Девушка провела рукой по лицу и, спохватившись, натянула шарф.
– И давно ты этим занимаешься? Зеленая еще! Вижу, что зеленая! – продолжал Макар, незаметно для себя меняя пластинку. – Всему надо учить! Если мужик живет – в носках смотри и под матрасом. Подоконники подергай – они иногда выдвигаются. В инструменты загляни, что-нибудь тяжелое приподними. Мужики любят под тяжелое прятать. Если женщина – можно на кухне порыться. В гречке всякой, в крупах… В ванной поискать. Вроде смотришь: шампуни и шампуни, а один из них пустой и внутри колечки.
Попугай перестал рыться в подвешенной кормушке и посмотрел на них круглым глазом.
– Когда меня огорчают, я не мщу! Но псиоса вы больше не получите! Даже если сгниете у меня на глазах! – недовольно проговорил он.
Услышав знакомое слово, Макар резко повернул голову, на короткое время потеряв девушку из поля зрения. Воспользовавшись этим, она пронеслась мимо и резко дернула спинку стула. Вытянутые вперед ноги подвели Макара. Он опрокинулся на спину.
Падая же, услышал, как, убегая по коридору, она крикнула:
– Ты сам не понимаешь, во что влез!
Вскочив, Макар метнулся следом. Почти настиг ее в коридоре, но она столкнула ему под ноги глиняную вазу с декоративным папоротником. У упавшей вазы откололось дно. На паркет выкатилось матовое стеклышко со сточенными краями. Оно было вставлено в металлическую рамку, от которой шла цепочка.
Макар, не задумываясь, зажал стеклышко в ладони и продолжил погоню. Заскочив в комнату, увидел, как девушка животом переваливается через перила балкона и ужом скользит по крыше пристройки. Он озадачился, не понимая, какой ей смысл пачкать куртку, но тут снизу раздался вой сирены. Полицейская машина неуклюже вползла на высокую бровку со стороны дороги.
Девушка была уже у пожарной лестницы. Спустившись, она спрыгнула с нее прежде, чем машина достигла угла. Скользнула за киоск и несколько секунд спустя вместе с другими прохожими спокойно двигалась навстречу полиции, сунув руки в карманы. Водитель сердито посигналил, чтобы ему уступили дорогу. Девушка неохотно отодвинулась и с задором оглянулась на балкон, на котором сусликом торчал Макар.
Полицейский автомобиль остановился на тротуаре метрах в десяти от пожарной лестницы. Сирену уже выключили, но проблеск мигал. Раньше, чем распахнулись дверцы, Макару ясно стало, что он опоздал. Видимо, кто-то из зевак, заметивших, как он лез на пристройку и тюкал банкой в стекло, вызвал полицию. Теперь конец, от пожарной лестницы он отрезан. Можно, конечно, спрыгнуть, но высота приличная, а с переломанными ногами далеко не убежишь. Оставался единственный путь – покинуть квартиру через дверь. Дом длинный. Пройдет несколько минут, прежде чем полицейские доберутся до подъезда и сообразят, к какому балкону относится какая квартира.
Выбегая из комнаты, Макар сдернул со стены карту. Она оторвалась неровно, длинным лоскутом. Москва треснула в правой верхней трети и разом лишилась Лосиного острова. Оставив края карты болтаться на кнопках, Макар наспех свернул ее и сунул под пайту, зная, что из-под куртки она вывалится.
Дверь была железная, тяжелая, с наворотами. Он повернул один замок, затем другой, дернул вниз ручку и, похолодев, понял, что последний оставшийся замок открывается только ключом. Сгоряча ударил по железу кулаком, уже понимая, что это ничего не решает. Возможно, где-то в квартире есть еще один ключ, но разве его найдешь сейчас?
Макар бегом вернулся в комнату. Полицейской машины отсюда было не разглядеть, только с балкона, но синеватые отблески на мокрых деревьях ясно говорили, что она по-прежнему стоит у лестницы. Наверное, ждут второй экипаж.
