Возразить против такой логики мне нечего. Умом понимаю, что Михалыч прав, но вот уйти и оставить его здесь? Сваливаюсь вниз по лестнице и, подхватив наскоро автомат и несколько магазинов, затаскиваю это добро наверх. Пулемет на крыше пока молчит, не стреляют и духи. Их можно понять: кочки и камешки — слабое укрытие против пуль крупного калибра. Пока они не рыпаются, молчит и пулемет. Скорее всего противник ждет, когда подойдут его группы, те, что в обход пошли. Так что минут несколько у меня есть. Пользуясь этим, подцепляю к длинной ленте КПВТ еще один кусочек на полсотни патронов. Высыпаю на пол пяток гранат — все, что успел отыскать внизу.
— Давай, парень, не тяни! — подгоняет меня прапорщик. — Топай, пока они молчат!
Снова сбегаю вниз и в темпе пополняю свой боезапас.
Что-то хрипит в углу — рация? Черт, я же совсем про нее забыл!
Хватаю микрофон:
— Сто шестой! Отвечай! Куда пропал!
— Здесь Сто шестой! Блокпост атакован более чем полусотней духов! Командир взвода, скорее всего, погиб, нигде его не вижу! Командование принял прапорщик Малахов!
— Помощь к вам вышла, продержитесь хотя бы час!
— Не сможем! Духи пошли в обход, а нас всего пять человек! Прапорщик распорядился отходить к повороту, там есть возможность задержать наступающих! Колонну остановите — они ее ждут!
— Какой еще отход? Вы что, блокпост сдать хотите?!
В разговор вклинивается новый корреспондент. Голос у него спокойный и уверенный:
— Сто шестой, это «Гром-пять». Приказ на отход подтверждаю. Держитесь, попробуем оказать поддержку авиацией.
Кто это такой, я не знаю, но, судя по тому, что «Акация» молчит и в разговор не лезет, этот товарищ обладает куда большим весом, чем командир батальона.
— Есть держаться! Со связи ухожу, рацию тащу с собой. Постараюсь связаться уже с нового места.
Блин, какая же эта штука тяжелая! И как ее радисты таскают?
Пробежать беспрепятственно мне удалось всего метров двадцать. Видимо, духи заметили на моей спине ящик передатчика и сделали из этого соответствующие выводы. Над моей головой злобно прошипели пули. Пришлось вспахать рылом дорожную пыль. В ответ стрелявшим рыкнул пулемет с крыши.
Ба-бах!
Ух ты!
Нет, слава богу, это еще не по мне…
Снова грохает пара разрывов, нападающие садят из гранатометов по дому. Пока безуспешно, и это подтверждает очередь КПВТ.
Пользуясь этим, вскакиваю из ложбинки и одним рывком преодолеваю метров двадцать.
А вот и «буханка»… Из распахнутой водительской двери свисает бородатый мужик. Живой? Щас… с такими дырками в спине долго не живут. Запрыгиваю за машину — теперь меня не видно со стороны басмачей.
Рухнув грудью на пулемет, лежит еще один бородатый. Отпихиваю его в сторону и тащу к себе тяжелый «ПК».
Неожиданно дух открывает глаза. Взгляд у него какой-то мутный и движения неуверенные. Сомневаюсь, что он сейчас хоть чего-то соображает. Прикладом пулемета отталкиваю его в сторону, и мужик сползает на пол.
А ленты где?
Да хрен бы с ними!
Рация за спиной, автомат, пулемет — я что, ишаком нанялся? Этот бы груз уволочь! В пулемете что-то есть, у ребят на посту должно быть — прорвемся!
За спиною уже идет нешуточная перестрелка. Короткими очередями бьет с крыши пулемет, в ответ слышна почти непрерывная трескотня автоматов. Если бы не каменная стенка, то наверху давно бы уже все подмели — свинцовой метлой. Но надолго ли это везение? Рано или поздно, но кто-то попадет в амбразуру… и тогда нам будет плохо.
