И только силовики восторженно хлопали в ладоши и кричали: «Браво! Давай своего тестя в нашу группу!»
Сам обладатель всё-таки склонился к положительной оценке подобного обмана. Вернее, даже не обмана, а этакой недоговорённости. Потому что открыто подобного никто не заявлял и не врал, а намёки всегда так и останутся намёками. Другой вопрос, что каждый в услышанном выбирает то, что его душе ближе и понятней, и если истинные сыновья своего народа решат, что они продолжат служить на его благо, то пусть так и будет.
«Да так оно и есть! – думал Загралов. – Если наши представительства по всей планете станут форпостами именно нашего, славянского образа жизни, любая иная конфронтация с нами на любых уровнях попросту утонет в волнах народного неприятия. Ни одна тварь не пискнет против России, если мы по мизерным ценам начнём спасать людей от раковых заболеваний. Лишь бы «Яплес Хоча» стал и в самом деле панацеей против онкологии… – наверное, поэтому задал решающий вопрос именно целителю: – Игнат Ипатьевич, а как с вашей личной уверенностью по поводу «Яплеса»? Точно действует?»
«Вань, ну ты же знаешь, что действует! И знаешь ведь, скольких безнадёжных больных мы уже ставим на ноги. Вся проблема только в изучении побочных эффектов от лечения и устранении опасности рецидива. А с этим, желаем мы того или нет, придётся ещё с полгода, если не больше, подождать».
«Отлично! Тогда прочь сомнения!» – и уже вслух, прервав затянувшуюся паузу, заявил тестю:
– Хорошо! Будет вам торжественное построение. А потом и торжественное подписание контракта в зале университетской кафедры. Наверное, там и все пятьсот человек поместятся. Начинай подготовку, Карл Гансович.
Тот глядел теперь на Ивана с некоторым недоверием:
– То есть ты не будешь отдельно консультироваться по этому вопросу с Хочем?
– Нет, конечно! Раз он сбросил всё решение вопроса не меня, значит, пусть потом не жалуется. Главное, чтобы он вовремя нас финансами обеспечивал. Ха-ха! Слишком вольно я понимаю свои обязанности управляющего?
Отставной генерал только в сомнении помотал головой да как-то совсем по-иному всмотрелся в супруга своей единственной дочери. Причём не столько с уважением или с восторгом, как озадаченно и чуть ли не с подозрением. Ему всё больше и больше не давала покоя одна назойливая мысль:
«Почему мне кажется, что Иван совершенно не согласовывает свои действия с владельцем комплекса? Неужели он и в самом деле твёрдо уверовал в себя как единственного наследника и последователя Хоча? Не слишком ли рано? И не случится ли потом беды вместе с горьким разочарованием?..»
Военные, ещё вчера служившие отечеству и выполнявшие приказы министерства обороны, прибыли через час. Организованно построились на некогда студенческом футбольном поле, вдали от сопровождающих, консультирующих и посредничающих. Десантники, почти все офицеры, почти все ветераны реальных боёв с ожиданием устремили свои взоры на представителей нанимающей их стороны. На месте принимающих парад стояло всего лишь три человека. Причём, по всеобщему мнению людей, которые всю свою сознательную жизнь учились переносить тяготы службы, убивать и любыми средствами добиваться выполнения поставленных задач, троица выглядела совсем не авторитетно и не примечательно.
Один из них – мужчина лет тридцати, лицо слишком простое и открытое. Второй, явно старик лет за шестьдесят, со смешной лысиной, обрамлённой густыми вьющимися волосами, свисающими до самых плеч. Мало кто догадывался, сколько понадобилось Ивану терпения, чтобы уговорить Хоча присутствовать на церемонии первого знакомства. Ну и третья, совсем молодая, неказистая с виду и не отличающаяся красотой молодая женщина лет двадцати. И нисколько не вводил в заблуждение её наряд в виде тщательно подобранного по неплохой фигурке полевого обмундирования войск спецназа. Её вначале вообще приняли за секретаршу, потому что прошёл слушок о весьма симпатичной Елене Сестри.
А вот с ведданой получилось с точностью до наоборот. Это она настояла со всем присущим ей напором на своём присутствии и даже предоставила подробный план каждого движения и каждого слова. Понятно, что Хоч с радостью, если не сказать что с ехидным вожделением, согласился сразу, а Ивану только оставалось соглашаться. Хоть и кривился да сомневался больше всех. Если бы не огульная поддержка плана Зариши от всех остальных фантомов, он бы возражал… А так не нашёл ничего лучшего, как ответить:
– Экспериментируйте. Но не забывайте, с кем ведёте дело. Эти ребята готовы были полминистерства пострелять за свои идеи. Так что, если просчитаетесь, самим и достанется на орехи.
