– Слушай, а правда, что Юля уезжает завтра? – улучив минуту, спросил он своего друга, пока невеста болтала с Наташкой.
– Да, а что?
– Да ничего, мне-то какое дело. И куда она едет?
– В Юрмалу. От своего агентства, на конкурс.
Cергей ничего не сказал. Действительно, какое ему дело до того, что Юля на следующий день после свадьбы едет куда-то, чтобы расхаживать по сцене полуголой под похотливыми взглядами мужиков из жюри? Но ведь только Юля оставалась Юре из их общего детства, и Сергей хотел, чтобы она принадлежала его другу безраздельно…
– Думаешь, я боюсь, как бы она мне не изменила? – Прищурившись, Юрка смотрел прямо на него, и во взгляде его была жесткая, знакомая Сергею по их боксерским боям решимость.
– Я знаю, что она тебе не изменит.
Сергей вздохнул. Как Юрка не понимает, что дело не в этом!..
Он не мог простить Юле, что она улетела в Париж прямо из склифовской палаты, едва Юрку перевели из реанимации. Конечно, потом она приехала, заставила его перебраться за границу – неизвестно, что было бы с ним, останься он в России, – но Сергей помнил, как стучали ее каблучки по больничному коридору… Он не уехал бы в такой ситуации никогда и никуда. А ведь именно они с Юлей были для Юрки не такими, как все, – и Сергей не мог простить.
Телефон молчал – наверное, не сглазить бы, все идет нормально. Сергей свернул к Тверским-Ямским и остановил машину у офиса «Мегаполис-инвеста».
Им повезло с этим зданием. В их распоряжении был двухэтажный особняк в престижном центре, на тихой улочке. Кажется, раньше здесь были какие-то художественные мастерские, и Юра получил полуразрушенное здание через отца, от Союза художников. Сергей впервые пришел сюда, когда «Мегаполис-инвесту» принадлежал уже весь особняк, а до этого, Юрка рассказывал, они с ребятами сидели в подвале.
Дверь бесшумно открылась перед ним: охрана увидела его на мониторе, когда он только подъехал к дому. После того как Юру чуть не убили, Сергей превратил офис в настоящую крепость и ничуть об этом не жалел. Береженого Бог бережет.
Его кабинет располагался на первом этаже, но, прежде чем пройти туда, Псковитин просмотрел список ожидаемых посетителей, лежавший на столе у охранников. Да, есть такая – Елизавета Успенская.
– Когда вот эта девушка появится, – сказал он, – направьте ко мне, если Ратникова не будет.
Дел у него сегодня было мало: отправил машину к мэрии, просмотрел оперативные отчеты и материалы о предполагаемом партнере.
Юра занят был сейчас вожделенным европейским концерном, все его прежние дела шли по накатанному. Псковитин не забывал наблюдать время от времени, что происходит на подмосковных заводах. Особенно один, редкоземельных металлов, постоянно держал его в напряжении. Он знал, что такие дела контролируются спецслужбами, и, по правде говоря, предпочел бы, чтобы Юра в это не влезал. Но прибыль была огромная, и Псковитин терпел эту головную боль.
Партнерская фирма, которую Ратников нашел с дальним прицелом – для новой своей системы, – производила хорошее впечатление: ни в каком «кидалове» замечена не была, долгов не имела. Но Псковитин все-таки просидел над бумагами не меньше часа, вызвал сотрудника финансового отдела, который составлял отчет о партнере, и пожалел, что сам не повстречался хотя бы с коммерческим директором: Сергей доверял личному впечатлению.
Правда, он предложил однажды Юре проверять новых сотрудников на детекторе лжи, как это давно делали во многих фирмах. Но Ратников категорически запретил, брезгливо поморщившись.
– Какой я тогда руководитель, – сказал он, – если доверяю не себе, а машинке?
Псковитин тогда только плечами пожал. Он считал это неуместным чистоплюйством. Сам-то он и без детектора постоянно перепроверял всех сотрудников «Мегаполис-инвеста». Человек слаб, вчера не было проблем, а сегодня появились – где гарантия, что этим не воспользуются те, кому не следует?
Он знал, что не только в уютном особнячке на Тверской-Ямской, но и во всей их разветвленной системе его боятся и уважают. Что ж, так и должно быть. За себя он был спокоен. Семьей он не обзавелся, алчностью не страдал, его невозможно было ни подкупить, ни запугать, и это знали все, с кем имел дело «Мегаполис-инвест» и лично Сергей Псковитин.
Время прошло незаметно, и он оторвался от бумаг, когда в дверь постучали.
– Войдите!
На пороге стояла девушка лет двадцати – невысокая, с изящной фигуркой. Псковитину сразу бросилось в глаза редкое сочетание цвета ее глаз и волос – светло-пепельный с прозрачно-зеленым. Потом он удивился выражению ее лица: какая-то юная незащищенность соединялась в нем с отчетливым чувством собственного достоинства.
