— Первые три месяца ученику ВЛЮ категорически запрещено смеяться. Если вас заметят хохочущим или просто улыбающимся, я лично накажу вас. Наш устав предусматривает телесные наказания.
— Телесные наказания? — с иронией переспросил Тристан. — Это что, порка?
— Щекотка, — совершенно серьезно ответила она.
Тристан удивился:
— Это удачно. Мне нравится щекотка. Мать щекотала меня перед тем, как уложить в постель, чтобы я быстрее заснул.
В лице Б явственно проступило что-то кошачье.
— Действительно, сначала это приятно. Потом уже не так... И наконец, становится вообще невыносимо.
Тристан подумал, что Б смеется над ним, но девушка говорила без тени улыбки, как хирург, описывающий этапы операции.
— Ясно... С юмором не шутят.
— Я буду учить вас тому, что узнала сама. До тех пор, пока вы не будете готовы перейти на более высокую ступень. Но запомните: сначала три месяца абсолютного запрета на смех.
— Почему?
— Тишина учит нас любить музыку, темнота учит любить цвета, война учит любить мир, а отсутствие смеха учит понимать юмор. Люди то и дело смеются из-за какой-то ерунды. Этим они губят свои истинные способности к смеху. И поверьте, через три месяца, когда вам наконец будет позволено засмеяться, вы станете действительно ценить свой смех.
Тристан взглянул на девушку: серьезность, с которой она говорила, произвела на него впечатление.
— Первый этап — изучение истории юмора. Занятия будут проходить в зале Истории на первом этаже западной зоны.
— Можно вопрос? Как вас зовут?
— Называйте меня Б.
— Чем ты занималась раньше, Б?
Девушка шагнула вперед и расправила плечи.
— Господин Маньяр, я знаю, что вы — богатый и знаменитый профессиональный комик. Но имейте в виду, меня это совершенно не впечатляет, — сухо ответила она. — Рассмешить толпу может любой. А вот смешить по науке — это совсем другое дело. То, чем мы занимаемся здесь, — очень важно. И для начала я запрещаю вам обращаться ко мне на «ты».
— Я...
— Полагаю, вы не до конца понимаете, куда попали и как вам повезло, господин Маньяр. Юмористическая духовная традиция — это больше, чем религия, это аскеза. Юмор даст вам то, чего до сих пор вам не дали ни семья, ни церковь. Он даст вам то, чего не принесли ни богатство, ни популярность.
— И что же это?
— Умение осознанно смеяться и смешить.
Тристан пожал плечами:
— Все-таки не стоит преувеличивать. Я...
Б пристально посмотрела на него своими большими светлыми глазами.
— Великий Магистр сказал вам: «Смех — это боевое искусство». Это место — Шаолиньский монастырь юмора. До сих пор вы размахивали кулаками и строили из себя крутого, мы же сделаем вас Брюсом Ли в юморе. Ваши анекдоты будут бить без промаха. Вы научитесь взвешивать каждое слово, каждую запятую и восклицательный знак, чтобы ваше искусство смешить людей стало совершенным. Идеальный анекдот подобен сабле из закаленного булата. Он попадает точно в цель, рассекает, оставляет глубокий след. И тогда, господин Маньяр, вы поймете, что такое вершина искусства, к подножию которого вы только подошли.
Тристану захотелось разрядить атмосферу, и он засмеялся, словно бросая вызов своей наставнице. Девушка тут же бросилась на него, зажала голову в клещи, сделала подсечку и опрокинула навзничь. Усевшись ему на спину, она бедром прижала его шею к полу и принялась щекотать. Слезы брызнули у Тристана из глаз, но Б не остановилась и тогда, когда он стал задыхаться. Он колотил по полу руками и ногами, лицо раздулось и покраснело, в висках стучало так, что казалось, голова вот-вот лопнет. У Тристана даже не осталось сил умолять свою мучительницу о пощаде.
На протяжении следующих трех месяцев Тристан Маньяр не засмеялся ни разу.
Б объяснила, что сокращение ВЛЮ означает «Великая Ложа Юмора». Это был один из самых малочисленных, самых древних и, главное, самых тайных оккультных орденов.
