальным книгам имя Христа пишется с одним "и", а не, как повелел в последствии исправить Никон, с двумя - Иисус.
------------------------
Путь предстоял долгий, окольный, вдали от большака и царских застав, по глухим чащам заваленным буреломом, усеянным гнилыми пнями,по тропам потаенным, окольным. Двигались медленно, осторожно. Людей избегать старались: опасались преследований, да и вера не дозволяла с чужаками общаться.
Но все равно встечали в дороге и беглых варнаков в кандалах, и вольных промысловиков, и обиженный заводской работный люд, и горе людское, и радость нечаянную. Иные смущали вопросом:"Какого рожна вам не хватает в Расеиматушке?" У единоверцев узнавали безопасные тропы к Камню.*
Наконец, к концу августа показались оплывшие от старости мягкие предгорья, а за ними темно-синие зазубрины Уральского хребта.
Незаметно вошли в невиданное ими ранее горное царство, покрытое крепкоствольным хвойным лесом. Время изрубцевало эти горы шрамами, осыпями, промоинами. Вздыбленные хребты, отроги, унизанные, словно пасть хищного зверя, огромными потрескавшимися зубьями, как-бы предупреждали об опасностях и лишениях, которые ожидают путников впереди. На самых высоких гольцах уже белели шапки свежего снега. Неповоротливые, грузные облака осторожно почесывали свои жирные бугристые животы об острые пики.
*Камень - старинное название Уральского Хребта.
Разыскав, запрятанный в хитросплетениях гор, небольшой беспоповский скит остановились в нем на неделю. Ремонтировали одежду, обувь и приводили в порядок снаряжение. Некоторых. не привыкших к дальним переходам, Маркел заставил ежедневно "дубить" нежную кожу ног. опуская их на 10-15 минут в отвар из дубовой коры. Соорудили вместо телег узкие волокуши и, перегрузив весь груз на них, в сопровождении здешнего схимника*, двинулись на восток к водоразделу отделяющему Европу от Азии
Недалеко от скита их облаяла косуля
-Чего это она браниться?
-Шумим сильно, вот намек и дает, потише мол надо в тайге-то.
По мере подъема глубокий разлом, узким клином прорезавший горы, ветвился на более тесные и короткие ущелья и распадки. По дну одного из таких ущелий, северный склон которого украшали живописные руины разрушенных скал, поднялись на главный водораздел.
Перевальная седловина была гладкой, словно вылизанной переползавшими через нее облаками. Лишь под одиноким лобастым останцем каменным обручем лежали обломки шершавых глыб.
На восток, насколько хватало глаз волновался зеленокудрый океан с витееватыми прожилками сверкающих на солнце рек и перламутровыми слезинками множества озер. По изумрудной ряби неспеша плыли серые тени облаков. Торжественное спокойствие природы внушало чувство граничащее с благоговением. Какое приволье! Сибирь!
Но как только стемнело, настрой у всех переменился - охватила безотчетная тревога.
Взбудораженные (возбужденные) путники спали вполглаза, видимо действовало непривычное для обитателей низких холмистых лесов высокое месторасположение их лагеря. Оно давало ощущщение приближенности к Господу. Все ожидали чего-то сверхестественного. Но здесь, на километровой высоте все было как внизу. Высыпали теже звезды с Большой Медведицей во главе. Луна, недолго поскитавшись меж звезд, закатилась за горы. Стало темно - хоть глаз выколи. Эти несколько часов были особенно неприятными и тревожными.
Под утро небо, не начав светать, стало как будто подмокать снизу кроью. Краснота незаметно поднималась все выше и разгоралась, но диск солнца еще долго не появлялся из-за горизонта. Наконец, над черной чертой проклюнулась красная капля и от нее робко брызнули длинные лучи. Капля на глазах раскалялась и наливалась светом, оживляя и согревая все вокруг. В какое-то неуловимое мгновеие она оторвалась от обугленной кромки и поплыла над миром зарождая новый день. В воздухе стояла нежная тишина и только гнусавый крик высоко летящего ворона ненадолго нарушил сладкий покой наступившего утра.
Выполосканный в небесной синеве и профильтрованный хвоей деревьев горный воздух стал настолько прозрачным, что утратил обычную, густеющую в дали сизую дымчатость и путникам удалось обозреть восточные земли на много верст далее, чем давеча. Но и там тянулась все та же тайга без конца и края, без края и конца...
Никодим, впервые оказавшийся высоко в горах, упивался окружавшей красотой будто ключевой водой в жаркий день, как-то сразу полюбив эту суровую красоту и резкие грани отрогов, испещренные шрамами осыпей и скальные обнажения, и глубокие ущелья с бурливыми студеными ручьями, и бьющую в глаза яркую зелень хвои, и бездонную синеву неба с усыхающими на ветру рваными простынями облаков
Сознание того, что дальше до Тихого океана многие тысячи верст почти безлюдной, дикой тайги будоражило и волновало воображение..
Дух немой угрозы витал вокруг. Все понимали, что здесь граница, последняя черта отделяющая их от преждней жизни. На западе оставался привычный, но враждебный к ним мир, на бескрайнем востоке неведомая страна Сибирская мало похожая на Русь, в которой можно надежно укрыться и строить жизнь по заветам отцов.
