Какое, однако, самообладание! Нет, мне известно, что психологи советуют изменникам отрицать все, даже самое очевидное. Всегда можно вывернуться, найти невероятное объяснение, которому поверят. Ведь с рогами и на работе неудобно, и дома некомфортно. Уж лучше: «Дорогая, это не то, что ты думаешь. Это наша участковая медсестра. Она пришла делать ежегодную прививку от гриппа, но вдруг выяснилось, что у нее редкая болезнь – аллергия на белый халат. А другой одежды у бедняжки не оказалось. Так что пришлось предложить ей прилечь и твое полотенце…»
Ну уж нет! Я не из тех, кто рад обманываться. Я не стану прятать голову в песок: волосы же потом не промоешь. Во мне закипало негодование. Шагами командора я проследовала за Юрой на кухню и спросила с металлом в голосе:
– Что это значит?! Что эта обнаженная дылда делает в нашей спальне?
На самом деле мне хотелось заорать:
– Кобель! Подлец! Конец!
А потом еще начать бить тарелки. Но я сдержалась. Пока.
– Это Лана, наша стажерка, – спокойно ответил мне Юра.
– И чему же эта Лама будет у нас учиться?
– Не у нас, а у тебя. Она – студентка и пишет дипломную работу о предвыборных технологиях. И просто мечтает познакомиться с тобой и с Ритой. Я не смог отказать.
– Еще бы, таким ногам не откажешь! – фыркнула я.
– Ее папе не откажешь. Она – дочка моего начальника – заместителя нашего министра. Хотя и внебрачная дочка. Приехала из Питера. Супруга замминистра детей иметь не может, поэтому не жаждет принимать Лану у себя. Да и почему я должен отказывать? – пожал плечами Юра. – Мне не трудно выполнить эту просьбу.
– Даже приятно, – язвительно заметила я. – Будь она толстухой с бородавкой на щеке, вряд ли ты с такой же готовностью пустил эту дочку в нашу спальню.
– Вообще-то Лана вчера устроилась в гостиницу. Но сегодня пожаловалась, что там допоздна шумят в коридоре и запах такой, будто тараканов травят. Вот я и предложил ей сегодня переночевать у меня. Заодно и с тобой познакомится…
– В нашей постели?! – Мои глаза метнули в Юру молнию, но, кажется, не попали.
– Лана сказала, что не может спать на диванах, проблемы со спиной, – объяснил мой парень. – Я уступил ей спальню. Ничего страшного, Клубничка, на диване поспим мы. Это всего пара дней. Потом она вернется в свой Питер.
То есть измены не было? Вернее, была, но изменил не мой жених, а его начальник лет этак 19 назад. И теперь не может устроить свое чадо на ночлег в квартире официальной супруги. А Юрка все такой же мой, классный и порядочный. У него ничего нет с этой папиной дочкой. Просто так сложилась ситуация, что она замоталась в мое любимое полотенце и разлеглась на нашей кровати.
– Господи, она приехала в чужой город и при этом не может спать ни в гостинице, ни на диване! Это же все равно, что прибыть в Арктику в босоножках, – возмутилась я.
Не буду скрывать, меня дико раздражала эта приезжая пигалица.
– И что это за имя такое – Лана? Небось зовут ее всего лишь Светкой!
– Светланой, с вашего позволения, – вдруг произнес жеманный женский голос. – Но лучше все-таки Лана.
Я резко повернулась. Теперь уже наша гостья маячила в дверях. Каким-то образом она умудрилась одеться, но при этом остаться голой: на ней был короткий шелковый пеньюар красного цвета. Разве в таком виде ездят в гости к отцам? Может, ей мои старые джинсы подарить?
– Это Лана, это Вика, – вежливо представил нас Юра.
– Это твоя учительница? – заинтересовалась питерская штучка.
Ого, похоже, они все-таки обсуждали меня за моей спиной.
– Учительница? – хмыкнула я. – Вообще-то Юра уже закончил школу и даже университет.
– Я имела в виду, твоя девушка, которая работает учительницей, – пояснила Лана, как будто разговаривала с кем-то из ясельной группы.
– Да, я его девушка. И я работаю учителем, – с достоинством сообщила я.
В конце концов, у меня классная профессия, без нее обществу никуда. Есть ли у вас любимый депутат? А вот любимая учительница есть у каждого!
– Господи, я уже много лет не встречала живую учительницу! – с энтузиазмом людоедки воскликнула гостья. – Где же ваша указка?
Она что, издевается? Или перед нами типичная блондинка, у которой волос долог, а ум короток, как юбка? Я тоже, между прочим, светловолосая красавица. Но у меня короткая стрижка, энергично-растрепанная. А эта русалка полдня расчесываться должна, так что думать ей некогда.