Тристан начал изучать историю юмора. Он узнал, как человек впервые засмеялся. Согласно результатам исследований, проведенных специалистами ВЛЮ, однажды саблезубый тигр преследовал неандертальца. В тот момент, когда хищник уже настигал жертву, на него упал обломок скалы и раздробил ему позвоночник. Крайний ужас сменился внезапным облегчением, и наш предок впервые засмеялся. Сразу после этого неандерталец оступился и провалился в трясину. Он утонул, а его челюсть навеки застыла в том положении, в каком была, когда доисторический человек смеялся. Рядом находился раздробленный скелет саблезубого тигра. Ученые нашли их, и след от обломка скалы помог восстановить всю сцену и обстоятельства, при которых впервые в истории человечества прозвучал смех.
Ученые из Великой Ложи полагали, что описанное выше удивительное событие произошло примерно в 80 000 году до н.э. По их мнению, именно тогда возникла человеческая цивилизация. Благодаря юмору. Смех освободил человека от страха. Смехом человек показал, что он один способен превратить ужас в удовольствие — за счет особенностей функционирования своей нервной системы.
Далее наступила долгая эпоха грубого, скатологического, «сортирного» юмора. Впрочем, его следы сохранились и до наших дней, составляя основу детского юмора и культуры комичного у множества примитивных цивилизаций. По словам Б, единственная шутка, над которой смеются все народы без исключения, — это «пердящая собака».
После «сортирного» юмора настал черед юмора, выражающего пренебрежительное отношение к представителям противоположного пола. Отныне мужчины считали юмором насмешки над женщинами, а те — подтрунивание над мужчинами. Так мужчины и женщины преодолевали взаимное недоверие друг к другу. Юмор претерпел новые изменения в эпоху создания первых городов, около 5000 года до н.э. Появились шутки по поводу «человека, наступившего на грабли», «человека, засмотревшегося на небо и не увидевшего ямы у себя под ногами» или «прохожего, который шел, опустив голову, и не заметил цветочного горшка, упавшего из окна».
Возникновение националистических настроений повлекло за собой появление юмора с расистским подтекстом и первых злых шуток про другие народы. Очень скоро появились анекдоты про хеттов или ассирийцев, которых соседи считали тупыми и грубыми, а позже распространились анекдоты про нумидийцев и парфян.
Несколько знаменитых комиков были официальными шутами при фараонах. Более десятка их коллег состояли при дворе царя Соломона, который очень любил это развлечение.
Но лишь с появлением классического греческого театра такие авторы, как Аристофан (р. 445 г. до н. э.) или Менандр (р. 342 г. до н. э.), начали сочинять целые комические спектакли для широкой зрительской аудитории. Чаще всего это были пьесы из пяти актов, в которых действовали смешные, как правило, типические персонажи. У римлян к таким драматургам относились Плавт, родившийся в 254 году до н. э., и Теренций — греческий автор, выходец из Карфагена. Все перечисленные драматурги изменили свойственные их современникам представления о комическом, предложили новые темы и открыли новые способы изучения юмора и его роли в жизни.
После того как Тристан три месяца изучал историю юмора, ему наконец было позволено смеяться.
Церемония проходила в абсолютно белой комнате, в которой не было ничего, кроме двух стульев. Б жестом разрешила Тристану сесть и сама села напротив, пристально глядя на него.
— Итак, великий день настал. Вы готовы, господин Маньяр?
— Вы будете меня смешить? И какой же анекдот вы мне расскажете?
— Никакого.
— Что, вы даже не скорчите гримасу, не будет даже щекотки-лайт?
Б опустила веки в знак отрицания:
— Ничего не будет. Я скажу «три», и вы засмеетесь.
Она сказала это так, будто речь шла о чем-то, само собой разумеющемся.
— Без причины?
— Это часть вашего обучения. Не смеяться, когда хочется. Смеяться, когда нет никакого желания. Как машина. У нее есть двигатель и тормоза. Чтобы водить машину, нужно уметь управлять обоими. Скоро вы научитесь управлять своим смехом. До сих пор вы подчинялись ему, теперь вы подчините его себе.
Тристан заметил, что у девушки слегка раскосые глаза. Должно быть, она была наполовину азиаткой.
— А если я не засмеюсь? — спросил актер.
— Это несложно. Достаточно вспомнить все те случаи за прошедшие три месяца, когда вы сдерживались. — Б не стала пускаться в дальнейшие объяснения и начала монотонно отсчитывать:
— Один... два... три...
Тристан хранил бесстрастное молчание. Девушка кивнула, словно все шло именно так, как надо. И тут Тристан засмеялся. Потом захохотал. Лицо девушки по-прежнему оставалось бесстрастным. Ее невозмутимость казалась Тристану ужасно смешной. Он смеялся все громче, а Б равнодушно смотрела на него. Тристан смеялся десять минут подряд, пока совсем не запыхался. Он трясся, как самолет, идущий на посадку, но вот его смех стал стихать, и, всхлипнув еще пару раз, он наконец успокоился.
