В 1986 году в Донецке появилась банда из пяти человек. Ее возглавлял сотрудник уголовного розыска Киевского РОВД старший лейтенант милиции Валерий Коновалов. Жертвами бандитов становились предприниматели, чья уголовная запятнанность позволяла надеяться, что они не заявят в милицию. Бандиты зверски пытали и убивали своих жертв. Центральные газеты уверенно сообщали: «дело лейтенанта милиции Коновалова открыло статистику вымогательства с применением пыток» (о банде Монгола, которая подвешивала жертв за ноги и заколачивала их живьем в гроб, успели забыть).
Это был самый громкий судебный процесс 80-х. В репортажах, информационных сообщениях и интервью Донецк называли «бандитским городом», «местом, наиболее зараженным оргпреступностью», и даже «рассадником мафии». Статьи о банде Коновалова появились в «Комсомольской правде», «Неделе», «Литературной газете», «Известиях». Время от времени о ходе дела сообщало центральное телевидение. Судебный зал был набит до отказа, стояли в проходах и сидели на подоконниках. Перед рядами разместились юпитеры и телекамеры.
Валерий Коновалов родился 19 января 1960 года в Донецке. После школы несколько месяцев проработал на мусоровозе. Вернувшись из армии, стал таксистом. Затем поступил в Донецкую школу милиции. С погонами лейтенанта был направлен в уголовный розыск УВД Донецкой области. Через год получил повышение в звании и был направлен в отдел по работе с несовершеннолетними. Последнее назначение — отдел УР Киевского райотдела милиции. Женился в 21 год. Через два года родилась дочь.
Специалисты считают, что Коновалова надоумил заниматься бандитизмом некто Титаевский, 55-летний горловский уголовник по кличке «Михалыч». Со временем именно Михалыч наводил банду на «объекты», разрабатывал некоторые операции и консультировал Коновалова. После ареста офицера милиции Титаевский внезапно исчез. Правой рукой старшего лейтенанта был заведующий вино-водочным магазином Белицкий, за которым уже числилось убийство мариупольского предпринимателя.
Последней, пятой жертвой банды стал председатель донецкого торгово-закупочного кооператива «Луч» Анатолий Самойленко, который постоянно мелькал на страницах газет и в материалах ОБХСС. Кооператив «Луч», открывшись в мае 87-го и принявшись закупать у населения сельхозпродукцию, за полгода достиг месячного оборота в 300 тысяч рублей. А затем вдруг стал банкротом. ОБХСС и фининспекторы обнаружили уйму нарушений, которые можно было назвать растратой. Выявлялись недостачи, неправильное ведение документации, незаконное списание товара и прочее. За неделю до налета Коновалов получил информацию, что председатель «Луча» Самойленко лично инкассирует дневную выручку и хранит деньги в собственном доме.
Сорокадвухлетний председатель Александр Самойленко в бизнес пришел из армии. В 60-х годах он с блеском начал карьеру летчика-истребителя, закончил Военно-воздушную академию имени Гагарина, но внезапно был отстранен от полетов по состоянию здоровья. После этого майор Самойленко стал трудиться в должности инженера. Однажды он решил отведать водки с солдатами, напился и отдубасил двух рядовых. Офицера исключили из компартии и уволили по состоянию здоровья. Через два года после увольнения Самойленко открыл кооператив «Луч».
28 января 1988 года поздно вечером четверо бандитов прибыли к дому жертвы. Офицер постучал в дверь и приказал: «Откройте, милиция!». Хозяин выглянул в окно и действительно увидел во дворе стража порядка. Он приоткрыл дверь и, спустя несколько секунд, уже лежал в кухне с закованными в наручники руками. Ноги его были связаны шнуром от электрочайника. Били его очень долго. Особо свирепствовал Белицкий, измученный долгими наблюдениями за председателем «Луча». Он был вооружен обрезом. Первым же ударом приклада Белый выбил Самойленко передние зубы. Но тот стойко переносил истязания, молил о пощаде и все твердил: «Здесь какая-то ошибка. Давайте поговорим».
Кроме хозяина и его супруги в доме находилось еще четверо гостей. Но этот факт нисколько не смутил налетчиков. Уложив гостей на пол, они вернулись к истекающему кровью Самойленко. Белицкий взял со стола длинный кухонный нож, которым еще два часа назад хлебосольный хозяин дома подрезал для гостей закуску, и стал методично втыкать его в спину жертвы. Эксперты, прибывшие утром, насчитали на бездыханном теле свыше тридцати различным ранений, одиннадцать из которых — ножевые.
Вконец изуродованный председатель сдался. Деньги находились в подвале. В дипломате, стоящем за консервацией. В подвал спустился Белицкий. Дипломат действительно стоял там, где указала жертва. Белицкий принялся бить стеклянные банки, намереваясь среди консервированных помидоров и огурцов отыскать золото. Но золота не было. Бандит схватил стоящую в углу подвала лопату и стал копать.
Через несколько минут он бросил дурную затею, поднялся в кухню и дважды вогнал нож в грудь истекающего кровью председателя. Оба удара пришлись в сердце. Убедившись, что Самойленко мертв, налетчики начали пытать одного из гостей, некоего Крынкина, который имел неосторожность признаться в своей причастности к кооперативу «Луч». Восемнадцатилетнего парня избили до неузнаваемости, но денег больше не получили…
Банду Коновалова ликвидировали спустя два года. 20 июня 1989 года Коновалов и Белицкий были приговорены к высшей мере наказания. В начале 1991 года этот приговор привели в исполнение.
Законников, пытавшихся сохранить монополию на рэкет, стал оттеснять от кормушки молодой клан рэкетиров, вышедших из спортзалов и колоний, где сидели за разбой. Бандитам было наплевать на воровские законы и мораль, а также на порядок, царивший в рэкете. Они вторгались на чужую территорию, бомбили всех подряд и не останавливались перед убийством.
Бандиты стремились работать не головой, а руками. Проблему решали тем, что устраняли ее причину, то есть человека. За стол переговоров они садились редко: зачем терять время, когда можно нанять киллера или самому взять автомат. Если раньше для рэкета искали нечистоплотную фирму, то теперь вычисляют лишь новое предприятие. Не успеет магазин, киоск или колбасный цех отметить месячник своего существования, как в дверях вырастают угрюмые «шкафы». После «Здрасьте» у них идет: «Кому платите?».
Волну отстрелов, которая пошла по России и Украине, приписывают именно бандитам. Многие из них преуспели настолько, что стали уголовными лидерами, а некоторые даже «крестными отцами». После этого понятие «криминальный авторитет» приобрело двойственный смысл. Раньше его относили лишь к блатной элите — ворам в законе и их окружению. С приходом к власти бандитов в авторитеты попал тот, кто стал независим в силу своих материальных возможностей.
Новые авторитеты обзавелись личной охраной, быками, кассой, опытными консультантами. Война между ворами и бандитами длилась недолго. Законники подвинулись. Им пришлось считаться с бандитами: автомат уравнял шансы.
Оргпреступность, имеющая своих людей во всех органах государственной власти, скрупулезно контролирует свой и чужой бизнес. Ей не выгодна шумиха вокруг своего промысла. До полного согласия между ворами и бандитами далеко.
Законники считают бандитов дебилами и называют отмороженными или спортсменами. Новые воры уважают такой эффективный инструмент в своей работе, как физическую ликвидацию, но пользуются им осторожно. По воровскому закону насилие должно применяться лишь в крайнем случае — когда задета честь вора, или его жизни угрожает прямая опасность, а также в случае измены. Воры не любят оружия, бандиты же окружают себя целым арсеналом боевых средств, даже бронетехникой.
Известный на Урале бандит, выходец из Кавказа по кличке Казбек, лишился жизни из-за того, что был горяч и не умел держать себя в руках. Во время очередного рэкетирского наезда на свердловского бизнесмена Казбек едва не изнасиловал его жену. Предприниматель сразу же доложил о выходке местному вору в законе. Мол, плачу браткам исправно, но о другом с ними не договаривался. Законник пришел к Казбеку за объяснением, но горячий рэкетир попросту послал вора. Через некоторое время он был убит.
В случае непоняток вор в законе ищет не самих бандитов, а того, кто за ними стоит. Нередко за бандитом стоит такой же бандит. Структура рэкета везде одинаковая, но получатели разные. В Москве, скажем, доминируют воры в законе, в Санкт-Петербурге — бандиты.
Еще труднее ворам и бандитам ужиться в зонах. Колоний и тюрем бандиты всегда боялись, ибо там власть почти всегда воровская. Она наиболее ярко выражена в Сибири и на Урале, исконной родине русских блатарей. Вору достаточно отдать своему быку приказ. После этого с боксером-рэкетиром может приключиться какая-то хворь. Мышечная масса и навыки рукопашного боя здесь ему не помощники: зона действует «тихой сапой». Во сне спортсмены сваливаются с верхних нар и почему-то всегда падают на голову; или во время смены на них вдруг обрушивается ведро с цементом. После этого бандит ведет себя правильно, если остается жив.
В случае непоняток вор в законе ищет не самих бандитов, а того, кто за ними стоит. Нередко за бандитом стоит такой же бандит. Структура рэкета везде одинаковая, но получатели разные. В Москве, скажем, доминируют воры в законе, в Санкт-Петербурге — бандиты.
Еще труднее ворам и бандитам ужиться в зонах. Колоний и тюрем бандиты всегда боялись, ибо там власть почти всегда воровская. Она наиболее ярко выражена в Сибири и на Урале, исконной родине русских блатарей. Вору достаточно отдать своему быку приказ. После этого с боксером-рэкетиром может приключиться какая-то хворь. Мышечная масса и навыки рукопашного боя здесь ему не помощники: зона действует «тихой сапой». Во сне спортсмены сваливаются с верхних нар и почему-то всегда падают на голову; или во время смены на них вдруг обрушивается ведро с цементом. После этого бандит ведет себя правильно, если остается жив.
В козлиных зонах ситуация выглядит по-другому, не в пользу блатной элиты. Там спортсмены пользуются повышенным спросом: сила и жестокость считается здесь главным достоинством.
Есть лагеря, где отмороженные создали свои группировки, призванные противостоять любой власти, кроме бандитской. Это колонии усиленного и строгого режима. Чем жестче режим — тем ярче и устойчивее лагерные традиции. Если на особом режиме сидят рецидивисты, которые мощным здоровьем никогда не отличались, то на строгий попадают рэкетиры, гоп-стопники, разбойники и лица, осужденные за чистый бандитизм. Профессия вынуждает их быть богатыми, но здоровыми. Такие группировки добывают власть силой. Сегодня воровской авторитет держится на полувековых традициях, бандитский — на животном страхе.
Особо крутые спортсмены сразу попадают в отрицали, плюя на работу и режим, некоторые, желая досрочно освободиться, могут даже стать активистами, что, однако, не мешает им втихомолку поколачивать зэков. На строгом режиме, где еще наблюдаются блатные законы, спортсмены занимают в отряде круговую оборону и даже выставляют ночной пост, чтобы воровские быки не перекололи их заточками.
На Кавказе и в Средней Азии власть полностью принадлежит ворам в законе. Сотрудники МВД России исследовали тамошние лагеря и признали, что за законниками идут 90–100 процентов осужденных. Но воровские законы и субкультура кавказских и среднеазиатских лагерей далеки от «славянских» зон.
В бандитских зонах воры на прямые стычки со спортсменами не шли и объявляли холодную войну. Бандитов, которых воры считали дебилами, просто подставляли. Умный вор засылал к дебилу провокатора, который подкидывал ему наркотики или порнооткрытки, и затем тайком стучал в оперчасть. Тот попадал в ШИЗО, а провокатор принимался за другого. На бандитов собирали компромат, пускали слух, что их пахан — педераст и прочее. Лагерный опыт почти всегда побеждал. Но именно «почти». Были случаи, когда бандиты подстерегали законника и насиловали, то есть опускали. После такой позорной процедуры вор терял всякое уважение.
В начале 90-х мы перешагнули черту, за которой начинается криминальный беспредел. Многие поют дифирамбы прошлому, где даже уголовный мир был «лучше, благороднее». Блатные с ужасом наблюдали за рождением новой уголовной империи, которая не приемлет старых традиций и понятий.
Воровской мир, создававшийся потом и кровью в течение века, рассыпался за последнее десятилетие. Нынешний криминал даже не поменял окраску. Он изменился практически полностью. Старая уголовная элита, разбитая туберкулезом и язвами, доживает свой век на особом и крытом режимах. Их достойной смене тяжело конкурировать с отмороженными, новой криминальной формацией.
Блатной мир умирает. Он еще держит власть в тюремно-лагерной системе, но на свободе чувствует себя рыбой, выброшенной на сушу. Воры в законе старой формации первыми ощутили ветер перемен. В нынешнем криминальном мире сидеть стало непрестижно. Воровскую корону покупают за деньги, на смену блатной фене пришел сленг «новых русских», а у руля преступности встали совсем другие люди, брезгливо отвернувшиеся от профессиональных уголовников. Понятия лагерного и криминального авторитета разделились. Чтобы устранить кого-нибудь из них, не обязательно созывать сходку, достаточно заплатить ликвидатору.