Присев на корточки перед вывернутыми ящиками стола, он стал торопливо рыться в куче. Замелькали какие-то платежки, иностранные монетки, флешки, зарядники для телефонов. Ключей нашлось не меньше десятка. Собрав их, он вновь выскочил в коридор.
Один ключ, второй, третий… ничего не подходит… пятый по счету ключ застрял в ячейке. Паникуя, Макар дернул его, оцарапал палец и хотел отбросить, но внезапно понял, что вставлял ключ не той стороной. Попытался еще раз, задыхаясь от безнадежности, зная уже, что не получится, что застрял он тут навсегда…
Ключ подошел. Провернулся один раз, второй. Задыхаясь, Макар выскочил на площадку. Дверь за его спиной захлопнулась от сквозняка. Тугая волна воздуха пошла гулять по этажам, и где-то наверху, в бесконечности дома, грустно звякнуло стекло в расшатанной раме.
Макар обернулся. На двери была табличка с цифрой 21. Не теряя времени, он метнулся к лестнице. Пробежал несколько ступенек – и услышал снизу чей-то азартный крик:
– Петров! Карауль у лифта! Остальные за мной!
– А как он хоть выглядит?
– Молодой парень. Красная куртка!
Макар заметался. Первой мыслью было бежать на верхний этаж, но что это глобально решает, когда у лифта караулят и от подъездной двери он отрезан? Ну будет чуть больше времени и все! Оставалось надеяться на чудо. Например, что попадется еще какой-то парень в красной куртке, которого схватят вместо него, и, пока будут разбираться, он проскочит.
«Надо все выбросить… К эльбам куртку, все барахло туда же! Если найдут чего из квартиры – не открутишься!»
Дергая молнию куртки, в спешке выворачивая рукава и карманы, Макар вспомнил о стеклышке, которое подобрал в коридоре. Выдернул его, хотел отшвырнуть, но оно качнулось на цепочке и прилипло к его левому глазу, как монокль. Длины цепочки как раз хватило, чтобы дотянуться до глаза, потому что Макар, прислушиваясь к шагам с лестницы, сильно наклонился вперед.
Он испугался и, схватившись за цепочку, попытался отбросить монокль. Сразу это не вышло, и он метнулся в глубь площадки, все к той же злосчастной 21-й квартире. Осознав ошибку, дернулся назад. Все, поздно! Время потеряно!
Куртку сорвал, но затолкать ее было некуда. Лихорадочно ища хоть что-то подходящее, Макар шарил глазами по глухой стене слева от квартиры. Может, шкаф какой-то электрический или хоть что-то. Внезапно обнаружил в стене… еще одну дверь. Машинально пробежал мимо, вернулся и недоверчиво убедился, что да, дверь. Вот только видел он ее почему-то только левым глазом с прилипшим к нему задымленным стеклышком. Правый глаз не видел ровным счетом ничего. В этом Макар убедился, на миг закрыв стеклышко ладонью.
Ну и дела! Если это можно назвать дверью. Казалось, ребенок, дурачась, нацарапал ее гвоздем по краске. Процарапал подробно, старательно, но что это меняет, если дверь нарисованная? Шаги преследователей грохотали уже совсем близко. Было слышно, как они тяжело дышат. Привыкли на машинах ездить, спортсмены! Ничего, теперь на нем отыграются за свою беготню, когда поймают.
Сам не зная зачем, в полном отчаянии Макар грудью бросился на нарисованную дверь. Стена порвалась как бумага, и – он провалился куда-то.
Упал. Ударился коленями и локтями. Вскочил и осознал, что находится непонятно где. Почему-то здесь было влажно. Белый коридор дугой уходил влево, закругляясь вместе с портретами улыбающихся людей спортивного вида. Откуда-то доносились голоса, усиленные гулким эхом.
Макар повернулся. Там, откуда он, как ему казалось, свалился, была глухая стена, выложенная бежевым кафелем. Он осторожно ощупал ее. Кафель был холодный и на вид более чем реальный. Кафель и кафель. За ним никто не гнался. Никакой погони, никаких преследователей. Макар вытащил стеклышко из глаза и сунул его в карман.
Потом быстро зашагал по коридору в сторону, противоположную громким голосам. Мало ли, что там! Лучше оказаться подальше. Чем глубже он уходил в коридор, тем значительнее становились портреты. Несерьезные белозубые спортсмены исчезли. Теперь это были военные в морской форме, часто пожилые и очень серьезные.
Охранник тоже был немолодой, с котлетной бородкой, как у постаревшего мушкетера Портоса. Он сидел перед монитором, на котором дробно отображалась автостоянка, и бережно раскладывал разрезанный огурчик между двумя кусками черного хлеба.
– Ты чего в раздевалке-то прятался? – спросил Портос, поворачивая к Макару голову.
– В какой раздевалке? – растерялся тот.
На рукав Портосу упала крошка. Он заметил это, сохраняя ее, бережно приподнял запястье и левой ноздрей внюхнул крошку с рукава. Роскошные усы хищно шевельнулись. Со стороны такой способ питания впечатлял.
– Кончились, говорю, занятия? – повторил Портос.
– Да, – наудачу брякнул Макар.
– А вот и врешь, – торжествующе заявил Портос. – Не могли они кончиться! Ты небось вместо воды в качалку просочился, а потом смылся через душ. Где твоя магнитная карта? Ну?
Макар стал честно шарить по карманам. Так честно, что сам не удивился бы, если бы карта вдруг отыскалась. Портос насмешливо наблюдал за ним.
– Ладно, вали! Но только чтобы в последний раз! Еще раз засеку – напишу докладную и – фьють! – великодушно сообщил он и шевельнул бутербродом, показывая, как именно будет улетать Макар.
– Ладно, вали! Но только чтобы в последний раз! Еще раз засеку – напишу докладную и – фьють! – великодушно сообщил он и шевельнул бутербродом, показывая, как именно будет улетать Макар.
Пискнул кодовый замок, открытый с пульта. Макар метнулся к дверям. Куртку он держал в руках, спеша вывернуть ее подкладкой наружу, чтобы не видно было, какого она цвета. Мало ли. На всякий случай.
Вырвался на улицу. Настороженно огляделся. Перед ним лежала большая автостоянка, покрытая перхотью соли и песка. По автостоянке, вертясь как юла, шмыгал маленький рыжий трактор. На уровне уха Макара висела табличка:
Бассейн спортивного резерваимени подлодок Балтийского флотаОн стал лихорадочно припоминать, где это, и понял, что через квартал от того длинного дома, в который залез через балкон. Ничего себе скаканул!
Кто-то коснулся сзади его локтя. Макар увидел девушку в серой куртке. Она стояла и разглядывала его, покачиваясь с носка на пятку.
Откуда незнакомка взялась, он так и не понял. Но, видимо, ей пришлось бежать. Дышала тяжело.
– Ты мне кое-что должен, – сказала она, протягивая руку.
Макару потребовалась секунда, чтобы понять, о чем она говорит. Он потянул за цепочку, и матовое стеклышко в металлической рамке закачалось у него в руке. Все же Макар не был бы Макаром, если бы уступил сразу.
– А волшебное слово?
– Быстро!
Такого волшебного слова Макар не знал.
– А другое!
– И по-хорошему!
Он разжал пальцы. Стекло упало ей на ладонь. За ним, как струйка песка, сбежала цепочка. Девушка повернулась и молча пошла прочь.
Макар догнал ее. Вместе они пошли через стоянку, на которой между припаркованными машинами вертелся беспокойный трактор.
– Ты ча такая? – спросил он.
– Какая?
– Ну такая… типа… ну… – Макар пошевелил пальцами, пытаясь нащупать потерявшиеся слова.
И получил мгновенный ответ:
– Не нравится – гуляй! Не я за тобой бегу!
Макар оценил логику. Она была железная. Если не железобетонная.
– А ты вообще кто? – спросил он.
– Человек.
– Ча, прямо в паспорте так и написали: «человек»?
– Да!
– Ну ча, нормальное имя! Человек Петровна Какаянибудь! – похвалил Макар. – А зачем по квартирам ведьмарей шастаешь?
В следующую секунду он отлетел на капот ближайшей машины. Девушка нависла над ним, злая, как консервированная злость.
– Откуда ты знаешь про ведьмарей? Я ничего про них не говорила! Ты что, сам…
– Нет-нет. Я шныр! – торопливо сказал Макар, на миг ощутив тоску от того, что это было неправдой.
Слово «шныр» не произвело на нее никакого впечатления. С равным успехом Макар мог бы сообщить, что он пальчиковая батарейка.
– Плевать мне, кто ты! Что ты знаешь о ведьмарях? – упрямо повторила девушка. Шарф опять слез с ее лица, и Макар снова увидел, какая она юная. Небось на годик помладше его.
Макару забавно было лежать на машине и дразнить ее. Как там она говорила? Он за ней бегает? Теперь-то точно наоборот. Именно поэтому он теперь и не сопритивлялся. Его очень веселила эта ситуация.
– Ну как? Три форта. Тилль, Долбушин, Белдо. Гиелы. База в Кубинке, – сказал он, наслаждаясь выражением ее лица.
– Да, Кубинка… Арно сейчас в Кубинке! В городе он бывает редко, – пробормотала девушка, разглядывая Макара.
– Арно? Так это его квартиру мы?..
Об Арно Макар слышал много. Даже видел в шныровском альбоме фото. Прилизанная челочка, тонкая улыбочка. Он взял первую же закладку. Удивительно, что пчела вообще к нему прилетела. Кавалерия как-то говорила при Макаре, что Арно скатывался ко злу так стремительно, словно на пути у него не было вообще никаких моральных препятствий. Может быть, кто-то, пославший ему пчелу, ожидал, что Арно, достигнув дна, ударится об него и отскочит к свету, как отскакивает горошина от донышка пустой кастрюли. Но он не отскочил.
Девушка изучала Макара с прежним недоверием. Точно взвешивала. В ее глазах были видны эти качающиеся весы.
– Еще есть инкубаторы, в которых выращивают элей. Потом они проклевываются и… пуф! – сказал он.
Девушка быстро вскинула голову. Макар от неожиданности моргнул. Даже самые простые движения выходили у нее резкими.
– Что ты можешь знать? – с раздражением крикнула она. – Что? Ничего! Вот и молчи!
– Как? – возмутился Макар. – Ты вообще с кем?.. Я это знаю!
– Ты это своими глазами видел? Своими?
Макар неохотно качнул головой.
– А я видела. Она кричала, а сквозь нее, как сквозь бумагу, продиралось существо. Я била его лопатой, но оно сдохло не сразу. Даже куски шевелились.
Девушка замолчала, отвернулась. Макар видел, как дергается ее выскочившее из-под съехавшего шарфа лицо.
– Она – это кто? – спросил он осторожно.
– Тебе не все равно?
Она дернулась всем телом и с досадой оглянулась на него. В эту же секунду Макар случайно вскинул голову, и возникло то краткое, почти мимолетное сцепление взглядов, которое всегда определяет, поверит ли один человек другому.
– Нет. Не все равно.
Девушка медленно выдохнула сквозь сцепленные зубы.
– Ну хорошо… Моя сестра!
– Эли убили твою сестру?
– Она была инкубатором.
– А зовут тебя как?
– Юля.
– Значит, все-таки не «человек»?
– Нарываешься?
