Сильно ударив по локтю Уртила — душераздирающий вопль заставил зрителей похолодеть, — Бигмен вырвался и, не дав противнику опомниться, обхватил, в свою очередь, его предплечье обеими руками.
То, что произошло потом, было совершенно невероятным.
В момент, когда обезумевший от злости Уртил наконец поднялся с четверенек, марсианин, собрав все силы и почти лопаясь от натуги, взметнул над собой эту огромную тушу! И тут же разжал руки.
Разжал и стал с интересом наблюдать за параболическими дугами, которые Уртил медленно и величаво чертил в воздухе, то и дело ударяясь об пол…
Земная гравитация — она вернулась не постепенно, но навалилась моментально, застав всех врасплох. Бигмен, неловко упав, подвернул ногу и теперь корчился от боли. Упал и кое-кто из зрителей. Зал переполнился криками боли и смятения. В первые минуты никто даже не заметил случившегося с Уртилом.
А случилось вот что. Изменение гравитации настигло его в самой верхней точке параболы и безжалостно швырнуло вниз. Голова несчастного ударилась о защитную стойку из генераторов с таким звуком, как будто раскололи большой орех…
Морщась и пошатываясь, Бигмен поднялся на ноги. Он увидел ничком и неподвижно лежащего Уртила и склонившегося над ним Кука.
— Что случилось, черт побери? — крикнул марсианин. — Что случилось с гравитацией?
Нестройное эхо растерянных голосов повторило вопрос. И только Кук, обернувшись, тихо произнес:
— Не до нее. Уртил…
— Что с ним? — испуганно спросил один из инженеров. — Он ушибся?
— Он мертв, — ответил Кук. — Мертв!
Тело окружили тесным кольцом.
— Нужно вызвать доктора… — отрешенно, сам не слыша себя, сказал Бигмен.
— Да-а… Вас ожидает куча неприятностей, милейший. — Кук холодно смотрел в пустоту. — Ведь это вы убили его.
— Его убило изменение гравитации.
— Боюсь, что это трудно будет доказать. Брошен-то он был — вами…
— Я не собираюсь отпираться — можете быть спокойны, мистер Кук.
— Однако действительно нужно вызвать Гардому…
Доктор явился через пять минут, и то, с какой быстротой был произведен осмотр, уже подтверждало правоту Кука.
Вытерев руки носовым платком, Гардома оглядел присутствующих, а потом сказал:
— Да, он мертв. Проломлен череп, чего ж вы хотели… Как это произошло?
Одновременно заговорило несколько человек, но Кук властным жестом заставил их замолчать.
— Поединок между Бигменом и Уртилом, вызванный…
— Между Бигменом и Уртилом?! — взорвался Гардома. — Кто допустил это? Какой идиот мог предположить, что Бигмен устоит против…
— Минуточку! — подал голос Бигмен. — Со мной-то как раз все в порядке!
— Совершенно верно! — поддержал его Кук. — Не забывайте, Гардома, что мертв — Уртил! А Бигмен был инициатором этой злополучной дуэли!
— Да, — согласился марсианин. — Поединок затеял действительно я. И я же настоял на том, чтобы он проходил в условиях меркурианской гравитации.
— Меркурианской гравитации? — Глаза Гардомы удивленно округлились. — Здесь? — Он недоверчиво посмотрел себе под ноги, как бы спрашивая, не обманывают ли его собственные чувства.
— Не ищите ее, — поспешил успокоить доктора Бигмен. — Меркурианской гравитации здесь больше нет. Потому что в самый неподходящий момент она сменилась псевдогравитацией Земли. Бац — и готово! Примерно таким образом. И именно она убила Уртила, а не ваш покорный слуга!
— В таком случае, кто же включил земную гравитацию? — недоуменно спросил Гардома. Все молчали.
— Это могло быть вызвано коротким… — начал было Кук.
— Исключено! — решительно перебил его Бигмен. — Взгляните на пульт! Рычаг в верхнем положении!
Один из инженеров, прочистив горло, робко и не принимая всерьез собственные слова, пробурчал:
— Кто-то взял и случайно задел плечом…
Остальные радостно поддержали нелепую версию. Послышалось возгласы: «запросто!», «а что вы думаете?» и «ясное дело!».
Кук прервал общее ликование.
— Я вынужден буду доложить об этом инциденте. Бигмен, вы…
— Ну? — Марсианин вопросительно поднял брови. — Я арестован?
— Нет-нет. Пока нет.
— Что ж, и на том спасибо…
Впервые после своего возвращения из шахт Бигмен подумал о Лакки и о том, что он вряд ли будет рад таким новостям. Вот бы выбраться из этой передряги до его возвращения!..
— Бигмен! — раздался голос.
