Хансен зашипел:
— Где доказательства? Без доказательств — это одни ваши фантазии!
Адмирал, наконец уловивший суть дела, вломился в беседу.
— Старр! Этот человек — мой! Мы вывернем его наизнанку! Он скажет нам правду!
— Извините, адмирал! Час еще не прошел… Фантазии, говорите? Продолжим, мистер Хансен. Вы заявили, что не знаете координат своего камня. Это само по себе очень странно, ну да бог с этим. Я рассчитал траекторию по своим цифрам и оказывается, что ваш астероид вопреки всем законам природы находится там, где находиться не может.
— А?! Что?! — не понял адмирал.
— Я говорю о том, что достаточно малый камень ничего не стоит столкнуть с постоянной орбиты, достаточно, к примеру, оборудовать его гиператомными двигателями, как космический корабль. Ну как ему иначе оказаться в запрещенной зоне?!
— Это еще не истина! — взвыл Хансен. — Вы проверяете меня! Берете на «пушку»!
— На какую «пушку», Хансен! Очнитесь! Я вернулся на камень. Хотя и не предполагал, что вы отойдете так далеко, я все же нашел его! Идея ваша гениальна, но слишком рискованна. Гениальна тем, что свободно порхающий камень уйдет от любого преследования, а рискованна потому, что всякий астроном удивится, увидев ваш камень, свободно выходящий из эклиптики, или дрейфующий в запрещенной зоне, или еще хуже — разглядит в телескоп горящие сопла двигателей. Да, я нашел ваш камень. Как вы ни прятались, я нашел его! Базу, завод, склад, космический корабль… Что это, Хансен — импорт с Сириуса?
— Это не мой камень!
— Ваш, ваш. Меня там ждал Динго. Он знал, что я ищу, и подстерег меня, сидя на вашем астероиде. Кстати, ваши подчиненные очень болтливы — он добровольно все выложил.
Отшельник схватился за голову.
— Бред! Оставьте меня, я буду говорить с адмиралом! Есть тысячи камней такого же размера и формы! Я не отвечаю за болтовню какого-то Динго!
— Тогда получите другое свидетельство — вам оно больше понравится. На пиратской базе в долине лежала целая гора использованных банок.
— Банок?! — изумился адмирал. — С ума сойти! Причем тут банки?
— Хансен складывал использованные банки в долину на своем астероиде. Говорит, что не хотел засорять космос. На самом деле, я думаю, он не хотел оставлять следов. Так вот, по этой примете — долине банок, я и нашел нужный астероид. А теперь, адмирал, взгляните на этого господина, и вы поймете, как я прав.
Вместо милого старичка-отшельника в кресле сидел другой человек. Рот твердо сжался, глаза под седыми кустиками пылали неутоленной яростью Босс просипел изменившимся голосом:
— Ладно. Дальше-то что? Чего вы добиваетесь?
— Я хочу, чтобы вы связались с Ганимедом. Вы уже вели с ними предварительные переговоры, они вас знают. Скажете, что астероиды сдаются Земле и в случае необходимости соединятся с ней против Сириуса.
Хансен хрипло засмеялся.
— Ну, уж нет! Камней вы не получите! Мои парни еще погуляют на воле!
— Очень недолго. Самое позднее, через неделю мы очистим весь пояс астероидов. На вашем камне остались записи, не так ли?
— Ищите! Ищите мой камень! Ловите ветер в поле!
— Это как раз легче всего. Баночки, знаете ли.
— Валяйте! Лет сто вам хватит!
— Самое большее — день. Когда я последний раз улетал, я опалил ваш мусор тепловым лучом. Баночки расплавились и превратились в лист изумительного белого металла. Ваша долина сверкает теперь на миллионы миль, словно кусок фольги. Обсерватория Цереры без труда отыщет астероид, сияющий раз в десять ярче, чем ему положено. Поиски начались еще до того, как я пустился за вами в погоню.