Впрочем, мне сейчас не до раздумий. Рация оттягивает одно плечо, пулемет тяжелой гирей повис на другом. Бежать с таким грузом тяжело, но кое-как удается.
— Сашка! Сюда давай! — выглядывает из-за бруствера Иван Никашов. Он у нас недавно, всего месяца три, но парень общительный и со всеми сошелся достаточно близко.
Протягиваю ему «ПК» и кое-как переползаю через бруствер.
— Михалыч сказал — отходить к повороту!
В пулеметном гнезде три человека, считая меня. А где же четвертый? Мишку вижу, Иван у меня трофей забирал… где ж еще один? Взгляд падает на стоящий у каменной стенки автомат. Его приклад запачкан чем-то красным. Так… больше никого можно не искать…
— А он сам? — спрашивает меня Мишка. Он сидит на земле и набивает патронами пулеметную ленту. Наш пулемет пока молчит, отсюда нападающих не видно, мешает пригорок. Вот центральное строение просматривается хорошо, и мы все можем наблюдать за тем, как поднимается над ним пыль от многочисленных попаданий.
— Там остался. Сказал, что будет нас прикрывать.
— И ты ушел? Его одного оставил?
Коротко пересказываю ребятам слова Михалыча. Возражений нет. Иван хватает трофейный пулемет и коробку с лентами. Поднимает с земли автомат. Выскочив из пулеметного гнезда, бежит вниз по дороге.
— Давай за ним, — говорит Мишка. — Тащи рацию, я вас пока прикрою. Как метров двести пробежишь, так и я следом налажусь.
Разумно. Никто же не знает, как долго еще продержится прапорщик.
И снова бегу. Опять колотит по спине радиостанция. В горячке я ее так и не выключил и краем уха слышу, как хрипит динамик, транслируя переговоры. Колонна уже стоит, туда вызвали вертушки. Ну, и здорово, как горят грузовики, мне уже приходилось видеть и больше такое зрелище наблюдать неохота. Вроде бы и в нашу сторону что-то летит. И кто-то едет.
Вот и поворот. Из-за груды камней торчит пулеметный ствол — Иван занял позицию.
Стоп!
Что такое?
Прекратил стрелять КПВТ.
Так… отвоевался Михалыч.
Оборачиваюсь и вижу, как из пулеметного гнезда на выезде машет рукой мой товарищ. Чего ему?
Уходить?
Так вот он — поворот!
Сбрасываю за камни рацию и валюсь рядом.
Гулко грохочет пулемет. Вот как… так нападающие уже подошли к пригорку? Иначе — куда бы он стрелял?
Это плохо. Теперь Мишке не выскочить из своего укрытия. Нет, вылезти-то он сможет, только вот пробежать полтыщи метров до поворота — фигушки! Пригорок от гнезда в полусотне метров, и это расстояние духи преодолеют мигом. И все — снесут бегущего по дороге человека. Как в тире расстреляют.
Да, скоро уже и наш черед.
Выкладываю перед собою магазины, две гранаты — весь мой боезапас. Сто двадцать патронов — больше ничего нет. У Ваньки две-три ленты к пулемету, автомат и носимый БК к нему. Негусто. Но больше ничего нет и взять негде.
Поворачиваюсь к рации. Она все время что-то кричит, но руки доходят до нее только сейчас.
— На связи Сто шестой.
— Это «Гром-пять». Обстановку доложи.
— Отошли к повороту дороги. Нас двое. Заняли тут оборону. Прапорщик больше не стреляет, видимо духи подавили пулемет. Еще держится на посту рядовой Лисин…
ПКМ умолк. Все… Мишка отстрелялся.
— …уже не держится. В наличии один пулемет и два автомата. Ждем атаки.
Собеседник некоторое время молчит.
— Куница — «Грому-пять»!
— На связи!
— Слышали?
— Так точно.
— Успеете?
— Нет.
