Обращаю ваше внимание на то, что я не рекомендую выпрыгивать из самолета без парашюта. Время от времени гибнут даже бесстрашные альпинисты. Я бы не практиковал доверяющее падение, если бы никто сзади не мог меня подхватить.
Примерно после двух лет скупки недвижимости мой партнер Джим поддался страху. Ему было тревожно падать навзничь в руки денежной судьбы. Джим ушел из нашей компании, и я стал работать в области недвижимости с Харви, которого, как и меня, деньги не пугали. 1 марта 1968 года мы с Харви основали риелторскую компанию и до сих пор являемся партнерами и работаем в одном офисе. Стоит ли говорить, что наш собственный капитал сейчас гораздо больше, чем в начале работы компании?
Я не особенно увлекаюсь составлением списков, но если вы подумаете о тех областях своей жизни, где преуспеваете, то наверняка практически не испытаете страха. Так что применяйте этот инструмент, чтобы обнаружить области, которые вас меньше всего пугают. А потом, когда захотите, падайте в руки судьбы, но сначала примите меры предосторожности.
Инструмент № 49 Если вы хотите сохранить секрет, то никому о нем не говорите, особенно своему личному тренеру
Однажды я сидел на полу у себя в гостиной и занимался растяжкой, доставая пальцами до стоп, под бдительным взором своего личного тренера Лонни. Тут моя жена Давин принесла мне мобильный телефон со словами:
– Тебе звонят.
Я взял трубку, а во время разговора краем уха уловил, как Лонни сказал Давин:
– Я слышал, что вы скоро поедете на горнолыжный курорт Теллурайд.
И что в этом плохого? Простая информация. «Я слышал, что вы скоро поедете на горнолыжный курорт Теллурайд».
Проблема в том, что я запланировал эту поездку на следующую среду в качестве сюрприза для Давин – подарка к двадцатипятилетию нашей свадьбы, и немало постарался, чтобы сохранить место назначения в секрете.
Я допустил лишь одну ошибку: на прошлой неделе рассказал об этом Лонни, подчеркнув, что это секрет. Лонни запомнил первую часть информации, но не вторую.
Я плюхнулся на пол и громко обругал Лонни. Давин сказала, что давно так не хохотала.
Это простой инструмент. Если вы хотите сохранить секрет, то никому о нем не говорите, особенно своему личному тренеру. Ну, парикмахеру, наверное, можно.
Инструмент № 50 Поднимитесь на гору
Когда мне было тридцать с небольшим лет, я пошел в турпоход – в первый и, насколько я помню, в последний раз. Меня уговорил друг Джон.
Джон обожал бывать на природе. Я же любил разглядывать ее, укрывшись в помещении. Джон любил ходить, а я – сидеть. Лучшая еда для Джона та, что разогрета над походным костром, а для меня – приготовленная шеф-поваром в хорошем ресторане. Несмотря на все это, Джон уболтал меня пойти в трехдневный поход по горам Сьерра-Невада.
Помню первый день похода. Я пыхтел и отдувался, а Джон поднимался играючи. Мы несколько раз переходили ручьи; на скользких камнях Джон держал меня за руку, чтобы я не свалился в воду.
В первый вечер мы расположились у костра на берегу красивого горного озера. На ужин Джон поймал несколько рыб, а я приготовил их на походной газовой плитке. Кстати, плитку и другие тяжелые вещи тащил в рюкзаке Джон. А я нес свой спальный мешок, одежду и часть нашей провизии. Ночью, лежа на «подушке» из сосновых иголок, я смотрел в полное звезд небо, дрожал в спальном мешке и часто просыпался, хватая ртом воздух: ведь я не привык спать на высоте 2,7 километра.
На следующее утро за завтраком Джон указал на горную вершину неподалеку.
– Давай сегодня туда поднимемся, – сказал он.
Я поднял глаза. Он что, с ума сошел? Это же горная вершина! Настоящий пик! Вершины существуют не для того, чтобы на них подниматься; туда нужно заезжать на машине, парковать ее и любоваться видами со смотровой площадки.
