Эрик, стоявший за его спиной, низко поклонился, и я молча кивнула ему.
Взяв Генри за руку, я повела его к столу, на котором стояли рядом два прибора и еще один чуть поодаль.
– Сюда, – произнес Генри, любезно отодвигая для меня стул.
Когда я села, Генри занял место напротив… и разговор неожиданно замер. Тогда я сняла крышку со своей тарелки, тем самым дав знак мальчикам последовать моему примеру, положила пару кусочков в рот, а затем попыталась заполнить неловкую паузу.
– Как поживает твоя семья? – начала я. – А твоя сестра?
– Miten on Анника? – переспросил Генри, повернувшись к Эрику. Тот кивнул, и Генри, просияв как блин масляный, снова повернулся ко мне: – Хорошо. Она очень хорошо. Мы скучаем.
Я кивнула, бросив на него печальный взгляд:
– Что ж, я прекрасно тебя понимаю. Ты даже не представляешь, как мне не хватает Арена.
Генри с безмятежным видом наклонился к Эрику, который поспешно перевел ему мои слова.
– Ваша мама? Хорошо? – бедняга Генри старался изо всех сил.
– Да, слава богу! Она уже возвращается в свою комнату, да и вообще быстро идет на поправку.
И снова Эрик пришел нам на помощь. Мы еще немного поблуждали в потемках, пытаясь преодолеть языковой барьер, но Генри при всем старании освоить английский явно поплыл, впрочем, так же как и я. Подобная ситуация уже начала меня изрядно раздражать. Все было как-то слишком обезличено. Одно дело воспользоваться услугами переводчика, чтобы принять высокопоставленное лицо, но совсем другое – общаться через переводчика с человеком, которого каждый день видишь у себя дома. И пусть Генри и не суждено надолго задержаться во дворце, мне очень хотелось иметь возможность время от времени говорить лично с ним, и без посредников.
– Скажи, Эрик, а как Генри общается с Элитой? Тоже через переводчика?
Эрик моментально выпрямился, пытаясь вникнуть в смысл вопроса:
– В основном да. Хейл и Кайл даже выучили несколько финских слов.
– А остальные?
Он с виноватым видом сжал губы, словно не желая бросать пятно на репутацию остальных.
– Ганнер проявляет к Генри кое-какой интерес, впрочем, так же как и Фокс, но им явно неохота заморачиваться. Ведь это куча работы. А Ин иногда говорит со мной, но только не с Генри.
Я тяжело вздохнула, и тут в голове вдруг мелькнула занятная мысль.
– А как ты посмотришь на то, если я завтра утром попрошу тебя дать нам всем урок финского языка?
Эрик удивленно поднял брови:
– Вы серьезно?
– Абсолютно. По-моему, ужасно несправедливо, что Генри приходится в одиночку везти весь этот воз.
Услышав свое имя, Генри тотчас же вскинул на меня глаза. Он определенно следил за нашим разговором, но только по-своему. И, как ни странно, явно уловил ход моих мыслей.
Эрик что-то быстро сказал по-фински, и у Генри моментально загорелись глаза.
– Я тоже говорить? Я говорить? – взволнованно твердил он, словно его ожидала веселая вечеринка, а вовсе не урок языка.
– Конечно, – ответила я.
Генри в полном замешательстве остался сидеть, и я чувствовала, как у него в голове медленно крутятся шестеренки.
– По-моему, вы его уже осчастливили, – заметил Эрик.
– Жаль, что не сообразила раньше. Всем стало бы намного легче.
– Не сомневаюсь. Однако я по-прежнему намерен сосредоточиться на уроках английского. Чтобы по возможности избежать участия в «Вестях».
Я состроила удивленную гримасу:
– А по-моему, «Вести» – это не так уж и плохо.
– Ужасно! – покачал головой Эрик. – Моя мама только о них и говорит. «Ты смотришься просто шикарно! Но почему ты никогда не улыбаешься?» Клянусь, это кого угодно может свести с ума.
– Ты что, меня в чем-то обвиняешь? – Я разыграла искреннее негодование.
– Постоянно. Я постоянно вас обвиняю! Не выношу, когда меня снимают. – Эрик поежился. Он, конечно, не сердился, но был как никогда серьезен.
Я рассмеялась, а он виновато потупился и улыбнулся. И в этот самый момент я обнаружила, что Генри, открыв рот, смотрит, как я оживленно болтаю с его переводчиком, в то время как, по идее, должна была беседовать с ним.
– А знаешь, Генри, возможно, мы сумеем полностью окунуться в повседневную жизнь Свендвея, и ты научишь нас всех готовить тот самый суп, о котором рассказывал.
Эрик перевел, и Генри снова воспрянул духом.