Все одновременно посмотрели вверх. Оттуда на эскалаторе спускался Пивирейл.
— Бигмен! Вы-то что тут делаете?! А вы, Кук? Кто-нибудь ответит мне, наконец, чем вы все здесь занимаетесь, черт побери?
Но никто не отвечал.
Взгляд старого астронома упал на распростертое тело Уртила, и он с каким-то детским удивлением спросил:
— Уртил — мертв?
Спросил — и тут же, как показалось Бигмену, забыл.
— Бигмен! А где ваш Старр?
— А почему вы об этом спрашиваете? — вопросом на вопрос ответил Бигмен.
— Он все еще в шахтах? — продолжал наседать Пивирейл.
— Э-э…
— Или на солнечной стороне?
— Да?
— Вы не хотите отвечать?
— Я хочу знать, почему вы спрашиваете.
— Хорошо… — Пивирейл был явно раздражен. — Видите ли, Майндс в данный момент облетает свое хозяйство. Время от времени это делать необходимо.
— Ну-ну?
— И то ли он спятил, то ли нет, но наш милый Майндс уверяет меня, что видел там Лакки Старра!
— Где? — недоуменно хлопая глазами, спросил Бигмен.
— Понятно… — Взгляд Пивирейла стал колючим. — Значит, он действительно там. И очевидно, ему не удалось поладить с роботом.
— С роботом?!
— Потому что — так, во всяком случае, считает Майндс — Лакки Старр мертв!
14. Прелюдия к суду
Итак, когда ситуация, казалось бы, обрела окончательную для Лакки безнадежность, вспыхнула надежда. Была ли причиной этому странная нерешительность робота, медлившего с завершением своего черного дела, или же все объяснялось свойствами характера самого Лакки — неизвестно…
— Отпусти меня! — крикнул он со всей строгостью, на которую еще был способен, и поднял руку, до сих пор волочившуюся по черному песку. — Отпусти меня, робот! — вновь повторил Лакки и… принялся поглаживать металлическую голову.
Спустя минуту рука опять безвольно повисла. Теперь оставалось только ждать. И вдруг он почувствовал (или это только показалось?), что хватка робота ослабевает! Да! Она несомненно слабела! Неужели Солнце наконец-то решило помочь человеку?
— Робот! — срывая голос, закричал он и услышал в ответ лишь слабый скрип.
Стальные объятия продолжали размыкаться.
— Ты не должен причинять вред человеческому существу! — напомнил Лакки на всякий случай.
— Я не должен… — запинаясь, согласился робот и — упал на спину, все еще сжимая Лакки достаточно крепко.
— Отпусти меня!
Робот слабо дернулся, и Лакки наконец смог пошевелить головой и ногами.
— Кто приказал тебе разрушать оборудование?
Лакки полностью исключал агрессивную реакцию на свой вопрос, понимая, в каком плачевном состоянии находится теперь позитронный мозг, вернее, остатки этого мозга, чудом удерживавшие Второй Закон.
— Кто приказал тебе разрушать оборудование? Отвечай!
Робот издал пару нечленораздельных, булькающих звуков и умолк.
Было странное и пугающее сходство с человеческой смертью.
Мысль Лакки напряженно работала. Укрыться от опасных лучей Солнца как можно быстрее… Но он зажат! И попытки отвинтить руки робота бессмысленны! Рация раздавлена! Все прекрасно, все просто замечательно…
Морщась от боли и усилий, он стал продвигаться к ближайшей тени, таща на себе неподвижного робота. Каждая минута казалась вечностью, а тень — все не приближалась…
Но Лакки все же добрался до нее! И упал, обессилев. Последнее, что он успел увидеть до того, как потерял сознание, — это нога робота, ослепительно сверкающая на солнце.
Он лежал в мягкой постели и силился вспомнить, что же с ним произошло. В памяти всплывали полустертые лица, гул ракетного двигателя, родной бигменовский голосок, бинты, шприцы, компрессы, воркующий Пивирейл со своими бесконечными расспросами…
Открыв глаза, Лакки увидел Гардому, озабоченно смотревшего на него.
— Ну-с? Как себя чувствует наш герой?
— А как он должен себя чувствовать? — слабо улыбнувшись, спросил Лакки.
— Как покойник, если те что-то чувствуют… У вас удивительно крепкий организм, дорогой Старр! И вы будете жить, черт побери!
— Несмотря на то что Майндс даже не подумал прийти тебе на помощь! Пускай человек умирает, пускай! Ерунда! Все там будем! — Это Бигмен, уже давно крутившийся невдалеке, решительно подлетел к ним.
Доктор Гардома отложил в сторону шприц и принялся неторопливо и тщательно мыть руки.