– Я с удовольствием останусь сегодня тут, а ты поднимайся, – ответил я. – Думаешь, ты вернешься до заката?
Он засмеялся.
– Алан, здесь идти часа два-три, не больше.
– До вершины?
– Да, до вершины. А при спуске вниз можно скользить и управиться за час. Мы вернемся к обеду.
Джон явно не понимал, что гора – это не то место, куда нужно подниматься, тем более за пару часов. Но он снова сумел уговорить меня и пообещал, что с радостью будет подниматься с моей скоростью, делать привалы так часто, как мне понадобится, и повернет назад в любой момент, если мне не захочется идти дальше. Я очень доверял Джону (и сейчас доверяю).
Мы медленно взбирались по тропам, круто петляющим сначала направо, потом влево, и отдыхали на каждом втором повороте. Я был уверен, что мы никогда не доберемся до вершины; но день выдался прекрасный, и Джон не возражал против пятнадцатиминутного отдыха после каждых десяти минут ходьбы.
И вдруг, к моему удивлению и восторгу, мы оказались на вершине! Не нужно было взбираться дальше, обливаясь потом.
– Мы на вершине! – объявил я.
Джон посмотрел на меня, как на необычную разновидность горной белки.
– Мы и вправду дошли сюда! И всего за два с половиной часа, – объяснил я.
Джон улыбнулся. Вряд ли он вспотел во время подъема.
Мы больше часа исследовали вершину, и перед нами открывались виды один прекраснее другого. А потом мы действительно съехали по каменным россыпям на горном склоне и вернулись на стоянку к обеду.
С тех пор я не раз поднимался на горы, в буквальном и переносном смысле. Но это был первый раз, когда я попробовал что-то сделать вопреки уверенности, что у меня не получится.
Мне удалось то, что я считал для себя невозможным. А еще я понял, что могу справиться с пугающей задачей с помощью доброго друга.
Время от времени делайте что-нибудь непривычное или вызывающее у вас страх. Обязательно заручитесь всей необходимой помощью. Поднимитесь на гору.
Инструмент № 51 Обними меня
Мой дом стоит в конце тупика. Как-то под вечер я ехал домой с работы и увидел, что на бордюре сидит двухлетний малыш и плачет. Меня не тянет к маленьким детям, но тянет помогать нуждающимся. Я остановился и подошел к мальчику.
Насколько я понял, его звали Бобби и он жил в конце моей улицы. Кто-то высадил его из машины, но не у дверей его дома, и за ним явно никто не присматривал. Я отвез Бобби к себе домой и дал стакан молока и печенье. Через полчаса полиция смогла связаться с его родителями.
Если бы эту историю мне рассказали вы, я бы усомнился в ее правдивости или в вашей памяти; но это действительно произошло. Со мной. Я и по сей день не понимаю, как человек, достаточно взрослый, чтобы водить машину, смог оставить такого маленького ребенка одного на улице.
Конечно, мы заботимся о своих детях. Но для любого общества не менее важно заботиться друг о друге. Забота в сочетании с добротой полезна вдвойне; не зря же Гиппократ писал, что некоторые больные выздоравливают только благодаря доброте своих врачей.
Мы нужны друг другу. Представим, что завтра утром я приду к себе в офис, а мои преданные делу сотрудники – все 35 человек – исчезли. Это стало бы для меня серьезной проблемой.
Мы достигаем успеха в своей жизни во многом потому, что можем положиться друг на друга. Это верно, даже если мы не знакомы лично с людьми, от которых зависит наше благополучие.
Я не знаю, откуда в Лос-Анджелес поступает электроэнергия, но если бы сейчас ее отключили, мне не удалось бы зарядить ни ноутбук, ни мобильный. Или заправить машину бензином, ведь топливораздаточные колонки работают на электричестве. Почти все, чем мы пользуемся, зависит от множества неизвестных нам людей. Кто управляет системой водоснабжения? Работой канализации? Как продукты попадают на полки супермаркетов? Как обеспечивается бесперебойная работа светофоров?