— Ложь! Не держите меня за идиота!
— Ах, так! Что ж, взгляните, — Лакки вытащил из папки фотографию. — Вот, звезда со стрелкой — это и есть ваш камень. Еще вчера получено по субэфиру.
— Не страшно!
— Сейчас будет. Корабли Совета взяли ваш камень штурмом.
— Что-о-о!!! — возмущенно проревел адмирал.
— Время, сэр. Каждый час был дорог. Обнаружена ваша комната и туннель между ней и базой пиратов. Найдены записи с координатами баз. Вот документы, — Лакки опять раскрыл папку. — А вот и первые фотографии баз. Это уже сегодняшняя почта. Ну так как, мистер Босс, не страшно?
Хансен съехал с кресла на пол, держась за сердце и хватая воздух ртом.
— Вы проиграли полностью и окончательно. И ни черта у вас не осталось, кроме поганой жизни. Я ничего не обещаю, но если вы сделаете, как я сказал, ее может быть удастся спасти. Вызывайте Ганимед.
Хансен беспомощно опустил голову.
На адмирала больно было смотреть. Страдающим басом он пожаловался:
— Как? Совет очистил камни?! Без… без консультации с Адмиралтейством?!
— Ну, Хансен, я жду.
Старик с трудом поднялся и вздохнул.
— Чего уж теперь… Где передатчик?
Конвей, Генри и Бигмен встретили Старра в космическом порту. Все четверо отправились прямиком в Планетный ресторан. Под окнами стеклянного кабинета сиял огнями вечерний город.
— Удачно, что Совет успел на базы раньше флота. Военные наломали бы дров и не решили бы ни одной проблемы, — сказал Генри.
Конвей кивнул.
— Ты прав. Через двадцать пять лет на камнях опять завелась бы пиратская нечисть. А ведь большинство джентльменов удачи понятия не имели о Сириусе. Обычные люди, может быть — с авантюрной жилкой. Надо убедить правительство амнистировать их. Всех, кроме очень уж замаранных.
— В самом деле, — вступил Лакки. — Помогая освоению астероидов, снабжая их водой и горючим, финансируя развитие дрожжевых ферм — мы строим мощную защиту на будущее. Лучшая защита от пиратства — мирное созидание.
— Знаю я этот мир! — сердито пробурчал Бигмен, — Все это до тех пор, пока Сириус опять не покажет коготки.
Лакки, улыбнувшись, отвесил Бигмену шутливый подзатыльник.
— Не грусти, дружище! Подумаешь, повоевать не пришлось. Неужели ты не можешь порадоваться небольшому отдыху?
— Извини, Лакки, — с упреком произнес Конвей, — но ты должен был нам сказать все начистоту.
— Я бы и сам хотел, но надо было разобраться с Хансеном одному. По личным причинам.
— А когда ты впервые его заподозрил? Когда узнал про запретную зону?
— Это был уже последний штрих. То, что он не отшельник, я понял через час нашей первой беседы на камне.
— Как ты догадался?
— Хансен признал меня сыном Лоуренса Старра. Значит, он действительно встречался с отцом. Но были две странности в таком узнавании. Во-первых, отшельник запомнил отца сердитым. А ведь сердитым, как вы мне рассказывали, он бывал крайне редко. «Ларри — весельчак», «Ларри — хохотун». Вот ваши обычные слова о нем. А во-вторых, Хансен на Церере не узнал ни вас, Конвей, ни вас, Генри. Даже имен ваших не слышал.
— Ну и что? — советники переглянулись.
— А то, что вы трое были неразлучны. В дружеской беседе отец обязательно бы вас помянул. Всему этому было одно объяснение — Хансен участвовал в нападении на корабль и убийстве родителей. Причем не простым пиратом — рядовой бандит такие хоромы не отгрохает. Четверть века назад ему было лет тридцать — возраст Энтона, самый сок для командира.
— Ах ты, черт возьми! — воскликнул Конвей.