— Получилось, господин Маньяр? Теперь вам лучше? Чувствуете облегчение? Что ж, отлично. Мы можем перейти ко второй ступени обучения. После истории — биология.
С этого дня Тристану разрешили видеть лица других учащихся, его братьев и сестер по юмору. Среди них были люди самого разного возраста, даже весьма преклонного. На Тристана обращали не больше внимания, чем на остальных. Никто не просил у него автографа, и он даже сомневался, что в нем узнают знаменитого комика.
Б, как музейный экскурсовод, являлась за ним по утрам, чтобы проводить в аудитории, где проходили занятия.
На второй ступени обучения Б показала Тристану новый уровень подземелий — так называемую зону лабораторий.
— Здесь мы изучаем юмор научными методами. Вот этот прибор — сканер на основе рентгеновских лучей — позволяет заглянуть внутрь человеческого тела. — Она указала на другой зал: — Там находится ПЭТ-сканер: позитронная эмиссионная томография. С ее помощью можно наблюдать за жидкостями — кровью, водой, лимфой и так далее.
Наконец они пришли в зал, где суетились люди в белых халатах, и Б сказала:
— Но для того, чтобы исследовать юмор научными методами, идеальным аппаратом является вот это — функциональная МРТ[56], ФМРТ, которую не следует путать с обычной МРТ. С ее помощью можно наблюдать за изменениями электромагнитных полей в головном мозге.
— То есть за мыслями?
— По крайней мере, за передвижением информации в нейронах. Получая при этом объемное изображение процесса, идущего в полушариях головного мозга. Другими словами, с помощью ФМРТ можно наблюдать за тем местом... где рождаются и умирают идеи.
На каталке, выдвинутой из ФМРТ, лежал человек в одних трусах. Ассистент надевал ему на голову большие наушники. Аппарат включился, и каталка плавно уехала в широкий туннель, находившийся внутри массивной машины.
— Похоже, тут лучше не страдать клаустрофобией, — заметил Тристан.
Б провела своего ученика в зону, где стояли пульты управления и маленькие экраны, вокруг которых толпились люди в белых халатах. Один из них, очень высокий, с длинной, свисающей на лоб прядью, включил центральный экран и запустил какой-то прибор, который начал издавать потрескивание. На экране появилось изображение мозга человека, который находился внутри аппарата. Мозг вращался на экране, как планета в космосе.
— Вот он — передовой край науки... — тихо произнесла Б. — Брат Сильвен — специалист в области изучения физиологических механизмов смеха.
Ученый наклонился к микрофону и, проверив, хорошо ли его слышно в камере ФМРТ, включил записывающие устройства, а затем по сигналу начал рассказывать анекдот, которой завершился совершенно неожиданной развязкой.
Мужчина внутри ФМРТ захохотал, и на экране прибора появились извивающиеся световые линии, похожие на нити накаливания в лампочке.
Не переставая следить за показаниями приборов, брат Сильвен объяснил:
— Смех — это законченное действие, происходящее одновременно на разных уровнях. На уровне мозговой деятельности происходит следующее: левое полушарие, отвечающее за аналитическую деятельность, получает неожиданную информацию и, не сумев найти логического объяснения, разом перебрасывает ее правому полушарию, которое отвечает за творческую активность. Последнее, также не зная, что делать с этой «обжигающе горячей печеной картошкой», запускает нервный смеховой импульс, который позволяет ему выиграть время.
Сильвен указал на маленький экран, где были изображены кривые линии и тянулись ряды химических формул.
— На гормональном уровне смех приводит к выбросу в кровь эндорфинов, вызывающих чувство удовольствия и возбуждения.
Ученый указал на другие экраны, глядя на которые его ассистенты следили за ходом эксперимента.
— Сердечная деятельность: ритм сердцебиений внезапно ускоряется. Работа легких: смех приводит к гипервентиляции — встряхивает брюшную полость, возвращает внутренние органы на место, расслабляет брюшные мышцы. В процесс смеха вовлечен весь организм. Так, например, — заметил Сильвен, — невозможно одновременно заниматься сексом и смеяться. Для каждого из этих актов необходима вся жизненная энергия организма.
