Гарри направился к дальнему концу комнаты, собираясь найти что–нибудь выпить, но только сделал шаг вперед, как услышал с десяток возгласов и сдавленный шепот:
– Этого в программе не было!!!
Гарри глянул туда, глянул сюда, потом проследил за общим направлением взглядов и обернулся к сцене. Одна из девиц Смайт–Смит снова заняла свое место и, похоже, готовилась экспромтом (Господи, пожалуйста, пусть это будет хорошо подготовленный экспромт!) сыграть соло.
– Иисус милосердный, – услышал Гарри и совсем рядом увидел Себастьяна, глядящего на сцену с выражением, в котором ужаса было явно больше, чем любопытства.
– За тобой должок, – злорадно прошептал Гарри Себастьяну на ухо.
– Я думал, ты перестал считать.
– Это – неоплатный долг.
Девушка заиграла.
– Пожалуй, ты прав, – признал Себастьян.
Гарри бросил взгляд на дверь. Это была очень славная дверь, идеально–пропорциональная, а главное, ведущая прочь из комнаты.
– Мы уже можем уйти?
– Нет еще, – уныло ответил Себастьян. – Бабушка…
Гарри поглядел на старую графиню Ньюбери. Она сидела вместе с остальными вдовами, широко улыбалась и всплескивала руками.
Он повернулся обратно к Себастьяну.
– Она разве не глухая?
– Почти, – признал Себастьян. – Но отнюдь не глупая. Заметь, она направила свою слуховую трубку прочь от сцены. – Он повернулся к Гарри с хитрым блеском в глазах. – Кстати, я тут видел, что ты познакомился с очаровательной леди Оливией Бевелсток.
Гарри не стал утруждать себя ответом, а ограничился легким кивком.
Себастьян наклонился к нему и раздражающе понизил голос.
– Ну и как, она все признала? Собственное ненасытное любопытство? Неуемную страсть к тебе?
Гарри со страдальческим видом повернулся к кузену.
– Ты осел.
– Ты говоришь это постоянно.
– Правда не стареет.
– Я тоже, – слегка улыбаясь, ответил Себастьян. – Я считаю, что оставаться незрелым весьма удобно.
Соло на виолончели дошло до чего–то, напоминающего крещендо, и зрители все как один затаили дыхание в ожидании долгожданной кульминации, за которой просто обязан следовать финал.
Но финала не последовало.
– Это жестоко, – заметил Себастьян.
Гарри моргнул, поскольку виолончель заскрипела октавой выше, чем раньше.
– Я что–то не видел здесь твоего дяди, – заметил он.
Губы Себастьяна сжались, по углам рта обозначились тоненькие морщинки.
– Он только сегодня после полудня прислал записку с извинениями. Я даже раздумывал, не подставил ли он меня специально. Но он для этого недостаточно умен.
– Ты знал?
– О музыке?
– Я бы использовал другое слово.
– До меня доходили слухи, – признал Себастьян. – Но ничто не могло подготовить меня к…
– Такому? – пробормотал Гарри, почему–то не находивший в себе сил отвести глаза от девушки на сцене. Она с любовью обнимала свою виолончель и, видимо, была совершенно поглощена музыкой. Казалось, она наслаждается игрой, как будто для нее звучали совсем иные звуки, не те, что слышали все остальные. Может, так оно и было… счастливица.
Интересно, на что это похоже – жить в собственном мире? Видеть вещи такими, какими они должны быть, а не такими, какие они есть на самом деле? Без сомнения, виолончелистка должна была отлично играть. В ней чувствовалась страсть и, если верить тому, что мамаши Смайт–Смит рассказывали до концерта, она практиковалась ежедневно.
Как должна была бы сложиться его собственная жизнь?
Он не должен был иметь отца, который пил чаще, чем дышал.
Он не должен был иметь брата, упорно повторяющего отцовский путь.
Он не должен был…
Он заскрипел зубами. Он не должен был тонуть в жалости к самому себе. Он выше этого. Он сильнее и…
Внезапно он почувствовал, что атмосфера неуловимо изменилась и по привычке, как всегда, когда ощущал что–то необычное, посмотрел на дверь.
Леди Оливия Бевелсток. Он не был до конца уверен, но с его места казалось, будто она разглядывает греческую урну за головой девицы Смайт–Смит.
Что она делает?
– Ты пялишься, – прозвучал раздражающий голос Себастьяна.
Гарри не обратил на него внимания.
– Она и впрямь красивая.
Гарри не обратил на него внимания.
– И очаровательная. Но никем еще не очарованная. До сих пор не помолвлена.
Гарри не обратил на него внимания.
