— Кошкин Лик, — сообщил Хайрам, — очень взволнован всем, что здесь происходит. Он все спрашивает про ограду, а я пытаюсь ему объяснить. Я говорю ему, что когда ее закончат, он сможет сделать много дырок времени. Это его радует. Ему не терпится начать.
— Но он же может делать их, когда захочет? Ведь его-то ничто не может остановить, правда?
— Мне кажется, мистер Стил, он не хочет делать эти дырки просто ради забавы. Их же могут использовать во вред. Сделал несколько штук для Баузера, но они его не очень удовлетворили.
— Да нет, я и не думаю, что он стал бы их делать теперь ради забавы. Впрочем, Баузер неплохо порезвился в этих «дырах»! Из одной он даже приволок домой кость динозавра!
Я направился к холодильнику, чтобы взять еще пива.
— Выпьешь еще? — спросил я Хайрама.
— Нет, благодарю вас, мистер Стил. По правде говоря, я не очень-то люблю эту штуку. Я выпил с вами просто за компанию.
— Я просил тебя узнать у Кошачьего Лика насчет того, как велики могут быть эти «дыры времени»? Люди из «Сафари», возможно, захотят переправить по ним грузовики.
— Он сказал, что с этим проблем не будет. Сказал, что дырки будут так велики, как надо. Можно будет переправить что угодно.
— А он закрыл ту, которую мы использовали? Не хотелось бы, чтобы сюда шастали какие-нибудь динозавры!
— Он закрыл ее, — ответил Хайрам, — сразу после вашего возвращения. И с тех пор она закрыта.
— Ну и прекрасно, — заключил я, вновь принимаясь за пиво.
Было так здорово здесь сидеть, ничего не делая! По ступенькам крыльца кто-то поднимался. В дверь постучали.
— Войдите! — крикнул я. Это был Герб Ливингстон.
— Хватай стул, — предложил я. — Сейчас принесу тебе пива.
Хайрам поднялся.
— Я и Баузер пойдем поглядим, что делается вокруг.
— Ладно, — ответил я, — но не выходите за территорию. Ты мне можешь понадобиться.
Баузер тоже поднялся со своей подстилки и пошел за Хайрамом.
Герб сорвал заклепку с пивной банки и бросил ее в мусорный бачок.
— Эйза, — проговорил он, — ты сторонишься меня!
— Не тебя одного, — ответил я. — Я избегаю встречаться с кем бы то ни было.
— Но ведь что-то происходит, — настойчиво произнес Герб, — и я хочу знать, что именно. «Вестник Виллоу Бенда», возможно, и не величайшая в мире газета, но мы здесь имеем только ее, и уже пятнадцать лет я рассказываю людям о всех событиях, происходящих в нашем городке!
— Так вот, Герб, — ответил я. — Запомни, я не собираюсь тебе ничего сообщать. Даже если ты будешь кричать на меня и бить кулаком по столу, все равно ничего тебе не скажу!
— Но почему же? — спросил он. — Мы дружили с детства. Мы знаем друг друга так много лет! Ты, и я, и Бен, и Ларри, и все остальные. Бен-то знает, что здесь происходит! Ты ведь рассказал что-то Бену?
— Ну и спроси об этом Бена!
— Но он тоже не желает ничего говорить. Предлагает спросить у тебя. Он говорит, что весь этот бизнес затеян для кого-то, кто задумал основать здесь звероводческую ферму. Но я понимаю, что все это вовсе не так. Значит, дело в другом. А это другое заключается в том, что ты обнаружил в той старой яме разбившийся космолет! Разбившийся тысячу лет назад. Ну и что же из этого будет следовать?
— Ты пытаешься что-то выудить из меня, — отмахнулся я, — но вряд ли сумеешь узнать что-нибудь путное. У меня, конечно, есть кое-что на уме, это так, но любая публикация может вызвать сейчас совсем нежелательный вой. Когда придет время, я сам тебе все расскажу.
— Когда тебе понадобится реклама, ты это хочешь сказать?
— Возможно, и так.
— Послушай, Эйза, мне не хочется, чтобы газеты больших городов перехватили эту сенсацию. Я не желаю, чтобы они опубликовали ее раньше меня! Чтобы меня обскакали на моем же собственном поле!
— Черт возьми, да ведь тебя обскакивают всю дорогу! — взорвался я. — Во всех важных происшествиях. А чего иного ты можешь ожидать от своей газеты, выходящей раз в неделю? Новости происходят не на недельной основе, а ежедневно. Твоя сила не в освещении крупных событий. Они и не дойдут до тебя вовремя. Люди читают твой «Вестник» потому, что ты пишешь о маленьких новостях, относящихся к городку. И смотри на это именно с такой позиции. Если я потяну то, что затеял, это даст Виллоу Бенду место на карте. Это поможет каждому его жителю. И расцвет бизнеса и большие прибыли — все это будет здесь. Если только дело удастся, всем станет лучше. Так что же, ты бы хотел преждевременной публикацией лишить шансов и меня, и себя? Ведь такая поспешная публикация может сгубить все!