В предложенном варианте общения риска и неопредёленностей хватало.
Но владелец комплекса ни в чем не сомневался и после короткого приветствия начал скороговоркой, как по бумажке читать:
– Воины! Отныне вам не всегда придётся доказывать свою правоту только с автоматом в руках. Вы становитесь большим понятием, которое можно вложить в слово «солдаты отчизны»! Теперь вы будете её не только защищать, но и пропагандировать всеми, в том числе и новыми, предоставленными вам возможностями. Поэтому незамедлительно хочу сделать особый акцент на строжайшем сохранении в тайне от всех даже тех слов, которые вы услышите сейчас и которые будут сказаны вам во время последующего инструктажа. Повторяю: даже тем, кто вас сюда уговорил перебраться, вы ничего не имеете права рассказывать. Только общие фразы и понятия, которые тоже вам будут даны в полном комплекте.
В этот момент веддана покинула место рядом с ним, подошла к строю метров на пять и стала медленно его обходить, начиная с левого фланга. Шла очень медленно, успевая каждому из почти четырёх сотен воинов заглянуть в глаза на две, три секунды. И стоило видеть, как вдруг начинали подтягиваться, расправлять плечи, приподнимать подбородки одетые в военную форму, но стоящие без оружия мужчины.
– Вначале представлю нас, – продолжал Хоч тем временем, – тех, кто вас встречает и кто вас в будущем будет отправлять с заданием на новое место службы. О себе: целитель, знахарь, психолог, травник, фармаколог и, не стоит удивляться или сомневаться, потомственный колдун. Мне удалось уже создать некое средство, помогающее уничтожать надолго на коже человека волосяной покров. Называется средство жидкий депилятор, и благодаря ему мы будем и уже начали открывать свои представительства продаж по всему миру. И это только первый шаг нашей деятельности. О втором вы узнаете позже в соответственное время. Вижу, что некоторые смотрят на меня снисходительно, сомневаясь в моих словах… Поэтому добавлю: мне уже почти девяносто три года, а со временем убедитесь, насколько я ещё помолодею.
Те, кому Зариша уже заглянула в глаза, ни в чём не сомневались, остальные, до которых ещё не дошла очередь заглянуть в бездну знаний высшей ведьмы, зашушукались, переглядываясь друг с другом. Внешний вид владельца «империи» всё-таки поражал пышущим здоровьем.
– Теперь несколько слов о той девушке, которая сейчас вас осматривает и даёт понять, кто она такая на самом деле. Ведь по всем понятиям, раз я колдун, или, как меня ещё можно назвать, Кощей Бессмертный, хе-хе! – по строю тоже пронёсся смешок, – то должна быть по логике рядом со мной и ведьма. В нашем случае Василиса Прекрасная. Имя, правда, у неё не совсем соответствует канонам сказки, как и семейное положение. Потому что Зариша Авилова является моей официальной супругой.
Сказав это, Игнат сделал паузу и насладился произведённым эффектом. Все, даже те, кто ещё не прошёл крещение взглядом, захлопнули рты, выпучив глаза на веддану, и затаили дыхание.
Налюбовавшись на реакцию новых подчинённых, старик ещё раз коротко хохотнул, прежде чем продолжить:
– Всё нормально, орлы! Привыкайте к чудесам!.. Хе-хе!.. Но! Не забывайте о главном условии: хранить всё это в тайне. Кто сейчас хоть в чём-то засомневался или прочувствовал недоверие к услышанному, имеет последний шанс уйти. Ещё не поздно покинуть строй и распрощаться с нами навсегда. И поверьте, за ваш выбор никто на вас в обиде не останется. Ну?.. Есть такие?..
Никто даже не шелохнулся. Целитель на это одобрительно кивнул и продолжил:
– Осталось представить вам нашего управляющего. Вот, Иван Фёдорович Загралов, прошу любить и жаловать, а также выполнять все его приказы. Потому что он моя не только правая рука во всём, но и левая! А может… и ещё раз правая… А то и третья… но тоже правая… В общем, вы поняли: на мне держится здешняя наука, на моей супруге – колдовские дела, а на господине Загралове – всё остальное. То есть он, если уж и дальше проводить аналогии с русскими сказками, в нашей команде администратор, исполняет роль… этакого… э-э-э… Конька-Горбунка!