В эфире наступает тишина. Замолкают разговоры, которые только что разрывали эфир.
— Сто шестой! Ты еще тут?
— Куда ж я денусь?
— Артиллерией я тебе помочь не могу, этот участок дороги мы не простреливаем. Разве что вертушки подойдут… но им до вас еще минут десять лету. Продержитесь?
— Попробуем. Если патронов хватит. Рацию выключать не буду, так что слышать вы сможете все.
Вытащив из кармана кусок бечевки, прихватываю им тангенту микрофона — теперь станция постоянно включена на передачу. Кладу его на камни.
Над бруствером пулеметного гнезда появилось несколько фигурок — осматривают трофеи?
Слева от меня лязгает затвор.
— Вань! Не стреляй пока, давай их поближе подпустим!
— Лады. Я тогда ствол заныкаю, чтобы издали не разглядели.
Кстати, да! Надо и мне за камнями спрятаться. Неча судьбу искушать, а то попросту накроют издали, да хоть бы и из подствольников. И — вилы, даже пострелять в ответ толком не сможем.
Лежим, смотрим. На наших позициях видно какое-то движение, духи что-то там делают. В сторону поворота пока никто не идет. Ну, что ж… и на том спасибо! Хоть пяток минут лишних будет.
Накаркал…
По дороге неторопливо топает небольшая кучка басмачей, тащат какие-то ящики. За каким фигом, позвольте вас спросить? Чего у них там?
— Взрывчатку волокут… — отвечает на мой невысказанный вопрос Иван.
— Зачем?
— Скалу заминируют, и когда все окончится — рванут. Дорогу и засыплет к такой-то матери.
— Ага… понятно. Ну да, им же по ней не ездить. А так и кишлакам упрямым отомстят — всем сразу. Неплохо у них там башка соображает. Слушай, давай их подальше пропустим?
— За каким хреном?
— Патронами разживемся — это уж как минимум. Да и взрывчатки у них — точно не вагон.
— Патронами разживемся — это уж как минимум. Да и взрывчатки у них — точно не вагон.
— Хм… ну, как знаешь, у тебя опыта больше.
Вот и я попал в ветераны боевых действий. Пустячок, а приятно!
— Тогда сиди тихо! Пока стрелять не стану — не высовывайся!
— Добро, понял.
Сидим тихо, как мыши под веником. Басмачи тоже не слишком спешат, идут неторопливо. И это вполне объяснимо, чай, не квашню с тестом тащат. Вот когда я мысленно похвалил себя за хорошую идею — примотать тангенту на микрофоне. Ведь рация надрывалась во все горло. Черта лысого мы тут засаду кому-нибудь тогда бы устроили.
Уже слышен хруст камешков под ногами подходящих духов. Еще десяток метров… И вдруг я понимаю, что стрелять мне нельзя — пули полетят прямо в сторону Ивана, который тоже привстанет для стрельбы. И огребет…
Бли-и-и-н! Что же делать? Одной очередью всех свалить? А выйдет?
Ладно… будем посмотреть, как Михалыч покойный говорил.
Шаги все ближе — и вот я вижу басмачей. Впереди идет какой-то невзрачный парень с винтовкой — дозорный. Позади него топают еще четверо. Идут парами — тащат деревянные ящики. Вся пятерка вооружена винтовками, но в руках оружие держит только первый, у остальных оно висит за спиной. Супер! Руки у них заняты, и стрелять, по крайней мере — сразу, они не смогут.
Группа проходит мимо. Меня никто из них не замечает, слишком поглощены своим делом. Двое замыкающих о чем-то переговариваются.
Пошел!
Рывком выбрасываю себя из укрытия. В трех метрах впереди — замыкающая двойка. Левофланговому основательно прилетает прикладом по затылку, и он кулем оседает на землю. На противоходе бью прикладом в ухо его собеседнику. Готов клиент!
Аж хрустнули суставы — с такой силой я прыгаю вперед.
— Ванька! Прикладом бей! Не стреляй!
