Королева потребовала гласного расследования. Кардинала Рогана арестовали, дело готовилось к слушанию в суде.
Глава 22
Кардинал Роган не находил себе места: он был еще одним давним и тайным воздыхателем Антуанетты. По ночам, ворочаясь с боку на бок в своей одинокой постели, мучаясь стариковской бессонницей, он вспоминал видение пятнадцатилетней давности… Бьют торжественным набатом колокола. И он, тогда простой священник открывает перед юной девой двери Страсбургского собора. Она идет маленькими шажками по холодным плитам и бросает робкий взгляд на Рогана. Священник хватается рукой за сердце: какие красивые волосы у девочки, но особенно поражают глаза – синие-синие! Такие кого угодно сведут с ума.
Поднимаясь по карьерной лестнице, получив сан кардинала, Роган оказался в Париже. И «по должности», и на правах королевского родственника он вынужден появляться во дворце, присутствовать на приемах и балах. Судьба опять столкнула его с Антуанеттой. Девочка с пепельными волосами превратилась в элегантную женщину, которая знала о своем преимуществе и всегда старалась «подчеркнуть» необычный цвет глаз и белизну кожи, выбирая для нарядов преимущественно синие или голубые тона. Кардинал, ему уже исполнилось пятьдесят, понимал, что надеяться уже не на что, что он стар для нее. И в отличие от Ксавье, находился всегда на дальних подступах к королеве, никогда не подходил близко. Предпочитая наслаждаться любимой женщиной издалека. Он изучал складки на ее платьях, считал камушки в новых сережках и браслетах, которые вспыхивали бриллиантовым блеском, знал все ее шляпки, перья и шпильки в волосах. И был уверен, что это лишь его тайна.
Но он забыл, что рядом находятся три гарпии – тетушки короля, для которых тайн в Версале не существует в принципе. Они давно приметили, каким долгим и томным взглядом провожает кардинал королеву, как старается попасть на те приемы, где обязана присутствовать Антуанетта, как занимает позицию именно так, чтобы лучше видеть предмет обожания. Влюбленный наивный старик с безупречной репутацией – чем не персонаж для очередной авантюры, которую задумали сестры. И тетушки подослали к кардиналу графиню Жанну де Ламотт. Сия дама недавно прибилась ко двору, намекая на некоторое дальнее королевское родство, точно установить которое не представлялось возможным. Но старые интриганки сразу почуяли в новенькой дух авантюризма и оставили ее при себе до лучших времен.
Кардинал только-только задремал, когда раздался упрямый стук в дверь. Роган никогда не привечал поздних гостей, тем более что спускаться к входной двери приходилось самому – хозяин дома не любил лишних людей, а, значит, и лишних ушей вокруг себя и предпочитал прислугу вечером отправлять восвояси. Но женщина, стоявшая на пороге, настаивала. Мол, ее визит настолько конфиденциален, что днем она прийти не посмеет. Слишком опасно.
При дрожащем свете одинокой свечи, – интересно, все последующие события тоже будут происходить в полутьме, когда толком ничего не разглядеть, – посетительница поведала старику удивительную историю. Жанна – лучшая подруга королевы. Поэтому Антуанетта именно ей доверила столь деликатное задание, а именно: просить кардинала стать поручителем при покупке бриллиантового колье. Королева так мечтает о знаменитом украшении, но жестокий и жадный муж запретил бедняжке даже думать о камнях. Однако королева решила проявить характер, и постепенно выплатит нужную сумму. Но ей требуется помощь смелого человека, поэтому она обращается к своему давнему другу, который когда-то встречал ее в Страсбурге.
– Королева помнит столь незначительное в ее жизни событие? – чуть не расплакался от счастья старик. Гостья так задурила Рогану голову льстивыми словами, что он даже не обратил внимания на то, что она назвалась близкой подругой королевы. Хотя все, в том числе и кардинал, знали, что у Антуанетты мало подруг. И никакой Жанны среди них не числилось.
– Она помнит многое, – продолжала лить елей на душу тайного воздыхателя графиня. – Вы обратили внимание: когда королева знает, что вы окажетесь на каком-то приеме, она одевает всегда одно и то же платье, которое так нравится вам, чтобы подчеркнуть свое расположение.
– Да, да, бело-голубое, с кружевами, – мечтательно прикрыл глаза Эдуард.
– Вы повесили репродукцию портрета, где королева именно в нем, в своей спальне, – шептала дальше де Ламотт.
– Королева даже об этом знает? – упал в кресло кардинал. – Откуда?