— Лакки!!! — яростно завопил Бигмен. — И ты не пришил его на месте?!
Старр всплеснул руками.
— Как я мог?! На карту было поставлено слишком много, да что много — всё! Судьбы миллиардов людей! Вот и приходилось, скрепя сердце, быть вежливым. До поры до времени.
Лакки откинулся на спинку кресла и посмотрел на теплые огни города.
— Хансену грозит пожизненное заключение. Это похуже, чем быстрая смерть. Сирианцы покинули Ганимед. На астероидах — тишина. Мир на долгие годы. Для меня это лучшая награда. Мне кажется, отец бы меня одобрил. Как вы думаете?
ЛАККИ СТАРР И ОКЕАНЫ ВЕНЕРЫ Lucky Starr and the oceans of Venus
1. Сквозь облака Венеры
Лакки Старр и Джон Бигмен Джонс покинули стены Второй Космической станции и не спеша направились к каботажному суденышку, которое уже поджидало их, распахнув шлюз. Несмотря на то что приятели были облачены в громоздкие и неуклюжие скафандры, их движения, несомненно, говорили о привычке к отсутствию силы тяжести.
Бигмен повернулся, чтобы еще раз взглянуть в сторону Венеры.
— Нет, ну это ж надо! Какая глыбища! — в который раз он не смог удержаться от восторга при виде планеты. Кажется, в восхищении дрожал каждый мускул его небольшого (5 футов 2 дюйма) тела.
Бигмен родился и вырос на Марсе. Он привык к красновато-коричневым почвам родной планеты, видел скалистые астероиды. Даже на Земле побывал — зелено-голубой. А тут вот — такая серо-белая громадина… Венера заслоняла собой половину небосвода. Космическая станция находилась на расстоянии двух тысяч миль от ее поверхности. Вторая станция, точно такал же, располагалась на противоположной стороне планеты. Две станции, служившие ангарами для прибывающих на Венеру межпланетных кораблей, делали виток за три часа, следуя друг за другом, как по наезженной колее.
Бигмен родился и вырос на Марсе. Он привык к красновато-коричневым почвам родной планеты, видел скалистые астероиды. Даже на Земле побывал — зелено-голубой. А тут вот — такая серо-белая громадина… Венера заслоняла собой половину небосвода. Космическая станция находилась на расстоянии двух тысяч миль от ее поверхности. Вторая станция, точно такал же, располагалась на противоположной стороне планеты. Две станции, служившие ангарами для прибывающих на Венеру межпланетных кораблей, делали виток за три часа, следуя друг за другом, как по наезженной колее.
Впрочем, хотя станции и крутились над самой поверхностью планеты, что-нибудь новое разглядеть не удавалось. Ни тебе континентов, ни морей, ни гор, ни пустынь, ни зеленых полей. Белизна — сверкающая белизна, лишь кое-где нарушаемая серыми линиями.
Белизна — вечно неспокойная облачность, окутывающая Венеру; серые же линии означали границу столкновения воздушных масс. Облака там проседали, и в них приоткрывались щели, в которые можно было разглядеть, что на планету падает дождь.
— Послушай, Бигмен, насмотришься еще на Венеру. Попрощайся лучше с солнышком, — подкусил приятеля Лакки.
Бигмен фыркнул. Для его глаз и земное Солнце было непомерно ярким. А здесь, на орбите Венеры, светило вообще казалось раздувшимся монстром, его яркость в два с четвертью раза превосходила яркость земного и раза в четыре — родного марсианского. Лично он, Бигмен, был даже рад, что Солнце вскоре скроется за облаками. И слава Богу, что на всех окнах опущены жалюзи.
— Ну, — буркнул Лакки, — ты, недотепа марсианская, заходить будешь?
Бигмен очнулся и обнаружил, что добрался до корабля и одной рукой уже держится за люк шлюза. Но от Венеры взгляд отрывать не спешил. Половина ее еще сияла, когда с востока на блестящий диск быстро, со скоростью вращения станции, наезжала тень.
Лакки подплыл до шлюза корабля и свободной рукой слегка поддал пинка зазевавшемуся Бигмену. Тот, кувыркаясь в невесомости, медленно исчез внутри.
За Бигменом последовал и Лакки — мягко, одним усилием пальца плавно направив тело внутрь шлюза. Сейчас ему было не до веселья, но все равно он не смог удержаться от улыбки, глядя, как Бигмен, растопырив все конечности, вися вниз головой, пытается хотя бы пальцем дотянуться до внутренних дверей шлюза. Лакки вплыл внутрь, и наружные створки сомкнулись.
— Ты, — негодовал Бигмен, — супермен пришибленный! Вот плюну я на тебя когда-нибудь, и ищи себе кого поглупее!
Воздух быстро заполнил маленькое помещение, и открылись внутренние двери, в которых, уклонившись от болтающихся ног Бигмена, появились двое. Один, с виду — главный, был приземист, коренаст и с невероятно длинными усами.
— Что-то случилось, господа? — поинтересовался он.
— Можем чем-нибудь помочь? — спросил второй, более худощавый, высокий и светловолосый, но с усами примерно того же размаха.
— Можете, — снисходительно кивнул Бигмен. — Покажите нам каюту и скажите, куда повесить скафандры. — Он, наконец, сумел опуститься на пол и принялся разоблачаться. Лакки скафандр уже сиял.
Они вышли из шлюза, двери закрылись. Скафандры, внешняя поверхность которых уже остыла в пустоте, моментально покрылись инеем, и Бигмен поместил их в шкаф-сушилку.
— Итак, — продолжил темноволосый, — это вы — Вильям Вильямс и Джон Джонс?
— Да, я — Вильямс, — кивнул Лакки. Псевдонимом он пользовался уже давно. Люди из Совета Науки старались избегать любой огласки. Тем более, когда предстояло очередное расследование. — Вот наши документы. Надеюсь, багаж на борту?
— Все в полном порядке, — кивнул темноволосый. — Меня зовут Джордж Ривал, я пилот, а это — Тор Джонсон, помощник. Стартуем через пару минут. Если хотите чего, то говорите сразу.
Пассажиров отвели в небольшую каюту, и Лакки облегченно вздохнул. В космосе он никогда не ощущал себя комфортно, если, конечно, не сидел за штурвалом своего быстроходного крейсера «Метеор», который отдыхал теперь в ангаре космической станции.
— Хочу вас предупредить, — сообщил темноволосый, — как только мы сойдем с орбиты станции, то гравитация начнет резко нарастать. Если вы почувствуете приступ тошноты…
— Тошноты?! — зарычал Бигмен. — Ты, земноводное, да я уже в детстве держал такие перегрузки, какие тебе и теперь не снятся!
Он оттолкнулся пальцем от стены, скрутил медленное сальто и замер так, что башмаки повисли ровно в дюйме над полом, а палец уперся в ту же самую точку.
— Вот так-то! Попробуй-ка, сделай такое, когда будешь чувствовать себя в хорошей форме!
— Слушай, приятель, — ухмыльнулся помощник, — что ты по пустякам разоряешься…
— По пустякам?! — немедленно вспыхнул Бигмен. — Ты, поваренок, какого… — но рука Лакки легла на локоть Бигмена, и окончание фразы повисло в воздухе.
— До встречи на Венере, — хмуро распрощался начальник. Тор, все еще ухмыляясь, кивнул и последовал за шефом в нос корабля, в рубку.
Бигмен, чей гнев моментально испарился, недоуменно обернулся к Лакки:
— Слушай, что у них за усищи? Я таких длинных в жизни не видал.
— На Венере так принято, — пояснил Лакки. — Там все с такими ходят.
— Хм, — задумался Бигмен, потирая свою безусую губу, — а интересно, как бы я с ними выглядел?
— Ну, отрасти, — усмехнулся Лакки. — Глядишь, и лица видно не будет.
Он уклонился от кулака ринувшегося на него Бигмена, и тут пол под ногами дрогнул — «Чудо Венеры» отошло от станции. Каботажник развернулся носом в сторону планеты и начал путь по спиральной траектории, которая вскоре опустит их на поверхность.
Лакки Старр почувствовал, как, наконец, расслабляется, едва только корабль стал набирать скорость. Его коричневые глаза прикрылись веками, умное, правильное лицо расслабилось. И хотя он был высок и на вид казался хрупким, но только казался — мышцы Лакки отличались стальной крепостью.
Лакки изведал в жизни уже многое. И хорошее, и дурное. Своих родителей он потерял еще в детстве, их убили пираты возле Венеры, примерно там, где он находился теперь. Воспитали его друзья отца — Гектор Конвей, ныне глава Совета Науки, и Аугустус Генри, начальник Отдела Совета.
Они готовили Лакки к тому, чтобы в один прекрасный день он смог бы стать Советником, членом Совета Науки, организации мощной, осведомленной и в то же время самой скрытной во всей Галактике.
И год назад, окончив Академию, он стал полноправным Советником и вошел в ряды тех, чья профессия — способствовать развитию человечества и бороться с врагами цивилизации. Он стал самым молодым Советником за всю историю и, кажется, оставался им по сей день.
В своих первых схватках он победил. В пустынях Марса и среди мрачных скал пояса астероидов враги были повержены.
Но борьба со злом и преступлениями — дело не одного дня, и вот снова тревога, снова творятся темные дела, на этот раз — на Венере, и все тем более сложно, что обстоятельства происходящего известны далеко не полностью.
— Я не уверен даже в том, что это Сириус опять мутит воду против Солнечной Конфедерации, — сказал, почесав за ухом, Гектор Конвей, Главный Советник. — А ну как это просто мелкий разбой? Наш представитель на Венере пытается разобраться…
— А вы не послали туда кого-либо из наших спецагентов? — спросил Лакки, который только что вернулся с астероидов.
— Послали, — кивнул Главный Советник, — Эванса.
— Лу Эванса? — темные глаза Лакки радостно блеснули. — Он мой однокашник. Он великолепен…
— Вот как? А наш резидент на Венере требует его отзыва. Отзыва и расследования дела о коррупции.
— Что?! — Лакки в негодовании вскочил на ноги. — Дядюшка Гектор, это немыслимо!
— Что же, слетай туда сам и во всем разберись. Как?
— О Боже со всеми твоими ангелами и архангелами, что за вопрос! Мы с Бигменом летим, как только «Метеор» подготовят к полету.
И вот уже Лакки видит в иллюминаторе, как над Венерой простирается ночная тень. Через час планета погрузится в полную темноту. Все звезды закрылись гигантским диском Венеры.
Вскоре они вновь оказались на освещенной стороне планеты, только в иллюминаторе дарил уже серый цвет, поскольку корабль приближался к поверхности, облачность была не видна. По сути, корабль начал уже входить в нее.
Бигмен в это время успешно разбирался с гигантским бутербродом с курицей.
— Тьфу, — сказал он, прикончив его и вытерев губы, — не хотел бы я сейчас тащить корабль вниз сквозь эту муру.
Вышли наружу и зафиксировались крылья, теперь корабль использовал атмосферу и характер полета резко изменился: корабль стало трясти то вверх, то вниз, как если бы они съехали с асфальта на булыжную мостовую.
Межпланетные корабли не слишком удобны для посадки на планеты с плотной атмосферой. Поэтому вокруг таких планет, как Земля и Венера, созданы специальные станции. Корабли, возвращающиеся из глубокого космоса, прилетают туда, а уж с этих станций путешественников доставляют на поверхность планеты каботажные суда, способные перемещаться в атмосфере как обыкновенные самолеты.