Услышав эти слова, Ироха-сан криво улыбнулась.
– Юри. А какая у меня цель? – спросила она, отведя глаза и опершись локтем о стол.
– Э? Стать «королем»… да?
– Нет, конечно! Это всего лишь средство для достижения цели.
– П-понятно. Но тогда…
И тут Ироха-сан обратилась к сбитой с толку Юри-сан с нежной улыбкой, словно мать, терпеливо объясняющая ребенку таблицу умножения.
– Моя цель – защитить тебя, Юри.
Юри-сан эти слова озадачили еще сильней.
Потому что их она ожидала меньше всего.
Но я знал.
Прямо перед своей смертью в первом раунде Ироха-сан сказала мне: «…Прости, что не смогла спасти тебя». Сказала, хотя это было последнее мгновение ее жизни.
Эти слова позволили мне понять, что ее цель – защищать Юри-сан.
Конечно, она пыталась защищать и наши жизни, и свою собственную. Но, судя по ее стилю жизни, других она ставила выше себя. И, конечно, спасти Юри-сан она хотела сильней, чем кого-то, с кем она познакомилась лишь недавно.
Поэтому она ни за что не убила бы Юри-сан, даже если это значило бы окончательный крах системы «групп».
Юри-сан замотала головой, не в состоянии поверить своим ушам.
– Т-ты врешь! Т-ты ведь понимаешь, что я предала тебя? Это ведь поэтому ты рассердилась, и заставила меня раздеться, и ударила меня, и…
– Юри, ты смеешься надо мной, что ли?
– Э?
– Ты хочешь сказать, что я могу поменять цель из-за каких-то эмоциональных дерганий? Ты считаешь меня такой соплячкой? Чтобы восстановить «группу», я просто должна была как-то символически тебя наказать за то, что ты спелась с Хосино-куном. По-моему, раздевание было отличным шоу, броским и все такое?
– …
– Мда, но все мои труды пошли насмарку. Знаешь, я была абсолютно уверена, что ты молча пойдешь за мной. Я и представить себе не могла, что ты угодишь в лапы Хосино-куна. Так что в этом отношении я уже проиграла!
Юри-сан глядела на Ироху-сан в упор – но, похоже, все еще не могла врубиться. Качая головой, она произнесла:
– …Не понимаю! Твоя цель – защитить мою жизнь? Даже если так и было сначала, ты просто не могла не передумать, когда узнала, что я обманывала тебя. Ты бы ни за что не стала спасать такого ужасного человека, как я.
– Знаешь, Юри? Ты глупенькая.
И Ироха-сан вздохнула.
– Уээ?..
– Все ведь так просто, что об этом даже думать не надо.
Увидев, что Юри-сан по-прежнему стоит с недоумевающим видом, Ироха-сан почесала в затылке.
– …Аах, ччерт! Вот скажи, ты хоть раз пыталась встать на мою точку зрения?
– На твою точку зрения?..
– Вот именно. Юри, ты говорила, что у тебя всегда были лучшие оценки. И у меня тоже! Я тоже всегда была лучшей!
Юри-сан по-прежнему не могла понять, к чему клонит Ироха-сан.
– Я тоже хотела сохранить за собой место «первой»! Но представь себе, что есть кто-то, кто преследует тебя со страшной силой. У тебя тогда не остается выхода, кроме как стараться, лезть из кожи, правда? Ты ведь не хочешь уступать, правда? Как ты думаешь, насколько отчаянно я работала, хоть и не подавала виду, чтобы сохранить за собой первое место?
На лице Юри-сан проявилось изумление.
– Ты не могла до меня дотянуться, хоть и старалась изо всех сил, – потому что я особенная? Что за ерунда! По-моему, ты просто не поставила себе правильную цель, Юри! Если тебя спросят, кем ты хочешь стать, чего ты хочешь добиться учебой, ты сможешь ответить не задумываясь? Держу пари, что нет! Ну, потому что ты думала только о том, чтобы опередить меня, и больше ни о чем.
– Я…
– С такой паршивой мотивацией у тебя и шансов не было меня опередить. Ты старалась изо всех сил? Да не тебе это говорить! Там и близко этого не было! Те, кто правда выкладываются полностью, не несут такую хрень!
– …Значит, я смогу стать, как ты, если буду сильнее стараться?
– Аах, боже ты мой! Ты вообще слушаешь, что я говорю? Ты в принципе не сможешь стать, как я, понимаешь? Я – это я. Ты – это ты. У каждого свои достоинства, свои способности, так что абсолютно невозможно стать таким же, как кто-то другой, даже если он твой идеал. Какой бы я ни была для тебя классной, ты не сможешь стать мной!
– Наверно, ты права. Такой, как я, никогда не стать…
При этих словах Ироха-сан поднялась на ноги, сердито глядя на Юри-сан. Схватила ее за дрожащие плечи; от ее выражения лица кровь стыла в жилах.
– А-айй!
– Да! Какой бы ни была классной…
И она проревела:
– Я не смогу стать такой, как ты!
Выражение боли исчезло с лица Юри-сан, она уставилась на Ироху-сан изумленными глазами.
– Я была спокойна, когда услышала, что ты стала с ним встречаться? Было похоже, что я поздравляю тебя от чистого сердца? Если так, значит, мне удалось. В конце концов, не благословить любовь моей лучшей подруги было бы просто позорно.
– И-ироха?..
От собранного выражения лица Ирохи-сан не осталось и следа. Она, сохранившая хладнокровие, даже когда развалилась ее система «групп», сейчас окончательно потеряла самообладание.
– Ты серьезно думаешь, что есть кто-то, кому не будет унизительно, когда у него крадут его любовь? Конечно, это было унизительно, даже для меня! Конечно, я тебе завидовала! Но что мне было делать? Он ведь сам выбрал тебя! Когда я услышала, подумала «ну разумеется» или что-то вроде того. Ты понимаешь, какая я? Ты понимаешь, какая я, что не удивилась тому, что он выбрал тебя? Или ты думала, когда смотрела на меня, что я не чувствовала себя униженной? Но я не ты, Юри, и у меня не было иного выхода, кроме как сдаться!
Что с тобой, Юри?! Ты ведь так хорошо читаешь лица других, почему же ты так и не смогла этого понять? Ты хотела, чтобы я тебе завидовала? Ты что, совсем дура? Я… я! Еще с приветственной церемонии, с того самого момента, как я тебя впервые увидела…
Вцепившись ей в плечи еще сильней, она прокричала:
– …я завидовала тебе!
Юри-сан, по-прежнему не понимая, просто молча смотрела на Ироху-сан.
Держу пари, для Юри-сан это нечто невероятное. Наверняка очень трудно поверить, что та, кого она считала абсолютно недосягаемой, сверхчеловеком, – что она завидовала ей с самого начала.
…Прости, Юри-сан. Но я знал!
«Первым человеком, которого я уважала и которому завидовала… а может, даже ревновала… была Юри».
Я знал еще с первого раунда.
И потому я знал также, что рушит их отношения всего лишь непонимание друг друга.
– Даже мне хочется иногда на кого-то опереться! Но почему-то я просто не могу этого сделать. И всякий раз, когда я думаю об этом… вспоминаю тебя!
С этими словами она выпустила плечи Юри-сан.
Внезапно лицо Юри-сан, неотрывно глядящей на Ироху-сан, переполняет изумление.
– Ироха… почему ты пла-…
– Ха-ха, ты это вообще о чем? Я просто не могу –
Видимо, из желания подхватить то, что она считала шуткой, Ироха-сан дотронулась до своей щеки.
И распахнула глаза.
Потому что поняла, что в самом деле плачет.
– Не может быть… я плачу?.. Не могу припомнить, когда я плакала, правда, за всю жизнь. Я просто не могу плакать, особенно на виду у других, и все-таки…
Но у нее текли слезы.
У нее правда текли слезы.
Неоспоримый факт – Ироха-сан плакала.
Ее лицо сморщилось.
– Уу…
Ее всегда собранное лицо сморщилось, как у ребенка.
– Уаа… уааааааааааааа! Ааааааааааааааааааа!
Она разрыдалась.
Вот эта вот Ироха-сан.
Ироха-сан, способная даже отрубить себе палец ради достижения своей цели.
Не в силах больше сдерживать эмоции, она рыдает, как маленькая девочка.
– И-ироха?..
– Уаааааааааааа! Юри, ты дура, дура, дура, дура! Я верила тебе! Я… верила, как дура, что только ты меня никогда не предашь!
Слезы лились у нее из глаз рекой, из носа тоже потекло.
– И все же, и все же! Супермен! Кто это?! В смысле, не валяй дуракааа! Ну чего ты меня не поймеооошь! Я тоже не хочу становиться каким-то там «королем»! Я боюсь этой игры, где надо убивать! Было так больно отрубать себе палец! Я хочу, чтобы меня кто-то защитил! Но я должна была это все сделать, хоть и не хотела, так?! Я думала, что лучше всех подхожу на роль «короля», поэтому у меня не было выбора, кроме как взять это на себя, так?! Я не хотела, чтобы другие умерли из-за того, что я на кого-то положилась, Юри, поэтому у меня не было выбора, так?!
Ничего не осталось от потрясающего сверхчеловека; она рыдала взахлеб, как ребенок.