– Ей рассказал художник, который делал копию, – выдала легенду Жанна, не могла же она признаться, что нужную информацию добыли тетушки, заплатив прислуге хозяина особняка.
– А сколько стоит колье? – наконец, задал главный вопрос Роган, рукавом ночного халата утирая слезы.
– Миллион шестьсот тысяч ливров, – выдохнула гостья, она понимала: наступает самый ответственный момент.
– Что-о-о?! – закричал в миг очухавшийся от грез любовник и соскочил с кресла. Он слышал, что колье очень дорогое, но даже не представлял насколько. – До свидания, графиня. Слишком рискованная для меня сделка.
– Жаль, – повернулась спиной гостья, направляясь к двери, – ведь королева хотела встретиться с вами наедине и обговорить детали. Я ведь только посредник между вами и ей.
– Вы сказали встретиться? Наедине? – Роган доверчиво проглотил наживку. – Королева… она назначает мне… свидание?
– Да, завтра ночью, в парке, – легко бросила фразу графиня.
– Я согласен, – кардинал схватил гостью за руку, даже собрался поцеловать ее, но вовремя вспомнил, что носит сан кардинала. – Скажите, во сколько.
– Какое свидание? – Мадам Аделаида удивленно посмотрела на Жанну. – Мы так не договаривались. Вам поручалось уломать старого осла поставить подпись под письмом ювелиру.
– Но у меня не было другого выхода, – оправдывалась дальняя родственница. – Сумма слишком велика, без наличия неоспоримого доказательства кардинал не пойдет на сделку.
– И что нам теперь делать? – нахмурила брови мадам Софии. – Просить королеву выйти в парк на ночную прогулку? Ха-ха.
– Я знаю, как организовать свидание, – вдруг отозвалась графиня де Ноай.
– Королева никогда не согласится встретиться с кем бы то ни было тайно, – не поверила Мадам Виктория.
– И не надо, – пожала плечами графиня. – Вместо нее в парк отправлюсь… я.
– Вы?! – уставились на графиню остальные участницы заговора.
– А почему бы и нет? – и графиня изложила свой план. – Мы с королевой одного роста и похожи фигурами. Кроме того, я знаю наизусть весь гардероб Антуанетты. Не зря же столько лет в фрейлинах прослужила. Знаю, где какая вещь лежит. Меня знают камеристки. Попрошу платье якобы для роли в готовящемся спектакле. И выйду в нем ночью в парк. Лицо прикрою плотной вуалью. Нужными манерами, можете не сомневаться, владею.
– А голос? – все еще не верила в успешность предполагаемой операции Мадам Аделаида.
– Разве королева не может простудиться? – в свою очередь спросила графиня. – Чуть-чуть добавим кашля, насморка и хрипоты. Вот и все.
На следующую ночь, темную и безлунную, что оказалось на руку авантюристкам, к дрожащему от холода и нетерпения кардиналу в парк выпорхнула женщина в том самом бело-голубом платье с кружевами. И хотя лицо скрывала плотная вуаль, Роган не сомневался, что перед ним Антуанетта. Она прикоснулась нежными пальчиками к щеке старика и хриплым голосом («Извините, дорогой! Я так простыла, кхе-кхе») попросила поручиться за ее «маленький каприз» перед ювелиром. За что готова потом выполнить любое желание «милого друга». Оставив в воздухе знакомый аромат духов, птичка упорхнула обратно. Окрыленный свиданием и надеждами на будущее кардинал вернулся домой, тут же подписал поручительство и вручил документ поджидавшей его Жанне де Ламотт. Девица с документом отправилась к ювелиру и получила в руки колье. Дальше ей вменялось доставить украшение тетушкам, чтобы те могли шантажировать королеву. Но старые девы впервые в жизни просчитались. Жанна оказалась хитрее: она… исчезла вместе с колье.
А кардинал каждый вечер, надушившись и разодевшись, спешил в Версаль, чтобы получить возможность послать воздушный поцелуй своей музе и увидеть на белоснежной шее купленное при его участии бриллиантовое ожерелье. Но королева почему-то игнорировала старика, мало того колье ни разу не надела, а однажды резко заметила, что «в его-то возрасте душиться, тем более такими приторными духами, уже как-то неприлично». И громко рассмеялась. Тогда кардинал внимательнее присмотрелся к окружению королевы, поговорил с завсегдатаями приемов и балов и, наконец, обнаружил, что никто подруги по имени Жанна де Ламотт не знает. Роган понял: его ловко обвели вокруг пальца, и он, старый слюнтяй, вляпался в очень неприятную историю. Кардинал тут же связался с ювелиром и сообщил, что отзывает свою подпись под поручительством.
