Мало кто успел внять этому приказу командования, а уж последовать ему смогли разве что единицы, потому что следом за этим сообщением на месте планетоида вспыхнул СВЕТ.
Это была реакция полного ядерного распада. Аннигиляция.
Тот бледный луч, что осветил планетоид незадолго до наступившего апокалипсиса, являлся потоком катализирующих частиц. Они «подожгли» участок поверхности планетоида, перерождая его вещество, пока синтез антиматерии не перешел во вспышку аннигиляции…
В этой вспышке, которую генерировало самоуничтожающееся вещество целой планеты, теоретически не мог уцелеть никто.
Корабли сгорали, как свечки, вместе с экипажами и вооружением.
Вспышка длилась не более полуминуты, а после нее на месте планетоида осталась лишь кроваво-красная, раскаленная, плюющаяся протуберанцами туманность да тысячи обломков… вернее, огарков, затянутых в страшное коловращение возмущенными силами гравитации.
Из этого ада вырвалась лишь командная сфера колонистов да еще семь искалеченных в той или иной степени кораблей. Семь из семисот, с безумными экипажами на борту, которые видели, что такое преисподняя, и понимали, что рождена она была руками таких же, как и они, людей…
Не все смогли сохранить рассудок. Не каждому удалось успокоиться на мысли, что это массовое убийство и своих, и чужих было единственным шансом спасти колонии от немедленной оккупации, а свободный космос от диктата Земного Альянса.
Флагман «Россия» погиб.
Адмирал, отдавший приказ на первое в истории применение аннигиляционной установки «Свет», застрелился, хотя этот факт долго подвергался сомнению, — среди выживших бродили смутные слухи, что старый командующий был застрелен кем-то из своих подчиненных…
Все смешалось в те роковые дни в умах и душах немногих выживших.
Однако цель была достигнута, — победное наступление сил Альянса на колонии захлебнулось. Колонисты ценой великой крови получили таймаут, ибо Земля была потрясена и обескровлена не менее, чем они. Предстояло создать новую материальную базу, призвать новые миллионы солдат… в общем, гигантский механизм войны внезапно скрипнул и приостановился.
После загадочной смерти адмирала командование остатками флота колоний принял на себя старший офицер той самой станции, что нанесла удар по планетоиду, — им был никому тогда еще не известный Николай Воронцов.
Он привел сюда, к безвоздушному спутнику планеты Рори, едва дотащившиеся до места назначения корабли и основал Форт Стеллар — первую военно-космическую базу будущей Конфедерации Солнц.
Через неделю после высадки, едва началась закладка первого бункера, он уже подписывался как «адмирал Воронцов».
В те страшные дни, когда судьба колоний висела на волоске, а весь их флот состоял из семи обгоревших транспортных кораблей, никто не подозревал, что этот сорокалетний офицер проживет сто четыре года, выиграет Первую Галактическую и станет у истоков процветания Форта Стеллар.
* * *Шагая по улице, ведущей от космопорта в глубь многомиллионного города, Андрей с трудом мог постичь те перемены, что слишком резко бросались в глаза.
Сколько же прошло лет? — мысленно спрашивал он сам себя и тут же принимался считать: семнадцать, как кончилась война, а длилась она двадцать лет, вот и выходит, что в последний раз он бывал тут тридцать семь лет назад, в первый год войны, когда весь Стеллар заключался в ровном поле космодрома, нескольких бараках да раскиданных по уступам скал батареях противокосмических орудий.
Все остальное появилось уже потом, за то время, пока он спал в ледяных объятиях крионической спасательной капсулы.
Что ж, наверное, именно за это мы и сражались… — опять подумал Андрей, свернув в огромный, раскинувшийся под черным звездным небом парк, занимающий площадь в целый квартал.
Силовой купол над городом был невидим, и деревья словно бы росли прямо под звездами. Зрение никак не могло свыкнуться с такой новой для разума гармонией — она казалась немного страшноватой, неестественной…
Откровенно говоря, Андрей растерялся почти сразу, едва переступил порог шлюзового отсека челнока. Его никто не ждал тут, и многомиллионному городу, уже забывшему о войне, выросшему после нее, не было до него ровным счетом никакого дела.
Корпорация «Эхо», во главе которой стоял наследник старого адмирала, его внучатый племянник Джедиан Ланге, не только вытащила Андрея с того света, но и снабдила бесплатным билетом сюда, на Форт Стеллар, а также некоторой суммой, которую представитель компании настойчиво посоветовал ему истратить на установку импланта, то есть на вживление в черепную кость гнезда, предназначенного для подключения так называемого «шунта» нейросенсорного контакта, — все эти новомодные словечки пока что не находили отклика в сознании Андрея, он лишь принял к сведению настоятельную информацию о том, что без подобного переходника-соединителя он не сможет работать с современными кибернетическими системами, то есть не сможет работать вообще.