Когда спустились в долину, Маркел, переговорив с Никодимом, остановил обоз на красивой излучине безвестной речки на высоком берегу плавно переходящим в отлогую косу. На перекате тихонько постукивала по дну мелкая галька, трепетно играли и приветливо скользили по воде солнечные блики, между которых прыгала рыбешка. Это место,защищенное от северных ветров и ненастий отвесной стеной поперечног отрога , идеально подходило для устройства зимовки.
Но, спустя месяц, путники поняли, что место по неопытности они выбрали опрометчиво.
Была уже поздняя унылая осень. Дождь, мрак, сырость, но успевшие наладить свой быт раскольники нетужили. В один из ветренных и промозглых вечеров их всполошил нарастающий гул, перешедший в грохот. Не успели люди что-либо сообразить, как на землю, чуть выше лагеря, посыпались каменные глыбы, комья земли. От ударов камней катящихся по скальным уступам сыпались искры. От грохота заложило уши.
Все перепугались до беспамятства. К счастью, никто не пострадал. Засыпало лишь навес из корья под которым вялили наловленную рыбу. Поглядев днем на первородный хаос огромной груды камней скатившихся по крутой ложбине скальной стены, все невольно ежились и содрогались: поставь они лагерь саженей тридцать левее, то мало кто бы уцелел.
-То бесовские проделки, но Бог нас хранит и дает урок на будущее,решила братия.
Выбирая безопасное место для нового лагеря и все последующие годы староверы теперь всегда недоверчиво посматривали на скалы и кручи, располагаясь на безопасном удалении от возможного камнепада.
В этих краях, за Каменным поясом, в почти нетронутом Российском тайнике , в удалении от тракта местами таились разрозненные обители раскольниковстароверов. Но наставник, исполняя волю князя, должен был вести людей еще несколько тысяч верст, за озеро Байкал, в недоступные и глухие урочища, в коих только и возможно сохранить порядки общины в непорочной чистоте - "по старой вере". Поэтому весной они вновь тронулись дальше, через чащобы хвойные, непролазные, немеренные; камни дикие, обросшие мхами и лишайниками; реки полноводные, рыбой богатые.
Сколько уж поколений русских людей входит в эту Сибирскую страну, да все пустынна она - до того необъятно, огромно ее пространство.
Провидение и непрестанные молитвы-послания святого старца Варлаама помогали им находить потаенные скиты гостеприимных единоверцев.
Сибирское гостеприимство и взаимовыручка! Об этом надо сказать особо! Едва ли можно сравнить его с чем-нибудь. Терпишь бедствие - все бросятся спасать тебя. Голоден - едва ли не каждый разделит с тобой последний ломоть хлеба. Гостеприимство -непреложный закон суровых таежных мест. Казалось бы темные, малограмотные люди, но сколько в душах их хранится непочатых сокровищ участия и доброты.
Останавливаясь в скитах на зиму, помогая хозяевам чем могли, чтобы не быть в обузу, весной они трогались и все дальше и дальше на восток на встречу солнцу, начинающему новый день с неведомыхпока им окраин Российского государства великого.
Жизнь есть жизнь и на каждой зимовке один, а то двое или трое обзаводились семьями. И что примечательно, первым женился самый молодой из них - Никодим.
Путникам не единожды пришлось менять изъезженых коней, прежде чем миновав по ямистому бездорожью многие сотни верст монотонности равнинного пространства и преодолев на плотах немало могучих рек, кипевших водоворотами так, словно в глубине их пучин беспрестанно ворочались гиганские чудища, добрались они , наконец , к исходу четвертого лета в стрельчатые горы Забайкальского края - новой столицы старой веры, и отыскали кондовое место для поселения.
Натерпелись раскольники в дороге всевозможных лишений и страшных болезней. Те, кто послабже, остались лежать под могильными холмиками. Дошли самые крепкие духом и телом. К счастью, в пути не померла ни одна из семи молодух - супружниц староверов. Видно сам Бог Хранил их для продления рода.
Только достигнув цели путники по-настоящему, с гордостью, осознали, сколь рискованное и тяжелое предприятие они завершили, и прочувствовали бесконечность Сибирской стороны: на ее просторах могли бы без следа раствориться десятки иноземных государств.
Место для скита подобралось как-то само собой. Когда пройдя между нагромождением колосальных валунов и обломков скал, перекрывавших вход в широкое ущелье, они вдруг увидели среди мрачного хвойного леса радующую взор рощицу белоствольных берез, на ветвях которых чинно-важно сидели тетерева. Все невольно заулыбались, оживились - настолько взгляд путников устал от окружавшей их хмурости свойственной забайкальской тайге. Да и речушка с прозрачной водой текла тут же под боком.
Теперь новоселам предстояла большая, тяжелая работа. Но все они понимали, что на голом камне трава не вырастает, будешь трудиться - все будет, руки опустишь - пропадешь.
- Не гоже божьим послушникам ютится в сырых землянках,- провозгласил Маркел.- Избы ставить добротные, чтобы потомство наше вольное здоровьем и духом крепло. Рыбы в достатке ловить, мясо вялить, орехи бить с избытком следует, дров, сена заготовлять с запасом, для чаю земляничного и смородинного побольше листьев насушить. По всему видно, зимы здешние еще суровей, потому готовиться следует основательно.