Все детали истории с колье обсуждались на суде. Главную улику – ожерелье найти так и не удалось, скорее всего, его распилили, продав драгоценные камни по одному. Кардинала пожалели, назначив легкое наказание – ссылку в дальний приход. Единственной обвиняемой признали графиню де Ламотт, которую слугам Фемиды удалось разыскать и арестовать. Женщина упорно не признавала своей вины и повторяла, что ее грубо оклеветали. Жанна понимала, что если не назовет реальных организаторов авантюры, сумеет спасти себе жизнь. И оказалась права. Хоть ее прилюдно высекли, а на плече выжгли букву «V», из тюрьмы она через какое-то время счастливым образом сбежала в Англию. И процесс повернулся своим острием в обратную сторону. Случилось то, что ослепленная гневом Антуанетта не могла предвидеть – суд, разбираясь в истории с мошенничеством, заинтересовался жизнью самой королевы. А в особенности тем, сколько она тратит на шитье платьев и изготовление украшений, во сколько обходятся казне ее шляпки и туфельки, а еще, сколько потребовалось денег на строительство игрушечной фермы, театра, нового парка с искусственной речкой и гротом. Слушатели в зале возмущенно ахали, газеты печатали новости с процесса на первых полосах, которые украшались цифрами с шестью нулями. Так в умах парижан сформировался образ королевы (про короля на время даже забыли), которая без удержу транжирит государственные средства, развлекаясь и наряжаясь.
К сожалению, Антуанетта, поглощенная поиском истины в истории с колье, случившейся резкой смены настроений по отношению к себе не заметила. Мало того, уговорила мужа, и в дни, когда шел процесс, поставила в Малом Трианоне «Севильского цирюльника». Подобный бездумный поступок стал еще одним поводом для появления огромного количества памфлетов, открыто глумящихся над ней. По мнению соплеменников, помыкающая безвольным монархом, тратящая огромные средства на развлечения королева превратилась во врага нации.
Антуанетта стремительно летела в пропасть.
– Она попала в западню, – поздравляли друг друга с победой тетушки. – Оттуда нет пути назад.
– Прислушайтесь, Ксавье, – сказала соучастнику заговора графиня де Ноай. – В двери парижан настойчиво стучит революция.
Глава 23
Тетя Маргарита настойчиво постучала в дверь кабинета. И молча стала разливать суп. Профессор вышел из своего бункера и уселся на табурет. Тетя Маргарита пододвинула брату тарелку.
– Маргарита, – хлопнул кулаком по столу Сергей Петрович. – Ты же не маленький ребенок. Что за блажь не разговаривать со мной. Мы теперь здесь только вдвоем. И если все время молчать, разучимся говорить. Когда приедут Аня с Сашкой, не сможем даже с ними поздороваться.
– Не смешно, – буркнула тетя Маргарита и уткнулась в свою тарелку.
– Ну, хорошо, как не жаль мне тратить время на пустяки, я готов еще раз объяснить свою позицию, – вздохнул побежденный профессор.– Но уверен, ты, в конце концов, согласишься с моими доводами.
– Согласиться с тем, что нашей Антуанетте отрубят голову?
– Она вовсе не наша, – покачал головой профессор. – Не забывай, она – ключевая фигура в мировой истории. И вырвать ее из временного контекста мы не можем. Мир рухнет, как ты не понимаешь!
– Девочка жила в нашем доме четыре года. Я занималась с ней французским языком.
– Ты удивляешь меня, Маргарита. Тебе, как никому другому известна французская история. Вот и рассказала бы Антуанетте. И тем самым оградила ее от ошибок.
– Я пыталась, покупала книги, – грустно посмотрела на брата Маргарита. – Помнишь, водила ее на спектакль «Королевские игры» про печальную участь Анны Болейн. Но разве в состоянии несмышленый подросток оценить сложность мировых событий. Он уверен, что впереди его ждет только прекрасное будущее. А девочка попала в эпоху революционного безумия!
– В истории нашей страны тоже много безумных лет, но такова судьба человечества, – Сергей Петрович стал нервно ходить по кухне. – История имеет свою логику. Есть разные формы общественного существования. Самые простые – когда человеку доказать свою правоту проще, убив другого. И более сложные – когда человек доказывает свою правоту, слушая и признавая мнение другого. И человечество, согласно законам эволюции, движется от диких форм существования к цивилизованным. Не пройдя этап революционного безумия, невозможно подняться на более высокую ступень развития общества. И если вдруг кто-то пытался сломать подобную логику, мир погружался в хаос… Ну что я тебе обязан лекцию по философии читать? – в сердцах возмутился профессор.