С размаху пинаю под колено третьего духа. Не ожидая такой подлянки, он падает. Тяжелый ящик, накреняясь вниз, неожиданно дергает его товарища вбок. Чтобы не выронить свою ношу, носильщик вынужденно делает пару шагов, оказываясь в пределах досягаемости моего приклада. Ну, уж таким-то подарком судьбы грех не воспользоваться! Получи, фашист, гранату! Ну, пусть не гранату, а приклад, но в данной ситуации это ничуть не легче.
Хрясь!
Отмучился…
— Руки вверх!
Оборачиваюсь.
Тщедушный парень, шедший первым, успел развернуться и сейчас стоит в трех метрах от меня. Не достать…
Это он кричал?
Щас…
Ванька стоит сзади, широко расставив ноги. С окровавленного приклада «ПК» медленно падают вниз тяжелые темные капли. А закопченный ствол недвусмысленно смотрит в брюхо последнему басмачу. Жуткое зрелище… Кровь-то на пулемете откуда? Взгляд назад — сбитый мною с ног носильщик лежит, широко раскинув руки. Вместо головы у него — кровавое месиво. Так это Ванька его прикладом приласкал!
Басмач неуверенно переступает с ноги на ногу. Ему страшно. Винтовка так и торчит у него под мышкой, и он даже не делает никаких попыток ее вскинуть. Переклин в башке. Приходилось уже такое видеть…
Раздумывать мне некогда, и я бросаюсь вперед. Будет он стрелять или нет, а ждать нечего.
Видимо, это движение выводит дозорного из ступора, и он начинает лапать свое оружие. Поздно!
Врезаюсь в него и сбиваю с ног.
Мы оба рушимся на землю. Басмач что-то визжит и вцепляется в меня с остервенением дикой кошки. Хоть он и ниже меня ростом, но отчаяние, видать, придает ему силы. Никак не могу с ним совладать. Все известные мне приемы борьбы отчего-то не работают. Хрипим и катаемся в пыли. Наугад бью куда-то кулаком и пытаюсь нащупать штык-нож на поясе. Неудачно — парень вцепился в меня, как клещ.
Хрясь!
Мой противник обмякает.
Поднимаюсь на ноги, всего колбасит и шатает из стороны в сторону.
Наклонившись к неподвижному басмачу, мой товарищ поднимает его плоскую шапку-пуштунку и вытирает ею приклад пулемета. Тот не только в крови, но и еще в чем-то белом. Нехило Ванька духа звезданул…
Из оружия у них оказались только винтовки, ничего другого не было. Поэтому в плане пополнения боезапаса вышел полный облом. А вот в сумке у дозорного оказались все требуемые принадлежности для подрыва. Двух ящиков взрывчатки вполне было достаточно для того, чтобы обвалить скалу, которая нависала над дорогой. Пользуясь найденными запасами, мы по-быстрому изготовили три заряда. Пара тротиловых шашек, капсюль-детонатор и короткий кусок огнепроводного шнура. На большее духовских запасов (в смысле капсюлей-детонаторов) не хватило. Всю прочую взрывчатку сбросили в обрыв. Просто высыпали потихоньку из ящиков. Ничего не взорвалось. Так что с обвалом скалы басмачи просчитались. И это немного приподняло наше настроение.
Тем временем их командование, видать, хватилось подрывников. В нашу сторону потопала парочка бородачей. Надо полагать, вставить руководящий пистон и поторопить нерадивых.
Тут вполне можно было обойтись трофейными винтовками. Повторять трюк с мордобоем было как-то… словом, не стали мы больше рисковать.
Дождавшись, когда пистоновставлятели подойдут поближе, стреляем. Ванька своего свалил сразу, а я самым бессовестным образом промазал. Причем — дважды! Или это винтовка такая кривая была? Мой товарищ вовремя поставил точку, подстрелив басмача, который уже схватился за автомат.