Присев на скамейку, Андрей с удивлением посмотрел на свои руки. Они были на месте. Большие руки с крепкими пальцами. Он не калека, так почему этот служащий столь упорно настаивал, что без импланта он, в лучшем случае, сможет поселиться где-нибудь на дне огромного города и через пару лет просто загнется от голода, наркотиков и антисанитарии?
Он долго сидел на скамейке парка, с наслаждением вдыхая его чистые вечерние ароматы, и смотрел то на звезды над головой, то на огни реклам и точки зажигающихся окон, которые образовывали замысловатые рисунки на угрюмых пеналообразных коробках растущих ввысь небоскребов.
Он был совсем один, и ему еще предстояло найти свое место в этом изменившемся до неузнаваемости Форте, который теперь стал огромным городом, где сосредоточилась вся власть победивших в войне колоний.
Пока он сидел и размышлял, мрак вокруг сгустился. По всей длине аллей, скупо обозначив планировку парка, зажглись фонари дежурного освещения.
Он не собирался никуда идти, хотелось еще немного посидеть тут, вдыхая теплый, напоенный сладкими ароматами воздух. Трудно было свыкнуться с мыслью о том, что остался жив, что тебя нашли и смогли реанимировать, несмотря на тридцать семь лет, проведенных в криогенной камере, на борту утлой скорлупки спасательной капсулы. О том, что он выжил, один из пятерых, спасшихся с «Люцифера», думалось с трудом, с саднящей болью и холодком в груди. Игра случая. Просто его организм оказался сильнее, чем у других, а камера более надежна, чем остальные. Вот и все.
Мысли Андрея, которые понемногу перестали путаться, перескакивая с одного на другое, и приобрели некоторую плавность, внезапно нарушил едва слышный, но четко узнаваемый звук.
Вернее, звуков было два.
Кто-то плакал за изгородью из колючего кустарника, а рядом монотонно бубнил безликий голос.
Андрей невольно вздрогнул, услышав эти звуки, встал, оглядываясь по сторонам, но его первое впечатление оказалось верным, — и плач, и нудное бормотание доносились с соседней аллеи.
Недолго думая, он раздвинул живую стену кустарника и вышел на параллельную дорожку.
На скамейке, закрыв лицо руками, плакала молодая девушка. Над ней возвышалась фигура робота-андроида, раскрашенная в цвета службы общественного порядка.
Подойдя ближе, Андрей прислушался.
Девушка всхлипывала, а дройд монотонно бубнил:
— Я вынужден настаивать, мисс Лоури. Вы нарушили порядок, отказавшись уплатить по счету. Затем вы совершили преступление, скрывшись от кредитора. Мне запрещено применять насилие, но я не покину вас, пока не доставлю в полицейское управление. Советую согласиться и добровольно последовать за мной, если вы не хотите, чтобы я вызвал сюда патрульную машину.
Андрей, некоторое время слушавший этот прерываемый горькими всхлипами монолог, выступил из тени в круг света.
— Что тут происходит? — резко осведомился он.
Андроид и девушка одновременно обернулись в его сторону.
Девушку нельзя было назвать красавицей, но ее заплаканное лицо было и симпатичным, и трогательным одновременно. Большие карие глаза казались огромными от наполнявших их слез.
Робот выглядел обыкновенно: металлический человекоподобный истукан, раскрашенный в нелепые цвета.
— Сэр, наше дело не касается никого из посторонних. Вам лучше проследовать своей дорогой.
— Ну, это мне решать, — оборвал его излияния Багиров, который никогда не любил человекообразные машины, тем более так скверно раскрашенные. — Что он к тебе пристал? — осведомился Андрей, оборачиваясь к девушке.
Она взглянула на него одновременно и с надеждой, и с какой-то безысходностью во взгляде.
Очевидно, они тут не очень-то привыкли помогать друг другу — с оттенком непонятно откуда взявшейся неприязни в мыслях подумал Андрей, намеренно делая еще один шаг вперед, чтобы оказаться между роботом и девушкой.
Очевидно, они тут не очень-то привыкли помогать друг другу — с оттенком непонятно откуда взявшейся неприязни в мыслях подумал Андрей, намеренно делая еще один шаг вперед, чтобы оказаться между роботом и девушкой.