По утрам Тристан Маньяр был обязан являться в лабораторию и изучать воздействие анекдотов на различные функции человеческого тела.
Б рассказывала ему о влиянии анекдотов разного типа на физиологию. Тристан узнал о воздействии легкого анекдота, анекдота о сексе, «сортирного», расистского и абстрактного анекдота. Специальные компьютерные программы позволяли следить за реакцией организма в замедленном темпе. Каждый раз на мониторе было видно, как в мозге человека расцветает настоящее светящееся дерево.
Брат Сильвен подробно комментировал все происходящее во время экспериментов. Тристан внимательно слушал, однако его мысли были сосредоточены на совершенно другом предмете. Он все больше поддавался очарованию удивительной женщины — его наставницы Б. С каждым днем он находил ее все более восхитительной. Он пытался узнать ее имя, фамилию, подробности биографии, причины, которые привели ее сюда, но девушка, похожая на сиамскую кошку, снова и снова уходила от ответа, обещая, что Тристан все узнает, когда придет время.
Первая ступень обучения была посвящена истории, вторая — науке. Настала очередь третьей, которая также должна была продлиться три месяца. Теперь Тристан получил разрешение сочинять собственные анекдоты. Это происходило в большом зале. На потолке высотой более семи метров были изображены обитатели морских глубин, — возможно, те, что плавали над головами членов Великой Ложи Юмора. Вдоль стен тянулась гигантская картотека, в которой хранились многочисленные папки с текстами, расставленные по датам, темам и странам происхождения анекдота.
«Как обувные коробки с карточками у Альфонса, хозяина кафе, только гораздо, гораздо больше», — подумал Тристан.
Длинные лакированные столы стояли рядами, как парты в классе. Б объяснила, что братья и сестры ВЛЮ сочиняют здесь свои знаменитые анонимные анекдоты, которые люди потом рассказывают друг другу в баре, на школьном дворе и в конце званого ужина, когда исчерпаны все остальные темы. Особые посланцы отправляются во все концы света, чтобы распространить эти анекдоты и пустить их в оборот.
Не обращая внимания на снующих вокруг мужчин и женщин в розовых плащах, Б впервые показала Тристану, как максимально быстро создать фон анекдота и его персонажей.
Затем перешла к сюжетной линии.
Потом к концовкам.
Б строго придерживалась выбранного плана.
— Анекдот — это хайку в культуре западных стран, — объясняла она. — Это искусство повествования, сведенное к самой простой и действенной своей функции.
По ее словам, анекдот, как и хайку, состоял из трех частей. Первая часть: представление персонажей и места действия. Вторая часть: развитие драматургии. Третья часть: неожиданная концовка. Чем более кратко будет подан материал в каждой из частей, тем более сильное воздействие окажет анекдот на слушателя.
— Цифра три часто присутствует и в самом сюжете: например, в анекдоте про трех человек в джунглях и телефонную будку, про трех человек в самолете и один парашют, про трех блондинок, которые на пляже едят мороженое.
Рассказывая анекдоты, Б никогда не улыбалась. Казалось, что ее главной заботой было как можно лучше и доходчивее объяснить учебный материал.
— Хороший анекдот сочинить тем сложнее, что для того, чтобы он хорошо «разошелся», все его элементы изначально должны быть продуманы до мелочей. Ведь каждый станет рассказывать его на свой лад. Содержание анекдота должно быть совершенно ясным, чтобы никому не захотелось исказить исходный текст. Всегда нужно помнить, что анекдот будет передаваться из уст в уста и, следовательно, может быть испорчен.
Девушка провела Тристана в комнату на третьем этаже подземелья, в которой анекдоты испытывали на прочность. Один человек рассказывал анекдот другому, тот пересказывал его третьему и так далее. Исследователи измеряли, сколько человек могут рассказать анекдот, не исказив его.
— Анекдот, передаваемый в устной форме, подобен цепи, прочность которой зависит от самых слабых ее звеньев. Достаточно, чтобы один человек плохо понял услышанное, — и тогда он исказит смысл и расскажет следующему слушателю нечто прямо противоположное. Создавая анекдот, необходимо предусматривать эту возможность...
Тристан начал изучать новую дисциплину — создание анекдотов, — сочиняя по одной истории в день. Каждый новый текст Б скрупулезно разбирала вместе с ним, выявляя его сильные и слабые места.
Однажды Б, удивленная концовкой, рассмеялась неожиданно для себя самой. Она очень смутилась, и это подсказало Тристану, что он одержал великую победу.