– Может, не надо, – Антон не мог понять почему, но пугал его этот Рома.
– Как это не надо? – возмутился Славик. – Тут для него стараются, за обиду мстят, а он. Ты что, хочешь все так и оставить?
Антон вспомнил свои вчерашние переживания, ехидные смешки, когда они прятались от пса Косициной. А, может, и надо.
– Значит, договорились, – хлопнул Ромик мальчишку по спине, и Антон стал мучительно соображать: разве он успел ответить? – Смотрите, что сейчас будет.
Рома поманил рукою ребят к скамейке и, удобно развалившись на ней, хлопнул ладонями по деревянному сиденью справа и слева от себя:
– Садитесь.
Мальчишки послушались его сразу, к тому же и ждать представления не пришлось. Сразу же ребята увидели вчерашних девчонок.
Теперь они шли по разным сторонам дороги, демонстративно высоко подняв голову, но все же краем глаза следя друг за другом. Приоделись девочки сегодня не на шутку: на каждой юбка минимальной длины, Зина в немыслимо блестящей кофточке, а Соня на таком каблуке, что у нее постоянно подворачивались то одна, то вторая нога, отчего ей стоило прикладывать большие усилия, пытаясь идти вровень с соперницей. Зина была в некотором преимуществе перед бывшей подругой: ей удалось незаметно для мамы накраситься ее губной помадой.
– Это они точно в школу собрались? – присвистнув, спросил Славик. А Антон невольно залюбовался Тарасовой. Очень ей шла губная помада.
– Смотрите дальше.
Из-за угла вынырнул вороватого вида черный кот, с усами, нагло измазанными сметаной, и перебежал дорогу Косициной. Возникла проблема: вперед никак нельзя идти, это не вызывало и тени сомнений у Сони; и на другую сторону сворачивать не хотелось. Тогда придется первой здороваться с этой Зинкой. Соня попробовала пойти прямо по проезжей части, но ей пару раз просигналили проезжающие мимо машины, и девочке пришлось вырулить к бывшей подруге. Накрашенные губы так и мозолили глаза.
Девочки окинули друг друга презрительным взглядом и отвернулись, опять же высоко подняв голову. Вот тут они и остановились, причем одновременно, как только получается при долгих тренировках. Впереди шел он, Пилягин, на руке у которого повисла Кошарова из параллельного класса. Соня безнадежно заморгала покрасневшими глазами, а Зина вытерла рукавом помаду. Зачем теперь?
Антону так жалко стало, что Зина осталась без губной помады. Она ей так шла.
– Вот это месть, так месть, – одобрил Славик. – Классный ты парень, Ромик, – поворачиваясь к духу, сказал он. – Куда же он делся?
Ромика и след простыл. Он растворился в воздухе так же незаметно, как и появился. Только холодком повеяло. Странное это событие удивило ребят, а Антона насторожило.
* * *В школе Антон успокоился и совсем забыл об утренних своих сомнениях. Тарасова сегодня целый день сидела за своей партой тише воды, ниже травы, ни разу не ответив, поэтому можно было поднимать руку когда хочешь. Только вот жалко, что сегодня к занятиям он, Антон, не был так готов, как вчера. Не каждый же день подолгу общаться с учебниками.
Уже на третьем уроке у Антона начало посасывать под ложечкой, но он не стал доставать бутерброды, приготовленные мамой сегодня утром. Он знал, если съест сейчас, к пятому уроку желудок опять начнет возмущаться. И Антон дождался большой перемены.
В классе опустело: кто в столовую побежал, кто по коридору пустую банку гоняет – в основном это ребята, не удержавшиеся и раньше времени съевшие свой обед. Славик уже добыл из сумки большое яблоко и сейчас надвигался на Антона, чтобы перемолвиться словечком, сладко хрустя содержимым своего рта.
Антон с нетерпением инспектировал закрома своей сумки и достал сытно пахнущий колбасой бумажный сверток. Рецепторы Славика тоже учуяли заманчивый запах.
– Делимся пополам? – спросил он.
Антон кивнул головой и развернул пакет.
– Я пожалуй яблоками обойдусь, – проговорил Славик и подавил в себе позывы к сдавленным смешкам и рвоте.
На белой в клеточку бумаге, еще промасленной лежавшим когда-то в ней бутербродом, извивались не довольные тем, что их потревожили, короткие и жирные, с черными головками личинки. По крошкам, в которых они возились, можно было определить: бутерброд был несомненно. Видимо, его нещадно съели эти червяки. Вон, по их довольным мордам видно, что они сыты.
– Это все твой замечательный Ромик. Его рук дело, – накинулся разозлившийся Антон.
– Почему же мой? – пытался реабилитироваться посмеивающийся Славик. – А они ничего, сытными должны быть.