Да, возможность полагаться друг на друга, чтобы зарабатывать на жизнь и поддерживать свое физическое благополучие, важна. Но такое же или даже большее значение имеет присущая каждому из нас потребность устанавливать друг с другом эмоциональные связи, особенно проявлять доброту.
Вот это и приносит нам радость.
После расставания со своей первой женой я однажды вечером провел презентацию для группы потенциальных клиентов. После нее ко мне подошли три-четыре слушателя, задали несколько вопросов об инвестициях в недвижимость и выразили заинтересованность. Я был воодушевлен, пока не отправился в долгую обратную дорогу в свою скромно обставленную квартиру. С кем я мог поделиться этими хорошими новостями вечером? С прохладной подушкой?
Непрерывная связь друг с другом – вот что придает смысл нашей жизни.
Пусть каждый из нас использует инструмент обними меня в прямом и переносном смысле, чтобы улучшать жизнь всех существ на планете. Проявляйте доброту. Это работает. Может быть, даже лучше, чем мы способны понять.
Инструмент № 52 За тысячи километров: сосредоточьтесь на процессе и отпустите результат
С расстояния в миллион километров я не вижу себя. Я так мал, что почти исчезаю. А если посмотреть вблизи, то я заслоняю Солнце и звезды.
Когда я был молодым юристом, по почте мне часто приходили дурные вести. Письмо из налогового управления, жалоба от клиента, извещение о проигранном в суде деле – все это сразу же портило мне день.
Но со временем я понял: хотя неприятные события могут отравить один день, через трое суток они отступают на задний план и перестают так влиять на мое настроение. Прошло несколько лет, и я установил для себя твердое правило: дать скверным новостям повариться в котле моей психики два-три дня, чтобы они перестали быть всей моей жизнью.
Потом я доработал это правило и приучил себя привязываться не к результату, а к процессу. Я делаю все, что в моих силах, и верю: что бы ни случилось – к лучшему. Я считаю, что так я смотрю на вещи шире, чем раньше.
Несколько недель назад я захотел купить машину, выпущенную ограниченной партией. Я узнал, что обычно доставки нужно ждать больше года, но один из покупателей умер, и его машину можно было получить уже сейчас. Я связался с дилером, подписал договор, и мне пообещали, что машина станет моей, как только я внесу задаток. В тот же день мне сообщили, что другой покупатель предложил за эту машину немного больше, и победит тот из нас, кто первым пришлет задаток банковским переводом. Я сразу же дал своему банку распоряжение перевести средства ранним утром следующего дня. Я даже позвонил в банк в 6 утра.
Утром дилер сообщил мне, что задаток второго покупателя они получили за 20 минут до моего, и машина мне не достанется. Это меня не остановило: я тут же начал поиски похожей машины и обнаружил более подходящую; и ее цвет мне понравился больше. И если первый дилер позвонит мне с известием, что та сделка сорвалась, я скажу, что машина меня уже не интересует.
Мой друг Джон, с которым я однажды взобрался на гору, как-то сказал мне, что раньше его беспокоили многие возможные неприятности, но большинство из них так и не произошли.
Хотя трудно не принимать близко к сердцу и не изучать под микроскопом всё, что происходит в моей жизни, я понимаю: если учесть ход времени, мало что имеет истинную важность само по себе. Я делаю что могу; что получается, то и получается.
Я не вижу себя с расстояния в миллион километров. Я так мал, что почти исчезаю. И думаю, что эта точка зрения лучше.
Буддисты называют это освобождением от привязанности. А я называю такой инструмент за тысячи километров: сосредоточьтесь на процессе и отпустите результат.
Инструмент № 53 Неровные ступени
Когда мы с Давин отдыхали в Иерусалиме, то запланировали на последний день поход по магазинам. Но перед нашим выходом из отеля зазвонил телефон. Это был Адам – исследователь Библии и наш экскурсовод. Он две недели водил нас по древним памятникам и знакомил с философскими взглядами этой вечной земли.