И сам заулыбался удачному сравнению. Совсем игнорируя возмущённое восклицание по внутренней связи:
И сам заулыбался удачному сравнению. Совсем игнорируя возмущённое восклицание по внутренней связи:
«Вот спасибо! Вот удружил! Теперь меня все точно в Лошадь Ездовую переименуют, а то и вообще в буйвола или осла!..»
– Иначе говоря: без него – никак! Как и во всех известных вам сказках. Ни чудес не будет, ни науки, ни нашего доблестного служения Отчизне.
Он ещё немного высказался общими фразами о том о сём, дожидаясь, пока Зариша не завершит обход и не встанет рядом. А она по внутренней связи сделала довольно важное заявление:
«Все смотрели на меня честно, хотя силы моральные у всех разные. Пока утверждать на сто процентов не могу, но скорей всего предателей среди них нет. В самом деле тут подобрались самые, самые, самые!..»
После чего Хоч улыбнулся ещё раз и провозгласил:
– Добро пожаловать в наш коллектив! А теперь все приглашаются в наибольший зал заседаний, где мы с вашими командирами подпишем соответствующие документы о найме, вы – о неразглашении, и после этого вам уже будут поставлены задачи не только на ближайшие дни, но и на ближайшие месяцы. Прошу вон в то здание!
Глава 17. Дискуссия
Естественно, что в зал бывшей университетской кафедры Иван не пошёл. Даже запасным телом не стал там присутствовать. И без него было кому провести политинформацию и разъяснить вчерашним военным их суть предстоящей полугражданской деятельности. Для этого подключили полковника Клеща, майора Лидкина, генерала Тратова и всё ту же Заришу Авилову.
Cразу после построения Загралову пришлось сосредоточиться на встрече с полусотниками. Они и в самом деле приехали, словно на званый ужин, а не на завтрак, на том же роскошном лимузине и в сопровождении всё тех же, обворожительно прекрасных супруг. Причём Леон сразу заявил после приветствий:
– Девочки блюдут фигуру, так что пусть погуляют по территории и подышат свежим воздухом. Может их сопроводить твоя очаровательная Ольга?
– Увы! Она сейчас на работе, – развёл руками фактический хозяин комплекса. – Но их с удовольствием проводит секретарша господина Хоча Елена Сестри.
Ведьма словно по заказу оказалась рядом и уже через минуту увела дам, которые под таким благовидным предлогом были отправлены пошпионить по территории опекаемого полусотниками обладателя.
После этого все трое уселись за столом, на веранде гостевого флигеля и приступили к неспешной беседе. Причём, прежде чем перейти к обещанной дискуссии по поводу власти, Пётр Апостол заговорил на иную тему:
– Никто, кроме нас, не знает и не догадывается, что ты имеешь таюрти. Но даже мы поражены! Как всё-таки сумел добраться твой дух-убийца до несчастного Адама и отсечь ему руку?
Прежде чем отвечать на такой вопрос, Иван поинтересовался:
– Как его самочувствие? Да и про общую реакцию на мой жест самообороны хотелось бы узнать. Всё-таки это не я начинал с ними войну.
Пожевав губами, старец Пётр не удержался от язвительности:
– Ты умника-то из себя не строй! Тебе задали вопрос – отвечай, а не свои задавай. Иначе гости и обидеться могут, – но, рассмотрев покаянное выражение на лице молодого коллеги, перешёл на нормальный тон: – Судя по докладам наших высокооплачиваемых информаторов, Адам в данный момент чувствует себя уже лучше. Физически! Руку ему пришили на место после трёхчасовой операции, да плюс умения самолечения с повышенной регенерацией… Но вот морально, как утверждают, он чуть не умер от страха. Чем-то ты его сильно, очень сильно напугал. И скорей всего не только самим фактом отсечения конечности или прорыва сквозь личные средства безопасности. Сейчас он пока в клинике, но уже сегодня собрался переезжать в свой бункер. Его дружок Волох ещё вчера умчался в свою вотчину-крепость и оттуда носа не кажет.
Он замолк, явно ожидая ответного жеста в виде информации. Пауза затянулась неприлично долго, и Ивану пришлось отвечать гостям:
– Подобное затворничество меня лишь обрадует, меньше пакости будут устраивать. Ну а как у меня получилось так воспользоваться духом-убийцей… так я до сих пор и сам не пойму. Основным телом как раз недалеко находился от буферной зоны Фамулевича, оказался в бешенстве от его поведения, ну и двинул к нему сразу несколько самых лучших да настойчивых фантомов… Получилось, они его достали, хотя это мне стоило невероятного истощения как в физическом плане, так и в плане перерасхода резерва силы.