— Чего он к тебе пристал? — повторил он свой вопрос. Девушка всхлипнула, а вместо нее ответил робот:
— Госпожа Лоури не оплатила годичный счет за квартиру, которую она снимала в доме номе 784 по проспекту Элио.
— Это не я! — еще раз всхлипнув, со злостью и отчаянием в голосе вскрикнула девушка. — Эту квартиру снимал Джон! Я тысячу раз говорила ему, — зачем нам с тобой такая дорогая квартира? А он… Он записал все на мое имя и смылся, когда завел новую подружку!.. — Она опять горько и безудержно разрыдалась, закрыв лицо руками.
Глядя на ее подрагивающие плечи и завиток волос, что в такт рыданиям подрагивал, то открывая, то заслоняя небольшое гнездо вживленного за ухом импланта, Андрей подумал, что ситуация, в которой оказалась эта девушка, очевидно, стара, как тот мир, который, по его понятиям, всегда делился на мужчин и подонков. То среднее, что по древней, уже потерявшей свой изначальный смысл поговорке именовалось «ни рыба ни мясо», он не любил еще больше, чем откровенных негодяев, потому что сам до войны был именно таким — иногда хорошим, а иногда и невыносимым, как получится… Война убила одно и укрепила другое, она научила настоящим чувствам, ибо там, где хозяйничают горе и смерть, полутонов уже нет — ты либо человек, либо подлец. И то и другое становится очевидным в предельно краткий срок, а именно, в первом же бою.
— Не плачь, — тихо сказал он девушке и повернулся к роботу: — Какого Фрайга ты волочишься за ней и ноешь над ухом?
— Таковы мои обязанности, сэр, — без запинки ответил андроид. — Госпожа Лоури скрылась со снимаемой ею жилплощади, как только истекли все возможные сроки уплаты и ей был предъявлен счет. Меня послали на ее поиски. Теперь я должен либо получить с нее по счету, либо доставить в участок полиции.
— Ясно. На кого ты работаешь?
— На сэра Добровского, домовладельца. У меня есть электронные копии всех подписанных ею документов о найме жилплощади. Я действую на законных основаниях, сэр.
— Я же не знала, зачем Джон повел меня к управляющему! — всхлипывая, воскликнула девушка. — Он сказал, что необходимо присутствие обоих квартирантов, а сам подписался только за своевременный вынос мусора из квартиры!.. — Теперь она старалась подавить рыдания, но слезы все равно так и капали, срываясь с ресниц. — Такой подлец… — тихо добавила она, как-то вдруг обессилев. — Ладно, жестянка, я пойду с тобой…
Андрей остановил робота, взяв его за покатое плечо.
— Назови мне сумму, машина.
Тот безропотно засиял крохотным дисплеем. Андрей посмотрел и криво усмехнулся. Андроиду требовалось большая половина того, чем он располагал после выписки из клиники.
Два раза не умирать…
— У меня наличные деньги, — хмуро сообщил он роботу. — И мне нужна расписка. Со всеми штампами, печатями и прочей бюрократией.
— Конечно, сэр. Я уполномочен принимать любые платежи. Вам будет выдан приходный ордер на стандартном бланке с подписью господина Добровского. — Робот на мгновение утих, а затем спросил: — Сэр, вы и вправду собираетесь заплатить за нее?
— Да. Но это уже не твое дело.
Глава 3
Форт Стеллар. Реальность и нереальное…Через пять минут, когда все формальности были соблюдены, Андрей присел на скамейку рядом с девушкой.
— Как тебя зовут? — спросил он, протягивая ей полученную у андроида расписку.
Она долго молчала, но потом ответила, глядя в сторону удаляющегося по аллее робота:
— Даша…
— А я Андрей. — Багиров не стал растягивать церемоний. Достав пачку сигарет, он просто спросил: — Куришь? Она отрицательно покачала головой.
— Зря вы ему заплатили. Я бы сама… — Она вдруг запнулась, потом резко встала, побледнела и, глядя на Андрея своими огромными глазами, резко выпалила: — Я не уличная шлюшка, ясно?!
Он тоже встал, посмотрел в ее бледное, напряженное лицо с некрасиво исказившимися чертами и в свою очередь зло произнес, одновременно указав себе за ухо:
— Я и не думал ничего подобного, успокойся. Признаться, я здесь чужой. Совершенно чужой, посмотри, у меня даже нет этого вашего импланта. Я долго отсутствовал, понимаешь? А что касается денег, можешь не беспокоиться. Я никогда не жалею о сделанном. Жизнь научила.