— Но мне же надо хоть что-нибудь написать! Я же не могу делать вид, что ничего не замечаю!
— Ну и ладно, напиши свое «что-нибудь»! Об ограде, о мотеле Бена, обо всем, что происходит на поверхности. Поразмышляй, к чему бы все это, если хочешь. Ты имеешь на это полное право. В крайнем случае, напиши, что ты говорил со мной и что я не сообщил тебе ничего существенного. Я не могу тебе в этом помешать, но я бы и не хотел препятствовать. Мне жаль, Герб, но больше ничего не могу для тебя сделать!
— Я полагаю, — сказал Герб, — что ты тоже имеешь полное право на умолчание. Но я все же попытался тебя расспросить. Я сделал эту попытку. Ты меня понимаешь, не так ли?
— Конечно, понимаю. Как насчет еще одной баночки пива?
— Нет, спасибо. Некогда. Мы сегодня ночью выпускаем номер. Я должен успеть поместить в нем свой репортаж.
После ухода Герба я еще посидел на кухне, сожалея о том, как я с ним обошелся. Но я не мог дать ему никакого материала для рассказа. Я понимал, что он чувствует, что может чувствовать в такой ситуации любой газетчик. Самое для них страшное — это то, что у них могут перехватить сенсацию. Но, прежде чем выйдет через неделю следующий номер его газеты, возможно, новость уже просочится наружу. И тем не менее, говорил я себе, в данный момент я ничем не мог бы ему помочь…
Я встал, швырнул пустую банку из-под пива в мусорный бачок и вышел за дверь. Был уже вечер, но все бригады работали, и я удивился, насколько еще продвинулась ограда. Я поглядел вокруг, не видать ли Кошачьего Лика. Меня бы не удивило, если бы я обнаружил, что он пялится на меня с одной из яблонь. В последние дни он там частенько появлялся. Вместо того чтобы прятаться, как он это делал раньше, теперь Лик норовил быть как можно ближе к нам.
Но в данный момент не было видно ни его, ни Хайрама, ни Баузера. Я спустился к ограде и прошел вдоль нее к месту, где трудились рабочие. Я постоял, поглядел на них, потом вернулся в дом.
У входа стоял полицейский автомобиль, и в одном из моих садовых кресел сидел человек в форме шерифа. Когда я приблизился, он встал и протянул мне руку.
— Я шериф Эймос Редман, — представился он. — Вы, наверное, Эйза Стил? Бен сказал, что я найду вас здесь.
— Рад вашему приезду, — сказал я. — Но каковы его причины?
— Бен сообщил мне, что вам могут понадобиться охранники для патрулирования вокруг этой ограды. Могли бы вы мне рассказать, для чего она строится?
— Единственное, что могу вам сообщить, шериф, — ответил я, — все это совершенно законно.
Его слегка передернуло, как от неудачной шутки.
— Никогда и не подумал бы о противоположном, — возразил он, — насколько я знаю, вы когда-то были одним из мальчишек Виллоу Бенда. А когда же вы вернулись?
— Меньше года назад.
— Похоже, вы решили тут обосноваться?
— Надеюсь, что так и будет.
— Касательно охранников, — сказал он. — Я разговаривал с полицейской ассоциацией в Миннеаполисе, и они сообщили, что готовы заключить с вами соглашение. Некоторые из членов ассоциации потеряли работу из-за сокращения фондов и могли бы пригодиться вам.
— Рад это слышать. Нам нужен квалифицированный персонал.
— У вас имеются еще какие-нибудь трудности? — поинтересовался шериф.
— Трудности? О, вы, наверное, имеете в виду зевак?
— Вот именно. Тут в ходу довольно забавные толки. В частности, о разбившемся звездолете…
Он внимательно посмотрел, оценивая мою реакцию.
— Да, шериф, — признался я как бы нехотя. — Полагаю, здесь может оказаться инопланетный корабль. Не здесь именно, а в лесу и под тоннами земляных наносов.
— Черт меня подери! — воскликнул он. — Если это так, то на вас нахлынут толпы любопытных. Я теперь понимаю, зачем вам понадобилась ограда. Я велю своим ребятам послоняться здесь и понаблюдать за порядком. И если вам понадобится помощь, вы знаете, где меня найти!
— Благодарю, — сказал я. — Но я полагаю, вы понимаете, что эта информация о космолете некоторое время не должна разглашаться?
— Разумеется, — важно заверил он меня. — Это останется сугубо между нами!
Когда я входил в дом, зазвонил телефон. Это была Райла.
— Где ты был? — спросила она. — Не могла к тебе дозвониться!
— Выходил прогуляться. Я не ожидал услышать тебя так скоро. Все ли в порядке?
— Эйза, не то слово! Больше, чем в порядке! Мы просмотрели фильм сегодня вечером. Он изумителен! Особенно тот эпизод, где вы с Беном одолеваете тиранозавров. Люди сидели на краешках стульев. Это было так захватывающе! А тот треск, который издавали трицератопсы! Он был таинственным, как предсказание… Господи, даже не знаю, как его охарактеризовать. Он был из другого мира. И от него по спине пробегали мурашки. «Сафари» уже разинула пасть, но мы не пожелали с ними пока разговаривать…
— Как не пожелали разговаривать? Во имя Христа, Райла, в чем дело? Зачем же мы рисковали жизнью?
— У Кортни появилась одна сумасшедшая идея. Он не дал мне вступить в переговоры, сказал, что это потерпит. Мы завтра прилетаем.
— Мы?
— Кортни и я. Он хочет переговорить с нами обоими. Сегодня вечером он улетел в Вашингтон, но утром вернется в Нью-Йорк и захватит меня.
— Захватит тебя?
— Да, у него собственный самолет. Я ведь, кажется, забыла тебе об этом сказать.
— Да, ты забыла. Это так.
— Мы приземлимся в Ланкастере. Это небольшой самолетик, и тамошнего поля вполне для него хватит. Я тебе сообщу точное время попозже.
— Я вас заберу оттуда.
— Возможно, это будет после полудня. Я тебе еще позвоню.
Глава 18
Кортни Маккаллахан был гораздо моложе и крупнее, чем я предполагал. Странно, каким мы рисуем воображаемый портрет человека еще до знакомства с ним. По-моему, этот портрет диктуется звучанием имени. Мне лично носитель имени Маккаллахан представлялся в виде маленького гнома, учтивого, круглолицего, с белоснежными волосами и неторопливой грацией движений.
А на деле он оказался довольно массивным мужчиной, не то чтобы очень уж молодым, но моложе, чем мне представлялось. Его волосы вились и начинали приобретать серо-стальной оттенок, а лицо казалось высеченным из крепкого куска дерева, причем с применением не слишком острого топора. Руки его были толщиной почти с мое бедро. Я почувствовал к нему какую-то безотчетную приязнь.
— Как дела с оградой? — спросил он после первых приветствий.
— Идут вовсю, — сказал я. — Мы закончим ее к следующему уик-энду. Во всяком случае, не позднее субботы или воскресенья.
— Движетесь ускоренным маршем, да?
— Темпы стройки не моя заслуга, — ответил я. — Это дело рук Бена.
— А что, этот Бен надежный малый?
— Он был моим другом большую часть моей жизни.
— Если вы позволите мне сказать свое мнение, — сказал Кортни, — то я считаю, что вы с Беном вели себя блистательно в том поединке с тиранозаврами. Так мужественно не дрогнуть перед этими тварями! Боюсь, я бы не смог им противостоять!
— У нас были громадные ружья, — ответил я, — к тому же бежать было просто некуда!
Мы пошли к машине, Райла шла за мной. Она обеими руками схватила мою кисть и сжала ее.
— Я тоже, — ответил я на ее невысказанные слова.
— Я забыла сказать тебе о пленке, — произнесла она. — А ты забыл меня спросить. Она надежно упрятана. В сейфе Нью-Йоркского банка.
— Как только дело потребует внимания публики, — заявил Кортни, — мы объявим аукцион на эту пленку. И продадим права на ее прокат как можно дороже!
— Я не уверен, — откликнулся я, — что нам захочется ею торговать…
— Мы будем торговать чем угодно, — сказала Райла, — если цену дадут подходящую.
Я выехал с территории паркинга при аэродроме. На ней было совсем мало машин. На летном же поле, кроме авиетки Кортни, находился всего один самолет. А в ветхом ангаре стояло еще несколько частных машин.
Проехав милю или две от летного поля, мы оказались вблизи от небольшого торгового центра: супермаркет, скобяная лавка, хозяйственные товары, магазин мужской одежды, несколько других лавчонок…
— Давайте въедем туда и припаркуемся, — предложил Кортни, — только подальше от других машин.
— Конечно, если вам это угодно, — ответил я. — Но зачем?
— Пожалуйста, окажите мне эту любезность, — попросил он.
Я въехал на территорию центра и нашел место для парковки на самом краю автомобильной стоянки. По соседству с нами машин не было. Я включил мотор и пересел на заднее сидение.