На захваченном блокпосту поднялась суматоха, и мы выпустили туда пару десятков пуль из трофейных винтовок. Пусть гадают: с чего вдруг у взрывников крыша поехала?
Гадать духи не стали, а щедро прочесали поворот пулеметным огнем.
Когда же под прикрытием пулеметов к повороту направилась новая, гораздо более решительно настроенная делегация, заработал уже и наш пулемет. Потеряв пару человек, делегаты в темпе оттянулись назад.
И началось… Казалось, воздух был заполнен свинцом! Во всяком случае, пыль от пулевых попаданий по камням повисла в воздухе настоящей дымзавесой. Эпизодически высовываясь из-за угла, мы иногда безуспешно палили в ответ. Из всего, что было под рукой. Ведение прицельного огня стало абсолютно невозможным делом.
— Саня! — орет мой товарищ, в очередной раз выглянув за угол. — Там парочка гостей нарисовалась!
— Далеко?
— Метров сорок!
Это плохо. Оттуда они могут попробовать закинуть к нам гранату.
Хватаю одну из своих и, сдернув кольцо, зашвыриваю ее в сторону блокпоста. Это «Ф-1», и есть шанс, что она хоть кого-нибудь да зацепит.
Граната улетает за угол, и через пару секунд оттуда прилетает ответный гостинец.
Хренак!
Ванька скрипит зубами — осколок попал ему в бедро. Основательно, встать на ногу он уже не может.
— Бери пулемет и отползай! Магазины к автомату оставь, — говорю ему я. — Держи угол, после того, как…
Он кивает. Все и так ясно. Долго я тут не продержусь. Минут пять-десять… да и то вряд ли. Какое-то время он сможет удерживать басмачей на этой позиции. Потом… а потом уже не будет ничего… Но мы с ним и так сделали уже все, что могли. И даже больше. По крайней мере, дорога уцелела, и уже завтра по ней снова пойдут машины.
Поджигаю шнур и, выждав пару секунд, зашвыриваю самодельный фугас за угол.
Две четырехсотграммовые шашки тротила — это весьма нехило! Аж уши заложило, даром что взрыв за углом был!
Сверху на меня сыплется всякий мусор, падают мелкие камешки. Поднимаю с земли Ванькину каску и надеваю ее на голову. Авось, хоть от камешков побольше уберегусь.
Стрельба стихает, надо думать, басмачи совсем рядом. Вот с блокпоста и не стреляют, чтобы своих не зацепить.
А раз так — держите!
За угол, после быстрого взгляда туда, улетает второй заряд.
На этот раз его разрыв сопровождался целым хором недовольных голосов. Оставлять без оценки такое выдающееся пение неправильно — и следом отправляется последний фугас. Чуть поразмыслив, отправляю туда же и последнюю гранату.
Передернув затвор автомата, ложусь под стену. Хочется надеяться, что меня хотя бы не сразу увидят. Успею прихватить с собой двоих-троих.
На дороге хлопают сразу три гранаты, все снова заволакивает пылью, и я слышу топот множества ног. Странное дело, но мне кажется, что он раздается сразу со всех сторон. Топот ног совсем близко, и я, не выдержав, пускаю в пыль длинную очередь. Плевать! На мой недолгий век патронов достаточно!
В пыли возмущенно орут — кому-то прилетело. Добиваю туда остатки магазина и, меняя его на новый, ору что-то в ответ. Меня распирает какое-то буйное веселье и бесшабашная удаль. Идите же, гады! Всем вам хватит! Вскакиваю на ноги и делаю пару шагов вперед…
Гулко, как в бочку, грохочет пулемет.
Над моей головой, чуть не задевая волосы, проходят трассирующие пули.
КПВТ?
Откуда?
Со стороны, где залег Ванька, вспыхивает пламя. Бьет крупнокалиберный пулемет.
Пыль слегка оседает, и я вижу, как по тропе медленно движется бронетранспортер. А по бокам его подпирают раскрасневшиеся от стремительного рывка по дороге наши солдаты.