– Kalakeitto![1] – воскликнул он.
Было в Генри нечто такое, что меня интриговало. Мне ужасно хотелось побольше узнать о его семье, особенно о сестре. А также о том, как ему перспектива жить во дворце и работать рядом со мной, ну и еще – беспокоит ли его перспектива до конца жизни сопровождать меня во время парада и защищать, совсем как тогда, от гнева разъяренной толпы. Мне не терпелось расспросить его о том поцелуе на кухне: вспоминает он о нем или уже благополучно забыл, решив, что это простая случайность.
Но я не могла расспросить его, не прибегая к помощи Эрика, а значит тема закрыта.
Глава 10
Платье было красным. Мама уже тысячу лет его не надевала, и именно поэтому я его и выбрала. Хейл укоротил длинные кружевные рукава, присобрав их до локтя, и убрал часть оборок, сделав юбку не такой пышной. Хейл был прав, говоря о том, что вернуть платью первозданный вид не удастся, но он сумел с таким вкусом переделать мамин наряд, что даже если бы мама рано или поздно захотела получить его обратно, то ей наверняка понравились бы внесенные изменения.
Элоиза помогла мне сделать элегантную прическу: косы по бокам, преходящие в скромный узел. Я выбрала тиару с рубинами, у меня над головой словно вздымались языки пламени.
Получилось реально красиво. Я это отлично понимала и была искренне благодарна всем, кто помог мне выглядеть королевой, которой можно доверить принимать судьбоносные решения. Правда, я выглядела гораздо старше своих лет – на тот возраст, когда человек способен вести себя вполне ответственно. Значит, платье оказалось именно тем, что нужно для создания нового имиджа.
В студии, пока я приводила себя в порядок, ко мне неожиданно подошла Джози.
– Потрясающее платье, – похвалила она мой наряд, пытаясь потрогать атласные оборки.
Я как ни в чем не бывало продолжила поправлять складки:
– Это мамино.
– Кстати, я тебе очень сочувствую, – тихо проронила она. – Кажется, я тебе этого еще не говорила.
– Спасибо, Джози. Твои слова очень много значат для меня, – вымученно улыбнулась я.
– А знаешь, – начала она, – поскольку всем тут пришлось очень несладко, по-моему, неплохо было бы устроить вечеринку.
Я с трудом удержалась от того, чтобы не рассмеяться в голос:
– Ну, сейчас у меня дел невпроворот. Возможно, чуть позже, когда все утрясется.
– Ой, а давай я возьму организацию на себя! Позволь мне переговорить с парочкой служанок, и мы в течение недели все устроим.
– Джози, я ведь понятно выразилась. Возможно, когда-нибудь потом, но не сейчас. – Я отвернулась от зеркала и направилась к двери, пытаясь сосредоточиться.
Однако она пошла следом, явно не собираясь так просто сдаваться:
– Но почему? Разве у нас нет повода, чтобы праздновать? Я хочу сказать, ты уже без пяти минут королева, поэтому…
Я негодующе повернулась к Джози:
– Начнем с того, что я еще не королева. Этот титул принадлежит моей матери, которая едва не умерла. И то, что ты отнеслась к этому настолько небрежно, нивелирует все твои соболезнования. Джози, неужели так трудно понять? Неужели ты думаешь, что моя работа сводится исключительно к пышным нарядам и торжествам?!
Джози застыла в полной растерянности. Она поспешно обвела глазами комнату в поисках свидетелей нашей стычки. Но мне не хотелось ее унижать. Отчасти я ее понимала. Ведь в свое время ничто не могло доставить мне больше радости, чем составление списка гостей, да и вообще, я тоже искренне верила, что моя работа сводится исключительно к пышным нарядам и торжествам.
– Ладно, я не собиралась тебя оскорбить, – со вздохом сказала я. – Но по-моему, крайне неуместно устраивать праздники, когда мама еще толком не поправилась. Ради бога, единственное, что мне от тебя сегодня нужно, – проявить чуточку понимания. Но я, наверное, прошу невозможного, ведь я слишком хорошо тебя знаю. И все же, пока ты окончательно не свела меня с ума, постарайся хоть на секундочку встать на мое место.
– Именно то, о чем я всегда мечтала, – надулась Джози. – Но ты вспоминаешь о моих чувствах, лишь когда это удобно тебе.
– Можно тебя попросить? – Я махнула рукой служанке. – Будь добра, проводи мисс Джози к себе. Ее сегодня невозможно угомонить, а мне необходимо сосредоточиться.
– Слушаюсь, ваше высочество. – Служанка, равнодушная к нашим женским разборкам, жизнерадостно повернулась к Джози, готовая выполнить приказание.
– Идлин, я тебя ненавижу! – вспыхнула Джози.