В 1986 году незадолго до своей смерти патриарх блатного мира и живая легенда Вася Бриллиант, посаженный в камеру-одиночку, сказал: «Не списывайте все преступления на воров и не делайте из них козлов отпущения. Мы несем свой крест чистоты воровской жизни. Она чище, чем вся ваша государственная конюшня. Сегодня вы нас в петлю толкаете, а завтра, когда мы уйдем, удавка затянется на вашей шее. Я не случайно парюсь в одиночке. Сижу без грева. А все потому, что хотел собрать общий сход. Братва должна понять, что нам грозит разложение, нас хотят натравить друг на друга. Откуда этот ветер дует? Похоже, с Запада. Видно, опасаются нашей идейной сплоченности и хотели бы нас разобщить. Сиволапые (антисоветчики) топтали зоны, потом двинули за кордон. А там сообщили, что значит в России сила нашего братства. Вот вспомнилось! Я встречался с Буковским на централе во Владимире. Он хотел тогда втянуть братву в политику, чтобы преступный мир поддержал диссидентов. Но у нас нет хозяев, а у них у всех хозяева на Западе. Наша позиция пришлась не по вкусу политическим. И теперь для них преступный мир, как и Россия, словно кость в горле».
Сегодняшняя уголовная империя начисто лишена романтизма, эмоционально выхолощена. Становятся другими и воры в законе: холодными, жестокими, беспощадными. Внутри преступного клана идет борьба между блатными и спортсменами. Ни одна из сторон не собирается сдавать своих позиций, потому что и те, и другие не имеют другой специальности, кроме воровства и душегубства. Страна уверенно шагает к капитализму с бандитской рожей, к диктатуре криминалитета.
Воры в законе продолжают уверять, что еще в состоянии задушить уголовный беспредел, вернуть блатным былую славу. У многих это вызывает сомнение. За последние два десятилетия в блатных рядах произошел раскол. Русские и кавказские воры оказались по разные стороны баррикад. Наблюдаются постоянные стычки между нэпманскими и новыми ворами, между старой и новой воровской идеологией. По мнению компетентных структур, конфликт «отцов и детей» рано или поздно завершится полной победой нового воровского поколения, которое уже вряд ли будет называть себя блатарями. Новые воры обладают гораздо большими материальными ресурсами и связями с коррумпированными чинами. Это должно произойти спустя 3–5 лет, после окончательного передела сфер криминального влияния по национально-территориальному признаку.
Сегодняшняя бандитско-воровская Россия лишена единства. В ней нет лидирующей преступной группировки. Есть контроль за определенными видами преступного промысла и контроль за определенной территорией. Специалисты от МВД России уверены, что глобальной войны между бандами нет. Есть конфликты. Воры и бандиты давно привыкли нести взаимные потери. Блатари приспособились к спортсменам и все чаще закрывают глаза на блатную мораль. Они не собираются уступать дорогу отморозкам, которые привыкли вначале стрелять, а затем думать.
Приморский передел
В начале 90-х годов на Дальнем Востоке России начался передел промышленных структур, связанных с морем. Рыболовецкая промышленность, судоходные и судоремонтные компании, терминалы попали под пресс большой приватизации. Криминальный мир не мог остаться в стороне от заманчивого передела и попытался его возглавить. Основные события развернулись в Приморском крае, где активно шли аукционы по продаже крупных государственных объектов.
Воры в законе решили взять под контроль основные приморские предприятия. Одним из первых, кто прочно закрепился в этом регионе, был Вячеслав Иваньков, отвоевавший право на опеку крупной судоходной компании. Во Владивосток, центр приватизационных баталий, зачастили законники Чигирь, Северок, Свирид.
Самым лакомым куском для братвы стала Владивостокская судоходная компания «Востоктрансфлот», имевшая мощную морозильную флотилию, десятки транспортных и ремонтных судов, крупную береговую социальную инфраструктуру. В начале 1993 года компанию должны были пустить «с молотка». Воры и бандиты стали усиленно готовиться к этому событию.
Во Владивосток прибыл эмиссар воровского мира Василий Чехов с полномочиями куратора Первомайского района. С помощью местных бандитов он быстро наладил отчисления в воровской общак и стал вплотную подбираться к «Востоктрансфлоту». Вскоре Чехов бесследно исчез. Его труп нашли спустя несколько недель в загородном овраге. Ворам так и не удалось выяснить, кто же укокошил их полпреда.