– Сергей, – тетя Маргарита не собиралась сдаваться. – Оставь в стороне историю и всё человечество. Они как-нибудь без нас разберутся. Мы говорим только об одной конкретной личности – о нашей Антуанетте. Да, именно нашей, не спорь! Мы несем за нее ответственность, и прежде всего – ты.
– Я? В чем ты меня обвиняешь? В том, что по ошибке девочка из прошлого попала в наш дом? Всего лишь случайность. Мы довольно быстро все исправили. Через четыре года вернули ее во временной контекст.
– Но если бы ты не играл со временем, ничего бы не произошло.
– Я не играю со временем. Я лишь доказал правоту Эйнштейна.
– … и вмешался в историю. Разве то, что Антуанетта оказалась у нас, не есть прямое вмешательство, о недопустимости которого ты только что говорил? Вот ты сам себе и противоречишь. Случайно, значит, можно, а спасая человека, нельзя. Такова твоя логика?
Профессор насупился. Спор ему не нравился. Что здесь непонятного? Мы не можем рассуждать: что случилось бы, например, если бы Гитлер не забросил профессию художника, добился на творческом поприще успеха и не увлекся политикой, а Ленин простыл и не поехал в запломбированном вагоне в Россию. История не имеет сослагательного наклонения, не имеет вариативности. Случается то, что должно случиться. И даже если ты создал машину времени, ты не можешь вмешиваться в процесс эволюции. Существует ответственность ученого перед Вселенной, он не имеет права превращаться в монстра-разрушителя.
Хотя, конечно, Сергей Петрович в глубине души сочувствовал Туанетте и, запираясь в кабинете, пытался придумать какой-нибудь приемлемый вариант решения проблемы. И однажды позвонил в Москву Андрею, попросив его приехать на дачу как-нибудь одному. Андрей удивился – вроде 8 Марта недавно прошло, до Нового года далеко – сюрпризы женщинам пока готовить рано, но на просьбу откликнулся. Тем более что Аня, отпросившись на работе, уехала на недельку с сыном подышать настоящим морским воздухом, пока школяров распустили на весенние каникулы.
– Права Маргарита, я виноват перед Туанеттой, – признался Андрею профессор. – Мы вмешались в ее жизнь.
– Но мы же вернули ее обратно и исторический контекст не нарушили, – посмотрел Андрей на красную точку на мониторе.
– Что и удручает. Ты ведь знаешь финал, – вздохнул Сергей Петрович.
– Профессор, я знаю вас. Вы не позвали бы меня, если бы хотели лишь поделиться переживаниями. Говорите прямо: вы что-то задумали?
– Есть один способ снять с наших душ груз ответственности, – Сергей Петрович занял свое привычное место у стола. – Переписать начало затянувшейся истории.
– Вы хотите опять бросить меня в воронку?! – вздрогнул Андрей. Хоть и прошло 10 лет после его последней «поездки» в прошлое, когда он по своей инициативе и по просьбе тети Маргариты навестил Туанетту, вспоминать о тех ощущениях и сегодня неприятно. Он проходил через энергетическую воронку уже восемь раз! Сначала расколошматил чей-то прилавок на парижском рынке. Потом вывалился из стены театра, где проходил маскарад. В третий раз навестил Аню в Малом Трианоне, в четвертый – Антуанетту в гроте. Все путешествия нужно умножить на два, потому что давящую пустоту приходилось преодолевать как по дороге в прошлое, так и обратно. И до сих пор Андрей иногда вскакивал по ночам, когда ему снилось, что он плавает в текучем зеркале и не может из него выбраться.
– Я только советуюсь с тобой, – профессор стал протирать запотевшие очки.
– Не тяните: говорите, что предлагаете, – Андрей знал привычку Сергея Петровича: если тот снимал с носа очки, значит, уже принял какое-то решение.
– Я верну тебя в исходную точку, – помолчав, начал профессор, – а ты сделаешь все, чтобы мяч не влетел в окно, Дуська не бегала по столу и Аню не втянула воронка. Согласен?
Андрей задумался. Он явно не готов к такому развитию событий. Да, он очень хотел бы помочь Туанетте, но риск слишком велик. Одно дело отправляться на два столетия назад, и совсем другое – в собственное прошлое. Что произойдет, когда он увидит самого себя?
– Ты боишься аннигиляции? – профессор догадался, о чем думает Андрей. – Нет, нет. Взаимоуничтожение двух идентичных объектов исключено. Я просчитал. У каждого свой энергетический баланс.