– Кто мне пел о том, какой он замечательный?
– Я же ради тебя…
– Ради меня? – Антон не знал, какие подобрать слова. Он видел, как его лучший друг еле сдерживает смех, смотря на то, что случилось. Обида, злость, голод, – все смешалось, и он выскочил на улицу, не дожидаясь последнего урока. Пусть себе без него на рисовании кисточками машут.
Славка выбежал вослед. Для него рисование тоже оказалось не столь важным. Друг дороже. Поэтому он теперь шел чуть позади, постоянно отставая от Антона, и подыскивал слова утешения.
– Ой, ловите, – послышалось с балкона, точно под которым оказался Славик.
Клубя во все стороны белым, держа курс прямо на мальчишку, падал мешок. «Ну все, – решил Антон, – прощай, друг». Славик же ничего подумать не успел. Ему повезло, что мешок оказался развязанным. Он перевернулся в воздухе, сделав завидное сальто, и просыпался мукой на и без того белую голову. После этого сама мешковина мягко покрыла Славика по самые плечи.
– Теперь все поровну, ты не обижаешься? – спросил опять непонятно как оказавшийся рядом Ромюс.
– Нет, не поровну, – с вызовом ответил Антон. – Еще ты у нас остался.
Черные глаза духа вспыхнули и загорелись злобой. Губа с одного края нервно дернулась, то ли в усмешке, то ли еще от чего. Опять повеяло холодком. Он дохнул в лицо Антону, чуть потревожив волосы, и прокрался в сердце ознобом.
– Ты у нас не любишь шуток? – спросил Ромюс у мальчика. Улыбка была как приклеенная, потому что все другие черты лица не смеялись. Хотелось оторвать ее и выбросить в кучу сухой листвы. Нет, сначала измять как следует. – Значит, шутки тебе не нравятся? Тогда тебе подойдет мой друг. Он тебе понравится. Аксот, познакомься с мальчиками.
Перед отряхивающимся Славиком возникла почти невидимая фигура из голубой дымки. Она была крайне худая, как будто дым, извиваясь вверх, вытянул ее, сделав длинной и корявой. Мешки под глазами отвисли от постоянного плача, большие зрачки блестели слезой. Руки, как плети, повисли вдоль туловища и не шевелились. Он смотрел на Славика своими красными от постоянной влаги глазами. Пристально, без злобы. С тоской.
– Я запомнил этого мальчика, Ромюс, – сказал новый дух и уронил на асфальт слезу.
– Ай, – вскрикнул Славик, стоило ему только пошевелиться. Он съежился, подняв плечи, и Антон услышал, как с тихим шелестом за шиворот и за пазуху посыпалось стекло.
Да, мука, каким-то непонятным образом, превратилась в мелко битое стекло, которое, чуть позвякивая, ссыпалось со Славкиных плеч. Те кусочки, которые попали ему под рубашку, больно резали кожу, выдавливая из тела красные капли. Антон подбежал к другу и осторожно стал расстегивать ему рубашку, чтобы помочь избавиться от стекла. Она начинала уже местами промокать красным.
Когда все закончилось, духов рядом не было.
– Теперь ты не будешь говорить, что он замечательный? – спросил Антон.
Славик ничего не ответил, он старался проглотить слезы, чтобы не показать перед другом своей слабости.
ГЛАВА 3
– Я загоню его обратно в книгу, – злился Славик, быстро вышагивая по тротуару. – Вот тогда я посмеюсь! Да еще как посмеюсь!
Он старался не закрывать рот, чтобы не расплакаться от боли и обиды. И это сделал тот человек, которого Славик уже начал считать своим лучшим другом! Чуть с Антоном из-за него не поссорился. И не человек он вовсе.
– Да подожди ты, куда спешишь, – чуть успевал за Славиком друг. – Нужно сначала все продумать.
– Чего тут думать? Залезем в дом, возьмем книгу и прочитаем обратное заклинание. Если есть такое, чтобы вызвать духа из книги, значит, найдется и то, которое загонит его обратно.
– А если там будет бомж?
– А что бомж? – приостановился Славик и посмотрел другу в глаза. – Если помешает – подвинем.
Антон сомневался, что все так легко получится, но товарища не бросал. Они подошли к заброшенному дому и просочились сквозь дыру в заборе. У окна ребята немного засомневались, помялись, заглядывая внутрь, но ничего подозрительного там не заметили и, немного успокоившись, залезли в дом.
Бомжа на месте не оказалось. Да и не должно его здесь было быть, потому что в это время он подрабатывает у церкви. Ящик кто-то убрал на место, в комод. Славик, помня Антоновы попытки не далее как вчера, со всей силы рванул его на себя и чуть не упал.
– Есть, – обрадовался он.