В следующую минуту он понял, что уже видел эту девушку.
– Елизавета Дмитриевна? Садитесь, пожалуйста. Псковитин Сергей Петрович, будем знакомы.
Ему немного смешно было называть ее по отчеству, но таково было установленное им самим правило: никакой фамильярности.
– Скажите, Елизавета Дмитриевна, – сразу спросил Псковитин, – где я мог вас видеть?
– В больнице, – ответила девушка. – В Склифе. Я шла по коридору, вы стояли у палаты. Потом я посидела немного с… с больным, пока не пришла сиделка.
Ну конечно, как он мог забыть! Правда, тогда было не до нее.
– И что же, теперь вы оказались здесь случайно?
– Да. – Девушка недоуменно посмотрела на него.
– И Юрий Владимирович не знает, что вы с ним уже встречались однажды?
– Нет. – Она слегка покраснела. – Понимаете, мне было неловко ему об этом напоминать. Мне кажется, ему было бы неприятно, что я видела его в таком беспомощном состоянии.
«Надо же, как быстро она это поняла! – удивился Псковитин. – Конечно, Юрка не любит выглядеть беспомощным…»
Однако Сергей не любил совпадений и не слишком верил в их случайность.
«Поживем – увидим, – подумал он. – Что ж теперь, раз Юра говорит, что уже взял ее на работу».
Ему понравилась эта Лиза Успенская, и он не хотел подозревать ее в каких-то тайных целях. Кстати, он не успел поинтересоваться у Ратникова, чем она будет заниматься.
В этот момент дверь распахнулась, и сам Юрий Ратников показался на пороге.
– Приехал? – удивился Сергей. – Быстро вы, Юрий Владимирович.
По Юриному торжествующему виду он понял, что дело сладилось, и его радость немедленно передалась Сергею.
– Вот, развлекаю Елизавету Дмитриевну в ваше отсутствие.
– Привет, Лиза! – Юра улыбнулся девушке, и Сергей вдруг заметил, что отблеск его торжества отразился в ее глазах. – Ну как, нравится у нас?
– Я еще не поняла. – Лиза улыбнулась ему в ответ. – Холл красивый, и охрана вежливая.
Юра рассмеялся:
– Что ж, пойдем наверх, покажу остальное. Сережа, ты зайди через полчасика – расскажу…
Дверь за ними закрылась.
«Как необыкновенно просияли ее глаза, когда Юра на нее посмотрел!» – подумал Псковитин.
Что-то новое, прежде незнакомое дрогнуло в его душе: он вдруг подумал о том, что многое бы отдал, если бы эта девочка так взглянула на него.
Глава 8
Лиза работала в «Мегаполис-инвесте» ровно два месяца, но и до сих пор, просыпаясь утром, не могла поверить, что жизнь ее идет теперь совсем иначе, чем прежде, что нет больше ежедневного унижения и безнадежности, от которых она так часто плакала по ночам.
Ей нравился этот дом на Тверской-Ямской. Она воспринимала его именно как дом, какой-то единый и живой организм. Конечно, она понимала, что наверняка не все здесь так радужно, как ей кажется. Но что из этого? Как ни пыталась она обнаружить хоть какой-нибудь изъян в установившихся здесь отношениях, ей это не удавалось. Люди были приветливы друг с другом, а Лиза давно уже поняла: этого вполне достаточно, даже если за приветливостью нет ничего, кроме ни к чему не обязывающей любезности.
Тем более ощутимо это было теперь, когда она вспоминала то Ольгу Воронцову, то родственницу Полины Ивановны.
Она быстро поняла, что все здесь – в том числе и стиль отношений, который так ей понравился, – зависит от двух человек. Первый был, конечно, Юра. Правда, на работе она называла его только по отчеству и на «вы», справедливо рассудив, что, предлагая перейти на «ты», Ратников ведь не предполагал в ней свою сотрудницу.
Второй был начальник службы безопасности Сергей Петрович Псковитин. Его Лиза побаивалась, хотя он был с ней неизменно вежлив – впрочем, как и со всеми остальными.
То, что говорил Ратников, выполнялось всеми немедленно и с охотой. Лизе ни разу не приходилось слышать, чтобы он с усилием добивался от кого-нибудь выполнения своих распоряжений. То, что говорил Псковитин, выполнялось так же неукоснительно, но без каких бы то ни было эмоций. Просто все знали, что повторять он не станет и выводы последуют мгновенно.
Из осторожных разговоров своих новых сослуживцев Лиза поняла, что Псковитин прежде был каким-то особым военным и служил в таком подразделении, которых больше не было ни в одной стране. Потом это подразделение почему-то расформировали, и Сергей Петрович оказался здесь, в «Мегаполис-инвесте», у Ратникова.