– Сегодня вы должны посмотреть на исторические раскопки на юге Старого города, – настаивал он.
Мы согласились и договорились встретиться с ним у Стены Плача во второй половине дня, хоть и не знали толком, зачем.
Я родился в Лос-Анджелесе в 1940 году, и для меня исторический памятник – любое здание, которое старше меня. Но на Святой земле понятие «старый» приобретает совершенно другое значение: здесь этого звания удостаивается лишь то, что существует как минимум 20 столетий. Путешествуя по Израилю, мы однажды подошли к зеленой долине; Адам провозгласил, что именно на этом месте Давид убил Голиафа. Мы взобрались на частично раскопанные стены Иерихона – места, заселенного людьми уже десять тысяч лет. Мы увидели Мертвое море с высоты древней крепости Масада.
Оказалось, что Адам повел нас в Старый город Иерусалима под конец поездки не из-за археологии. Рассмотрев устремленные ввысь каменные стены и заглянув в глубины вертикальных шахт, которые я про себя окрестил туннелями во времени, мы оказались у основания южных ступеней ко Второму Храму, который был разрушен почти две тысячи лет назад.
– Видите что-нибудь необычное в этих ступенях? – спросил Адам. Во время экскурсий он часто озадачивал нас подобными вопросами. Так получилось, что накануне вечером я прочитал в путеводителе как раз об этой лестнице.
– Они неровные, – ответил я.
– Да! А почему? Может быть, строители Второго Храма просто проявили небрежность? Или подрядчик попался недобросовестный? Или ступени искривились со временем? Осела земля? Или произошло землетрясение? – Адам обожал делиться собственными выжимками древней мудрости.
– Они неровные для того, чтобы мы задумались, – ответил я. Адам на протяжении нашего путешествия цитировал Ветхий Завет. Обычно его мнения расходились с тем, что писали в наших современных путеводителях, но в этот раз он согласился.
– Да. Большинство ступеней в мире ровные. Ведь не хочется споткнуться, когда поднимаешься к себе в спальню с чашкой утреннего кофе. И не хочется уделять внимание каждой ступени, когда заходишь в какое-то здание. Но строители Второго Храма хотели, чтобы каждый входящий сюда замедлял шаги, думал, прежде чем действовать, и углублялся в сущность своей жизни и того, что он может здесь узнать.
Сущность. Была ли она причиной, по которой мы с Давин прилетели из Лос-Анджелеса в Иерусалим, почти две недели довольствовались едой из отелей и отказались от финального «забега» по магазинам? Может быть, конечной целью нашего путешествия было просто постоять на этих неровных ступенях – задержаться и обратить внимание? Может быть, в этом суть моей жизни?
Когда Адам, Давин и я стояли рядом на этих древних ступенях, а через ласковую тишину вечных сумерек пробивались отголоски дорожного движения, я понял, что жизнь в своей основе проста. В центре самых запутанных загадок находится самая верная истина – сущность вопроса. Я вспомнил одно занятие по медитации, на котором ел одну-единственную изюминку целых 20 минут.
Потом мы в сгущающихся сумерках сошли по двухтысячелетним ступеням Второго Храма, уделяя внимание каждому шагу, как того и хотели строители древности. И с каждым шагом я ощущал, что в эти мгновения живу по-настоящему. Наверное, к этому стремился Торо.
Обращайте внимание на все неровные ступени жизни.
Инструмент № 54 Наш путь
Вот и пришло время прощаться. Но я обеспокоен еще одной мыслью, которая донимала меня с самого начала. Возможно, вы тоже задавались этим вопросом.
«Как мне выбирать инструмент для конкретной ситуации?»
Я мог бы облечь ответ во множество слов, но предпочитаю простой инструмент – честность.
Вот мой ответ: я не знаю. Экспериментируйте.