Он немного помолчал, глядя, как постепенно расправляются ее черты и краска возвращается к бледным щекам.
— Может быть, ты окажешь мне одну любезность?
— Какую?
— Сядем, поговорим. Мне многое хочется узнать, чтобы не тыкаться тут, как слепому котенку.
Она немного поколебалась, но затем все же согласно кивнула.
Они присели на скамейку.
Андрей закурил. Над головой вспыхивал фантомными сполохами силовой купол города, сквозь который были отчетливо видны звезды.
— Значит, без этих имплантов теперь никуда? — нарушив молчание, спросил Андрей, выпуская дым.
Даша, которая присела на самый краешек скамейки, застыв в принужденной позе напряженного ожидания, вдруг вздохнула, немного расслабившись. Покосившись на Андрея, она поправила короткую юбку и уселась поглубже, откинувшись на спинку скамейки.
— Смешной ты… Как же можно без них?
— Ну я-то могу… Даша покачала головой.
— Дай сигарету… — попросила она.
— Ты же сказала, что не куришь!
— Соврала…
Андрей вытащил мятую пачку «Интерстара» и протянул ей.
— Слушай, а ты чокнутый… — вдруг тихо произнесла Даша. — Ну признайся, ты ведь тоже наврал все про себя, да? — Она смотрела на Андрея почти умоляюще. — Признайся, ты ведь из этих… ну, богатых, да? И за углом у тебя стоит вот такая классная тачка… — Она широко развела свои худые руки с тонкими прожилками вен на запястьях, описывая этим жестом что-то объемное, большое, — и телохранитель… а это все — она покосилась на его одежду — это все ради развлечения… — не совсем уверенно закончила она.
Андрей нахмурился, но потом его плотно сжатые губы вдруг тронула улыбка.
— Нет, Даша… Нет у меня «вот такой тачки». И телохранителя. Я тебе не врал.
Слова выходили из него отрывисто, словно он не говорил, а отрезал их от чего-то большего, скрытого от понимания девушки.
— Тогда откуда у тебя столько денег? — мгновенно насторожилась она.
— Я их заработал.
— Как?
— На войне… — Андрею не нравилась эта тема, он нахмурился, но не знал, как повернуть их разговор в иное русло.
— Да врешь, я ведь говорила! — Даша произнесла это с явным облегчением. — Война закончилась семнадцать лет назад.
Андрей пожал плечами, глядя в одну точку.
— Я не заставляю тебя верить — Ему вдруг стало действительно безразлично, верит ему сидящая рядом девушка или нет. Он все сильнее, все болезненнее ощущал чуждость распростершегося вокруг мира.
— Я провел тридцать семь лет в криогенной капсуле спасательного модуля, — скупо пояснил он. — А эти деньги получил от корпорации «Эхо» в качестве страховки, на установку импланта.
Даша встрепенулась, потом, когда до нее дошел смысл только что оброненных им слов, напряглась
— Но ты… Ты же истратил их! — с ужасом произнесла она, глядя на застывшие черты Андрея.
— Ну и что? — Он медленно повернул голову, посмотрел на нее и опять спокойно улыбнулся: — Думаешь, теперь пропаду? Нет… Не пропаду. Мы жили без имплантов и умирали без них. И все было нормально.
В глазах Даши вдруг промелькнуло раздражение.
— Зачем ты это сделал? — глухо, с вызовом спросила она.
Андрей пожал плечами.
Действительно — зачем?
Он не мог объяснить ей про девочку, плачущую на краю воронки, чей образ врезался в его память немеркнущим кадром войны. Он знал, что такое беспомощность и боль Знал, какой гадкий осадок в душе оставляют предательство и ложь, но в то же время чувствовал, что не в состоянии объяснить ей ни единого из своих чувств Этот мир был совсем не таким, как предполагало его воображение
Он думал, что когда кончится война, то увидеть кого-то плачущим будет попросту невозможно
Оказывается, он ошибался. У этих людей были свои проблемы, от которых они плакали, еще как… А война забылась… И сравнивать стало не с чем. И он в ее глазах — чокнутый, придурок, вытащенный из прошлого.
— Так зачем? — настойчиво, с вызовом повторила Даша свой вопрос.
Андрей растерянно посмотрел на нее, и в его глазах тоже начала закипать ответная злость, замешенная на непонимании, обиде.
— Ты была права, — ответил он, погасив окурок и вставая со скамейки. — Я чокнутый. Извини. Меня ждет телохранитель… — с этими словами Андрей повернулся и зашагал прочь, засунув руки в карманы пальто.