Этакая полуправда всегда лучше правды или лжи. И полусотники это оценили, поняв, что с ними почти поделились откровениями.
– Нападение – самое невыгодное для нас действо, – стал поучать Леон. – Зато, действуя от обороны, всегда получаешь многократное преимущество. Ты мог во время атаки своих таюрти лишиться сил лавинообразно, а там недалеко и до смерти. Скорей всего нападавший на тебя Туз Пик так и закончил свою бессмысленную жизнь именно потому, что атаковал безоглядно и всеми силами. Но это так, отступление перед основным разговором… Ты сумел подсчитать, над каким количеством людей ты получил власть?
Иван, при помощи своей команды, к данному вопросу подготовился, как он думал. Поэтому заявил с уверенностью:
– Подсчитал. И до лимита в сто тысяч мне ой как далеко.
– О! Не стоит спешить с такими безапелляционными заявлениями, – осадил его Апостол. – А чтобы ты задумался и стал считать правильно, я приведу в пример себя.
Загралов уже в общих чертах знал суть официальной деятельности пятидесятника, но после такого заявления всем видом показал, насколько внимательно слушает. Ну и старик поделился некоторыми из своих жизненных наработок.
Он являлся самым настоящим гуру, пастырем, поводырём, если вообще не основателем для небольшой, можно сказать что и не совсем религиозной общины. И называлась эта община «Блаженное созерцание». То есть её члены обучались, отрабатывали и практиковали методики глубокой медитации, отстранения от всего суетного и старались хотя бы на два часа в сутки уйти сознанием из этого мира и «блаженно созерцать вселенское ничто». Уж неизвестно было и тем более научных доказательств не имелось о какой-либо пользе подобного созерцания, но община никому, никогда и ни при каких раскладах не мешала. Ею не интересовались, а скорей наоборот, говорили с полным пренебрежением. Основной посёлок да несколько хуторов вокруг него никого совершенно не интересовали, как и съезжающиеся туда из Москвы и Подмосковья «созерцатели». В политику они не лезли, в экономике дорогу иным не переходили да и основной поповской братии не сильно на мозоль наступали: агитацией не занимались и благочестивых прихожан из церквей в свою группу по интересам не сманивали.
Но зато сам Апостол, насобирав вокруг себя более десяти тысяч сторонников и последователей, жил как сыр в масле и официально имел полное право не подавать декларации о доходах. Потому что жил якобы на пожертвования граждан, которые ему благоволили и с удовольствием его содержали.
– И при этом я стараюсь учитывать, – завершал свою лекцию Пётр, – что от каждого моего поклонника и последователя зависят ещё два, три, а то и четыре члена их семей. То есть максимум людей, на которых распространяется моя власть, уже резко подскакивает до пятидесяти тысяч. Этот наивысший порог я стараюсь не пересекать, какие бы для этого ни складывались благоприятные обстоятельства. Вплоть до того, что попросту изгоняю из общины слишком инициативных, воспылавших энтузиазмом агитаторов. Не гнушаюсь их перед этим скомпрометировать, опустить всеми доступными методами ниже плинтуса. Не то проснёшься поутру, а вокруг тебя толпятся экзальтированные, восторженные сторонники в количестве более чем сотня тысяч. Почёт, слава, а… сигвигатора-то нет? Успеваешь следить за ходом моей мысли?
– Да-с! – озадачился Иван. – Родственников я совершенно не учитывал…
– Или вон возьми к примеру Леона, – продолжал старикан, не столько попивая поданный кофе, как только принюхиваясь к нему. – Он импресарио, и от него нанятые им для гастролей труппы, театры или балеты зависят лишь краткосрочно, то есть он над ними власти совершенно не имеет. Ему ещё проще, чем мне, потому как связанные с ним контрактом коллективы минимальны по количеству… – Апостол сделал паузу и взмахнул рукой в сторону того самого футбольного поля, где недавно проходило торжественное построение прибывших десантников: – А у тебя что творится: Ты уже здесь вокруг себя сосредоточил пару тысяч человек, которые зависят от тебя материально. Семьи их посчитай, сюда же основных поставщиков продуктов, временно взятых ремонтников, садовников и лесников. Ну и самое главное: ты посягнул, точнее говоря, замахнулся, стал карабкаться к политической власти.
– Да ни в жизнь! – справедливо возмутился хозяин комплекса. – Туда я как раз не рвался и рваться не собираюсь!
Полусотники в унисон хмыкнули, переглянулись между собой, и Леон продолжил: