Дядюшкины планы меня совсем не устраивали, и я готов был уже расплакаться прямо здесь у всех на глазах, как вдруг в дверь постучали, и на пороге возник взволнованный Пугаллино.
– Я заплачу за них штраф! – воскликнул он и сунул руку в карман своего пиджака. – Скажите сколько нужно денег, и я уплачу.
– Пятьдесят гнэльфдингов, – ответил ему офицер, слегка озадаченный появлением третьего незнакомца.
– У меня только сорок восемь. – Пугаллино протянул купюры начальнику охраны.
– А где еще два гнэльфдинга? – опережая офицера, спросил Кракофакс.
– Пока я вас ждал, мне захотелось выпить лимонада…
– Жалкий транжира! – рявкнул дядюшка, перебивая Пугаллино и страшно бледнея. – За городом есть чудесный родник, мог бы и там утолить свою жажду!
Я дернул старого скрягу за рукав:
– Добавь два гнэльфдинга, дядюшка, и пойдем к твоему роднику. Пожалуйста, сделай это поскорее!
– Вы меня так совсем разорите… – Кракофакс достал две мелких монеты и нехотя сунул их начальнику охраны. – Держите, господин офицер… Чего не сделаешь ради минутного каприза родного племянника!
И он, кивнув всем стражам порядка, медленно побрел к выходу. А мы с Пугаллино помчались на улицу вприпрыжку: оставаться еще хоть ненадолго в «Бюро по контролю за исполнением желаний» нам вовсе не хотелось.
Глава девятнадцатая
– После такого нервного напряжения неплохо бы промочить горло, – сказал Кракофакс, выползая следом за нами из офиса странного «Бюро». – Оно у меня совсем пересохло, честное пуппетролльское слово!
– Здесь за углом есть кафе, в котором продают чудесный лимонад, – Пугаллино кивнул в сторону ближайшего перекрестка. – Всего два гнэльфдинга за огромный пластмассовый стаканчик!
Услышав это, дядюшка побагровел от гнева:
– Тратить мои деньги на подслащенную водичку?! Не смей больше и заикаться о лимонаде! Сейчас навестим нашего «Воробышка», и он отвезет нас к роднику. А там пей, сколько влезет, я разрешаю!
И Кракофакс зашагал к автостоянке, на которой мы оставили «Шперлинг». Пугаллино и я засеменили следом за ним, делясь негромко впечатлениями от посещения «конторы» господина Гэга. Я рассказал о том, что произошло в кабинете, а мой приятель поведал мне, как он пробивался спасать меня и дядюшку, когда узнал о нашем аресте.
– Пришлось пойти на обман, – признался Пугаллино, слегка смущаясь. – Я сказал, что знаю о коварных замыслах конкурентов этой фирмы, только тогда меня пропустили к начальнику охраны.
– Разве на свете существует еще одно такое бюро? – удивился я.
– Нет, но мне поверили…
– Из тебя мог бы получиться неплохой пуппетролль, – проговорил Кракофакс, не оборачивая головы в нашу сторону. – Если бы ты еще умел экономить деньги так же, как врать, то тебе цены бы не было!
Дядюшка пересек улицу и подошел к автостоянке.
– Постойте пока здесь за углом, а я скоро к вам подъеду, – сказал он и махнул нам рукой.
Мы послушно скрылись за темным кирпичным фасадом здания. Не прошло и трех минут, как дядюшка действительно подкатил к нам на «Шперлинге» и, открыв торопливо заднюю дверцу, нервно скомандовал:
– Не стойте столбами, быстро садитесь!
Пугаллино и я запрыгнули на мягкое сиденье, Кракофакс захлопнул дверцу и отдал вторую команду, но уже не нам, а машине:
– Гони за город, Воробышек! Да поскорее!
«Шперлинг» взревел и помчался по указанному адресу. А я, не понимая в чем дело, поинтересовался у дядюшки:
– Чем вызвана такая спешка? Одной минутой раньше, одной позже – мы все равно приедем к роднику. А за это время никто из нас от жажды не умрет!
– Как знать, как знать… – пробурчал в ответ Кракофакс. И вскоре признался. – Я не заплатил хозяину автостоянки за сегодняшний день. Угнал Воробышка у него из-под самого носа! И теперь мне что-то не хочется встречаться с этим гнэльфом… Ты меня понимаешь, Тупси?
Конечно, я прекрасно понимал старого шутника и проказника! Но я не подал и вида и только спросил невинным голосом:
– И тебе не стыдно? До чего докатился: угнал собственную машину!
Дядюшка слегка покраснел, но гордая улыбка продолжала блуждать по его изможденному лицу (кажется, так описывают внешность настоящих героев в романах и повестях настоящие писатели?). Старика просто распирало желание похвастаться перед нами своей хитростью и ловкостью. Но он понимал, что мы с Пугаллино неблагодарные слушатели и его подвиг по достоинству, конечно, не оценим.
Вскоре «Шперлинг» выскочил за черту города и помчался по шоссе куда-то дальше вперед.
– Эй, эй! – крикнул ему Кракофакс. – А ну-ка, поворачивай к ближайшему роднику!
Автомобиль недовольно фыркнул, однако приказу подчинился и свернул на обочину. Подъехал к небольшой рощице и остановился.
– Вот теперь можно отдохнуть и расслабиться! – весело сказал дядюшка и распахнул дверцу. – Посмотрите, как тут хорошо: жаль, что нам нельзя остаться в этом лесочке навсегда! Ты со мной согласен, Пугаллино?
– Да, господин Кракофакс, но только наполовину…
– Это еще почему? – вскинул удивленно брови мой дядюшка.
– Место чудесное, я согласен. Но ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ НАВСЕГДА я не хочу, – ответил ему Пугаллино и улыбнулся смущенной улыбкой.
Глава двадцатая
Опасения нашего юного друга оказались напрасными, ничего такого страшного с нами у лесного ручья не случилось. Мы с удовольствием попили холодной и вкусной водички – причем, совершенно бесплатно! – повалялись с полчасика на мягкой зеленой траве и, слегка отдохнув, направились снова к «Шперлингу».
И тут произошло небольшое, но довольно забавное приключение, о котором я, пожалуй, вкратце расскажу: оно заслуживает того, чтобы я упомянул о нем в своих правдивых мемуарах.
Подойдя к машине и уже собираясь в нее усесться, мы вдруг заспорили о том, куда нам теперь ехать. Дядюшка рвался в Фурхтбарвальд разыскивать Гэга, я хотел вернуться в Зондерлинг и с помощью Кекса попробовать найти Кнедлика, а Пугаллино то склонялся поддержать мою идею, то идею дядюшки. Наконец Кракофаксу надоело с нами препираться и он, рассвирепев, хлопнул Воробышка по заднему крылу и громко рявкнул:
– Хватит спорить! Можете оставаться здесь и искать своего барбоса сколько влезет! А «Шперлинг» пусть немедленно катится в Фурхтбарвальд к Гэгу!
И что вы думаете? Наш Воробышек радостно фыркнул и покатил, как ему и приказал мой дядюшка, в сторону шоссе, набирая быстро скорость!
– Эй! Эй! Постой! – закричали мы все трое дружно. – Ты куда?! А как же мы?!
Но автомобиль подчинялся только приказаниям Кракофакса, а наши с Пугаллино голоса явно заглушали его старческий фальцет. «Шперлинг» уже выруливал на автостраду, когда мы поняли, в чем дело.
– А ну, замолчите! – рыкнул на меня и юного гнэльфа Кракофакс. – Вы мне мешаете!
Мы тут же заткнули себе рты, и дядюшка громко провопил:
– Воробышек, вернись! Умоляю тебя: вернись ко мне скорее!
Автомобиль, очень удивленный столь вежливым и нежным обращением к своей персоне, чуть было не заглох. К счастью, в нем нечему было глохнуть, и он, постояв с минуту на вершине дорожной насыпи, медленно скатился обратно вниз и подъехал к нам.
– В другой раз я поколочу тебя за такие шуточки! – прошипел дядюшка и поспешил сесть на водительское место. Мы с Пугаллино забрались на задние кресла, и Кракофакс скомандовал: – Возвращаемся в Зондерлинг. А там будет видно, куда мы махнем дальше. Ну, Воробышек, трогай!
И мы помчались обратно в Зондерлинг.
Глава двадцать первая
Кекс очень расстроился, когда узнал о том, что волшебника Гэга мы не застали в городе.
– Он обязательно бы вам помог, – сказал цирковой пес. – Ну что ж, как раз сейчас у меня есть свободная минутка, я могу отвести вас к моему приятелю Крингелю. Вдруг он посоветует что-нибудь дельное?
– Надеюсь, он нас не укусит? – поинтересовался дядюшка. – Цепных псов я, честно говоря, не очень долюбливаю…
– Крингель – сама доброта! Хоть он и сидит на цепи, но характер у него мягкий.
– Тогда прошу в машину, – повеселел мой дядюшка, – не будем понапрасну тратить драгоценное время!
Мы сели в «Шперлинг» – Кекс примостился рядом с «водителем» указывать дорогу, – и наш автомобиль, шурша по асфальту новенькими покрышками, покатил на окраину Зондерлинга к дому, возле которого жил загадочный Цепной Пес. Минут через пятнадцать мы были уже на месте, и Кекс, тихонько гавкнув, вызвал из конуры своего приятеля. Позвякивая позеленевшей от времени цепью, Крингель выполз наружу и, поглядывая на пеструю компанию сонными глазами, добродушно поздоровался:
– Привет! Кажется, ко мне нагрянули гости?
Кекс представил нас лохматому другу и по-деловому сообщил ему о цели нашего визита.
– Какие-то слухи об удивительном щенке до меня доходили, – проговорил Крингель, сладко зевая. – Но я, честно признаться, не очень им поверил.
– Какие-то слухи об удивительном щенке до меня доходили, – проговорил Крингель, сладко зевая. – Но я, честно признаться, не очень им поверил.
– Какие слухи? – напрягся Пугаллино и весь подался вперед.
– Будто бы в «Школу мошенников» господина Стибриса принесли недавно собачку, которая может не то летать по воздуху, не то в нем растворяться, не то питаться одним воздухом… Пока до тебя дойдет какая-нибудь новость, она успевает здорово прокиснуть! – вздохнул Крингель и почесал левой задней лапой у себя за ухом.
– Эй-эй! – услышали мы вдруг чей-то писклявый голосок. – Нельзя ли поосторожнее!
– Прости, Шпрунгель, я совсем о тебе забыл! – испугался пес и даже слегка побледнел, хотя и без того он был светлой окраски. – За этими разговорами чуть не раздавил лучшего друга!
Придя немного в себя, Крингель проговорил укоризненно:
– Сколько раз тебе было сказано: резвись на груди и не лезь мне на голову! Попадешь случайно под лапу и – прощай навсегда!
– Не попаду, я шустрый! – пискнул «лучший друг» цепного пса.
– Кто это? С кем вы разговариваете? – спросил я у Крингеля.
– Шпрунгель, блоха. Мы с ним – неразлучная пара. Он и родился у меня на груди! – улыбнулся одними глазами лохматый пес. – Его родители, правда, вскоре нас обоих покинули, но Шпрунгель остался со мной. Такой ловкий был в детстве постреленок! Не успеешь клацнуть зубами, а он уже в другом месте! Попробуй, угонись за ним! А потом он подрос, стал гораздо ленивее. Знает, что я его не трону! – Крингель посмотрел на скачущую с шерстинки на шерстинку крошечную блоху и с гордостью добавил: – Поглядите, какой он вырос большой! Вот что значит настоящая забота о животных!