— Скотт Майндс подумал, что Лакки мертв, — полуобернувшись к Бигмену, сказал он. — И естественно, испугался, как бы его не обвинили в убийстве, припомнив недавнее покушение.
— Думать о себе в такой момент?! — возмутился Бигмен.
— Не будьте так строги, дорогой друг. Бедняга сам не свой в последнее время… И как бы там ни было, именно благодаря ему помощь не опоздала.
— Как ты все драматизируешь, Бигмен! — сказал Лакки. — Ведь ничего страшного не случилось! Я даже смог наконец отоспаться там, в тени… Кстати, что с роботом? — Этот вопрос был обращен уже к Гардоме.
— Его состояние значительно хуже вашего, Старр! То, что когда-то называлось позитронным мозгом, превратилось в обугленную лепешку и совершенно непригодно для исследований!
— Скверно… — поморщился Лакки.
— Да. Но тут уж ничего не поделаешь. — Вытерев руки, Гардома снова повернулся к пациенту. — И хватит о делах! Вам нужен покой, Старр. Попытайтесь вздремнуть. А мы с Бигменом, чтобы не мешать вам…
Бигмен бросил на Лакки умоляющий взгляд.
— Если не возражаете, доктор, Бигмен ненадолго останется. Нам с ним есть о чем поболтать.
— Ну, хорошо, — после некоторых колебаний согласился Гардома. — Даю вам полчаса, не больше!
— Спасибо!
Как только они остались наедине, Бигмен, дотянувшись до плеча Лакки, принялся — от избытка чувств — трясти его.
— Ах, Лакки, подлые твои глаза! Ведь не перегрейся робот вовремя и…
— Это не было случайностью, дружище… — Лакки грустно улыбнулся. — Я ускорил его конец.
— Каким образом?
— Понимаешь, отполированная поверхность его металлической головы довольно успешно отражала солнечные лучи. Конечно же, позитронный мозг нагревался в таком пекле, но все же худо-бедно работал. К счастью для меня, прямо под рукой оказалось чудесное черное вещество, которым я и вымазал голову робота.
— А для чего, Лакки? — Бигмен тщетно силился хоть что-то понять.
— Но ведь черное, как ты знаешь, не отражает тепла, а наоборот — поглощает его. И температура позитронного мозга, резко повысившись, тут же повлекла за собой его гибель! Вот, собственно, и все… Ну, а теперь — твоя очередь рассказывать! Обо всем, что приключилось с тобой. Или на этот раз, в виде исключения, никаких происшествий?
— Да где там… — Бигмен махнул рукой и тяжело вздохнул. — Двойная порция…
По мере того как он углублялся в свой рассказ, лицо Лакки становилось все мрачней.
— Но почему, почему тебе приспичило драться с Уртилом? Ручки чесались? Ай, какое безрассудство…
— Безрассудство? — оскорбленно переспросил Бигмен. — Ты называешь безрассудством стратегическую мудрость? Я же не кинулся на него с бухты-барахты, а тщательно все взвесил! Провел скрупулезный анализ! И только поняв, что при низкой гравитации смогу справиться с ним одной левой…
— А чья лодыжка забинтована, герой?
— Уже и поскользнуться нельзя… Я же победил, Лакки! Ты представь только, какой ущерб причинил бы Совету этот негодяй своим наглым враньем!
— А разве он обещал молчать в случае проигрыша?
— Ну-у… — Бигмен замялся.
— Ведь даже после того как ты спас ему жизнь, он не изменил своих намерений! На что ты надеялся?
— Но…
— Что после публичного унижения он воспылает к тебе любовью? Эх, Бигмен! Тебе просто хотелось проучить Уртила, а все эти высокие мотивы — только предлог! Ведь так?
— Лакки! Как ты можешь?!
— Так или не так?
— Вообще-то, так… — Бигмен покраснел и опустил глаза. — Прости меня…
— Да ладно уж, чего там… — Лакки сразу смягчился. — Сам я тоже хорош… Дал маху с этим роботом, простофиля! Видел же, видел, что он неисправен, и не догадался о причине! Ничего, впредь поумнее буду… И давай-ка лучше подумаем, как нам действовать дальше.
Бигмен сразу повеселел.
— Теперь, — бодро начал он, — когда нам не мешает этот тип…
— Тип-то не мешает, но нельзя забывать о существовании сенатора Свенсона. Сам подумай: в то время как Совет Науки находится чуть ли не под следствием, некто, едва ли не член Совета, затевает прелестную драку, в результате которой гибнет следователь… Упустит ли наш доблестный сенатор такую уникальную возможность обвинить Совет в терроризме?