– Указкой я пригвоздила к доске двоечника, который достал меня глупыми вопросами. Пусть повисит до завтра, – зловеще проинформировала я.
– Это шутка? – неуверенно захихикала Лана.
– Ну конечно, – поспешил разрядить обстановку Юра. – Давайте ужинать, дамы.
Оказалось, что в микроволновке уже приготовилось мясо с брокколи, а в холодильнике стоит овощной салат, который лишь осталось приправить оливковым маслом и базиликом. Я достала тарелки и бокалы, Юра открыл вино.
Остаток вечера прошел корректно. Мы говорили ни о чем. Лана ела только овощи – она на диете.
– Идеальная фигура дается не просто так, – со знанием дела рассуждала она. – Приходится себе отказывать. Но это стоит того. Так приятно ловить на себе восхищенные взгляды.
– По-моему, можно есть что угодно. Нужно только вести активный образ жизни, тогда не поправишься, – парировала я, накладывая себе еще мяса.
Лана посмотрела на это с осуждением. Но фигура у меня что надо, так что моя «диета» ничуть не хуже ее.
Вскоре гостья удалилась в нашу спальню. И мы с Юрой, наконец, смогли обсудить то, что нас волнует. Я рассказала ему об убийстве.
– Нет, только не это, – простонал он. – Ты просто магнит для криминальных историй. И ты, конечно, займешься расследованием, будешь тратить на это все свое свободное время и не успокоишься, пока не вырвешь у убийцы признание?
– Что я, с ума сошла? – удивилась я. – Расследование ведут правоохранительные органы. Я всего лишь – свидетель, который обнаружил труп.
– Ты хочешь сказать, что тебя не заинтересовала эта история?
– Немного необычно, что погибшего зовут как кандидата на пост мэра. Но меня это не касается.
Юра взглянул недоверчиво. Я же совершенно искренне не собиралась вмешиваться. Убийство – это страшно. Я даже инстинктивно стану шарахаться от людей в черных шарфах…
Кстати, диван оказался вполне удобным. Мягкий, не скрипит. Я даже пожалела, что он такой тихий. Хотелось вызвать зависть у незваной гостьи. Есть вещи, которые за деньги и папины связи не получишь. Так что я своих эмоций не сдерживала. Хотя Юре это не слишком понравилось.
– У нас все-таки не реалити-шоу, нам зрители и слушатели ни к чему, – сказал он.
– У нас реальная любовь, – возразила я и страстно поцеловала его.
На следующий день в школе, помимо уроков, мне предстояла воспитательная работа. Забыла сказать, что английский я преподаю и не в школе даже, а в интернате для сирот. Младшие язык учат с энтузиазмом, мечтают об усыновлении за границу. А старшие уже мало на что надеются… Так что с моими учениками непросто.
Люся Короткова из 9-го класса опять не подготовилась к занятию. Из всех английских слов на уме у юной барышни было лишь одно – бойфренд. Пришлось оставить ее после урока и вести себя, как пастух с заблудшей овечкой.
– Люся, ну почему ты не хочешь стать умной, а значит, красивой? Никакая тушь, даже такая густая, как у тебя, не придаст взгляду интеллект.
Двоечница воззрилась на меня с некоторым интересом. Видимо, другие душеспасительные беседы касались совести, души, светлого будущего, но не косметики.
– Знаешь, что меня удивляет? У тебя «тройки» и «двойки» по всем предметам! Не может же быть, что тебя вообще ничего не интересует. О чем же ты будешь говорить на свидании? С такими внешними данными, как у тебя, можно рассчитывать на интерес даже иностранного студента. Так что нужно заранее подготовиться, подучить язык международного общения, чтобы не ударить в грязь лицом. Неужели тебе в школе не нравится ни один предмет?
– Почему же! – возразила девица. – Один нравится.
– Какой же? – спросила я с надеждой.
– Мобильник нашего директора! Клевый, с фотокамерой…
Да, тяжелый случай… Если честно, мне он тоже нравился. И мобильник, и сам директор. Николай Сивоброд больше походил на высокого, бородатого археолога, чем на директора школы-интерната. Впрочем, он и был высоким бородатым археологом. Он преподавал детям историю, возил их на раскопки и всячески внушал, что никакие они не бедные сиротки, трудности вообще закаляют.
Вот и мне сегодня предстояли трудности: визит в прокуратуру города N, до которого еще добраться надо. Электричка, конечно, исключает пробки на выезде из столицы, но на перроне бывает такая давка…
На двери кабинета № 8 висела табличка: следователь Елозина Елена Дмитриевна. Я постучала и вошла. Следователь пристально смотрелась в зеркало, видимо, заметила новорожденный прыщик.