Девушка отвечала неохотно, отрывисто, но даже из таких ответов кое-что складывалось. О ведьмарях Юля знала много, а о шнырах, что почти невероятно, совсем ничего. У нее была сестра, подсевшая на псиос. Она долго скрывала это, а потом ушла из дома. Где-то через год, когда стало совсем плохо, сестра разыскала Юлю, и еще где-то около месяца они прожили вместе. Маги Белдо, знавшие, что из сбежавшего инкубатора должен вот-вот проклюнуться эль, искали их. Под конец сестры не могли появляться в городе и прятались в Подмосковье, в брошенных домиках дачных поселков. Затем эль вылупился. Сестра умерла. Юля похоронила ее на старом кладбище, там же, у поселка. Хоронила одна, ночью, а рядом стояла огородная тележка, на которой она привезла тело. На черенке лопаты, взятой там же, на даче, было написано «Дора».
Юля вонзала лопату в землю и все время видела эту надпись в лунном свете. Потом она часто возвращалась к этому моменту в мыслях и думала, кто такая эта Дора.
Домой Юля больше не возвращалась. У нее появилась другая цель. С тех пор она мстит ведьмарям.
– Это стеклышко, которое мы достали… оно зачем? – спросил Макар.
– Прыгун. Я давно его искала. Если у тебя есть прыгун – можешь пользоваться дверями.
– Это нарисованными, что ли? Камин папы Карло?
Сравнение Юле не понравилось.
– Нет, тут другое. Эти двери – любимое детище Белдо и Гая. Без прыгуна их даже не заметить! Если видишь такую дверь – значит, можешь и прыгнуть.
– Зачем они вообще нужны?
– Удобно перемещаться по городу, силы перебрасывать. Или скрываться, если сядут на хвост. У ведьмарей тоже бывают проблемы с законом. Всадили в кого-то болт, а тут полиция… Двери очень помогают! Но пока, конечно, не все ведьмари этим пользуются.
– Почему?
– Боятся. Были случаи, когда берсерки пропадали неизвестно куда. И маги Белдо тоже. Войдут в одну дверь, а из другой не выйдут. Все. Точка. На двести проходов примерно одно исчезновение.
– И где они? Куда деваются? – тупо спросил Макар.
Юля пожала плечами и молча вывернула карман, показывая, что в ее кармане никого точно нет.
– И много таких дверей?
– Не знаю. Много. Несколько десятков. Может, около сотни.
На каждый следующий вопрос она отвечала все неохотнее и неохотнее. Макар догадывался почему. Порой человек становится откровенным, но после захлопывается – тот, кому он случайно излил душу, начинает восприниматься как враг. Люди, говорящие только о погоде, имеют больше шансов остаться приятелями, чем те, что однажды допустили друг друга в душу, а после отчего-то дали задний ход.
– Ты это… не беспокойся! Я никому не скажу! – сказал он.
– Я тоже думаю, что не скажешь, – сказала Юля и, посмотрев на Макара, быстро пошла куда-то.
Макар заторопился за ней. Рядом с заснеженной площадкой за красным низким заборчиком был торговый центр, похожий на стеклянный кубик.
– Я что-то устала. Погреемся? – предложила Юля.
– А ча? Можно! – одобрил Макар. – У меня не слишком драный вид?
Она окинула его оценивающим взглядом.
– Сойдет… Дай со спины гляну! Отлично! Фигура что надо! Качаешься?
Макар просиял. Наконец-то хоть кто-то заметил.
– Да не, так… балуюсь… штанга, турник, туда-сюда… – сказал он с подчеркнутой небрежностью. – Ну так что, идем?
– Иди первый!
Макар послушно шагнул в вертевшиеся двери торгового центра. Юля последовала за ним. Они побежали вперед к стеклянным стенам с замурованным в центре цветком.
– Ой! Что это у тебя? – вдруг крикнула Юля и сунула руку в карман.
В ее голосе было столько испуга, что Макар тоже слегка напрягся.