— Но ведь тут был просто несчастный случай! Псевдогравитационное поле…
— Это не так-то просто доказать, Бигмен. И я непременно должен поговорить с Пивирейлом, чтобы…
— Старикашка, кстати, не придал случившемуся совершенно никакого значения! — возмущенно воскликнул Бигмен.
— То есть? — Лакки резко приподнялся на локте.
— То и есть! Никакого значения! Ровным счетом! Вошел, посмотрел на Уртила, спросил, мертв ли тот, и успокоился.
— И все?
— Ага… Потом он, правда, спросил, где ты, и тут же объявил, что, по сообщению Майндса, тебя убил робот.
— Дальше?
— Вот теперь, кажется, все.
— Бигмен, вспомни, что было после! Ведь ты не хочешь, чтобы я говорил с Пивирейлом! Почему?
Бигмен отвел взгляд.
— Потому что… он сказал, что меня будут судить…
— Судить?
— Да. Что это — убийство, и я так легко не отделаюсь. И что пора кончать с безнаказанностью.
— Так. Ну и когда же состоится этот суд?
— Прости, Лакки, я не хотел заводить разговор об этом. Гардома предупредил, что тебе нельзя волноваться.
— Об этом позже. Когда суд, я спрашиваю?
— Завтра. Ровно в 14 по Стандартному времени. Нам ведь нечего бояться, правда?
Но Лакки не спешил успокаивать друга.
— Позови-ка Гардому, — сказал он решительно.
— Зачем?
— Делай то, что я говорю.
Насупившийся Бигмен скрылся за дверью и вскоре вернулся. За ним шел Гардома.
— Доктор, — нетерпеливо начал Лакки, — ведь ничего не случится страшного, если завтра, часика в два пополудни, я совершу легкий моцион?
— Я предпочел бы, Старр, видеть вас завтра в постели.
— Но меня в данном случае совершенно не интересуют ваши предпочтения. Я хочу лишь знать, не смертельна ли для меня такая прогулка?
— Вы не умрете даже в том случае, если встанете немедленно, — с явной обидой в голосе ответил Гардома. — Вы только повредите своему здоровью.
— Замечательно! В таком случае, будьте любезны, передайте мистеру Пивирейлу, что я буду присутствовать на суде. Полагаю, вы понимаете, о чем идет речь?
— Да.
— Я, должно быть, последним узнал об этом.
— Тому причиной ваше состояние, Старр.
— Состояние так состояние… Как бы там ни было, но потрудитесь уведомить Пивирейла о моем намерении.
— Разумеется, — холодно кивнул Гардома. — А теперь я бы все же посоветовал вам вздремнуть, Старр. А мы с Бигменом, пожалуй, пойдем.
— Секундочку! — протестующе крикнул Бигмен.
Подойдя к Лакки поближе и понизив голос, он многозначительно произнес:
— Ты можешь не волноваться, Лакки… Я контролирую ситуацию…
Брови Старра удивленно поползли вверх.
— Да-да, черт побери! — Бигмен лопался от гордости. — Доказать мою невиновность — проще простого. Особенно с такой начинкой. — Он постучал себя по лбу. — Мне известен истинный виновник!
— Кто?!
— Терпение, Лакки, терпение… Скоро ты поймешь, что на уме у Бигмена не одни кулачные бои.
Маленький марсианин загадочно усмехнулся, отчего лицо его потешно сморщилось, и, пританцовывая, удалился вместе с доктором Гардомой.
15. Суд
Когда Лакки вошел в кабинет Пивирейла, все уже были в сборе. Пивирейл, который восседал за своим массивным, заваленным кипами бумаг письменным столом, приветствовал его, любезно кивнув.
— Добрый день, — ответил Лакки.
Все напоминало недавний банкет.
Тот же Кук, дерганый и изможденный — как всегда. Он сидел справа от Пивирейла. Слева от последнего утонул в глубоком кресле Бигмен.
И Майндс, чье худое лицо подергивал тик, а пальцы барабанили по ноге.
И Гардома, флегматичнейший Гардома. Он на мгновенье приподнял тяжелые веки, чтобы посмотреть на вошедшего с неодобрением.
И прочие астрономы.
Отсутствовал лишь Уртил…
Пивирейл начал в своей обычной мягкой манере.
— Ну что ж, приступим, если вы не возражаете? Прежде всего, я хотел бы обратиться к вам, дорогой Старр… Пожалуйста, не воспринимайте происходящее как суд! Бигмен дал вам несколько искаженную информацию — невольно, разумеется. Так вот… Никакого суда! Ничего даже отдаленно его напоминающего! Если даже возникнет такая печальная необходимость — а я надеюсь, что нет, — суд свершится на Земле, с неукоснительным соблюдением всех формальностей. Но это так, к слову… А мы здесь собрались для того, чтобы сообща подготовить отчет о положении наших дел.