На двери кабинета № 8 висела табличка: следователь Елозина Елена Дмитриевна. Я постучала и вошла. Следователь пристально смотрелась в зеркало, видимо, заметила новорожденный прыщик.
– Проходите, садитесь, – строго сказала она мне, захлопывая пудреницу. – Фамилия, имя, отчество.
Я представилась:
– Виктория Викторовна Победкина.
– Год рождения? – с явным удовольствием спросила она.
Вот нахалка! А если бы я поинтересовалась ее возрастом, она бы небось рявкнула: «Тайна следствия!»
Пришлось честно отвечать на этот и другие вопросы. Еще раз рассказывать, как я собирала подписи в поддержку кандидата. Нет, в этом подъезде у меня знакомых не имеется. Ничего подозрительного, кроме открытой двери, я не заметила. Никого, похожего на убийцу, не встретила. Кто-нибудь в черном шарфе? Так еще не сезон, холода не наступили.
Наша встреча явно подходила к концу, когда зазвонил телефон. Елена Дмитриевна сняла трубку.
– Следователь Елозина слушает. Что?! Опять?! На нашей территории? Совесть есть у людей? Ну почему в мое дежурство? Хорошо, выезжаю. Давайте машину. Только не такую грязную, как в прошлый раз. Ваш шофер вообще знает о таком благе цивилизации, как автомойка? И чехлы на сиденьях пусть пропылесосит…
Она положила трубку на рычаг и тяжело вздохнула.
– Неужели опять убийство? Вроде городок у вас провинциальный, старинный, тихий, а оказалось, прямо Сицилия, – посочувствовала я.
– И не говорите.
– Кого на этот раз?
Она посмотрела на меня оценивающе, видимо, прикидывала, можно ли доверить мне секрет.
– Геннадия Костина.
– Мэра?! – охнула я.
– Нет, конечно. У мэра есть охрана. Опять однофамильца.
– Точно так же, как Афанасия Табуреткина? Странно…
– Послушайте, Виктория Викторовна, – в голосе следователя вдруг появились интонации заговорщицы. – Вы ведь знакомы с той журналисткой. Как ее зовут? Кажется, Маргарита Снегина. Вот и шепните ей, что в городе завелся маньяк, помешанный на политике.
– На самом деле?! – воскликнула я, страшно заинтересованная этой новостью.
Раньше я про маньяков только в книжках читала. И даже там это было до мурашек пугающе.
– Ну откуда я знаю, – передернула плечами Елозина. – Я же его пока не допрашивала. Но слух пустить можно. Тогда областная прокуратура заберет у меня эти дела. Терпеть не могу «висяки». То ли дело, муж жене по голове бутылкой из-под водки съездил. Покушение на убийство. Подозреваемый налицо…
Из прокуратуры я сначала позвонила на мобильник Ритке, сообщила последние новости, а потом отправилась в предвыборный штаб Афанасия Табуреткина. Марго как раз находилась там, да и мне не мешает заглянуть, подписные листы сдать.
Штаб располагался на верхнем этаже местного торгового центра, который работает без перерывов и выходных. Цивильное место. Правда, существовала опасность тут же потратить все заработанные на выборах деньги. Так что я старалась не смотреть на витрины, пока поднималась.
Кто-то нацарапал возле нужной мне двери «Табуреткин-хаус». Внутри – в двух больших смежных комнатах – было многолюдно и накурено. Я почти сразу же споткнулась о пачку листовок, лежавших на полу. Потом долго искала глазами подругу среди сосредоточенных мужчин. Они сидели за столами с компьютерами и телефонами и одновременно говорили по мобильникам, обычным аппаратам и друг с другом.
Заметив меня, Маргарита вышла в коридор, прикрыв за собой дверь.
– Слушай, все совпадает, – возбужденно затараторила она. – Я уже выяснила. Этот Костин – наш ответ Чемберлену, то есть штабу мэра. У него фамилия куда более распространенная, мы этих Костиных с десяток нашли. Но полный тезка, чтобы не только фамилия, но и имя-отчество совпадали, был только один. И сегодня его убили. Задушили черным шарфом. Правда, не в квартире, а в машине. Этот Костин работал таксистом. Местные жители заметили, что во дворе слишком долго стоит машина с шашечками и включенным двигателем. Заглянули в салон, а там труп. Водителя задушили черным шарфом. А на грудь положили газетную вырезку про честные выборы и открытый паспорт.
– Да ты что?! Как по сценарию, – изумилась я. Я все-таки полагала, что это совпадение. – Каждый день аналогичные убийства! А я-то думала, следовательша просто хотела дело скинуть. Кажется, ей работать лень, надо на чистку лица бежать. Нет, здесь все серьезнее. Похоже, у нас действительно орудует маньяк.