Ящик открылся сразу. В нем все так же лежала книга: старинная, с потершимися углами и с металлической застежкой.
– «Теоретические и практические основы кулинарного мастерства», – на всякий случай прочел Славик и взялся за массивный переплет, чтобы перелистнуть страницу. Вдруг он остановился. – Не понял.
Для полной ясности Славик еще раз перечел заголовок, на этот раз про себя. Удивился сильнее прежнего. Открыл книгу и полистал.
– Да что это за приколы? Я не собираюсь рагу готовить, – разозлился он и швырнул книгу в оккупированный пауками угол.
Мальчики вздрогнули, когда раздался низкий, со скрипом, хохот. Как железом по стеклу провели.
– Рагу? – выплыл из мрака второй комнаты Роман, – это интересная идея. Нужно будет как-нибудь ее попробовать.
У Славика еще свежи были в памяти осколки стекла. Свежие ранки заныли сильнее. Антон вообще не был в восторге от идеи пробираться сюда. Оба они, не сговариваясь, повернули по направлению к окну и решили воспользоваться испытанным приемом – бегством.
Но в оконном проеме удобно расположился второй, внимательно наблюдая своими красными глазами за ребятами. Он, как всегда, молчал. Славик увидел, как в уголке его глаза скапливается слеза и понял – медлить не стоит.
Справа была еще одна дверь, пока не занятая лицами из потустороннего мира. Славик толкнул локтем Антона и повлек его за собой туда, к дверному проему. Комната оказалась глухой, с крепко забитыми ставнями на окнах. Хотя Славик понимал, что ему здесь вряд ли удастся прорваться, но на всякий случай однако ж вписался плечем в подгнившее дерево ставень. Плечо сильно заболело, а мальчику показалось, будто ставни здесь по меньшей мере из металла.
Возвращаться было поздно – в дверном проеме уже стояли Ромюс и Аксот. Аксот, как всегда, чуть позади, скрываясь в тени первого. Остался последний путь: железная лестница, ведущая на чердак. Около нее как раз сейчас стоял Антон.
– Скорей наверх, – крикнул ему Славик.
– Правильно, ребятки, там будет веселее, – провожал их по лестнице прищуренными глазами Ромюс. – Пошустрее, пошустрее, а то я устал вас ждать.
Мальчики настолько перепугались, что последних слов не слышали. Они спешили, как и просил их дух шуток. Взобрались под самый потолок, Антон собрал все силы в руки, открывая тяжелую крышку. Ромюс сильнее прищурился и резко распахнул глаза.
Как так получилось, что довольно прочная ступенька хрустнула под ногой у Антона, он так и не смог понять. Вся сила была сосредоточенна в руках, поэтому ноги легко подкосились, и Антон повалился, увлекая за собой Славика считать ступеньки.
Смех во второй раз прорезал комнату. Из темного глаза, вокруг которого словно с соленой водой повисали мешки, выкатилась капля.
2Все тело Антона возмутилось такому, мягко говоря, 2невежливому с ним обращению, 0 2а в голове промелькнула 2дурацкая мысль, что полы в старых зданиях очень и очень 2жесткие. 0
– Вставай, – поднимал его Славик. – Потом будешь отдыхать.
У него тоже побаливало в плече, и голова немного кружилась: он ею со всего маху стукнулся о пол. Скрипучий смех снова прорезал комнату, давя на уши. Славику от него стало холодно, он передернул плечами. Боль отдалась резко в голову. Что делать?
– Вам понравилась моя шутка? – спросил Ромюс, вновь прищуривая глаза.
У Аксота готова была сорваться вторая слеза, а мальчишки не знали, что делать. Славик, не в силах больше тянуть время, а он никогда не умел ждать, схватил доску, которая отломилась от ступеней, и швырнул ее в Рому. Доска со свистом пролетела сквозь тело, даже не всколыхнув его.
Ромюс снова засмеялся: громко, раскатисто. Он теперь вообще почти не прерывал своего хохота.
– Вы, может, не совсем поняли, – еле выговорил он в перерыве между приступами смеха, – мы не люди. Нас такими человеческими штучками не проймешь.
Славика несказанно разозлил этот наглый хохот, хотелось как-то разрядить свое раздражение. Он взял подвернувшийся под руку камень и запустил его в эту улыбку до ушей. Камень отпружинил от ставшего плотным, как резина, тела.
Славик еле увернулся от им же самим пущенного камня, который, как резиновый мячик, стал отскакивать от всего: от стен, пола, закрытых ставень, Ромы… И все время направлялся или на Славика, или на Антона. Со стороны можно было подумать, что ребята живо и с интересом пляшут в присядку. Постороннему зрителю это, может, и смешно показалось бы, а вот мальчишкам было не до смеха.