Из осторожных разговоров своих новых сослуживцев Лиза поняла, что Псковитин прежде был каким-то особым военным и служил в таком подразделении, которых больше не было ни в одной стране. Потом это подразделение почему-то расформировали, и Сергей Петрович оказался здесь, в «Мегаполис-инвесте», у Ратникова.
От Юрия она знала, что они с Сергеем Псковитиным дружили с детства. Да это и без объяснений было понятно: Лиза видела, как относится Сергей Петрович к Юрию.
Это нельзя было назвать отношением к ребенку или к младшему брату, хотя даже в том, как Сергей Петрович смотрел на него, чувствовалась такая бережность, какую трудно было предположить в этом суровом человеке. Но в его отношении к Ратникову не было ни капли снисходительности. Даже наоборот: он смотрел на него словно бы снизу вверх, как будто Юрий знал нечто такое, что ему, Псковитину, было совершенно недоступно.
Лиза видела, что Псковитин наблюдает за ней особо. Он делал это ненавязчиво, но властно, и Лиза не обижалась. В конце концов, ведь это входит в его обязанности. Тем более что ее работа оказалась самым непосредственным образом связана со всем, что делал Ратников.
Лиза так и не спросила Юрия, чем будет заниматься, это выяснилось как-то само собой. В заведенной для нее трудовой книжке было записано «референт-переводчик», но это совершенно ничего не значило. То есть она, конечно, переводила синхронно с немецкого, когда возникала необходимость, и это бывало довольно часто. Но перевод был далеко не главным, что она делала, а главное она и сама не могла бы определить.
Ратников работал на втором этаже, окна его просторного кабинета выходили в небольшой уютный дворик, обнесенный высоким забором. Однажды он, смеясь, сказал Лизе, что стекла в этих окнах называются «антикрайм» и их не берет даже автомат.
– Сижу как глава государства, – добавил он смущенно. – Сережина работа.
Секретаршей у него была Фрида Яковлевна – пожилая дама из тех, которых Лизина мама называла «интересная женщина», – в неизменно элегантном и строгом костюме, с прической, из которой не выбивался ни единый волосок, и с осанкой, которой могла позавидовать восемнадцатилетняя девушка.
Фрида Яковлевна вела всю ратниковскую канцелярию и была невообразимо пунктуальна. Трудно было представить, чтобы она забыла сделать необходимый звонок, или потеряла какое-нибудь письмо, или не нашла какой-нибудь файл в компьютере.
Кроме того, она бдительно следила, чтобы Ратников вовремя обедал – обеды приносили всем желающим в офис, их оплачивала фирма.
– Юрий Владимирович, вы обязаны заботиться о своем желудке! – патетически восклицала Фрида Яковлевна, если Юрий пытался улизнуть куда-нибудь в обеденное время.
Лиза видела, что при этих словах Ратников едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
Ей отвели небольшую комнатку рядом с его кабинетом. В старинном особняке много было маленьких помещений, поэтому все сотрудники расположились довольно просторно, и все же Лиза чувствовала: в ее положении есть что-то привилегированное. Да Ратников этого и не скрывал.
Он часто приносил ей разные бумаги и просил сказать, что она думает о том, что в них написано. Когда он сделал это впервые – это было примерно через неделю после того, как Лиза начала у него работать, – она испугалась.
– Но я же ничего в этом не понимаю, – растерянно сказала она.
– Это не так трудно, как тебе кажется. Обычное дело, никакой специфики, – ободрил Юрий. – Посмотри, Лиза, мне интересно твое мнение.
Уже через месяц, работая таким образом, она немного разобралась в том, что делал «Мегаполис-инвест». И то, что она поняла, потрясло ее.
Неужели все это можно было наладить – и, судя по всему, просто с нуля, ведь Юрий не возглавлял крупный завод, не работал в каком-нибудь министерстве? В «Мегаполис-инвест» входили заводы, притом расположенные не только в России, но и во всем бывшем Союзе, строительные комплексы, даже банк. Конечно, Лиза не могла разобраться во всем.
– Просто невероятно! – сказала она однажды, когда Ратников зашел к ней в конце дня.
– Что? – тут же спросил он, присаживаясь на край стола.
– То, что вы делаете, – объяснила она. – Ведь это все, должно быть, очень трудно. Такие разные дела, как их все объединить?
– Ну, не один ведь я это делаю, – возразил Юрий. – Кадры решают все, как сказал известный тиран. И потом, сделать можно все, если голова не забита безжизненными догмами и если есть навык видеть явление в целом. Я ведь прикладную математику заканчивал в МГУ, это, знаешь, очень воспитывает мышление. А вообще-то дело не в специальности. Есть, например, одна финансовая группа, очень мощная. А ее президент, между прочим, бывший безработный режиссер.