– И вовсе не из–за недостатка претендентов из числа достойных холостяков Британии, – продолжил Себастьян, которого, как всегда ничуть не смутило отсутствие ответа. – Они постоянно просят ее руки. Увы, она постоянно отказывает. Я даже слышал, что старший Уинтерхоу…
– Она холодная, – отрезал Гарри, несколько резче, чем рассчитывал.
Голос Себастьяна стал восторженно–насмешливым.
– Прошу прощения?
– Она холодная, – повторил Гарри, вспоминая их краткий разговор.
Она держалась с ним, как чертова королева. Каждое ее слово тогда было пропитано холодом, а теперь она даже не снисходит до того, чтобы взглянуть на несчастную виолончелистку.
Если быть честным, он вообще удивился, что она сегодня пришла. Такие мероприятия не для подобных ей ледяных алмазов чистой воды. Наверное, ее заставили.
– А я–то уже было надеялся на ваше совместное будущее… – прошептал Себастьян.
Гарри развернулся, обдумывая какой–нибудь уничтожающий, или, по крайней мере, максимально язвительный ответ, но характер музыки неожиданно изменился и виолончелистка снова достигла крещендо. На сей раз оно просто обязано было привести к финалу, но публика не желала полагаться на удачу, и гром аплодисментов разразился еще до того, как отзвучали последние ноты.
Гарри шел бок о бок с Себастьяном, пробиравшимся к бабушке. Себастьян объяснил, что она приехала в собственной карете, а значит, нет необходимости ждать, пока она уедет. Но Себастьяну все же надо попрощаться, и Гарри, хоть он и не приходится ей прямым родственником, тоже стоит это сделать.
Но не успели они пересечь комнату, как раздался голос одной из мамаш Смайт–Смит:
– Мистер Грей! Мистер Грей!
По энергии в ее голосе Гарри заключил, что граф Ньюбери, похоже, встретил некоторые препятствия в охоте за способной к деторождению женой. К чести Себастьяна, надо заметить, что горячее желание поскорее уехать совершенно не сквозило в его лице, когда он развернулся и произнес:
– Миссис Смайт–Смит, это был восхитительный вечер.
– Я счастлива, что Вы смогли его посетить, – воскликнула она.
Себастьян ответил улыбкой, в которой явно читалось, что он и не представлял себе, как можно провести вечер иначе. А потом он сделал то, что проделывал всегда, когда хотел выйти из разговора. Он произнес:
– Позвольте представить вам моего кузена, сэра Гарри Валентайна.
Гарри вежливо кивнул, пробормотав ее имя. Миссис Смайт–Смит со всей очевидностью считала Себастьяна более ценной добычей. Она поглядела прямо на него и спросила:
– Что вы думаете о моей Виоле? Разве она не великолепна?
Гарри не мог скрыть изумления. Ее дочь зовут Виолой(1)?
– Она играет на виолончели, – пояснила миссис Смайт–Смит.
– А как зовут виолистку? – не смог удержаться Гарри.
Миссис Смайт–Смит одарила его нетерпеливым взглядом.
– Марианна. – И тут же повернулась к Себастьяну. – Моя Виола солировала.
– А! – Ответил Себастьян. – Это было редкое удовольствие.
– Вы правы. Мы все ею так гордимся. На следующий год нам надо запланировать побольше сольных номеров.
Гарри тут же начал планировать совпадающее по времени путешествие в Арктику.
– Я так рада, что вы смогли прийти к нам, мистер Грей, – продолжила миссис Смайт–Смит, по всей видимости, не осознавая, что повторяется. – Сегодня вечером нас ждет еще один сюрприз.
– Я упоминал, что мой кузен является баронетом? – вставил Себастьян. – У него очаровательное поместье в Гемпшире. Там божественная охота.
– Правда? – Миссис Смайт–Смит повернулась к Гарри с новым интересом и широчайшей улыбкой. – Я очень благодарна за то, что Вы пришли, сэр Гарри.
Сэр Гарри мог бы ответить чем–то большим, чем просто кивок, но он как раз обдумывал варианты неумолимого возмездия для мистера Грея.
– Я просто обязана рассказать вам обоим о нашем сюрпризе, – восторженно заявила миссис Смайт–Смит. – Я хочу чтобы вы узнали об этом первыми. У нас сегодня будут танцы! Прямо этим вечером!
– Танцы? – повторил Гарри, в голове у которого от этого известия все смешалось. – А… Виола будет играть?
– Конечно нет. Я не хочу, чтобы она все пропустила. Но так уж случилось, что у нас сегодня присутствуют другие музыканты–любители, и ведь спонтанность – это так здорово, вы не находите?
Гарри ценил спонтанность не выше визитов к зубному. Однако, он высоко ценил изящную месть.
– Мой кузен, – сказал он с чувством, – обожает танцевать.
– Обожает? – миссис Смайт–Смит в упоении повернулась к Себастьяну. – Обожаете?