Я указала ей на дверь:
– Понятно. Тогда какая разница, где это делать? Здесь или у себя в комнате?
И я, не оглядываясь, направилась к сцене. Сегодня места там были организованы несколько по-иному: места для Элиты с одной стороны и единственное кресло – с другой.
Пока я разглядывала свое одинокое кресло, ко мне подошел Кайл:
– Что у тебя там за дела с Джози?
Я улыбнулась и похлопала глазами:
– Ничего особенного, дорогой. Она всего лишь заставила меня в очередной раз задать вопрос, нужна ли мне такая золовка.
– А не рановато ли об этом думать?
– Расслабься, – рассмеялась я. – Нет, у нас просто… возникли некоторые разногласия. И мне теперь вроде как немного стыдно, потому что я ее понимаю. Но, знаешь, хотелось бы, чтобы и она меня понимала.
– Для Джози это непосильная задача. Она слишком зациклена на себе. Кстати, а ты случайно не видела Ганнера?
– Ганнер уехал сегодня днем. А разве он с вами не попрощался?
Кайл в ответ только удивленно покачал головой.
Я подошла к остальным, при моем приближении мальчики сразу же выпрямились.
– Скажите, а Ганнер кому-нибудь из вас сказал «до свидания»?
Они дружно покачали головой, а Фокс откашлялся и сказал:
– Он заходил со мной повидаться. Ганнер немного сентиментален, и для него долгие прощания – слишком большая психологическая нагрузка. Он объяснил, что здесь ему не место и он получил ваше согласие на отъезд.
– Да, получил. Мы расстались добрыми друзьями.
– Похоже, он понял, что, если хоть немного задержится, потом ему не хватит решимости. Он попросил передать остальным, что ему будет их не хватать. – Фокс улыбнулся. – Действительно славный парень.
– Был таким. Однако возьмите его слова себе на заметку. – Я по очереди вгляделась в лицо каждого из них. – Это ведь и вашего будущего тоже касается. Поймите, лучше синица в руках, чем журавль в небе.
Кайл с задумчивым видом кивнул. Хейл лучезарно улыбнулся. Ин сохранил свою обычную невозмутимость. А Генри с озадаченным видом слушал то, что ему объяснял Эрик.
После передачи я, естественно, проанализирую поведение каждого из них, но сейчас шоу должно продолжаться.
– Хейл, – прошептала я, показав на платье, – спасибо тебе.
– Прекрасно, – одними губами произнес он.
И видно было, что он не лукавит. Мне хотелось, чтобы сегодня мамино платье оправдало себя.
Заработали камеры, и я как можно более искренне поприветствовала страну.
– Начнем с того, что вам всем наверняка не терпится узнать. Моей матушке уже гораздо лучше. В данный момент она поправляется у себя в комнате, а мой отец находится у ее постели. – Я попыталась не зацикливаться на том, как выгляжу и куда девать руки. Вместо этого я постаралась думать о родителях, которые наверняка прямо сейчас смотрят эту передачу в пижамах, с одобренными лечащим врачом закусками на столике. И, представив эту идиллическую картину, я улыбнулась. – Мы все знаем, история их любви была самой правдивой из всех, что известна людям. Хотя отцу было отнюдь непросто сыграть свою роль. Мой брат Арен стал принцем-консортом Франции, что является еще одним свидетельством силы торжествующей любви. Насколько мне известно, он прекрасно освоился с новыми обязанностями и очень доволен своей новой ролью мужа. – Я улыбнулась еще шире. – Что меня отнюдь не удивляет. Его любовь к принцессе Камилле выдержала испытания временем и расстоянием, и я могу представить себе, как он счастлив иметь возможность быть постоянно рядом со своей любимой. Что касается страны в целом… – тут я посмотрела в свои записи, чего мне очень не хотелось делать, – то волнения, которые имели место, за последние несколько недель поутихли. – С одной стороны, это было чистой правдой, а вот с другой – если говорить о моих собственных душевных волнениях, тут я покривила душой. – Учитывая, сколько сил вложил мой отец в установление мира за рубежом, мысль о том, что мы можем способствовать установлению еще более крепкого мира у себя дома, наполняет мое сердце безграничной радостью.
Я затронула все темы, которые наметила: предложения по бюджету, приближающееся начало реализации проекта бурения, изменения в составе консультативного совета (последнее заставило кое-кого в зале заерзать), а закончив, я вгляделась в знакомые лица из числа присутствующих. Леди Брайс одобрительно кивнула, генерал Леджер тоже. Я заметила, что бабушка беспокойно вертится на месте. Похоже, ее утомили слишком длинные речи и она оставалась сидеть исключительно из желания послушать Элиту. Я поймала на себе взгляд Эрика, он одобрительно мне улыбался.