Камень оказался увесистым, Антон это почувствовал хорошо. Как раз, когда у Аксота скатилась вторая слеза, он больно ударил мальчика в руку, сразу окрасив ее в большой синяк. Антону уворачиваться было вдвойне тяжелей – когда он падал с лестницы, подвернул себе ногу. Больное сухожилие ныло и тормозило все движения, делало их угловатыми.
Аксот спокойно смотрел на все, что происходило в комнате, пока Ромюс забавлялся, и временами ронял слезы. Этот оказался еще страшнее Ромюса, он причинял реальную боль.
Вдруг в окно что-то тяжело ввалилось и грязно выругалось. Рома обернулся, заинтересовавшись звуком, а Аксоту было все равно, он все так же практически безучастно смотрел на ребят и немного сквозь них. Камень упал, когда от него отвлекли внимание духов.
Славик вытянул шею, стараясь рассмотреть, что же происходит в соседней комнате.
Бомж, поднявшись на ноги после грузного вступления в жилище, обнаружил у себя дома двух посторонних, причем абсолютно прозрачных: один пожиже, второй погуще. И никакие промаргивания не помогали им почетче материализоваться. За ними маячили еще две тени, бомж не разобрал какие.
Рука поднялась и совершила действие, забытое десятки лет назад: перекрестила своего хозяина. Потом прозрачных гостей. Результата никакого. Тогда бомж попробовал отмахнуться от наваждения, но и это не помогло. Перепробовав все известные ему способы, немолодой уже мужчина решил отделаться криком и заголосил во все горло в надежде, что кто-нибудь прибежит и спасет его от странных гостей.
Духи были отвлечены внезапным появлением «жильца» старого дома. Удобнее случая не представится, и ребята решили, что пришло самое время для побега. Они проскочили прямо сквозь Ромуса и Аксота и вывалились в окно.
– Бежим ко мне, – на ходу бросил Антон Славику. Он жил ближе к заброшенному дому, всего через два квартала.
Славик все время оглядывался по дороге, ожидая погони, а ее не было. Но темпа от этого ребята не сбавляли. Только когда закрылась входная дверь Антоновой квартиры, они решились остановиться и перевести дух.
ГЛАВА 4
Уютная квартира успокоила нервы: в зале мирно тикали настенные часы, там же Пыжик, Антонов любимый хомячок, крутил колесико. Его Антон потому и назвал Пыжиком, что он все время с очень деловитым видом старательно крутит это колесо. Больше всего почему-то, успокаивал зонт отца: большой, черный, под котором можно легко уместиться вдвоем.
– Пошли в зал, – предложил Антон и, быстро разувшись, ребята отправились туда.
Пыжик приостановил свое занятие, посмотрел на вошедших черными глазками и продолжил необычайно важное дело. Антон взял из вазочки яблоко, отрезал кусок, маленьким ножичком, лежавшим тут же, на столике, и положил в клетку со своим любимцем.
– Ну, привет, Пыжик. Соскучился?
Хомячок, сравнив две заманчивые вещи: яблоко и колесо, – склонился в пользу первого и отложил свое занятие. Получился перерыв на обед. Антон немного понаблюдал за ним и взял пульт от телевизора. Справа на кресле бурчал Славик.
– Как же нам теперь от них избавиться? – соображал он. – Они же так просто от нас не отстанут. Это я заметил.
– Давай посмотрим телевизор, отдохнем, а потом будем решать, как избавиться от духов, – сказал Антон. – Если честно, после того, что случилось, я страшно устал и совершенно ничего не соображаю.
Антон пощелкал по каналам и остановился на заинтересовавшем его фильме. Там какой-то ковбой скакал все по прериям и между делом разбрасывал в разные стороны разбойников. Было не очень интересно, но ничего лучшего мальчики не могли найти, потому что наступило как раз то время, когда практически на всех каналах показывали плаксивые сериалы для старушек. Пришлось смотреть про ковбоя. Во время одной стычки главного героя с разбойниками Антона заинтересовало одно лицо, мелькнувшее на экране.
– Славик, глянь на этого разбойника! – вскрикнул он, показывая пальцем на телевизор.
– Какого? – на экране мелькало как минимум человек десять бандитов, нападающих на бедного ковбоя.
– Тот, что сейчас пробирается в сторону ковбоя спиной к нам.
Славика нисколько не удивила худая спина рыжего человека. Ничего особенного: ни квадратных плеч с играющими мускулами, ни потерянной в боях ноги или руки, ни какой-то особенно экзотической одежды. Разве что кудрявая, огненного цвета голова ярким пятном выделялась среди свалки серых, запыленных тел. Но ради этого не стоило так кричать. 2!!!!!!!!!!!!!!!!!!