– Ты не мог бы подобрать более мягкие определения для своих близких, дядюшка? – Шпрунгель был явно обижен и не скрывал этого. – Можно было бы сказать «о живых существах» или «о братьях наших меньших». А то – «о животных»!
Кракофакс, которому надоела перебранка блохи и собаки, сердито кашлянул:
– Так вы не подскажете, уважаемый Крингель, где находится эта самая «Школа мошенников»? Хотя, признаюсь, ехать мне туда совсем не хочется!
– Господин Стибрис живет в пригороде, в тридцати мерхенмилях от Зондерлинга. Кекс покажет вам дорогу.
– Увы, дорогой Крингель, у меня уже нет ни одной свободной минутки, – развел передними лапами цирковой артист. – Сегодня два представления, завтра снова репетиция и два представления… А ехать ночью, да еще к Стибрису, небезопасно.
– Что же делать? – опечалился Пугаллино. – Воробышек, конечно, и сам справится с такой задачей, но вынюхать как следует возле дома этого Стибриса следы он не сможет…
– Придется тебе прокатиться в Гартендорф, – обратился Кекс к четвероногому приятелю. – Сделай доброе дело, найди Кнедлика!
– Но я же на цепи, – напомнил забывчивому другу Крингель.
– Твою цепь давно пора отдать какому-нибудь моряку. Ты посмотри: она позеленела от тоски! Ей нужно удерживать корабельные якоря, а не славного песика у тесной конурки. – Кекс расстегнул ошейник, и Крингель, радостно виляя хвостом, отбежал в сторонку.
– Пожалуй, ты прав: мне следует немного проветриться! Шпрунгель, ты не возражаешь, если мы с тобой прокатимся в Гартендорф? – Бывший «цепной пес» внимательно прислушался, но кроме тихого храпа своего воспитанника, ничего не уловил в ответ. – Он спит! – с умилением прошептал Крингель. – Можно ехать!
Мы торопливо попрощались с Кексом и сели в машину.
– Мчи в Гартендорф, Воробышек! – приказал Кракофакс, брезгливо поглядывая на сидящего рядом с ним лохматого пса. – Надеюсь, ваш дружок на меня не перепрыгнет?
– Чтобы Шпрунгель со мной расстался? Да ни за что! – весело ответил Крингель и бережно прикрыл передней левой лапой свое бесценное сокровище, мирно дремавшее у него на груди в зарослях густой шерсти. Наверное, он боялся, что воспитанника продует, иначе зачем бы он так сделал?..
Глава двадцать вторая
Для того, чтобы выбраться на центральную магистраль, ведущую в Гартендорф, нужно было снова пересечь весь Зондерлинг. Виляя по тесным улочкам Старого Города и мчась по широким дорогам новых районов, наш Воробышек наконец-то достиг намеченной цели и приготовился было включить полный форсаж, как вдруг пронзительный писк проснувшегося Шпрунгеля заставил всех нас испуганно вздрогнуть, а Кракофакса отдать команду: «Стой, „Шперлинг“, стой!».
Машина резко остановилась возле обочины, и вся наша компания обратила взоры на крошечную козявку, прилипшую к белому завитку собачьей шерсти.
– В чем дело, попрыгунчик? – спросил недовольно мой дядюшка возмутителя спокойствия. – Тебе приснился дурной сон? Или, может быть, у тебя затекли лапки? Пойди промнись и снова ложись спать!
– Меня укачало! – пискнул Шпрунгель и дернул Крингеля за длинные курчавые шерстинки. – Сейчас меня стошнит! Простите, дядюшка, но я тогда вам всем не позавидую!
– Бедняга, он не привык трястись на машинах! – всполошился воспитатель капризной блохи. – Нам нужно срочно выбраться на твердую почву!
И он, распахнув дверцу, выскочил из «Шперлинга» и отбежал в сторонку – к чахлым кустикам, растущим вдоль автострады.
– Вы когда-нибудь видели что-либо подобное?! – воскликнул Кракофакс и посмотрел на меня и Пугаллино, ища у нас поддержки своему справедливому гневу. – Какое-то жалкое насекомое издевается над благородным псом, а тот идет у него на поводу и исполняет все его капризы!
– Крингель очень любит Шпрунгеля, – напомнил я дядюшке, – вот он и балует его иногда.
– Шпрунгеля укачало, с каждым может такое случиться, – поддержал меня Пугаллино.
Услышав это, Кракофакс еще больше побагровел и раздул щеки:
– У Воробышка прекрасные амортизаторы! Он не трясется, а летит над шоссе, как лебедь над озером!
Поворчав еще немного, дядюшка нажал на клаксон:
– Эй, вы! Хватит прохлаждаться! Не пора ли ехать дальше?
Крингель, мелко семеня по дороге, подбежал к машине и виновато посмотрел на всех нас:
– Простите, друзья, но я вряд ли смогу продолжить поездку в Гартендорф… Шпрунгеля чуть было не вывернуло наизнанку, и теперь он едва дышит, бедняга… Придется нам с ним вернуться в Зондерлинг!
– Если хочешь, дядюшка, поезжай в Гартендорф один, – простонал Шперлинг чуть слышно. – А меня оставь здесь у дороги…
– Оставить здесь?! – ахнул добрый пес. – Расстаться с тобой?! Бросить на произвол судьбы?! Да как ты только мог такое обо мне подумать!
– Слава богу, на свете есть и другие собаки… Кто-нибудь да подберет меня…
– А что, – обрадовался Кракофакс, – мальчонка, кажется, прав! Бродячих псов на его век хватит!
Но Крингель, услышав такие речи, только обиженно взвыл и замотал отчаянно головой:
– Нет, нет и еще раз нет! С моим воспитанником я не расстанусь! Отдать его в чужие лапы?! Бродячим псам?! Да ни за что!
И он, отведя от меня и Пугаллино смущенный взгляд, тихо пробормотал:
– До свидания, бог даст, еще увидимся…
И медленно побрел по краю автострады обратно в Зондерлинг. А мы, проклиная всех каприз на свете, снова помчались вперед.
Глава двадцать третья
В Гартендорф мы прибыли во второй половине дня и сразу же отправились на поиски «Школы мошенников» господина Стибриса. Нашли мы ее очень быстро: Гартендорф был маленьким городком, а хозяин весьма странного учебного заведения был здесь известной личностью. Нам показали на несколько зданий из красного кирпича, обнесенных высокой оградой с колючей проволокой, и посоветовали к господину Стибрису не ходить. «Останетесь все трое с пустыми карманами, да и машины лишитесь» – сказали добрые гартендорфцы и поспешили сами поскорее пройти мимо опасного квартала. Тревожиться за свои карманы мы с Пугаллино не стали – в них давно уже ничего не было, – а вот за денежки, которые еще лежали у дядюшки в кошельке, и за нашего Воробышка нам встревожиться пришлось.
– Отъедем отсюда подальше и разработаем план наших действий, – сказал Кракофакс и отдал команду «Шперлингу» ехать куда-нибудь на окраину Гартендорфа. – Лезть напролом в змеиное гнездышко не в правилах пуппетроллей.
Мы с Пугаллино охотно согласились с мнением дядюшки: лучше немного подождать и добиться попозже намеченной цели, чем сразу же вляпаться в неприятную историю и потом из нее выпутываться.
Проехав пять кварталов, мы свернули направо и, миновав еще два квартала, вновь остановились – на этот раз у небольшого кафе на выезде из Гартендорфа.
– Неплохо бы перекусить, – произнес я задумчиво, мельком взглянув на красочную вывеску с аппетитно изображенной на ней поджаренной курочкой. – Наверное, час обеда давно настал?
Дядюшка сердито посмотрел на свои часики, и лицо его вдруг просветлело:
– А вот и нет, Тупсифокс, мы опоздали! Так что давайте потерпим до ужина, нечего зря тратить мои деньги.