– Мой кузен, – сказал он с чувством, – обожает танцевать.
– Обожает? – миссис Смайт–Смит в упоении повернулась к Себастьяну. – Обожаете?
– Обожаю, – подтвердил Себастьян, возможно, несколько суше, чем нужно, принимая во внимание, что Гарри сказал правду. Себ любил танцевать гораздо больше cвоего кузена.
Миссис Смайт–Смит в блаженном ожидании смотрела на Себастьяна. Гарри с самодовольным предвкушением наблюдал за ними. Ему нравилось, когда все складывалось чисто и изящно. Особенно, если складывалось в его пользу.
Себастьян, сознавая, что его обыграли, обратился к миссис Смайт–Смит.
– Надеюсь, ваша дочь оставит для меня первый танец.
– Она почтет это за честь, – произнесла миссис Смайт–Смит, всплеснув руками от радости. – Если позволите, я должна сделать распоряжения относительно музыки.
Себастьян дождался, пока она протиснется сквозь толпу:
– Ты за это заплатишь.
– Думаю, как раз теперь мы квиты.
– Ну что ж, по крайней мере, ты тоже здесь застрял, – ответил Себастьян. – Разве что решишь идти домой пешком.
Гарри так бы и сделал, если б не проливной дождь.
– Я с наслаждением подожду тебя, – ответил он с широченной улыбкой.
– О, гляди! – С явно наигранным удивлением воскликнул Себастьян. – Леди Оливия. Прямо здесь. Готов поспорить, она любит танцевать. Спросим?
Гарри подумывал, не сказать ли «ты этого не сделаешь», но решил, что это бессмысленно. Он знал, что Себастьян это сделает.
– Леди Оливия, – позвал Себастьян.
Означенная леди повернулась и уже не могла избежать с ними встречи, поскольку Себастьян рассекал толпу, направляясь прямо к ней. Гарри тоже не смог найти способа уклониться, нельзя же доставлять ей такое удовольствие!
– Леди Оливия, – снова произнес Себастьян, как только они достаточно приблизились друг к другу. – Какая приятная неожиданность.
Она сымитировала легкий кивок.
– Мистер Грей.
– Мы сегодня что–то неразговорчивы, да, Оливия? – промурлыкал Себастьян, но не успел Гарри удивиться подобной фамильярности, как тот продолжил. – Вы уже знакомы с моим кузеном, сэром Гарри Валентайном?
– Э–э… да, – с запинкой произнесла она.
– Я познакомился с леди Оливией как раз нынешним вечером, – вмешался Гарри, недоумевая, что же задумал Себастьян. Ведь он прекрасно знал, что они с леди Оливией уже сегодня общались.
– Да, – сказала леди Оливия.
– Ах, бедный я, бедный, – воскликнул Себастьян, с изумительной скоростью меняя тему. – Я вижу, миссис Смайт–Смит подает мне знаки. Я должен найти ее Виолу.
– Она что, тоже играет? – спросила леди Оливия, и в глазах ее мелькнуло недоумение. И, возможно, легкое беспокойство.
– Не знаю, – ответил Себастьян. – Но она явно заботится о будушем своего потомства. Виолой зовут ее дорогую доченьку.
– Она играет на виолончели, – вмешался Гарри.
– О! – Похоже, она была удивлена иронией. А может быть, просто запуталась. – Конечно.
– Ладно, наслаждайтесь танцами, – сказал Себастьян, бросив на Гарри быстрый и явно злорадный взгляд.
– А будут танцы? – спрсила леди Оливия с ужасом.
Гарри пожалел ее.
– Насколько я понял, квартет девиц Смайт–Смит не будет аккомпанировать.
– Как… удачно, – она откашлялась. – Для них. Тогда они смогут танцевать. Я уверена, им это понравится.
Гарри почувствовал, как в нем затрепетал огонек озорства (а может, угрозы?).
– У вас голубые глаза. – заметил он.
Она поглядела на него с изумлением.
– Прошу прощения?
– Ваши глаза, – повторил он. – Они голубые. Я предполагал это, принимая во внимание цвет ваших волос, но с такого расстояния сложно было сказать наверняка.
Она застыла, и он отдал должное ее упорству, когда она произнесла:
– Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.
Он чуть наклонился вперед, только чтобы она заметила этот жест.
– А у меня – карие.
Она посмотрела на него так, будто сейчас отчитает, но вместо этого моргнула, и ему почти показалось, что она разглядывает его.
– Действительно, – пробормотала она. – Как странно.
Он не знал, позабавила его эта реакция или смутила. В любом случае, он еще не закончил своих провокаций.
– Похоже, зазвучала музыка, – заметил он.
– Мне нужно найти матушку, – выпалила она.
Она постепенно приходит в отчаяние. Ему это нравится.
Похоже, вечер, в конце концов, начнет приносить удовольствие.
__________________________________
(1) виола – тип старинных струнных смычковых музыкальных инструментов с ладами на грифе Виолы в основном были четырех видов: дискантовые, альтовые, теноровые и басовые. теноровая виола (виола да гамба) получила особо широкое распространение, и использовалась как сольный, ансамблевый и оркестровый инструмент. Поскольку в ансамбле она выполняла функцию баса, нередко ее называли басовой виолой. Среди композиторов, писавших для нее, – И. С. Бах, Г. Ф. Телеман, Ф. Куперен. После расцвета в 18 веке, постепенно теряла свою популярность.
Глава 5
Обязательно должен существовать какой–то способ поскорее завершить этот вечер. Она умеет притворяться гораздо лучше Уинстона. Раз уж ему удалось достоверно изобразить простуду, решила Оливия, то она смогла бы сыграть как минимум чуму.
Ода чуме
Автор: Оливия Бевелсток
Библейская
Бубонная
Гораздо лучше проказы
Она ведь и, правда, лучше. В создавшихся обстоятельствах, по крайней мере. Ей нужно придумать не просто что–нибудь ужасное, а еще и страшно заразное. Историческое. А разве всего несколько сот лет назад от чумы не вымерло пол–Европы? У проказы никогда не наблюдалось подобной эффективности.
Несколько мгновений она подумывала приложить руки к шее и прошептать «уж не бубоны(1) ли это?».
Идея была соблазнительная. Чрезвычайно.
А сэр Гарри, черт бы его побрал, стоит довольный как именинник, и выглядит так, будто ни за что ни хотел бы оказаться в другом месте.
Только в этом зале. Только бы ее помучить.
– Вы только посмотрите, – светски произнес он. – Себастьян танцует с мисс Смайт–Смит.
Оливия обвела взглядом комнату, решительно не желая смотреть на мужчину рядом с собой.
– Я уверена, она просто в восторге.
Возникла пауза, а потом сэр Гарри спросил.
– Вы кого–нибудь ищите?
– Мою мать! – Она практически рявкнула. Он что с первого раза не расслышал?
– А… – Он молчал целое благословенное мгновение, а потом: – Она на вас похожа?
– Что?
– Ваша матушка.
Оливия резко подняла на него глаза. Почему он спрашивает? Почему он вообще с ней разговаривает? Он вроде уже все сказал, что хотел, разве нет?
Какой ужасный человек. Может, это и не объясняет кипы бумаг в камине и странной шляпы, но точно объясняет происходящее. Здесь и сейчас. Он просто–напросто ужасный, вот и все.
Самонадеянный.
Заносчивый.
И много чего еще, вне всякого сомнения, только она слишком взволнована, чтобы как следует подумать. Для поиска синонимов необходимо куда более ясно мыслить, чем у нее выходит в его присутствии.
– Я подумал, что могу помочь вам найти ее, – сказал сэр Гарри. – Увы, мы с ней не встречались.
– Она очень на меня похожа, – рассеянно сказала Оливия. А потом, по совершенно неясной ей самой причине, добавила: – То есть, скорее, это я на нее похожа.
Он улыбнулся, очень легко, и у Оливии возникло престранное впечатление, что на этот раз он не смеется над ней. И не пытается ее спровоцировать. Он просто… улыбается.
Это смущало.
Она не могла отвести от него глаз.
– Я всегда высоко ценил точность выражений, – мягко произнес он.
Она уставилась на него.
– Вы очень странный человек.
Ей стоило бы окаменеть от стыда, ведь обычно она не произносила подобного вслух, но он заслужил эти слова. А теперь еще и рассмеялся. И похоже, на этот раз – над ней.
Она прикоснулась к шее. Может, если она ущипнет себя несколько раз посильнее, следы все же сойдут за бубоны?
Болезни, которые я умею имитировать
Автор: леди Оливия Бевелсток
Простуда
Воспаление легких
Мигрень
Подвернутая лодыжка
Последний пункт нельзя считать болезнью, но и он порой может сослужить неплохую службу.
– Потанцуем, леди Оливия?
Как сейчас, например. Жаль, что она слишком поздно об этом подумала.
– Вы хотите танцевать, – повторила она. Его желание казалось совершенно немыслимым, даже более немыслимым, чем его идея, что она тоже может этого хотеть.
– Да, – ответил он.
– Со мной?
Ответ его явно позабавил.
– Я бы пригласил моего кузена, ведь он единственный в этом зале, кого я еще знаю, но это вызвало бы в обществе некоторую сенсацию, вы не находите?
– По–моему, танец закончился, – ответила Оливия. Если это и неправда, то скоро станет правдой.