Юри-сан спросила, все еще ошеломленная:
– Ироха… а почему ты хочешь защищать такую, как я?..
Услышав этот странноватый вопрос, Ироха-сан сердито вперилась в нее красными глазами.
– Это разве не очевидно?!
Вдруг мне вспомнились слова, которые я услышал от Ирохи-сан в первом раунде.
«Что ты думаешь? Я на самом деле – л ю б и л а Ю р и?»
«Что ты думаешь? Я на самом деле – л ю б и л а Ю р и?»
До этой минуты я не знал, как ответить на ее вопрос. Одного лишь опыта третьего раунда недостаточно было, чтобы понять истинные намерения Ирохи-сан, которые она держала в себе настолько плотно, что даже неподходящие эмоции стирала начисто.
Но теперь-то понял.
Видя ее обнаженные чувства, я понял.
Ироха-сан действительно…
– Т ы т а к с и л ь н о, с т р а ш н о д о р о г а м н е, ч т о я х о ч у з а щ и щ а т ь т е б я, р а з у м е е т с я!
…любит Юри-сан.
– Ты так нужна мне, что, когда я не могу тебя спасти, мне приходится убеждать себя, что я тебя ненавижу, иначе я бы этого не вынесла!
Наконец-то эмоции начали возвращаться в глаза Юри-сан, в которых до того было одно лишь изумление.
– А…
В следующее мгновение слезы побежали и по ее щекам. Как и у Ирохи-сан, слезы потекли, словно из крана, мгновенно залив все лицо.
Эти две девушки…
…так сильно и так долго восхищались друг другом, что начали друг другу завидовать.
Из-за этого, возможно, и кое-какие неудачи получились в этой «шкатулке», но в итоге, естественно, их сильные чувства все-таки прорвались наружу.
– Ироха… Ироха…
Они обнялись.
Две девушки рыдали в объятиях друг друга.
– Прости меня… прости меня…
– Даже слышать не желаю! Не желаю слушать твои извинения! Одним этим ты не заставишь меня простить тебя! Я кое-что другое хочу от тебя услышать, очень хочу!
Секунду Юри-сан была в растерянности, но тут же сообразила. Лицо ее, все в слезах и соплях, осветилось неловкой улыбкой, которую никто не решился бы назвать милой, и она нежно прошептала, выворачивая наружу сердце:
– Я тоже люблю тебя, очень-очень…
Аах.
После этих слов я наконец понял.
Что означали действия Юри-сан во втором раунде, когда она надела часы Ирохи-сан. И зачем она поведала ей свой грех – то, что она украла у Ирохи-сан ее любовь.
«…Пожалуйста, убей меня».
Ч т о б ы И р о х е - с а н б ы л о л е г ч е у б и т ь е е.
Думаю, желание выиграть у Ирохи-сан тоже отчасти было причиной. Но в первую очередь Юри-сан рассказала ей это, чтобы ей было проще убить NPC Юри-сан, – ведь она знала, что Ироха-сан тоже будет игроком. Она хотела спасти жизнь Ирохе-сан, даже будучи готовой, что та станет ее ненавидеть.
Пойти на такое непросто. Она ни за что бы не смогла…
– Я всегда… любила тебя.
…если бы не любила Ироху-сан.
Хех.
Это уже даже не вопрос прощения или непрощения. В конце концов, какое это будет иметь значение, пока они любят друг друга.
Конечно, их отношения в реальности от этого не исправятся. Эти две девушки – лишь NPC, это не оригиналы, погруженные сейчас в бездну отчаяния.
Но я верю.
Я без труда верю, что они смогут помириться и отбросить отчаяние прочь.
Тогда у меня и другие мысли замелькали.
Одолев сильнейшего из противников и сделав первый решительный шаг навстречу моей цели, я был убежден:
Мне удалось. Вне всяких сомнений, я встал на нужные рельсы и теперь смогу достичь своей цели. Ни за что больше не проиграю.
Верно –
Я выиграл у Дайи.
Глава 2
– Я в ы и г р а ю у т е б я, Д а й я!
Это заявил Кадзуки Хосино.
Я не смог удержаться от смеха.
– А б с о л ю т н о н е р е а л ь н о.
Я уверен. Шансов достичь цели у Кадзуки Хосино нет.
Если он в самом деле считает, что может выиграть, – это не более чем заблуждение.
Кадзуки Хосино допустил грубую ошибку.
Находясь в этой комнате, откуда можно видеть все, – назовем ее Главной комнатой, – я, естественно, знаю про эту ошибку.
– …Хех.
И все же.
«Скука… есть люди, которые взрывают свой мозг, чтобы только сбежать от этого монстра».
Мне нравится эта фраза.
Да, скука – это монстр. Будь это не так, уж конечно, я не стал бы использовать «шкатулку», способную исполнить любое «желание», чтобы избавиться от нее.
– Ладно, я пошел.
С этими словами Кадзуки Хосино повернулся к экрану. Его лицо стало бело-синим в исходящем от этого дешевого игрового автомата свете.
Несколько полупрозрачных рук потянулись к глядевшему в экран Кадзуки Хосино. Ему явно не по душе были эти руки, которые лезли и лезли оттуда и жадно опутывали его, словно пожирая. И, как будто утаскиваемый этими руками, он постепенно терял цвет, прозрачнел и наконец исчез.
Мои поздравления за столь героическую целеустремленность.
Только она бесполезна, знаешь ли. Даже если чисто случайно тебе удастся не дать никому убить, все равно это бесполезно.
«Владелец» «Игры бездельников» – вовсе не Дайя Омине.
«Природа такова. Любое событие меняет форму, приспосабливается к твоей природе. То, что тебе кажется интересным, – тоска зеленая для людей, у которых “скука” в крови».
«“Шкатулка” может служить просто способом убить время для тех, кого засасывает скука. Так что это всего лишь игра. Бессмысленная игра».
Э т о я – К о д а й К а м и у т и.
Спасибо за то, что так очаровательно про меня рассказал, Омине-семпай.
Хех, и Кадзуки Хосино все неправильно понял. Наш бедненький Хосино-семпай полностью попался на загадочные слова Дайи Омине! ☆
Да – поэтому-то ему и не победить.
Вполне естественно. Как он может победить, если принимает за врага не того?
– Омине-семпай.
Услышав, как я его зову, Дайя Омине молча обернулся ко мне.
– Что ты собираешься делать с Хосино-семпаем?
– А что? – угрюмо ответил вопросом на вопрос Дайя Омине.
– Ну, это, ваш разговор меня малость смутил. Эмм, ты ему сказал, что «ты можешь остаться в живых, если за эти восемь дней никто никого не убьет», так?
– Сказал, угу.
– Н о в е д ь э т о л о ж ь, п р а в д а?
Дайя Омине промолчал.
– В смысле, не может такой способ существовать, ведь так? Или ты думаешь, что я, с моим характером, мог создать такой бессмысленный запасной выход?
«Игра принудительно завершится». Он объяснял так убедительно, даже я почти поверил. Но если подумать – он просто не мог знать о таком скрытом фокусе, даже если бы он был, – Дайя Омине ведь не «владелец».
Проще говоря – он нес бредятину.
Лицо Дайи Омине озарилось радостью.
Хех, а я-то думал, какое лицо он мне покажет.
Я тоже не смог удержаться от кривой ухмылки в ответ. Этот тип только что скормил Кадзуки Хосино первое, что взбрело в голову, обманул его и теперь смеется над ним!
Неудивительно, что он без проблем выиграл первый раунд.
– В чем правда – не имеет значения. Важно, поверил в это Кадзуки Хосино или нет.
– Ну, поверил он с радостью. Какая жалость. Но я спросил, зачем ты это сделал.
Дайя Омине почесал в затылке.
– Ты бы мне поверил, если бы я сказал, что просто хотел посмотреть, как Кадзуки Хосино носится, задрав хвост?
– …Хм? Такая постановка фразы подразумевает, что это не так?
– Это так.
Не могу распознавать, когда он врет, а когда говорит правду; но сейчас я почувствовал, что это правда. Я фыркнул.
– Злой ты, ты это знаешь? У Хосино-семпая нет ни единого шанса в самых разных смыслах.
– В общем, да.
Говорил он безразличным тоном, лицо его тоже никаких эмоций не выражало.
Но, думаю, это не единственная причина. Я знаю, он не настолько пустой человек. Если он не лжет, это одна из вещей, которые он хочет сделать больше всего.
– Кстати, а зачем вообще ты этим занимаешься? Зачем изображаешь из себя что-то вроде гида по «Битве за трон»?
«Шкатулка» затаскивает игроков в эту комнату и «останавливает» их, пока не придет их очередь. Но почему-то его, в отличие от остальных, мне «остановить» не удалось.
Когда я его об этом спросил, он чего-то наплел на тему, что он может вмешиваться в «желания» других, потому что сам «владелец». В общем, если вкратце: хрень какая-то.
Тогда я спросил, почему Мария Отонаси, которая тоже вроде как «владелец», не смогла сделать то же самое. Однако, судя по всему, дело не в том, что она не может. Просто ее очередь еще не подошла, она все еще «остановлена», и потому у нее не было пока возможности почувствовать присутствие «шкатулки».