Лиза снова мимолетно подумала, что он не похож на технаря. И его глаза – внимательные, широко поставленные; в их темно-серой глубине то и дело вспыхивали непонятные искорки…
Вскоре она поняла: Юрий подсовывает ей в основном свои проекты, находящиеся на разных стадиях разработки. И суждение, которого он от нее ждет, связано с предполагаемой реакцией людей – партнеров и исполнителей.
Вот и сегодня: зашел к ней, с головой погруженный в собственные мысли, и, усевшись, как обычно, на край стола, спросил:
– Как ты думаешь, что бы мне ответили, если бы я все-таки предложил подписать вот этот договор?
– Кто?
– Что – кто?
– Кто должен вам ответить?
– Ну какая разница? – удивился Юрий. – Просто – некая абстрактная личность, выполняющая определенную руководящую функцию.
– Так не бывает, – улыбнулась Лиза.
– Да я понимаю! – Ратников нетерпеливо махнул рукой. – Я понимаю, но не могу же я сейчас исходить из того, любит ли эта личность Достоевского.
– Почему же, неплохо было бы знать что-нибудь в этом роде, – возразила Лиза. – Или хотя бы, насколько она порядочна, эта личность. Ведь посмотрите: по-моему, этот договор составлен так, что партнер раньше вас узнает о начинающейся прибыли. Разве не важно, как он привык себя вести в подобных ситуациях?
Юрий удивленно посмотрел на нее.
– Действительно… – протянул он. – Я просто зевнул. Конечно, так этот договор составлять нельзя.
– Но почему? – удивилась Лиза. – А вдруг он все-таки окажется порядочным?
– К сожалению, на это рассчитывать не приходится, – усмехнулся Ратников. – Я должен исходить именно из того, что он непорядочен, и не дать ему себя обойти.
Лиза не знала, что ответить. За этими словами стояли какие-то неведомые ей годы, которые научили Ратникова думать иначе, чем привыкла думать она, – и возразить ей было нечего…
В дверь постучали.
– Да, войдите! – крикнул Ратников.
Сергей Петрович не стал входить в комнату. Когда в ней находились Лиза и Юрий, в нее уже не втиснуть было его широкоплечую фигуру.
– Заняты? – спросил он.
– Да нет, ничего. Лиза меня убеждает, что надо верить в человеческую порядочность.
– Да? – Псковитин тоже усмехнулся. – Счастливый ты, Юра. Вот мой вид ни у кого не вызывает желания говорить мне такие восхитительные вещи.
– Что-нибудь случилось, Сергей?
– Ну почему – случилось? Пришел попрощаться. Пятница сегодня, забыл? Домой иду. У меня дел здесь завтра нет. Прийти?
– Зачем, раз нет дел? Я, может, тоже завтра не приду, – сказал Ратников с некоторым сомнением в голосе. – Пора отдохнуть наконец, да?
– Неужели? Приятно слышать.
– Слушайте, – вдруг сказал Юрий, – а не кажется ли вам, дорогие коллеги, что мы уже сегодня заслужили небольшой отдых? – Он спрыгнул со стола. – Точно, как это мне сразу в голову не пришло! Сережа, у тебя какие планы были на сегодня?
– Какие бы ни были, – улыбнулся Псковитин. – Все равно ведь ты говоришь о них в прошедшем времени.
– Лиза, ты хочешь поехать с нами? – Юрий обернулся к Лизе.
– Да, – ответила она.
– Вот и отлично. Тогда – вперед!
– Только учти, Юра. – Сергей придержал его за рукав. – За рулем гонять по улицам – это сразу забудь. У меня здоровье не казенное.
– Нет-нет, – успокоил его Ратников. – За рулем не поеду. Я же выпить хочу, какое – гонять?
Они спустились вниз, когда почти все уже разошлись. Псковитин задержался на минуту, отдавая распоряжения охранникам, Ратников и Лиза вышли на улицу.
Июньским вечером было совсем светло.
– А почему ты не спросишь, куда мы поедем? – спросил Юрий.
– Ой, правда, а куда? – вспомнила Лиза. – Я думала, вы сами скажете, Юрий Владимирович.
– Отчество оставь, пожалуйста, и «вы» – тоже, – сказал он. – Смотри, мы уже на улице. Вы разрешите, Сергей Петрович? – обратился он к подошедшему Псковитину.
– Что?
– Чтобы Лиза называла меня по имени и на «ты», как мы с ней однажды договорились?
– Пожалуйста, – улыбнулся Псковитин. – И меня тоже, если можно, – неожиданно добавил он. – Я смотрю, Лиза считает меня глубоким стариком. А мы, между прочим, с Юрой в одном классе учились.