– Ваше высочество, – с поклоном обратился ко мне Гаврил, – осмелюсь заметить, что, учитывая все обстоятельства, вследствие которых вам была доверена столь важная роль, вы проделали фантастическую работу.
– Спасибо, сэр. – Уж не знаю, говорил ли он искренне, но, возможно, его слова заставят других в это поверить.
– Но при том гигантском объеме работы, легшей на ваши плечи, трудно предположить, что у вас остается достаточно времени на эту компанию, – он обвел рукой Элиту.
– Очень мало, но остается.
– Неужели? Может, тогда у вас есть чем с нами поделиться?
Гаврил вопросительно поднял брови, что в очередной раз напомнило мне о том, насколько его сценический образ отличается от реального. Его профессией было развлекать публику, и он великолепно справлялся.
– Конечно, но ради сохранения интриги – никаких имен.
– Никаких имен?
– Например, один из Элиты покинул нас сегодня днем, – сказала я, уверенная, что секрет уже через несколько секунд будет раскрыт. – Мне хотелось бы отметить, что он уехал в отличном расположении духа и мы расстались с ним добрыми друзьями.
– Ага, теперь понимаю, – сказал Гаврил. – Мне это нравится! Не могли бы вы еще кое-чем с нами поделиться?
– Ну, сегодня один из Избранных преподнес мне сувенир, сделанный из очень ценного металла.
– Боже мой! – Гаврил уставился на мои руки, пытаясь, как, впрочем, и все в зале, обнаружить на пальце кольцо.
Я подняла ладони кверху, выставив их на всеобщее обозрение.
– Нет, это не золото. Обыкновенная сталь. Он подарил мне портновскую булавку. Но уверяю вас, не простую, а особенную.
По залу пронеслись смешки, мальчики из Элиты дружно захихикали. Я очень надеялась, что на экране это будет смотреться так же мило, как с моего места на сцене.
– Ради бога, скажите мне, что это еще не все! – умоляюще сложил руки Гаврил.
– Вы хотите еще? Ну ладно, – милостиво согласилась я. – Несколько дней назад один из Элиты сообщил мне, что определенно не влюблен в меня, и я ответила, что и я тоже.
Гаврил округлил глаза:
– Случайно, не тот молодой человек, который нас покинул?
– Нет. Что самое странное. Мы не влюблены, но в то же время не желаем расставаться. Вот такие дела. – Я игриво пожала плечами и улыбнулась, услышав вздохи и смех в зале.
– Не сомневаюсь, добрая часть жителей нашей страны сегодня не сомкнет глаз, пытаясь догадаться, кого вы имеете в виду, но хотелось бы получить от вас что-нибудь посущественнее.
– Вы могли бы поговорить об этом с Элитой.
– Тогда, полагаю, мы так и сделаем. Расспросим этих прекрасных молодых людей.
– Сколько угодно. – Я была счастлива, что объективы кинокамер хоть на короткое время будут направлены не на меня.
– Отлично. Тогда сразу и начнем. Сэр Фокс, как ваши дела?
– Очень хорошо, сэр. Благодарю. – Фокс выпрямился и ослепительно улыбнулся.
– Люди понимают, что в последнее время принцесса находится под колоссальным давлением и у нее очень плотный график, поэтому времени на свидания наедине практически не остается, – учтиво произнес Гаврил.
– Да-да, мы и раньше знали, что принцесса всецело отдается работе, и теперь, когда она взяла на себя дополнительную нагрузку… это не может не вдохновлять.
Я склонила голову, чувствуя, как на душе становится теплее. Вдохновлять? Он слишком добр ко мне.
Гаврил согласно кивнул:
– Тогда, быть может, вы расскажете о вашем опыте общения с принцессой? Какой-нибудь особенный случай.
Лицо Фокса расплылось в улыбке.
– Думаю, самый важный момент наших отношений был после той драки, когда Бурка отправили домой. Она зашла в комнату поговорить и честно рассказала о своих планах. А потом выслушала меня. Мне кажется, я оказался одним из тех немногих счастливчиков, которым удалось увидеть ее с этой стороны. Ведь она не из тех, кто может уделять всем подряд свое драгоценное время. Но она действительно умеет слушать.
Я с теплотой вспоминала ту ночь, о которой говорил Фокс, хотя, как выяснилось, понятия не имела, как много она для него значила. Выходит, он берег эти воспоминания, как драгоценный дар.
И тут Кайл поднял руку:
– Целиком и полностью согласен. Ни для кого не секрет, что дружеские отношения между мной и Иди, то есть принцессой, завязались относительно недавно. Уже тогда я сразу почувствовал, что она с пониманием относится к моим сомнениям и устремлениям.