Гавр поскуливал, очень тонко, точно свистел. Боялся. Рина обхватила его руками за шею, вжалась в него лицом и испытала глубокую убежденность, что ничего дурного не произойдет. Она была словно ребенок, спрятавшийся от пуль или от землетрясения под одеялом.
– Мы не умрем! Я тебя вытащу! Мы… мы нырнем! – прошептала она в холодную спину Гавра и на миг ощутила себя Эрихом, обнявшим бесконечно отставшую от него Яру основаниями своих белоснежных крыльев. Это был неожиданный, но четкий образ. Видимо, и Гавру передалось нечто сходное, потому что его кожистые крылья, сомкнувшись, покрыли Рину почти целиком.
Тусклую картину ночного мира размыло как свежую акварель. Мерзлая земля лопнула и расступилась, как стенка мыльного пузыря.
Глава 8 Круглое стеклышко
Восьмого марта Кирюша явился с букетом роз еще в пять часов утра и получил локтем в переносицу, потому что Лена спросонья решила, что ее будят на дежурство. Следующие полчаса ушли на заботу о Кирюшиной переносице, распухшей и скупо капавшей капельками крови.
Девицу Штопочку поздравляльщики отыскали в парке. Та бичом сшибала ягоды с рябины, ухитряясь не задевать ветвей. Издали заметив Ула, она торопливо сунула в карман плоскую фляжку и отвернулась, чтобы дышать в сторону.
– Как настроение? – спросил у нее Ул.
– Таксебенное! – хмуро отозвалась Штопочка.
– Хорошо хоть не коекакное! С Восьмым марта тебя, чудо! – сказал Ул и сунул Штопочке плюшевого мишку. Подарку она неожиданно обрадовалась. Особенно, когда обнаружила на животе игрушки большой карман. Прекрасное место, чтобы прятать сигареты и зажигалку.
– Люблю всякую такую дрянь! Очень забавно хрюкает, когда в него ножи втыкаешь, – одобрила она, после чего долго трясла Улу руку, сдавливая ее в мужском рукопожатии.
Дождавшись, пока у него восстановится кровообращение, Ул добросовестно отметил Штопочку в списке как поздравленную. Затем достал очередную мягкую игрушку и отправился на поиски Насты. Но увы. Оказалось, еще с утра она ушла с Рузей в Копытово, получив от Суповны длинный список, что купить в хозмаге. Перед этим, правда, ручкой лопаты объяснила Бинту, что, если ты мерин, это еще не повод, чтобы подкрадываться сзади и зубами пытаться снять с девушки скальп.
По улицам Копытова Наста шла на шаг впереди Рузи и всем своим видом показывала, что не имеет к нему никакого отношения, а они идут вместе просто так, случайно. Может, он ее брат, или двоюродный племянник, или мало ли какие бывают комбинации. Когда же Рузя попытался коснуться ее, Наста так его толкнула, что бедняга, пытаясь сохранить равновесие, всплеснул руками и задел водосточную трубу. А у трубы, конечно, не оказалось одного колена. И Рузя, конечно, порезал о жесть внутреннюю часть руки рядом с веной. От ужаса он побледнел, осел в сугроб, и весь остаток пути Наста тащила его на себе.
Рузя был уверен, что истекает кровью и его не спасти.
– Будь счастлива! Выходи замуж за хорошего человека, – бормотал он, обвисая на Насте как мешок с комбикормом.
– Отвали, а! – пыхтела она, пытаясь дотянуться до льва, чтобы тащить Рузю стало чуть полегче.
Но тот не отваливал, а, напротив, слабея, наваливался еще больше.
– Я никогда не был тебя достоин… Никогда, – шептал он.
Внезапно Наста остановилась и рывком сгрузила Рузю в сугроб.
– Сумка где?
– Какая?
– Которую ты нес! С мочалками, порошком?
Рузя перестал стонать. Сумку он бросил, уверенный, что умирающим она особенно и ни к чему. Наста вздохнула, вытерла снегом лицо и потащилась за сумкой.
* * *Макар тоже поздравил бабушку с Восьмым марта. Способом экономичным и оригинальным. Ночь с седьмого на восьмое он провел дома и дал ей спокойно выспаться, хотя баба Валя все равно вставала и, прокрадываясь на цыпочках, трижды заглядывала в его комнату. Потом крестилась, что-то шептала и возвращалась к себе.
Утром он вышел из дома со скромным намерением пошляться. Всякие предварительные планы у него отсутстовали. Он знал, что доедет на троллейбусе до метро, там зайдет в ресторанчик быстрого питания, где продают острые куриные крылья, а дальше уже как сложится.
Заскочив в салон троллейбуса, Макар обнаружил, что все места, кроме двух, заняты. Одно было вполне себе приличное, но на нем уже стояла чья-то сумка. Под другим сиденьем, которое было в двух шагах от первого, трясся какой-то мотор. Причем трясся так конкретно, что с ним вместе тряслась и спинка.
Макар справедливо решил, что сумка сможет доехать и на прыгающем сиденье, а сам поедет на нормальном. Недолго думая, переставил сумку и сел. Не успел он устроиться, как точно из-под земли выскочила какая-то дамочка и начался цирк:
– Как это называется? Я только пошла узнать у водителя про остановку «Универмаг»!
Макар решил поломать комедию. Вытянул ноги и громко заявил:
– Ничего не знаю. Свидетели есть? Нету? Все, в пролете! Свободна!
Свидетелей не нашлось, но дамочка не успокоилась, и закончилось все тем, что два спортивных мужика взяли Макара под локти и высадили из троллейбуса.
– На следующем поедешь! А в этот не суйся! – сказал один, с заботливой угрозой застегивая на его куртке молнию.
Макар всегда умел чувствовать грань, за которой вежливая просьба переходит в мордобитие. Поэтому не стал возвращаться в троллейбус и только мысленно пообещал отомстить когда-нибудь этой дамочке, если она еще раз ему попадется.
Пока же Макар прыгал на остановке троллейбуса и мерз. Особенно страдали ноги, голова и шея. Куртка у него была теплая, но без капюшона. О шапке же как-то не позаботился, как и о нормальной обуви, потому что в голове у него вспыхнула лампочка, что уже весна. У весны же эта лампочка явно еще не вспыхнула.
То и дело выскакивая на дорогу, Макар высматривал следующий троллейбус. Далеко выглянуть мешали припаркованные машины, из-за неубранного снега брошенные на середине проезжей части. Несколько раз Макар «выныривал» без приключений и под конец утратил бдительность. В последний раз, подпрыгивая от холода, он выскочил на дорогу вообще спиной вперед.
Дальше все смазалось. Чей-то крик: «Ты что, больной?» Краткий, осознающий свою запоздалость сигнал. Звук тормозов. Макар даже не успел повернуть голову. Просто понял, что прямо на него несется автомобиль. Попытался отпрыгнуть назад. Нога подъехала на льду.
В следующий миг чья-то рука сгребла его за ворот, рванула назад: чиркануло по куртке и ударило по карману автомобильным зеркалом. Макар пискнул, или крякнул, или выдохнул с голосом – в общем, издал звук. Он был жив. И даже здоров. И даже зол.
Машина, едва не сбившая его, сразу умчалась, лишив радости общения с ее водителем. За спиной кто-то быстро уходил. Он успел увидеть серую короткую куртку с поднятым капюшоном, нырнувшую между остановкой и магазинчиком «Ключи, замки, сейфы». Понимая, что именно эта куртка спасла ему жизнь, Макар рванул следом.
– Подожди!
Узкая спина дрогнула, повернулась. По очертаниям фигуры Макар определил, что это девушка. Капюшон закрывал верхнюю часть лица до бровей, снизу же незнакомку прятал до носа натянутый шарф. В нетерпеливом движении девушки он угадал досаду. Кажется, она жалела, что не оставила его под колесами.
Все продолжалось очень кратко. Не успел Макар сделать и трех шагов, а девушка уже юрко, как ящерица, метнулась вдоль дома. Пораженный Макар приостановился, а потом припустил за ней. Не так уж часто тебя спасают, а потом удирают со всех ног, как от зачумленного.
Это было странное преследование. Поначалу девушка просто шла, изредка оборачиваясь, и Макар шел. Постепенно она начала ускоряться, и с ней вместе ускорялся и он. Все замелькало, заспешило. Запрыгали деревья, слились вместе сугробы, заблестели отраженным небом окна, земля ускорила вращение. Они двигались вдоль бесподъездной стены дома, где валялись какие-то ящики и желтели на снегу желтые кошачьи росписи.
Раза два Макар окликал девушку, но это приводило лишь к тому, что она начинала двигаться быстрее. Самое интересное, что Макар не знал, куда девушка идет. Точнее, слишком хорошо понимал, что идти ей некуда. Он отлично знал район, где прошло его детство. Сейчас они уткнутся в глухую стену. Справа будут гаражи, а слева – сараюшка с забором из шифера, досок и колючей проволоки. Соорудивший его дедок знал, что делал. Такой забор только издали кажется хлипким, на деле же он в сто раз хуже любого бетонного или металлического, пусть даже обмазанного солидолом и с железными пиками.
Увидев его издали, Макар даже хмыкнул от удовольствия. Ну и куда ты теперь денешься? Крылышек-то нету! Ход подземный будешь рыть? К его удивлению, девушка даже не попыталась остановиться. Лишь на мгновение наклонилась, подняла валявшуюся картонную коробку и разорвала ее надвое.
Увидев его издали, Макар даже хмыкнул от удовольствия. Ну и куда ты теперь денешься? Крылышек-то нету! Ход подземный будешь рыть? К его удивлению, девушка даже не попыталась остановиться. Лишь на мгновение наклонилась, подняла валявшуюся картонную коробку и разорвала ее надвое.
Увязая в глубоком снегу, который мешал и Макару, она направилась прямо к забору. Оказавшись рядом, скользула по нему взглядом, изучая препятствие, и начала перелезать. Двигалась ловко, как кошка. На каждый натяг колючей проволоки, полосу жести или вкопанный лист шифера она наступала всего на одно мгновение, так распределяя вес, что проволока не успевала провиснуть, а шифер треснуть.
Тогда же понятно стало, зачем ей картонная коробка. Девушка использовала ее, чтобы не поранить ладони о ржавые колючки проволоки. Добравшись до верхнего края забора, она всунула картонку между курткой и животом и, защитившись от колючек, прямо через проволоку головой вниз кувырнулась в снег, в последний момент подстраховавшись руками.
– Да стой же ты! Ча за дела ваще? Минуту человека можешь подождать?! – завопил Макар, пытаясь просунуть руку сквозь забор и схватить ее за рукав.
Девушка качнула головой и, снисходительно взглянув на руку «человека», которой не хватало добрых двадцати сантиметров, чтобы дотянуться до нее, пошла вперед. Макар забегал вдоль колючки, рванул было к гаражам, собираясь обежать по крышам и встретить ее с другой стороны, но понял, что не успевает.
Другого пути не было.
– Ах так! Не можешь подождать? Сама напросилась!
Макар завопил, подбадривая себя, и, повиснув на заборе, попытался повторить все за ней. На ловкость не жаловался, тяжелым тоже не был, но опыта не хватило. Шифер мгновенно треснул под его весом, а куртка запуталась в колючке, но не в верхней, а где-то в середине. Ругаясь, шипя, раздирая ладони, Макар ухитрился окончательно доломать шифер и прямо сквозь колючку протиснулся на ту сторону. Исцарапанный, разъяренный, в мокрых джинсах, в задравшейся на голову куртке, из которой торчала белая подкладка, Макар мчался по оставленным девушкой следам.
Пронесся мимо сарая и с другой стороны уже перелез по вполне нормальному куску сетки-рабицы, которую неугомонный дедок спенсионерил где-то по соседству. Оказавшись на заснеженном пятачке, Макар торопливо зашарил взглядом между деревьями. Следы уже никак не могли ему помочь: все тут было истоптано собачниками.
Девушки нигде не было видно. Она исчезла, сгинула, растаяла. Отчаявшись, что потерял ее, Макар наудачу рванул к дороге, хотя понимал, что она могла пойти и в противоположном направлении. Добрался до дороги, перебежал ее и, оказавшись у красного многоэтажного дома, внезапно вновь натолкнулся взглядом на серую куртку. Причем в месте крайне странном – на крыше примыкавшей к дому пристройки. У него на глазах серая куртка скользнула по крыше, добралась до одного из балконов, легко перемахнула через перила, толкнула дверь и – скрылась в квартире.
Все это случилось так быстро, что Макар зачерпнул снег и вытер им лицо. Бред какой-то! Зачем ей этот балкон? В другое время он трижды бы подумал, прежде чем следовать за ней, но сейчас был слишком зол. Ну все, милая, попалась! Теперь я знаю, где ты живешь!
Запомнив балкон по висевшему на веревке синему полотенцу, Макар стал искать, как девушка смогла забраться наверх. Ага, вот! Пожарная лестница начиналась метрах в двух от земли. Лязгая перекладинами, он вскарабкался на крышу пристройки, торопливо проскочил мимо соседних балконов и вновь увидел синее полотенце, на этот раз совсем близко. Пригнувшись, чтобы его не увидели из квартиры, перевалился животом через перила и толкнул балконную дверь, уверенный, что раз вошла девушка, войдет и он.
Как бы не так! Дверь оказалась закрыта. Раздосадованный, Макар приник к ней лицом, пытаясь сквозь стекло разглядеть, что происходит в комнате. Там не происходило ничего, поскольку ни девушки, ни кого-либо еще внутри не было. Слева он увидел диван, справа письменный стол и шкаф. На стене висела огромная карта. Ящики письменного стола были почему-то все вытащены, а их содержимое разбросано по полу.
Некоторое время Макар топтался, ощущая себя если не последним идиотом, то предпоследним. Потом стал осматривать балкон, проверяя, не найдется ли чего-нибудь, что поможет ему проникнуть в квартиру. Ни отвертки, ни ножа не обнаружил. Зато на глаза попалась забытая банка с вареньем. Небольшая, изначально майонезная. Прекрасно!
Ощущая, как булькает под рукой рубиновое, с черными точками семян и белой каемкой сахара варенье, Макар дважды бережно тюкнул банкой в форточку окна, расположенного слева от балконной двери.
Стекло осыпалось. Боясь порезаться, он тщательно обстучал банкой застрявшие осколки и, просунув внутрь пальцы, повернул ручку, запиравшую окно. Готово! Толкнув раму, Макар поочередно перекинул через подоконник ноги, обрушив цветочные горшки, чудом устоявшие при открытии рамы.
– А ча? Я не хотел, – сказал он, когда упал первый горшок.
– Мог бы и балконную дверь разбить, так не разбил же, – добавил он, когда грохнулся второй.
– Ну ты прям как эта! Нельзя было на месте постоять? – укоризненно обратился он к третьему горшку, который, некоторое время покачавшись, последовал за первыми двумя.
Макар стоял на ковре, оглядывая произведенные им разрушения. Ну и грохоту он наделал! Странно, что до сих пор никто не прибежал. Серные пробки в ушах? Или, может, все побежали вооружаться кухонными ножиками? Перед тем, как продолжить поиски, Макар остановился, разглядывая карту.
Это была самая подробная карта Москвы и Подмосковья, которую он когда-либо видел. Кое-где в карте торчали кнопки с пластиковыми головками, удерживающие куски цветной пленки – желтой и синей. Некоторые маленькие, другие побольше. Кроме того, на карте было множество пунктиров, кружков, зазубренных линий и пометок красным, синим и черными маркерами, значение которых было ему неизвестно.
Макар хотел уже пройти мимо, но тут его вдруг заинтересовало, есть ли на карте Копытово. Просто так, любопытно же! Посмотрел и удивленно прикусил нижнюю губу. Копытово на карте было, и не только! В его окрестностях был отчетливо обозначен ШНыр. Черный маркер уверенно отмечал внешние границы, подчеркивая даже и то, что с одной стороны ШНыр был чуть скошен, прижимаясь к ручью. И это не все: там были и пегасня, и жилой корпус, и даже Зеленый Лабиринт, в самом центре которого торчала ярко-желтая пластиковая кнопка!!!
Макар схватился за телефон, собираясь это заснять, но вместо трубки из кармана выудилась сплошная печаль. Экран был расколот. Макар тупо смотрел на него, не понимая, что случилось, пока не вспомнил, что его ударило по карману автомобильным зеркалом.
Из коридора послышался какой-то звук. Забыв о телефоне, он прокрался к двери. Прислушался, немного подождал и выглянул. Коридор шел буквой «Г». По ней и двинулся, готовый, в случае встречи с кем-то непредвиденным, метнуться в комнату и, заперев дверь, назад прорываться через балкон.
Квартира была небольшой. Буква «Г» скоро завершилась кухней, в которой временами вздрагивал и стучал в стену холодильник. На пересечении двух перекладин «Г» обнаружилась еще одна комната – светлая, угловая, с двумя окнами. Дверь в нее была приоткрыта. В комнате Макар обнаружил большую птичью клетку с очень крупным, трехцветным, наполовину ощипанным попугаем. Тот сидел и сам из себя выдирал перья. Увидев гостя, он приостановил свое занятие, сердито посмотрел на него и произнес противным канцелярским голосом:
– Ничего для вас не могу сделать! Вопрос не ко мне!
За клеткой обозначилась возня. У открытого шкафа на коленях стояла уже знакомая Макару девушка и рылась в выброшенных на пол вещах. Озабоченно рылась, видимо, не могла найти чего-то важного и это ее беспокоило. Когда на нее упала тень, девушка тревожно вскинула голову. Вскочила.
Шарф больше не скрывал лица, и Макар смог, наконец, хорошо ее разглядеть. Худая, щуплая, чем-то похожая на мультяшных девочек-зомби. Глаза огромные, щеки запавшие, под глазами синие подковы. Густые брови. Небольшая родинка над верхней губой. Лишь волосы не видны – они под шапкой.
Ее испуг окончательно уверил Макара, что она тоже в чужой квартире, а значит, волноваться нечего. Можно поквитаться за изодранную куртку. Перегородив проход, он неторопливо придвинул к двери стул, плюхнулся на него и вытянул ноги, ощущая себя хозяином положения.
– Вот оно как! Люди уходят на работу, трудятся, понимаешь, не покладая компьютерных мышей, а такие вот паразиты-тунеядцы шустрят у них в квартирах! Вырастили, понимаешь, поколение дегенераторов! – произнес он голосом инспектора по делам несовершеннолетних.
Девушка провела рукой по лицу и, спохватившись, натянула шарф.
– И давно ты этим занимаешься? Зеленая еще! Вижу, что зеленая! – продолжал Макар, незаметно для себя меняя пластинку. – Всему надо учить! Если мужик живет – в носках смотри и под матрасом. Подоконники подергай – они иногда выдвигаются. В инструменты загляни, что-нибудь тяжелое приподними. Мужики любят под тяжелое прятать. Если женщина – можно на кухне порыться. В гречке всякой, в крупах… В ванной поискать. Вроде смотришь: шампуни и шампуни, а один из них пустой и внутри колечки.