4
Чтобы сдать результаты моих подъездных обходов, пришлось выстоять в штабе очередь, как в железнодорожные кассы в разгар лета. Почему-то как раз в это время года любят устраивать еще и ремонт на вокзалах. Очевидно же, что никакой другой сезон не подходит так идеально, чтобы вместо просторного зала ютиться в узкой комнатке без лавочек, буфета и туалета. В штабе стулья были, но все они оказались заняты доверенными лицами кандидата, точнее, другой частью их тел.
Что ж, пока осмотрюсь. Полевиками в штабе командовала тетя Маруся – полная пожилая дама, похожая на бабушку, которая вечером шлепает расшалившихся внуков, а с утра встает ни свет ни заря, чтобы испечь им пирожки. Ее со всех сторон окружили мои коллеги с подписными листами. В основном студенты, от которых уже разило пивом, и усталые матери-одиночки. Толстушка, то и дело поправляя очки, внимательно проверяла правильность заполнения документов и грозилась позвонить каждому, кто поставил свою подпись.
– Тут одна сегодня уже учудила, – ворчала тетя Маруся. – Хорошо еще, что я вовремя спохватилась, а то был бы подарок Деду Морозу…
То есть штабу соперников, поняла я. Надо же, начинаю кое в чем разбираться.
– А что случилось-то? – вылезла я с вопросом. Раз все равно теряешь время в очереди, то хоть поболтать.
– Что, что! – недовольно пробурчала она. – Ходит тут одна девица, Нинка Сидорова. Ума ни на грош. Но сирота она, выросла в детдоме, теперь дворником в нашем дворе подвизается. Вот и взмолилась: тетя Маруся, помоги подзаработать. Я ее в штаб и пристроила. И что ты думаешь? Сегодня утром приволокла мне аж сто подписей. Я, грешным делом, решила: вот что значит человек из низов, умеет с народом разговаривать, убеждать. Премию ей даже выписала. Пусть сирота порадуется. И что же? Она ушла, а я присмотрелась повнимательнее к ее бумагам. И вижу – там паспортные данные моей сестры, которая уже год как покойница. И соседа моего – ветерана войны, он до последнего 9 Мая не дожил. Мертвые души! Оказалось, дворничиха добралась до сведений из ЖЭКа: там паспортные данные на каждого квартиросъемщика есть. Вот она их и переписала, не разобравшись, кто жив, а кто уже и нет. А подписи подделала, коза! Ну, я разозлилась. Мало того, что деньги получила за обман, еще весь наш штаб чуть под монастырь не подвела. Пошла я Нинку искать, чтобы вставить ей по первое число. А она пьяная в сарайчике своем, где лопаты и метлы, валяется с сантехником нашим в обнимку. Всю премию пропила уже. Вот и помогай после этого людям…
Тетя Маруся обвела нас суровым взглядом:
– Хоть у вас-то подписные листы без выкрутасов? А то узнаю, что обманули, своими руками придушу!
– Да что вы, у нас все нормально. Реальные люди, реально подписывались! – загудели студенты.
Я тоже не мухлевала. Обязательно заставила бы «дать шанс Табуреткину» Юру и его полуголую гостью, если бы они были прописаны в городе N.
– Мария Федоровна, что же вы мне не сообщили о проделках этой Сидоровой? – К столу женщины подошел парень в пиджаке, как с чужого плеча, с зализанными гелем волосами. – Это нельзя так просто оставлять. Нужно показательно наказать несознательную гражданку.
– Да ладно вам, Виталий Максимович, ее и так уже судьба наказала, – возразила ему тетя Маруся.
Несмотря на показную строгость, ей, видимо, все же было жалко неразумную Нинку.
– Ну, смотрите, под вашу ответственность, – со всей серьезностью заявил парень, который выглядел слишком молодым для этого.
На обратном пути к своему рабочему месту «ответственный товарищ» неожиданно остановился возле меня и подмигнул. Я неуверенно улыбнулась в ответ, не зная, как воспринимать этот знак внимания…
Когда я сдала, наконец, подписные листы, Ритка тоже закончила штабные дела, и мы вместе отправились домой. Живем мы в соседних девятиэтажках.
Юра еще утром предупредил, что у него важные переговоры с норвежцами, и он вернется поздно. Я не собиралась развлекать белобрысую нудистку и решила переночевать у родителей. Не ужинать же в обществе худышки, которая презирает каждую съеденную тобой калорию…
Так что мы с Марго сели не только в одну электричку, но и потом в одну маршрутку, причем на соседние места. И могли всю дорогу болтать не только ногами. У меня из головы не шла история про маньяка. Но сначала я спросила про особо важного юнца с возможным нервным тиком.
– Рит, это кто такой деловой у вас?