— Для конспирации, — объяснил Кортни. — Меня бросает в дрожь при мысли о возможном подслушивании.
— Ну что ж, давайте! — сказал я.
Я взглянул на Райлу и понял, что она удивлена не меньше моего.
Кортни устроился поудобнее и приступил к изложению дела.
— Я провел бессонную ночь, обдумывая ваше положение, — сказал он. — Оно во многих аспектах показалось мне весьма уязвимым. О, насколько я могу судить, с правовой точки зрения в вашем проекте все в порядке! Он, разумеется, уникален и вполне законен. А беспокоит меня вот что: вас может догола раздеть Государственная налоговая инспекция. Если все пойдет как надо, в чем я уверен, вы сделаете кучу денег. А если кто-то делает эту кучу денег, то он, с моей точки зрения, должен попытаться оставить себе столько, сколько сможет, конечно, не нарушая при этом законы…
— Кортни, — вмешалась Райла, — но я не совсем понимаю…
— А вы соображаете, сколько может у вас отобрать налоговая инспекция? — спросил Маккаллахан. — С каждого миллиона долларов?
— Лично я имею об этом лишь приблизительное представление, — всего лишь приблизительное.
— Вся беда в том, — пояснил он, — что у нас нет тех лазеек, которыми пользуются крупные корпорации. Они изыскивают возможности укрывать часть доходов или создавать параллельные счета, находя способы их защиты от обложения налогами. Конечно, мы бы могли зарегистрировать вас как корпорацию, но это потребовало бы массу времени да и привело бы к ряду новых трудностей. Однако имеется один выход, который представляется мне блестящим, и я бы хотел знать, как он понравится вам. Если вы обоснуете ваш бизнес вне пределов Соединенных Штатов, у вас этих проблем не возникнет. Налоги на доходы не могут касаться иностранного бизнеса.
— Но мы же должны оставаться в Виллоу Бенде, — запротестовала Райла. — Ведь наш бизнес осуществим только там!
— Не торопитесь, — ответил Кортни. — Давайте немного помозгуем. А что если вам использовать ваши возможности перемещений во времени и обосновать свою резиденцию в прошлом? За тысячу лет до наших дней или даже за миллион? Выбрав для этого наиболее подходящее прошлое? Я полагаю, что в любом случае должно быть выбрано время, предшествующее возникновению США, но еще лучше, если это будет время, когда в Европе и не помышляли о существовании Америки… Правда, если в наше время можно было бы отыскать уединенный остров, на который не претендует ни одна сильная страна… А впрочем, не представляю, где такой остров может быть, да есть ли вообще такое место на Земле? Но если бы оно и нашлось, это было бы совсем не близко от Виллоу Бенда. Совсем другое дело — удаление во времени! Вы бы могли в этом случае оказаться на расстоянии пешего хода от Виллоу Бенда.
— Не знаю, — пробормотал я. — Ведь мы бы все равно поселились на земле, которая со временем станет частью этого государства!
— Да, я понимаю вас, — ответил Кортни. — И налоговая служба тоже может попытаться привести этот аргумент. Они могут затеять тяжбу, но если это произойдет, мы сумеем доказать, что национальный суверенитет любой страны не распространяется на прошлые эпохи.
— Но ведь ферма в Виллоу Бенде — это реальное место, где мы можем осуществлять свой бизнес? — спросила Райла.
— Отнюдь нет, если вы поселитесь в другом месте! И все должны быть абсолютно убеждены, что у вас лично в Виллоу Бенде нет ни бизнеса, ни офиса. Вы могли бы уговорить Хайрама и это существо, «Кошачий Лик», переселиться вместе с вами в другое время?
— Не знаю, — ответил я.
— Но ведь Виллоу Бенд здесь останется, не так ли? — спросила Райла.
— Всего лишь как ваше американское агентство, — возразил Кортни. — У вас должен быть человек, исполняющий обязанности вашего агента. В этом качестве мне представляется наиболее подходящим ваш друг Бен. Временная дорога, или туннель, или канал, как бы вы его ни называли, должен быть всего лишь входом в вашу резиденцию, где вы и будете осуществлять свой бизнес и расположите все выходы в дальнейшие временные измерения.
— Но налоговая служба попытается наложить лапу и на это! — заметила Райла.
— Конечно, они могут попытаться. Но, оценивая ситуацию трезво, не думаю, чтобы они это затеяли. Особенно, если Бен откупит эту ферму у вас за приличную цену еще до того, как вы начнете свой «временной» бизнес. Вот в чем загвоздка всего дела! Даже имея основания для неуплаты налогов, вы не можете осуществлять никакой иной бизнес в США. Вот почему я вчера отказался вести переговоры с фирмой «Сафари». Если они захотят вести эти переговоры, пусть явятся в вашу новую резиденцию!